Точка зеро

— Что касается меня, — произнесла Сьюзен, сохраняя лицо непроницаемым, — я вижу, куда все ведет, и мне это не нравится. Я уже говорила, и совсем непонятно, почему вы меня не слушаете: Управление не станет безропотно терпеть постороннее расследование его операций в Афганистане, которые ведутся с благими намерениями в условиях огромной опасности. Я здесь для того, чтобы помочь вам остановить Круса, а не чтобы возглавить охоту на ведьм.

— Тут дело не в этом. Но, может быть, у Круса и вправду есть враги. И, возможно, это и наши враги. Я в этой схватке не делал ставки и не собираюсь рыть яму под какое-либо ведомство, которое называется одними инициалами. Но мне нужна правда, и я найду ее — или буду искать до тех пор, пока вы не упрячете меня в мешок.

— Господи, какой же он упрямый, — пробормотала Сьюзен. — В Токио вступил в поединок с мастером фехтования на мечах, который должен изрубить его в капусту. Никто не смог его отговорить. Когда он такой, это бесполезно. Все равно что убеждать в чем-то лесной пожар!

— Хочу проработать эту линию, и я дал Крусу слово.

— Сказать по правде, твое слово ничего не значит, — напомнил Ник. — Никто не давал тебе полномочий делать какие-либо обещания. Ты не представляешь Бюро.

— Для вас мое слово ничего не значит. Для меня оно значит все, особенно если я дал его другому снайперу.

— Какой же ты упрямый, твою мать! — взорвался Ник. — Тебя надо хорошенько двинуть прикладом по башке.

— Это дело снайперов. Ты тут ничего не поймешь.

— Это реальный мир, а не слет бойскаутов.

— Послушайте. Рей больше ничего не предпримет, — возразил Боб. — Я добился этого, и он пошел на уступку. В следующий раз Зарси появится на людях в воскресенье, его пригласили на телевидение. Крус ничего не станет делать. Он дал мне слово. Я тоже дал ему слово. Так что проведите меня в Крич.

— Крич для тебя закрыт, — решительно произнесла Сьюзен.

— Что такое Крич? — спросил Ник.

— Это авиабаза к северу от Лас-Вегаса, откуда управляют беспилотными разведчиками, — объяснила Сьюзен. — Там наши снайперы ведут видеоигру жизни и смерти с террористами, боевиками, смертниками, высокопоставленными целями и тому подобным. Именно там происходит настоящая охота и убийство.

— Ник, проведи меня туда в паре с каким-нибудь умным, ловким агентом, который прикроет все мои острые углы, и дай мне обнюхать, что к чему. Скажи, что при взрыве той гостиницы погиб человек, работавший на нас, и некое могущественное ведомство поджаривает нам задницу. Меня пустят внутрь, исключительно для проформы, устроят ознакомительную экскурсию. Никто ничего мне не скажет — по крайней мере, напрямую. Но если я попаду туда и поползут слухи, в чем именно я копаюсь, возможно, с дерева что-то и свалится. И тогда я смогу установить, действительно ли мы всадили ракету в ту гостиницу.

— Проклятие, — пробормотал Ник, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем добавил: — Сьюзен, не вижу причин отказать Свэггеру. Он герой. Начальство его любит. И он уже находил Круса дважды, в то время как мы со всеми своими ресурсами и близко к этому не могли подойти. К тому же он иногда бывает прав.

— Да, такое случалось раза два, — скромно подтвердил Боб.

— Ты самый настоящий ублюдок, — ровным голосом заметила ему Сьюзен. — Ты ведешь все именно туда, куда я, согласно самому строжайшему приказу, не должна никого пускать.

— Но ты ведь понимаешь, что я предлагаю дело.

— Я очень тщательно просмотрела все архивы. Ты знаешь, что ракеты просто так не пускают. Все записывается, все документируется, про каждый запуск известно, кто его произвел, на основе каких разведданных, в какие временные рамки, с какими последствиями. Это не революция в Мексике — бах, бах, бах, все разом палят во всех, опившись текилой.

— Совершенно верно, мэм, — согласился Боб. — Но, возможно, внутри секретов есть свои секреты. Операции настолько тайные, что о них не упоминается ни в каких архивах. Всякое зловонное дерьмо, «мокрые» дела, вся та мерзкая грязь, которой шпионы занимаются на протяжении вот уже четырех тысяч лет. Это можно найти даже в Библии. Конечно, я не специалист, но, быть может, мне все-таки удастся каким-то образом что-нибудь найти. Может быть, и ты нашла бы это, если бы попробовала еще раз.

— Ты предлагаешь мне начать взламывать запертые сейфы в Лэнгли? — спросила Окада. — По-твоему, я должна шпионить за шпионами? Я сама шпионка.

Свэггер и сам был переполнен сомнениями. Быть может, весь этот бред он придумал только для того, чтобы привлечь Сьюзен? Именно так порой работают мысли мужчин, одержимых сексом… Черт бы побрал этих азиатских женщин, ему никак не удавалось избавиться от них, и это воскрешало давно умершую ноющую боль, насквозь пропитанную бурбоном, которую лучше было не трогать ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Боб также понимал, что полностью истощен. Встреча с Крусом, застигшим его врасплох, выводила из себя. И это еще мягко сказано. Эта вашингтонская игра оказалась гораздо сложнее, чем он предполагал.

Свэггер был одиноким стрелком, привыкшим ползать по-пластунски в высокой траве, и вот он оказался в совершенно чуждой обстановке, в мешанине противоречивых понятий о верности и долге, некоторые из которых раздирали и его сознание.

Итак: если сомневаешься, слепо иди вперед, молясь об удаче; Господь благоволит безрассудным.

— Ты знаешь этих людей. Ты бывала у них дома в гостях и выезжала с ними на пикники. Ты можешь поспрашивать, что к чему.

Сьюзен покачала головой:

— Я ничего не знаю. Я никогда ни с кем не разговаривала об этом, я ни в чем ничего не смыслю.

— Но ты меня не продашь?

Молчание Сьюзен красноречиво говорило, что нет. Но также и то, что она только сейчас вспомнила, каким же болваном он может быть.



Международный аэропорт Балтимора — Вашингтона,

автомобильная стоянка в зоне действия

сотовых телефонов,

19.00 следующего дня

— В Лас-Вегас? — переспросил Боджер.

— Ага. Он и его краля. Симпатичная деваха. Может быть, у старого пердуна в кошельке еще осталось несколько песо. Скорее в Лас-Вегас, гульнуть по полной. Такое уже случалось.


Это был Клоун Крекер, проследивший, как Свэггер вместе с молодой женщиной зарегистрировался на рейс, прошел досмотр и направился к воротам. Предъявив значок полиции Балтимора, Крекер беспрепятственно прошел через досмотр и проводил Свэггера до самых ворот. И вот теперь он докладывал по сотовому.

— Маловероятно, — пробормотал Мик. — Этот тип помешан на чувстве долга.

— Ненавижу таких, — заметил Крекер. — Сплошная работа и никаких развлечений. Он что, хочет стать святым?

— Дай-ка я сделаю один звонок.

Не успел он отложить сотовый телефон, как Тони уже протянул ему «Турайю».

— Пусть это будет хорошая новость, — сказал Макгайвер. — Я как раз собирался приготовить себе мартини.

— Мы проследили за Свэггером до аэропорта. Он собирается лететь в Вегас с какой-то молодой женщиной, сотрудницей ФБР. Я не знаю, что у него на уме.

Макгайвер задумался.

— Мы можем вылететь следующим рейсом, — продолжал Мик. — Затем снова взять сигнал в Вегасе и следить дальше. Но я не знаю, что может делать в Вегасе Крус. Парень здесь, мы это знаем.

— Я могу выяснить, — наконец заговорил Макгайвер. — Но это займет какое-то время. Нет, я бы остался в Вашингтоне. Устроился бы где-нибудь неподалеку от телестудии, в которой в воскресенье появится объект, и приготовился бы действовать по первому сигналу.

— Конечно, но это слишком тонкая ниточка. Этот сержант очень хорош. Я хочу сказать, с самого начала он играет на уровне высшей лиги. Шансы того, что мы пригвоздим его раньше, чем он пригвоздит Зарси, без того чтобы его сперва спугнул Свэггер, где-то между скудными и отрицательными. Поскольку он в этом деле катит первым, а мы лишь следуем за ним, нам еще повезет, если мы прибудем на место, прежде чем там рассеется пороховой дым. И не забывайте, что в зоне будет около десяти тысяч фараонов, что существенно все усложняет.

— Я все понимаю, — сказал Макгайвер. — Просто я не знаю, что еще тебе сказать. Ответы у меня иссякли.

— Мистер Макгайвер, ваше шоу будет кончено, если вы не сможете предложить ничего лучше.

— Послушай, ты, козел, если кончусь я, кончишься и ты, понятно, долбаный сержантишко? Так что ты лучше молись за меня. Да, и еще: только я делаю язвительные замечания, только мне можно острить, ясно? Не строй передо мной Мика Боджера. В нашем мире ковбои ценятся дешево.

Боджер получил удовольствие, вот так вот заведя этого урода. Он знал, что теперь ему нужно извиниться, продемонстрировать искреннее раскаяние, однако не собирался этого делать. Пусть убирается к ядрене фене сам и лошадь, на которой приехал, прихватит с собой.

— Ну, хорошо, вот что вам предстоит сделать, — наконец успокоился Макгайвер. — Следите за «Четырьмя временами года» и афганским посольством. Вы видели Круса в действии, знаете его походку, движения; знаете, что он должен надеть, чтобы скрыть оружие. Возможно, вы засечете его просто по походке, когда он станет проводить разведку, смотреть, что к чему. Поспрашивайте, выясните, может быть, кто-то внезапно зачастил в эти места. А я тем временем разузнаю, чем занимается в Лас-Вегасе Свэггер и когда он должен вернуться. Он по-прежнему остается нашим лучшим вариантом. В конце концов, он уже находил Круса, в то время как все остальные даже не участвовали в игре.



Шоссе номер 95, ведущее на север,

между Лас-Вегасом и Индиан-Спрингс, штат Невада,

13.30 следующего дня

Что более каменное — этот пустынный ландшафт или отчужденность агента Чендлер?

Пустыня унылая, каменистая, состоящая из сплошных однообразных холмов, освещенная беспощадным солнцем и уходящая к горизонту, до которого не доехать никогда. Чендлер невероятно привлекательная, ее глаза светятся умом, однако лицо застыло в вымуштрованной отрешенности и равнодушии.

Она была специальным агентом. А он — лишь консультантом, временно исполняющим обязанности следователя. Командовала парадом Чендлер. Это чувствовалось даже сейчас, когда она молча вела машину, полностью сосредоточившись на дороге. Боб сидел рядом, рассчитывая на что-нибудь более дружелюбное, но не находя этого.

Свэггер знал, что Чендлер — любимая ученица Ника, одна из тех молодых дарований, которых тот брал под свое крыло. Она вышла замуж за парня из ЦРУ, имела репутацию «творческой натуры», что бы это ни значило, и несколько лет назад сыграла большую роль в низвержении Тома Констебля.[31] Боб знал, что ее прозвали «Старлинг» за сходство с той кинозвездой, которая воплотила на экране полюбившийся зрителям образ агента ФБР.

Позавтракав отдельно, они направились на назначенную на два часа встречу с полковником ВВС Кристофером Нельсоном, командиром 143-й экспедиционной эскадрильи беспилотных летательных аппаратов в составе ЦРУ, занимающегося охотой за головами. Подразделение располагалось в пустыне, на авиабазе Крич, чье отвратительное название заранее предупреждало о том, какое отвратительное зрелище ждет того, кто туда приедет.[32]

— Ладно, — наконец сказала Чендлер. — Говорите. Я готова обсуждать дело.

— Мэм, я следую за вами. Просто скажите, что хотите знать, и я вам честно отвечу.

— Я знаю, что вы стрелок, человек действия. Знаю, что в свое время вы отправили на тот свет очень плохих ребят. Мне это по душе. Но тут дело другое. Это допрос. Тут требуется тонкость, проворный интеллект, сосредоточенность, терпение, обманчивое обаяние. Сможет ли такой прямолинейный человек, как вы, идти кружным путем?

— Не знаю, как насчет кружного пути, но в обмане я кое-что смыслю. Мэм, я насквозь обманчивая личность. Многие считают меня героем, в то время как на самом деле я жалкий трус. Все храбрецы погибли на войне, и лишь нам, малодушным крысам, посчастливилось вернуться домой живыми.

— Полная чушь из уст человека, который завалил профессионального убийцу с пистолетом-пулеметом. Время боевого соприкосновения три секунды.

— Скорее, четыре. Да и этот тип оказался вовсе не таким профессионалом, каким себя считал.

— Возможно. Ну, хорошо, вести буду я. Мы согласились стать для вас ширмой. Вы ищете какие-то признаки слабости, какие-то нервные подергивания, которые укажут на неискренность, какие-то свидетельства увиливаний и лжи. Вы знаете, что это может быть?

— В основном глаза. Когда человек лжет, он поднимает взгляд вверх или отводит его в сторону, потому что мысленно читает сценарий. Ему становится труднее глотать. У него пересыхают губы. Мы будем иметь дело с прямодушным военным, он не привык лгать, потому что в армии нет места обману. Раз он дослужился до столь высокого поста, он должен быть подающим надежды солдатом нового поколения, которые сейчас служат в нашей роботизированной авиации. Он станет нервничать, потому что ему меньше всего хочется сломать себе карьеру. Будет делать паузу перед тем, как ответить. Он знает, что лучшая ложь совсем немного расходится с истиной.

— Вы не сможете делать ничего противозаконного, не имеете права подсматривать, исчезать, выдавать себя не за того, кто вы такой на самом деле. И вам придется постоянно думать и замечать все вокруг. Вы сможете?

— Определенно, я постараюсь, — заверил ее Свэггер.

— Классно, — сказала Чендлер. — А вы не такой тупой, каким выглядите.

— Я выгляжу тупым, да?

— Мой отец возглавлял полицию штата Аризона. Вы напоминаете пожилого сержанта, который даже не смеет мечтать о продвижении по службе, чертовски крепкого, надежного в перестрелке, упорного, но безнадежно отсталого. Бедному отцу пришлось избавиться от целой кучи таких ребят, хотя он любил их всех.