Тьма императора

Император улыбнулся, подошел ближе и погладил их по волосам. Сейчас он стоял совсем рядом, меньше, чем в шаге от Софии, и она впервые обратила внимание на запах. Словно от костра… и жар в сердце почти такой же.

— Да, — продолжал император, глядя на Софию глазами, в которых не осталось места белкам. — К сожалению, я вряд ли смогу сегодня пообедать с вами. Зато мама освободится раньше.

— Вот здолово! — воскликнул Александр.

— Мы давно не видели Амели и Валя, — добавила Агата радостно.

— Сегодня увидите.

Он быстро поцеловал обоих детей и, бросив краткий взгляд на Софию, ушел через огонь, как и всегда.

— Среда, — вздохнула наследница, — тяжелый день. Папа сказал, еще дядя Арчи будет что-то там выступать. По поводу нетитулованных.

Ах, вот как. Тогда понятно, почему император уверен в том, что пообедать у него сегодня не получится.





* * *


Сотрудники судебного комитета в количестве трех человек, Арчибальд и секретарь протоколов совещаний были серьезными, собранными и хмурыми. Обсуждать закон о титулах не любил никто, в том числе и Арен, но деваться от этой темы было некуда.

Отец говорил, что когда-нибудь проблему аристократии и нетитулованных придется решать, иначе может начаться гражданская война.

— Да ладно тебе, — фыркал Аарон. — Разница между нами очевидна. Кровной магии у них нет.

— Кровной нет, но есть обычная, — качал головой отец. — И сейчас все чаще и чаще регистрируют нетитулованных детей с высоким уровнем дара. Та разница, о которой ты говоришь, размывается. Проблему надо решать, но… делать это буду уже не я.

Теперь Арен понимал — на самом деле отец мог начать преобразование общества во время своего правления, но у него не хватило на это духу. А ведь так действительно было бы лучше — и конфликтов тогда было меньше, и Аарон еще не успел сплести свою паутину. А сейчас…

Арен еще раз обвел глазами малый зал для совещаний. Да, а сейчас он разгребает то, что навалили ему предыдущие императоры и собственный брат. И пахнет эта куча совсем не розами.

— В прошлую среду мы с вами обсуждали вопрос — что делать с титулом в случае развода супругов. У его высочества есть предложения. Мы слушаем тебя, Арчибальд.

Арчи встал, поклонился и начал доклад. Двоюродный брат не был ни законником, ни финансистом. Он был охранителем, солдатом, а значит, порой вел себя слишком прямолинейно. Но именно он некоторое время назад взял на себя эту ношу — подготовить проект закона. Хотел жениться на Эн. С женитьбой ничего не вышло, но закон на Совете архимагистров они продавили.

Кроме того, Арчибальд был одним из тех немногих людей, которым Арен доверял полностью и без оговорок.

— Оставлять титул или возвращать его — вариантов у нас всего два. В первом случае, как справедливо заметил айл Бартоломеус в прошлый раз, могут возрасти случаи фиктивных браков. А во втором мы частично нивелируем собственный закон о передаче титулов. Получится, что титул не передается, а поступает во временное пользование. Таким образом, я предлагаю нечто среднее. Титул возвращается в том случае, если супруги прожили вместе менее десяти лет и не имели детей. Если в браке прошло более десяти лет и есть дети, титул сохраняется. В том числе и за детьми. В случае смерти одного из супругов титул сохраняется…

— Протестую! — возразил глава судебного комитета. — Нам придется потом судить кучу магов за убийство супругов, чтобы получить титул!

— Титул сохраняется, айл Бартоломеус, при тех же условиях. Более десяти лет и есть дети.

— А если более десяти лет, но нет детей?

Арчибальд чуть замешкался — этот вопрос вызывал у него наибольшие затруднения.

— Возвращается.

Арен усмехнулся.

— Мой брат у нас за подъем рождаемости в стране. Что вы думаете, уважаемые айлы, насчет этого условия?

— Не все женщины могут иметь детей, — покачал головой один из сотрудников комитета. — Что же их теперь, титулов лишать за это? И учитываются ли приемные дети в таком случае?

— Учитываются.

— А я предлагаю титул не отнимать. В конце концов, надо же оставить хоть малейшую лазейку фиктивным бракам!..

Обсуждение длилось около часа, потом столько же времени судебники формулировали дополнения к закону, чтобы обсуждать его еще раз, но уже на Совете архимагистров. И только после того, как все было записано, Арен поднял второй, но не менее важный вопрос.

Услышав от императора требование подготовить закон о лишении титулов всех участников заговора, в том числе их родственников, сотрудники судебного комитета потеряли дар речи. Никогда в жизни Арен не видел настолько вытаращенных глаз.

— Ваше величество! — воскликнул Бартоломеус, когда император закончил говорить. — Но… это… это же слишком! В конце концов, у нас всех есть друзья, родственники, и мы знаем, что далеко не все в роду были замешаны. А тут…

— Я понимаю ваше возмущение, — сказал Арен холодно. — Но я бы не хотел, чтобы случившееся повторилось. Жизнь без титула не так страшна, как ее отсутствие.

В зале повисло напряженное молчание.

— Поэтому прошу вас и Арчибальда подготовить указ о лишении титула семей заговорщиков. Они будут приравнены к нетитулованным магам с соответственным налогообложением. Все привилегии снимаются. Возвращение титула будет осуществляться на тех же условиях, что и другим нетитулованным.


— Ваше величество… — Бартоломеус предпринял последнюю попытку. — Но вас ведь и так… почти ненавидят!..

— Мне не нужно, чтобы меня любили, — отрезал Арен. — Делайте, что я сказал. И хватит рассуждений.





* * *


Утром с Софией связался Вано Вагариус — попросил о встрече вечером, после восьми, как в прошлый раз, и она с радостью согласилась.

До обеда девушка некоторое время занималась с Агатой игрой на фортепиано, а Александр, по своему обыкновению, наблюдал за их уроком. После урока же, к удивлению Софии, мальчик подошел к инструменту и сыграл несколько гамм, которые она показывала сегодня Агате.

— О-о-о! — наследница радостно запрыгала, улыбаясь. — Алекс, ты можешь учиться с нами! Да, Софи?

— Я спрошу у ваших родителей, — ответила девушка. Что ж, если у ребенка талант к музыке — почему бы и нет?

Потом дети повели ее на прогулку в дальний конец сада, решив показать еще два дворцовых сокровища — конюшню и псарню. И та, и другая были чем-то вроде филиалов оранжереи — там изучались и выращивались различные породы собак и лошадей. Наследников понемногу уже начинали учить верховой езде, и Агата с Александром продемонстрировали Софии, как держатся в седле. Алекс — на сером пони, а Агата — на красивом вороном коне.

Императрица вернулась незадолго до обеда, когда они с детьми уже были в детской. София показывала Александру, как рисовать лошадь, и вдруг от двери раздался строгий голос:

— Агата, никаких конфет до еды! Нельзя портить аппетит. София посмотрела сначала на вошедшую императрицу, затем взглянула назад — смущенная Агата стояла возле стола и с лукавой улыбкой делала вид, что она тут ни при чем. Прямо перед девочкой лежала коробка конфет, которую ей подарила София.

— Ладно-ладно, не буду. Ты все, мам?

— Можно и так сказать, — ответила Виктория, подходя ближе и обнимая Агату. К ним кинулся и Александр, а София, поднявшись с дивана, поклонилась.

— Добрый день, ваше величество.

— Добрый, — пробормотала императрица, задумчиво рассматривая Софию. — Вы… рисовали сейчас с Алексом?

— Да, ваше величество. Хотите посмотреть?

— Хочу. — Виктория, обнимая детей, подошла ближе и, склонившись над рисунком, улыбнулась вполне по-доброму. — Сразу видно, где рисовали вы, а где Алекс.

— Это временно, ваше величество. Наследник очень талантлив — и в рисовании, и в музыке. Сегодня он сыграл несколько гамм. Сам, я не учила.

— Да? — Виктория, по-прежнему улыбаясь, посмотрела на Александра. — Это правда? Ты сыграл на фортепиано?

— Сыглал, — кивнул мальчик. — Я запомнил и сыглал. Как Агата!

— Может, учить их вдвоем? — осторожно поинтересовалась София. — Если это возможно, то конечно. — Мы попробуем. Несколько секунд императрица молчала, глядя то на сына, то на Софию. Почему-то казалось, будто она чем-то смущена.

— Арен… муж сказал, вы рисовали мой портрет, — произнесла она и так трогательно покраснела, что у Софии зачесались пальцы — нарисовать, нарисовать бы Викторию вот такой! — Я могу посмотреть?

— Конечно. — София не удержалась от радостной улыбки. Ей было очень приятно, что императрица захотела взглянуть на ее рисунок. — Принести?

— Да.

Она почти побежала в свою комнату, и минутой спустя Виктория рассматривала портрет — тот, который София написала после посещения оранжереи.

Ее величество молчала несколько секунд — только щеки заливало краской все сильнее и сильнее.

— Я… — пробормотала она почти беспомощно, меньше всего напоминая сейчас императрицу. — Так красиво, Софи… Ты… ой, вы… очень талантливы.

— Да, очень красиво, — сказала Агата серьезно, тоже глядя на рисунок. — Ты тут настоящая, мам.

— Покажи, покажи! — прыгал Александр — его рост пока не позволял рассмотреть рисунок. И когда Виктория опустила листок бумаги ниже, губы мальчика свернулись в букву «о». — Здолово!!

— Возьмите, если вам нравится, — сказала София, чувствуя безмерную радость не оттого, что императрице понравился портрет. Наконец она стала общаться с ней, как нормальный человек! — Я обязательно еще нарисую.

Виктория, красная, как свекла, положила портрет на стол и произнесла:

— Большое спасибо, София. Она попыталась сделать это величественно, но получилось так, будто маленькая девочка старается выглядеть взрослой. И Виктория, словно поняв это, опустила глаза.

— Мам! — сказала вдруг Агата звенящим, словно от волнения, голосом. — Я так рада, что тебе нравится! Это хорошие эмоции, гораздо лучше, чем были раньше! Честно-честно!

София, представив, до какой степени ее величеству сейчас хочется провалиться сквозь землю, быстро проговорила:

— А не пора ли нам на обед? Что-то очень хочется есть. Я сама уже готова совершить налет на конфеты. Как думаете, ваше величество?

— Да, — выдохнула Виктория, и краска с ее щек начала спадать, — я полагаю, самое время.