Требуется невеста, или охота на светлую

Бесит, когда он такой: в открытую плюёт на семейный бизнес и на своё наследие. Это ведь не мне отец завещал гостиничное дело, но почему-то именно я вот уже которую неделю разгребаю дерьмо, связанное со строительством нового отеля. Сначала долго не получалось договориться с властями острова и выкупить землю для строительства. Им, видите ли, было жаль отрывать часть территории от заповедника, а я не привык отказываться от своих проектов. Когда я превращу Майкор в курортную зону, островитяне в накладе не останутся. Им нужна работа, а их экономике денежные вливания. И пока Ксанор надирался с друзьями в барах, я решал эту проблему.

Решил. Договорился. Выкупил.

И тут брат вспомнил, что он вроде как начальник и начал шевелить задницей. Дошевелился до того, что заключил договор со строительной компанией, название которой без матов не вспоминается. На днях я чуть голову не открутил её управляющему — мошеннику, имевшему неосторожность попытаться нажиться на Хоросах. Не будь у меня выборов, точно бы открутил. А заодно и брату. За то, что всё делает через одно место.

Пришлось в срочном порядке разрывать договор, ещё и платить этим йоргам неустойку (мне сейчас только судебных разбирательств не хватало), а потом срочно искать нового застройщика.

— Ты куда-то торопишься? — бросаю на Ксанора взгляд и снова сосредотачиваюсь на работе.

Или, скорее, делаю вид, потому что сосредоточиться на делах не получается. Стоит только подумать, что этот вечер он снова проведёт с ней, как пальцы и всё внутри начинает колоть от просыпающейся тьмы. И мне уже не голову хочется ему открутить, а скинуть с пятисотого этажа Скайора.

Всего-то и нужно воспользоваться силой, вышвырнуть его в окно как есть, прямо в йорговом кресле.

С этой Светлой я, кажется, совсем умом тронулся.

Ксанор молчит, и меня это дико злит.

— Планы на вечер? — стараюсь, чтобы голос звучал невозмутимо.

— Ничего особенного.

— Снова встречаешься с Эленией?

— Тебя это напрягает? — Ксанор негромко усмехается.

— Я тебе уже говорил, что не хочу, чтобы ты отвлекал её от работы. Для меня важна хорошо организованная свадьбы, а не твои трахи.

Что я вообще мелю? Какого йорга продолжаю о ней говорить? Ещё и вспоминаю о том, в чём она мне призналась, не краснея и с таким независимым видом, что хотелось растерзать её там же, в этой долбаной «Сладкой жизни», наплевав на присутствие Фелисии.

Последние недели я честно пытался о ней не думать. Пытался с ней не пересекаться. Свёл к минимум любые контакты. Но стоит одной лишь мысли о ней и брате просочиться в сознание, как я начинаю звереть.

Нет, это уже не наваждение, а самое настоящее психическое расстройство.

Или одержимость.

— Во-первых, мои трахи тебя не касаются, а во-вторых, мы с Ленни не только этим занимаемся, — довольно ухмыляется брат, а потом закатывает глаза. — О боги, да перестань ты кривиться и напоминать, как ты терпеть не можешь Светлых! Это ведь не у тебя с ней отношения.

Не у меня. И вот как раз от этого хочется чуть ли не рычать. И избавиться от брата. Вообще от любого, кому хватит смелости просто задержать на ней взгляд. И самовнушение, что мой план работает — Ксанор стал почти вменяемым Тёмным, больше не помогает.

С маниакальными мыслями о ней и о нём справиться не получается.

С одной стороны, хочется его задержать, чтобы хотя бы сегодня не встречался с Эленией, с другой — чтобы скорее проваливал из моего кабинета, пока я ещё в состоянии сдерживаться. Сила Тёмного — коварная штука и не всегда бывает послушна. Раньше мне легко удавалось себя контролировать, но…

Раньше в моей жизни не было её.

Я не успеваю посоветовать брату убраться как можно скорее и куда подальше. Он резко подскакивает с кресла, бешеным взглядом прожигая экран сейта, и яростно шипит:

— Какого хрена?!

— Что опять случилось?

Очередные провокационные снимки? С Эленией? Если их застали целующимися или того хуже, я нахрен порву их. Обоих и в клочья.

К счастью, проблема не в прессе.

Но всё равно в Элении.

— Я отправил Ленни подарок — безделушку, которую она должна была надеть на завтрашний вечер. А няня заявила курьеру, что Эления совсем недавно со мной улетела. Вот я и спрашиваю: какого хрена?! — Брат запускает пальцы в волосы, нервно проводит по ним ладонью.

Сразу видно, нервничает. Волнуется. А ведь я был уверен, что он понятия не имеет, что это такое: волноваться и переживать за кого-то, кроме себя.

Что же касается меня… В груди поселяется что-то тёмное, какая-то червоточина, которая быстро разрастается, грозясь сожрать меня изнутри.

— Камила, зайди, — вызываю секретаря, и она тут же возвращается в кабинет.

— Я за Светлой! — Ксанор бросается к дверям, чуть не сбив с ног девушку.

— Куда?

Брат запинается, будто врезается в невидимую преграду, морщится и сжимает сейт с такой силой, что тот превращается в крошево у него в ладони.

— Сейчас мы выясним, где она, — обещаю ему, соскребая остатки спокойствия.


— Как?!

Вместо ответа я обращаюсь к Камиле:

— Сможешь отследить местонахождение сонорины Лэй?

— Только если у неё не выключен сейт.

— Если выключен, свяжись с охраной Орион Плаза. Пусть скинут видео с парковки за последние пару часов. Скажи, это мой приказ.

Кивнув, Камила бесшумно исчезает.

— Мы владеем домом, в котором живёт Лэй? — удивляется Ксанор.

— Мы владеем половиной города, и ты бы знал об этом, если бы чаще бывал на работе.

— Когда ты уже успел его купить?

Когда переселил туда Элению.

Вслух я этого не говорю, потому что понимаю, как это будет звучать. К счастью, Ксанор перестаёт забрасывать меня тупыми вопросами. Умолкнув, нервно мечется по кабинету. Жаль, я тоже не могу этого сделать, потому что выдержка моя на пределе.

Спустя минут пять помощница возвращается с новостями. Сейт Светлой выключен, но камеры засняли, как она садится в машину.

— Узнаёшь аэрокар? — поворачиваю экран к Ксанору. — Сейчас пробьём номера и…

— Не надо, — глухо шипит брат, а потом яростно добавляет: — Вот тварь!

— Есть предположения, где она может быть?

— Догадываюсь, — цедит он сквозь зубы и исчезает, тьмой растворяясь в воздухе.

Я следую за ним на парковку. Там нас уже дожидаются секьюрити. Садимся в аэрокар, и я требую, обращаясь к брату:

— Называй адрес.

Машина срывается с места, быстро взмывая в небо. Охранники сидят впереди, Ксанор со мной рядом. Вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, что и по чьей вине с ней, йорг побери, произошло.

— Во что ты её втянул?

Признаюсь, первой мыслью было, что это кто-то из прошлого Элении. Детектив копнул глубже, чем сумела Камила, и выяснил, что ещё полтора года назад никакой сонорины Лэй не существовало. Дочь экономки из Креута — сказка, которую зачем-то сочинила Светлая.

Или кто-то помог ей придумать эту легенду.

Документы у Лэй настоящие — не прикопаешься. Блокаторы ей поменяли, поэтому отследить по серийному номеру, откуда она родом, тоже не получилось. Несмотря на все старания Круса, несмотря на его пронырливость и дотошность, выяснить, кто она на самом деле такая, мы так и не смогли.

Лэй профессионально замела следы. Или, что более вероятно, ей профессионально помогли.

Ну прямо какой-то, мать его, детектив.

Может, её вообще зовут не Эления, хоть имя для Светлых священно. Они до сих пор верят, что имя накладывает отпечаток не только на характер, но и на судьбу его носителя. И если от него отречься, можно потерять себя и не исполнить своего земного предназначения.

Как по мне, так всё это ерунда. Но я не Светлый и мало что понимаю в их традициях и верованиях.

— Ксанор, я задал тебе вопрос. Кто её забрал и почему? — чувствуя, как раздражение рвётся наружу, нарушаю затянувшуюся тишину.

— Это машина одного ублюдка, — нехотя отзывается брат.

— А поконкретнее? Ублюдков в Кадрисе много.

— Виталя Медины. Ленни познакомилась с ним на одной вечеринке. — Он с силой сжимает кулаки. — Я их познакомил.

Внутри уже вовсю полыхает злость, которую с каждой секундой становится всё труднее в себе давить.

— Зачем она могла ему понадобиться?

Брат шипит проклятие.

— Да йорг его знает! Он иногда закидывается дурью и в такие моменты становится неуправляем.

— Если с ней что-нибудь случится…

Теперь уже мне хочется сжать кулаки. На шее Ксанора, пока у него не начнут хрустеть позвонки.

— С каких это пор ты стал проявлять заботу о Светлых? — вскидывается отцовское недоразумение.