Толстый

— Калибр девять и шесть, шейка раскатана и плечи немного опущены, пуля толще и тяжелее, в нашем случае просто отличный выбор, мутантов будет валить на раз. Есть только одна проблема. Патронов всего ничего. Тридцать семь штук.

— И взять такие негде, — сделал вывод Боря, открывший затвор и вставлявший патроны по одному, механизм заряжания, к счастью, оказался довольно простым.

— Патрон редкий, это факт, и из обычного такие не сделать, — согласился отец. — А насчёт взять, я бы торопиться не стал. Помнишь, я тебе про два места говорил? Первое здесь, а второе чуть дальше.

— Говори уже.

Вместо ответа отец полез в сейф и вынул настоящий автомат Калашникова. АКМ с приметно скошенным дульным срезом.

— Серьёзный охотник, — заметил Боря. — На кого он с автоматом охотился?

— Это не автомат, это полуавтомат, — он указал на надпись сделанную белым по воронению ствольной коробки. — Сделан из настоящего автомата путём частичной кастрации. Называется это чудо ВПО-136, он же Вепрь-КМ. Всё то же самое, только очередями не стреляет. Зато есть три запасных магазина, а патронов… долго считать, сотни три-четыре навскидку. Это я себе приберу.

— А твой карабин куда?

— Отдам людям, там стрелки получше меня есть, всё равно к нему патронов осталось меньше шестидесяти. Редкий калибр. Ещё вот это им задарим, «Бекас-авто», двенадцатый калибр, — он вытащил из сейфа ещё один образец.

Последним образцом оказался древний обшарпанный СКС, который отец тоже решил героически пожертвовать обществу. Собрав всё, они отправились было вниз, но тут отец остановился. Ещё нашлись приличные запасы патронов, пороха, дымного и бездымного, капсюлей и свинцовой проволоки на несколько килограммов. Старый охотник мог вполне устроить локальный геноцид дичи.

— Что-то ещё?

— Вот, возьми, — он протянул Боре охотничий нож в ножнах. — Японский, бешеных денег стоит. Против зомби не нужен, но хоть другой раз колбаски порежешь.

Но на ноже отец не остановился. Немного пошарив по шкафам, он обнаружил шкатулку, а в ней нашлись ювелирные изделия. Боря в золоте ничего не понимал, сам отродясь ничего, кроме наручных часов не носил, но смотрел с интересом.

— А зачем это нам? — спросил он, — теперь-то.

— Пока не знаю, — отец пожал плечами. — Но стоит это немало, миллиона два. Одна вот эта цепь тысяч на сто-сто пятьдесят, а ещё перстни и серьги, это его жены покойной, кажется, с бриллиантами. И ещё куча всего. А там, — он указал пальцем куда-то в сторону, — там идёт совершенно обычная жизнь, и там всё это имеет ценность, как и деньги. Поэтому, в свободное от боёв время нам с тобой стоит заняться подобным мародёрством. Банки и ювелирные магазины. Правда, думаю, придётся ещё кого-то подпрячь из своих. Глядишь, когда-нибудь ситуация изменится, или нас отсюда выпустят, тогда всё продадим, или не выпустят, но получится установить контакт с солдатами из оцепления. Это хуже, но сможем при великой нужде полкило золота обменять на сотню патронов. Золото компактное, много места не занимает, можно просто во внутреннем кармане хранить, чтобы всегда при себе было.

— Скоро лето, — сказал Боря, но всё же подал отцу подходящий пакет. — Я летом в футболке хожу.

— Разберёмся, пошли. Держи болгарку, а я прикрывать буду.

Их работа в подъезде не осталась незамеченной, на звук болгарки подтянулись твари со всей округе, огромному мутанту они уступали в размерах и смелости, зато их было много, более того, они даже пытались работать сообща, скрывались за машинами и старались не попасть под выстрел.

— Боря, — негромко сказал отец, когда они выглянули из подъезда. — Опробуй винтовку, вон тот, за белым джипом. Его хорошо видно.

Боря вскинул винтовку, тщательно прицелился в голову стоявшего на корточках мутанта, после чего плавно нажал на спуск. Звук был громким, ещё сильнее впечатлила отдача, лягнувшая в плечо стальным затыльником приклада. Целил он в голову, но попал почему-то в грудь. Мутанту хватило и этого, тяжёлая пуля опрокинула его на спину и заставила скорчиться. Не умрёт, конечно, восстановится со временем, вот только контроль сейчас делать некогда. Чуть повернувшись, он передёрнул затвор и снова выстрелил, свалив второго мутанта. И снова пуля ушла ниже. Заметив, что остальные предпочли ретироваться в недосягаемые места, не испытывая судьбу, отец и сын направились к машине.

— Вот гондон, — прорычал отец, осматривая машину. — Радиатор разломал.

— Дотянем? — неуверенно спросил Боря.

— Полкилометра-то? — отец усмехнулся. — Дотянем, а вообще, надо что-то новое присмотреть. Машин сейчас много, а людей мало.

Он ещё раз посмотрел на мёртвого мутанта. Тяжко вздохнул, и добавил:

— Надо его с собой утащить, пусть Мойша ковыряется.

— А как, — Боря прикинул вес лежавшей на асфальте туши. — Мы его вдвоём не поднимем. Да и в машину не поместится.

Глянь, там спереди лебёдка есть, трос под машиной протянем, зацепим за ногу и потащим. Думаю, весь об асфальт не сотрётся.

Так они и сделали, зацепили ногу мутанта петлёй из троса, после чего просто поволокли тело за собой. Шкура мутанта выдержала испытание асфальтом, кроме нескольких царапин, других повреждений не было обнаружено.

Глава пятая

— Итак, вы ждали от меня результатов, я вам их даю, — сказал Михаил Борисович, прохаживаясь перед аудиторией в виде сидящих на лавках бойцов. — Вот только результаты эти не утешительны. Наш дорогой Сергей Иванович, отправившись вместе с сыном за добычей, попутно подстрелил необычного мутанта.

— Это не я, это сын, — сообщил Сергей Иванович, — Борька его завалил, а я так, приманкой был.

— Неважно, так вот, мутант этот отличался не только своими размерами, хотя они тоже бросаются в глаза. Рост его, если выпрямится, составляет около двух метров двадцати сантиметров, вес… сложно сказать, взвесить его я не смог, поскольку весы, что имеются в наличии, рассчитаны только на сто шестьдесят килограммов. Думаю, два центнера верных, а скорее, даже больше. И можно сказать с уверенностью, что при жизни, будучи человеком, этот персонаж отнюдь не был таким огромным.

— Где же он так отожрался? — спросил сидевший спереди Павел Зиновьевич.

— По показаниям очевидцев, он атаковал их, вырвавшись из дверей супермаркета «Радуга». Все мы там не раз были и примерно знаем расположение прилавков. Если не ошибаюсь, там, ближе к выходу, стоит шесть больших витрин с охлаждённым мясом. Да ещё за стеной небольшой холодильник со стеклянной стенкой, а там висят на крюках свиные и коровьи туши. Можно сделать вывод, что он в течение почти трёх суток непрерывно жрал мясо и мутировал.

Мутант, пусть даже изрезанный и выпотрошенный, лежал чуть поодаль на большом деревянном щите, даже мёртвый он внушал уважение.

— Помимо его огромных размеров, имеются и другие неутешительные для нас факты, — продолжил доктор. — Например, строение пасти (назвать это ртом язык не поворачивается). Как видите, — он достал из кармана лазерную указку и навёл луч на голову мёртвой твари, — челюсти стали намного шире, сильно выдвинулись вперёд, а сами зубы приобрели хищное строение. Четыре клыка, а кроме того, имеются резцы, которые совсем не резцы, строение их больше напоминает пилу. Моляры устроены аналогично волчьим. Идеальный инструмент для разгрызания мяса. Челюстные мышцы развиты так, что запросто перекусит стальную трубу средней толщины. Для их крепления на черепе выросли специальные гребни. Есть ещё когти, они выглядят тупыми, как у собаки, — луч указки переместился на лапы монстра, — но я с ними немного поработал и сделал вывод, что когти самозатачивающиеся, как у кошки, он просто не имел возможности их заточить. Но самое опасное в том, что он такой не один, впереди нас ждут и более развитые. Этому с самого начала повезло. Он в том магазине был один, или в небольшой компании, стало быть, все запасы мяса были к его услугам. Начал с мясного фарша, потом вырезка, потом куриное филе. К моменту разгрызания костей он уже имел подходящий ротовой аппарат. Но и это ещё не всё. Мутации коснулись скелета, и не только в отношении его размеров. Изменилось также строение таза, бедренных костей и позвоночника, он не просто стал больше, он создал себе задел для дальнейшего роста. Человек или подобное ему существо не может расти неограниченно в своих привычных пропорциях, у него просто не выдержит скелет, от чрезмерной нагрузки сломаются ноги и позвоночник. Теоретически, если бы вы его не убили сейчас, через месяц или два мы имели бы дело с настоящим Гулливером.

— Серёга, да ты крутой! — заметил кто-то из задних рядов.

— Во-первых, — возразил доктор, — честь убийства монстра, как уже сказали, принадлежит молодому Борису Сергеевичу, за что ему отдельное спасибо. А во-вторых, спасло их то, что мутант обогнал самого себя в развитии. Он был большим и сильным, но неопытным, всё время проводил в закрытом помещении, не имея необходимости охотиться на живую добычу. Вырос, но не научился убивать. Поэтому он так смело бросился на людей, начисто позабыв об опасности огнестрела. Кроме того, он мало контактировал с другими особями. Свидетели уже говорят о больших стаях, где выделяются особо крупные вожаки. Вот он и мог стать таким вожаком, да только не судьба. Сдаётся мне, прожив ещё пару недель, этот монстр стал бы опаснее в разы.


— Ясно, — проговорил седовласый, хоть и относительно молодой мужик с передней лавки. — Теперь-то что с ним делать?

— Сжечь, что же ещё, — просто ответил доктор, — горючее у нас, вроде бы, ещё есть. Я получил всё, что хотел.

Когда собрание закончилось, Боря отправился в мастерскую. Озадачивать ремонтников не стал, кое-что он мог сделать и сам, поэтому просто попросил у них болгарку. Положив свою двустволку на чурбак, придавил коленом, примерился и начал пилить стволы примерно в четырёх сантиметрах от цевья. От громкого визга инструмента закладывало уши, а искры, что сыпались водопадом, грозили поджечь штаны. Тем не менее, через пару минут обрубок ствола упал на бетонный пол, а в руках Бори оказался приличного вида обрез. После этого он той же болгаркой отпилил приклад, оставив только пистолетную рукоятку. Оружие ближнего боя было готово. Немного смущали наружные курки, взводить их недолго, но могут цепляться при доставании. Некоторое время он раздумывал, стоит ли заматывать рукоятку изолентой, но потом решил, что и так сойдёт. Прихватив лежавший на верстаке кусок наждачки, он принялся шлифовать шероховатости на дереве.

Павел Зиновьич, большой друг отца, взял на себя обязанности смотрящего за арсеналом. Ну, или по-военному начальника склада вооружения. Кое-какой запас оружия у них теперь был, нужно было выдавать его нужным людям и обеспечивать боеприпасами. С последними были проблемы и немалые. Источником оружия для отряда были по большей части охотники, при этом, само собой, никто из них не хранил патроны тысячами. Максимум, сотни, а иногда и десятки. К тому же, часть патронов была экзотических калибров и не подлежала замене. Единственное, что потихоньку выправлялось, — это запас патронов к дробовикам. Имевшийся в лагере запас пороха, капсюлей и свинца позволял переснаряжать пустые гильзы.

— Павел Зиновьич, — громко сказал Боря, входя в оружейную, за последние два дня их лагерь сильно разросся, включил в себя три жилых дома, а на территории установили несколько вагончиков и палаток. Палатки выдали спасатели для размещения беженцев. — Я вам револьвер пришёл вернуть.

Он протянул револьвер хозяину рукояткой вперёд.

— Осторожно, заряжен.

— Вижу, что заряжен, а тебе уже не нужен?

— Другим нужнее, — отозвался Боря. — У меня теперь свой есть.

На стол начальника вооружений лёг обрез.

— Если можно, выдайте двенадцатого калибра штук несколько.

— Можно, — кивнул оружёйник и полез под стол. — Вот, держи, тут картечь крупная, миллиметров по восемь-десять. И порох там как раз для короткого ствола, порция небольшая, зато сгорает быстро.

На столе выстроились в ряд толстые пластиковые цилиндры. Десять штук.

— Как расстреляешь, снова приходи, только гильзы не выбрасывай.

Новое оружие было непривычно, револьвер, хоть и был громоздким и тяжёлым, всё же ему знаком, пусть и без практики. Обрез охотничьего ружья он впервые держал в руках. Пришлось учиться. Некоторое время тренировался заряжать и разряжать. Потом стал «стрелять» вхолостую, вынимая обрез из-за пояса. Получалось плохо, через раз он забывал взводить курки. Потом всем тренировкам настал конец, поскольку его позвали работать.

В лагерь стали прибывать первые беженцы, в массе своей женщины и дети. Причина этого была не только в том, что сотрудники МЧС регулярно объезжали город, по крайней мере, его доступные районы, и громко объявляли о начале эвакуации, указывая адреса ближайших опорных пунктов выживших. Просто за эти дни закончились запасы еды и воды (водопровод работал, но не везде, чинить поломки было некому), к тому же быстро разнеслись слухи (сотовая связь временами пропадала, потом появлялась снова), что мутанты, из тех, что покрупнее, не довольствуясь добычей на улице (а таковой уже не осталось), стали совершать рейды по квартирам. Развитая особь с когтями вполне могла заскочить на балкон второго-третьего этажа, выбить стеклянную дверь и сожрать всех, кто внутри, от людей до канарейки.

Недавно им показали карту города, где были нанесены все лагеря выживших. Они охватывали примерно половину города, вторая объявлялась зоной, где выживших нет. Именно там плотность распыления отравы была максимальной, а потому тварями стали поголовно все. Сейчас их там много, а пищи для них мало. Что они станут делать, когда сильно проголодаются? Правильно, пойдут туда, где пища есть, и тот факт, что добыча эффективно огрызается, никого не остановит.

А лагеря располагались так, чтобы жителям любого района можно было относительно свободно эвакуироваться в такой лагерь в пешем порядке, а уже потом их подберут и отвезут конвоем в центр, стадион и спорткомплекс «Динамо», где сейчас располагается то, что можно назвать властью.

Это было подобно лавине, сначала пошли редкие одиночки, а за ними, видя положительный пример, шли соседи, а за соседями все остальные. Людской поток всё уплотнялся. Шли, как правило, семьями, иногда по две-три семьи. Мать ведёт детей, а отец или старший сын, вооружённый топором, бегает вокруг и высматривает опасность. А навстречу им уже выдвигается группа из лагеря, с оружием и в защитной одежде. Вещей при них мало, только деньги, документы и минимум одежды. Благоразумие в людях победило жадность, лучше остаться без вещей, чем задержаться в пути и дать себя убить. Перебежками они добирались до прохода в лагерь, где их встречали, вносили в предварительные списки, придирчиво осматривали на предмет укусов и царапин, а потом поселяли в палатках. Хорошо, что локальный апокалипсис случился летом, можно держать людей почти на улице.

Тут же, среди палаток, поставили полевую кухню, что ещё вчера пригнали спасатели. Сейчас там аппетитно булькала мясная каша, распространяя по округе соблазнительный запах. Боря совсем уже настроился на обильный обед, каковой здесь случался редко, просто потому что варить было некому, официального повара забыли назначить. Сейчас же таковой появился. Некий Бобир, приезжий из Узбекистана, едва появившись в лагере, объявил себя поваром лохматого разряда и предложил свои услуги, руководство обрадовалось и сразу утвердило его на должность, выдав двух молодых парней в помощники.

Наконец-то их лагерь занялся делом, настоящим полезным делом, спасением людей, а не мелким мародёрством и охраной самих себя. Да и в мародёрстве особой прыти никто не проявлял. Добычи пока было много, окрестные магазины исправно снабжали консервами, крупами и питьевой водой, брали и алкоголь, но он весь поступал под контроль руководства, пить спиртное разрешалось свободным от дежурства, и только в определённых границах, которые определяли руководители. По-хорошему, в таких условиях необходимо сухой закон вводить, но и людей понять можно, многие родных потеряли, а вокруг такое творится, что и без вируса крыша потечёт. Пусть уж лучше пьют.

На будущее планировались крупные рейды вглубь города, человек по тридцать с техникой. Требовалось топливо для генераторов, поскольку электричество то появлялось, то исчезало, а прожекторы должны были гореть всю ночь. Требовалось оружие, которого не хватало на всех бойцов, многие пользовались посменно, получая ствол на операцию и сдавая его после. Патронов тоже было мало, случись ещё одна большая атака мутантов, лагерю не устоять.

Руководство, хоть и не спешило делиться оружием, помогало косвенно, всех беженцев, что в массе своей представляли собой лишние рты, забирали себе, размещая в таких же палатках, но уже на стадионе. Они же вскрыли какие-то большие продуктовые склады, так что теперь голодная смерть никому не грозила. Если чей-то лагерь оказывался далеко от богатых магазинов и складов, продукты подвозили из центра. В центре же действовало подобие армии, сборная солянка из ЧОПовцев, ФСИНовцев, спасателей, остатков полиции, а также множества добровольцев, которых мобилизовали на службу. Людей у них было довольно мало, а боеприпасов впритык, тем не менее, эта организованная вооружённая сила с автоматическим оружием (даже парочка пулемётов у них была) регулярно производила рейды в ближние районы и, как могла, сокращала поголовье мутантов. Впрочем, это была капля в море, к тому же мутанты быстро научились прятаться, а потом появлялись вновь на уже зачищенных вроде бы местах.

— Борька, чего завис? — Сергей Иванович материализовался рядом с Борей, что уже в мыслях поглощал горячую мясную кашу. — Пошли, дело есть.

Поняв, что каша отменяется, Боря начал канючить:

— Пап, давай поедим, дело подождёт?

— Там уже готово, — сдался отец. — Бери тарелку, нет, две, на меня тоже порцию возьми, тащи сюда, тут и поговорим. На сегодняшний вечер дело есть.

Про дело Боря уже знал, какое-то очередное месторождение оружия, только отец, как настоящий конспиратор, продолжал хранить тайну. Впрочем, тайна его интересовала сейчас мало, развив неплохую для своей комплекции скорость, он занял место в только начавшей выстраиваться очереди, получил две пластиковые тарелки гречки с тушёнкой, после чего, уже гораздо медленнее вернулся к отцу. Присели они за большим деревянным ящиком, приспособив под сидения ящики поменьше. Третьим к ним присел Павел Зиновьич, он, видимо, тоже был в доле. Хотя, какая там доля? Они ведь не для себя стараются, все найденные стволы отойдут лагерю. В отличие от них, Павел Зиновьич держал в руках пластиковую тарелку с овсянкой быстрого приготовления, видимо, здоровье подводило, приходилось придерживаться строгой диеты.

— Давай уже, Серёга, колись, — проговорил главный оружейник, выскребая остатки каши со дна тарелки, порция оказалась до смешного малой. — Где ещё стволы надыбал?

— Под носом у нас, всего километра три по прямой, может, четыре, — Сергей указал куда-то вдаль. — Вон там, магазин «Охотник».

— Так нет его, — уверенно заявил Зиновьич. — Там воинская часть была, её подорвали, а взрывная волна снесла магазин.

— Не снесла, — Сергей покачал головой. — Только завалила. То, что сверху было, то разрушено. Вот только наверху нам ловить и нечего. Там удочки были, лодки надувные и плитки газовые (надо бы припасти одну). Оружие продавали в цоколе, фасад рухнул, завалило всё, но там спуск направо поворачивает, он, скорее всего, целый. Надо только обломки растащить, и будем мы в шоколаде.

— А много там? — спросил Боря, оперативно расправляясь со своей порцией. — Я просто не заходил никогда.

— Магазинчик, конечно, небольшой. Если только на витринах считать, то стволов десятка три, думаю, ещё запас какой-то должен быть. Но там точно склад имеется, да и не стволами они больше торговали, помню, патроны у них дешевле были, чем у других, и выбор больше. Для винтовки борькиной точно были. А ещё порох, капсюли, свинец, ещё и гильзы латунные всех калибров, даже совсем редких, типа тридцать второго и двадцать восьмого, для старпёров, что свои древние стволы хранят. Золотое дно, короче, нам как раз банду вооружить надо, чтобы у каждого хоть какой-то ствол был.

— Какими силами планируешь? — Зиновьич был впечатлён рассказом.

— Ну, смотри, — отец начал загибать пальцы. — Нужна машина с лебёдкой, кран, думаю, не понадобится. Человека четыре с ломами на разбор завала, ещё троих в оцепление.

— Лучше пятерых, — заверил Зиновьич. — Те места пока не чистили, там можно нарваться так, что всех сожрут. И работяги тоже с оружием будут, надо один автомат взять.