Тьма

– Ну, у нас вся ночь впереди. – Он поглядывает на настенные часы. – Или, по меньшей мере, ее остаток.

– Почему ты не спишь? – спрашиваю я.

– Я не мог заснуть. Я шел в столовую выпить чего-нибудь и увидел свет под дверью.

Звучит правдоподобно, но никак нельзя знать точно, правда это или нет.

– Послушай, – добавляет Арне, смягчаясь. – Давай я тебе принесу выпить, а ты приходи в мою комнату. И мы поговорим.

Я обдумываю это.

– Мне лучше пойти спать. У меня завтра много дел.

Арне качает головой.

– Я не выпущу тебя из поля зрения следующие несколько часов. До тех пор, пока полностью не буду уверен, что ты… – он снова поглядывает на таблетки, – не сделала какую-нибудь глупость.

Впервые за это время, показавшееся мне вечностью, мои губы подергиваются в улыбке. Этот мужчина далеко не глуп, и его беспокойство кажется искренним.

Кажется, вторит предостерегающий внутренний голос.

– Ладно. Я выпью чашку чая, – соглашаюсь я, собирая таблетки и пряча их обратно в шкаф. – Но давай посидим у меня в комнате.

– Договорились. – Он встает и направляется к двери. – И тогда ты сможешь объяснить, что происходит.





Глава 29. 5 июля, 2021 года




– Вот. – Арне ставит чашку возле моей кровати. – Я сделал чай без кофеина, чтобы ты могла заснуть.

– Спасибо.

– Ну давай, рассказывай, – говорит он, усаживаясь на стул. – Что ты делала со всеми этими таблетками?

Я изучаю его лицо, ища подсказки. Как я могу доверять этому человеку? Здравый смысл подсказывает, что мне нужно быть осторожной; с другой стороны, я отчаянно хочу с кем-то поговорить о том, как, по моему мнению, умер Алекс. И сейчас Арне здесь.

– Я их сортировала. Жан-Люк оставил все в беспорядке.

Похоже, я его не убедила. Он рассматривает мое лицо, очевидно думая, можно ли мне доверять.

– Это как-то связано со смертью Алекса?

– Почему ты спрашиваешь? – мне не удается скрыть удивление.

Он молчит. Глядит в чашку, как будто ища в ней ответ.

– Ты веришь, что это было самоубийство? – спрашивает он наконец.

Я колеблюсь, раздумывая, как ответить.

– Сандрин кажется вполне уверенной, – уклончиво замечаю я. – Это она и сказала АСН.

– Я так и понял. – Арне кривится в недоверчивой усмешке.

– Ты разве ей не веришь?

– Сандрин? Нашей почтенной начальнице? – говорит он непривычно саркастичным тоном.

– Значит, тебе она не нравится? – удивленно хмурюсь я.

Арне не отвечает, рассматривая что-то на своих джинсах. Он полностью одет, замечаю я. Что странно – разве он не говорил, что встал попить, потому что не мог уснуть? Почему он просто не надел халат?

– Арне? – спрашиваю я.

– Не то что бы она мне не нравится. – Он вздыхает, потирая щеку. – Он явно не брился несколько дней. – На самом деле у меня было больше проблем с Жан-Люком.

– Я не понимаю, – хмурюсь я.


– Ты не знаешь? – Он приподнимает бровь. – О нем и Сандрин?

Я глазею на него.

– Что ты имеешь в виду? Они что, были любовниками?

Арне кивает, и я пытаюсь переварить эту новость. Сандрин и Жан-Люк были любовниками?

– Но он был женат, – выпаливаю я и тут же чувствую себя глупо. В конце концов, это часть культуры ледовых станций, когда сотрудники сходятся на время пребывания – полярный муж или жена, как их называют – а потом возвращаются к своим семьям. Что случается в Антарктике, остается в Антарктике, по крайней мере, в теории.

Но Жан-Люк и Сандрин? Я испытываю смешанные эмоции. Шок. Разочарование в моем предшественнике, которого я приняла за преданного семьянина. И стыд – я, кажется, всегда обо всем узнаю последней.

– Почему ты не говорил мне об этом раньше? – спрашиваю я Арне, искренне чувствуя себя оскорбленной.

Он смотрит на меня. На секунду мне кажется, что он хочет поделиться со мной чем-то невысказанным, но момент уже упущен.

– Я… – колеблется он. – Я не уверен. Извини. Наверное, я не хотел все будоражить. Ненавижу все эти сплетни и слухи, которые так быстро расходятся здесь.

Или же Арне просто мне не доверял? Грудная клетка сжимается от разочарования, и я понимаю, насколько важно, что думает обо мне этот мужчина.

– Поэтому у тебя были с ним проблемы? – спрашиваю я, отгоняя это чувство. – Не только из-за наркотиков, но и потому, что Жан-Люк изменял?

Арне ерзает на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ага. У моего отца много лет была любовница за спиной матери. Я думаю, мне не нравятся люди, которые хотят усидеть на стуле.

– Усидеть на стуле? – повторяю я. – Ты имеешь в виду, усесться на два стула сразу?

– Да. Мне кажется, это было нечестно по отношению и к Сандрин тоже и оказывало дестабилизирующий эффект на всю базу. Об их отношениях стало известно летом, но нам всем приходилось притворяться, что мы ничего не знаем.

Я обдумываю это. Господи, Сандрин, наверное, была раздавлена, когда Жан-Люк погиб. Как она умудрилась продолжать вести дела на станции? Несмотря ни на что, я чувствую проблеск сочувствия к начальнице.

– Дело в том, – продолжает Арне, – что Сандрин не хотела заканчивать отношения, когда они поедут домой. По всей видимости, она очень ревновала его к жене. Даже угрожала связаться с ней и рассказать обо всем.

– Серьезно? – я смотрю на него, открыв рот, пытаясь все это осознать. Но была ли эта интрижка настоящей или это просто местные сплетни? Я решаю спросить Каро утром. И надо бы еще поинтересоваться у нее, куда мог деться телефон Алекса. Но это соотносится со всем, что сказал Жан-Люк в видео, как фамильярно он назвал ее Сэнди. Я никогда не слышала, чтобы кто-то другой к ней так обращался.

Я вспоминаю вещи Жан-Люка, сваленные в том шкафчике в «Бета». Поэтому Сандрин придерживает их? Может, она боится, что они как-то выдадут ее секрет?

Или же она просто не хочет отпускать их, эту последнюю часть его. Это может объяснить, почему пропали его компьютер и блокнот – она, должно быть, знала, что они могут содержать доказательства их связи. Как и с письмом, которое он написал жене.

На случай моей смерти.

Интересно, знал ли Жан-Люк что его жизнь в опасности? Понимал ли он, что убийца может прийти за ним?

– Сандрин была в той экспедиции к расщелине, не так ли? – уточняю я у Арне.

– Как и большинство из нас, – кивает он. – Это было что-то вроде группового упражнения для тех, кто остается на зиму… как вы это называете – связывающий опыт?

– Сближающий опыт. И никого из летней команды там не было?

Арне качает головой.

Я пытаюсь обдумать это, но голова болит от усталости. Я откидываюсь назад и закрываю глаза. Спустя несколько мгновений его рука прикасается к моей щеке.

Арне смотрит на меня сверху вниз.

– Я оставлю тебя спать, – говорит он. – Теперь я уверен, что ты в порядке. – Он берет чашки и направляется к двери. – Спокойной ночи.

Я остаюсь в кровати, но сон ускользает от меня. Голова забита вопросами, возможными связями. Прежде всего о том, как кто-то вломился в клинику и вскрыл шкаф с медикаментами, не оставив никаких следов.

Они сделали это так же, как и я сама.

Каким-то образом заполучили ключи.

Я пытаюсь пройтись по всему заново, придерживаясь того, в чем могу быть уверена: Жан-Люк умирает на льду, Алекс уверен, что это убийство. Его ноутбук и блокнот пропадают. Алекс настаивает, чтобы Сандрин провела расследование, и она отказывается. Затем кто-то удаляет видеофайлы Жан-Люка, и Алекс умирает после того, как его накачали таблетками и связали на льду.

Однако у меня нет доказательств, что их смерти связаны. Гибель Жан-Люка могла быть простым несчастным случаем – брак в снаряжении. Алекса могли убить совсем по другой причине.

Я возвращаюсь мыслями к тому, о чем рассказала мне Каро – как Алекс верил, что смерть доктора была связана с какой-то женщиной, погибшей здесь, в Антарктике. Я напоминаю себе проверить это в интернете, посмотреть, смогу ли я отыскать больше деталей.

Когда я тянусь за таблетками, спрятанными под матрасом, меня вдруг озаряет. Возможно ли, что это Сандрин испортила снаряжение Жан-Люка?

Из ревности, возможно, или от злости, что он отказался разрывать свой брак. Потом забрала его ноутбук и блокнот, пряча доказательства их отношений.

Я жую таблетки, потом проглатываю их. Когда я жду, пока меня настигнет сон, образ начальницы станции заполняет мои мысли. Ее охваченная злобой фигурка, когда она накинулась на меня… Нет, абсурдно думать, что Сандрин убила Алекса – она попросту не смогла бы дотащить никого такого размера и веса, будь он без сознания или нет.