Только с тобой. Антифанатка

– Какая, Наташа? – шепотом спросил он.

– Ты – здесь. – Я приложила его ладонь к своей щеке. – Ты – в моей голове. В моей памяти, в моих мыслях. С той самой минуты, как я увидела тебя. С того самого мгновения, как почувствовала тебя. Сначала я этого не понимала. Но… Как только твои губы коснулись моих, там, в самолете, ты оказался еще глубже.

– Звучит пошло, – не смог не улыбнуться Кирилл, но его улыбка померкла, когда я положила его ладонь на левую сторону груди, чувствуя сквозь ткань футболки тепло, которое, казалось, заливало меня словно солнечный свет.

– Теперь ты здесь – в моем сердце. Когда ты бросил меня в самолете, когда я не знала, кто ты, я захлебывалась мыслями о тебе. Я столько плакала, Кирилл. Я безумно хотела увидеть тебя хотя бы еще раз – чудаковатого парня с накладной бородой, который целуется так, что внутри все замирает. А потом я встретила тебя вновь – наверное, это была судьба, не иначе. Уже в образе рок-звезды. И моя любовь стала ненавистью – это ведь так легко, всего один шаг. Когда ты так ужасно со мной поступил, я не знала, что делать и как теперь жить – все было разрушено. Но я начала все с чистого листа, потому что никогда не сдаюсь. И встретила тебя в третий раз – когда ты, поняв свою ошибку, прилетел ко мне. И навсегда украл мое сердце.

Я убрала его ладонь с груди и легонько подула на нее.

– Если бы я знала, где находится моя душа, я бы приложила твою руку к ней, – улыбнулась я, не сводя глаз с молчащего Кирилл. – Так сильно я тебя люблю – человека, который пообещал спасти меня. И который несмотря ни на что остается со мной, поддерживает и помогает. Я очень тебя люблю, хоть и знаю, что мы никогда не будем вместе. Но мне все равно. Главное, что сейчас ты рядом. А что будет потом… Плевать. Так сильно я тебя люблю, Кирилл, – закончила я.

– Почему ты решила, что мы не будем вместе? – вдруг спросила Кирилл.

Я победно улыбнулась.

– Потому что на самом деле я тебя не люблю, – пожала я плечами. – Спектакль закончен. Ты поверил, да?

И я звонко рассмеялась, хотя внутри со мной творилось что-то странное. И щеки горели так, будто меня по ним отхлестали тонкими прутьями.

Кирилл громко рассмеялся и захлопал в ладони.

– Браво! Браво! Ты прекрасная актриса, лапуля! Столько искренности в голосе! Я чуть не расплакался!

Я раскланялась, а он включил свет, возвращая все на свои места. Будто бы ничего этого и не было – ни моего подрагивающего голоса, ни его прожигающего насквозь взгляда.

– Доволен? – хмуро спросила я.

– Еще как доволен! Лучший спектакль в моей жизни! А теперь пойдем спать! Второе мое желание выполнишь ночью.

– Помни – ничего пошлого, – напомнила я, чувствуя досаду.

– Безусловно, – заверил меня Кирилл. – Доброй ночи, лапуля. Я позвоню в колокольчик.

– Какой еще колокольчик?!

– Поймешь, в какой. Кстати, в астрологию я не верю. Я просто по жизни упрямый. И спасибо за искреннее признание – отправлю Октавию, записал.

Помахав мне телефоном и подмигнув, Кирилл ушел. Довольный. Почти счастливый.

А я сжала кулаки.

Все, что я говорила ему о своей любви… Все это было вырвано из сердца. Потому что это было правдой. Почти правдой. Я не знала, люблю я его или это просто симпатия.





Глава 34




Я долго плескала в лицо холодной водой, чтобы успокоиться. То, что у меня есть чувства к этому человеку, было неоспоримым фактом, и я должна была просто принять это, чтобы не страдать понапрасну. Я легла в постель, и в голове все еще звенели собственные слова о любви.

«Я люблю тебя».

– Просто прими это, – прошептала я и с головой укрылась одеялом, чтобы в лицо не светила круглая желтая луна.

Кирилл сделал то, что обещал.

Едва я только уснула, он действительно стал звонить в проклятый колокольчик прямо посреди ночи. От ехидного перезвона я подскочила на месте, обозвала его про себя последними словами, забыв о чувствах к Кириллу, и слезла с кровати – пришлось идти к нему в комнату. Я была так зла, что дверь распахнула пинком.

В его полутемной спальне негромко и тягуче звучала музыка – что-то из нью-эйдж. В стеклянных стаканах горели свечи, которые мы сегодня купили. Едва уловимо пахло мятой и бергамотом. Облаченный лишь в темно-синие спортивные штаны Кирилл сидел в позе лотоса посреди своей двуспальной кровати и медитировал, соединив большие и указательные пальцы. Вид у него был на редкость просветленный.

Услышав мои шаги, он приоткрыл один глаз.

– А вот и ты. Не грохочи так. Видишь, я постигаю дзен, – заявил Кирилл, и я крепче сжала губы. Издевается, скотина облезлая, точно издевается! Разбудил меня посредине ночи для очередного представления! Клоун, от которого в панике сбежал весь цирк. Но… какой же он милый, когда полуобнажен. Меня раздирало от противоположных чувств.

– Дзен, говоришь, постигаешь? – прошипела я сквозь зубы. – А больше ничего постигнуть не хочешь?

– Вселенской любви, лапуля, – благословенно кивнул мне Кирилл.

– А вселенских волшебных пенделей не выписать? – хмуро поинтересовалась я. – Могу даже без рецепта.


Он открыл второй глаз и теперь смотрел на меня с нескрываемым ехидством. А я почему-то уставилась на небольшое, но абсолютно глупое тату на его животе, выглядывающее из-за ремня. Розовое пони, блюющее разноцветной радугой. Набил же себе такое, а! И какой у него все-таки пресс классный. Боже, о чем я думаю.

– За что я тебя люблю, так это за твое чувство юмора, – заявил Кирилл. – Нравится наблюдать за его формированием с нуля, так сказать. Как будто бы наблюдаю за превращением обезьяны в человека. Кстати, знаешь, что род ископаемых приматов-проконсулов – наш общий предок?

– Чей это «ваш»? – сощурилась я. Как же он меня достал! Но я держалась. А что мне оставалось делать? Сама захотела поиграть с ним в покер на желания.

– Не ваш, а наш – мой и твой, лапуля. Человекообразных существ, как я, и мартышковых, как ты. Ну, понимаешь, это метафора. Я хочу показать разницу между нами, – улыбнулся Кирилл. Улыбка у него была милая и светлая, а в глазах горел веселый огонь.

– Знаешь, Кирилл, иди ты… к своим проконсулам с такими метафорами. Ты зачем звонил в свой чертов колокольчик? Что ты хотел?! – взорвалась я.

– Я хотел телесных ласк, – кротко улыбнулся Кирилл.

– Ну так ласкай себя, в чем дело? – хмыкнула я.

– Я хочу твоих ласк, лапуля, – потупил он взор.

– Пошел к черту, – огрызнулась я.

– Ну вот, – укоризненно покачал головой Кирилл. – Твой мозг снова все извратил. Я хочу не тех ласок, о которых ты думаешь. Я хочу массаж. У меня болит шея.

– Чтоб она у тебя свернулась, – пожелала в сторону я.

– Эй, я все слышу! – возмутился Кирилл и вскочил с кровати. – У меня идеальный слух, если ты не в курсе. Да я и сам почти совершенство… Значит так. Сделай мне массаж. Нежный. С маслом. Это мое второе желание.

Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула и выдохнула.

– Я тебе проиграла желания, а не вечное рабство, – сказала я, с ненавистью глядя на Кирилла.

– Сама виновата, – пожал обнаженными плечами он. – Кто тебя заставлял играть со мной в карты?

– Нужда.

– Какая нужда, лапуля? Ты хотела меня нахлобучить, думая, что я идиот и не умею играть в покер.

«Я бы тебе кирпич на голову нахлобучила, полудурок», – с тихой яростью подумала я. Дернуло же меня что-то начать с ним играть. Не иначе как его ручной черт.

– И вообще, сама виновата – не надо было заставлять меня извиняться перед Грядкой. Я не понял, ты не хочешь выполнять мое второе желание?

– Ладно. Ладно, я сделаю тебе массаж, – согласилась я, чувствуя, как по венам скользит холод.

Он перевернулся на живот и подложил руки под подбородок, а я села рядом и с силой хлопнула его ладонью по спине, оставив красный отпечаток.

– Эй, лапуля, больно! – недовольно повернулся ко мне Кирилл.

– Прости, не рассчитала силу, – невинно похлопала я ресницами и забралась на него – уселась сверху, уперев коленки в постель.

– То ай-кью свой рассчитать не может, то силу, – пожаловался уткнувшийся лицом в подушку Кирилл. – Ты так эротично на мне сидишь… Удобно?

– Не очень. У тебя задница костлявая.

– Я ее качаю, вообще-то, – недовольно заметил парень.

– Жаль, что мозг не качаешь.

– Мне кажется, или у тебя задралась футболка? – спросил Кирилл, и я беззвучно прошептала слова проклятья. Длинная футболка, в которой я спала, действительно задралась.

– Кажется, – прошипела я и коснулась его спины. Несколько плавных поглаживаний – и меня окатило теплой и тягучей волной нежности, которая тотчас смыла всю злость. Я сидела на парне, который нравился мне и который был наполовину обнажен, чувствовала тепло его тела своим телом, касалась его, медленно и плавно разминая спину, и думала, как бы не выдать себя громким стуком сердца. Ведь иначе Кирилл все поймет, и тогда… Тогда я окончательно пропаду.

Я решила сосредоточиться на массаже – раньше он получался у меня очень здорово, и мама, брат, Сережа – все были довольны! Надеюсь, и ему тоже понравится.

Поначалу мышцы Кирилла были напряжены, но с каждым моим касанием расслаблялись все сильнее и сильнее. Пока мои руки разминали его шею и спину, я рассматривала Кирилла. Кожа у него была чуть загорелая – будто бы он долгое время провел на море. На правой лопатке виднелся старый шрам, а на левом плече – татуировка в виде зловещей маски. В какой-то момент я поймала на мысли, что хочу коснуться этой татуировки губами. И нервно облизала губы, решив, что я совсем свихнулась.

– Как тебе? – спросила я, массируя шею Кирилла. Я знала, что ему нравится – чувствовала это. И мне это тоже нравилось. Полутьма, свечи и их тонкий аромат мяты и бергамота придавали моменту какую-то интимность. И это нравилось мне, и страшило одновременно.

– У тебя неплохо получается, – хрипло ответил Кирилл и вдруг велел:

– Слезь с меня.

Я послушно слезла и села рядом, а Кирилл резво перевернувшись, сел напротив. Взял меня за подбородок и заглянул в глаза.

Меня пробрала дрожь, но внешне я сохраняла спокойствие.

– Что? – только и спросила я, не понимая, какую очередную игру он ведет со мной.

Парень ухмыльнулся и провел рукой от подбородка вдоль щеки к волосам. Распустил их, заставляя тяжелой волной упасть на плечи. Пробежался кончиками пальцев по шее – они замерли на ключице. Спустились к груди, очерчивая ее форму, и снова замерли. Кирилл словно ждал мою реакцию. Ждал, что я буду делать.