Тлеющий огонь

Для обоснования иска о нарушении авторских прав необходима причинно-следственная связь между произведением заявителя и произведением, предположительно нарушающим авторские права. Вы должны наглядно показать, что при написании «Сумевшей спастись» мистер Майерсон использовал Ваши мемуары.

Мистер Майерсон признает, что Вы просили его прочитать Вашу рукопись, и, несмотря на свою исключительную занятость и отсутствие свободного времени, он согласился это сделать. Как объяснил Вам мистер Майерсон, когда Вы пришли к нему домой 2 декабря, он положил рукопись в свой багаж, когда летел в Картахену на Фестиваль литературы и искусства. К сожалению, его багаж был утерян компанией «Бритиш эйруэйз» и так и не был найден. Таким образом, прочитать вашу рукопись мистер Майерсон никак не мог.

Все сходства, которые Вы усматриваете между «Сумевшей спастись» и Вашими мемуарами, являются не более чем общими темами и идеями.

Мы не считаем ни разумным, ни необходимым рассматривать каждое слабое сравнение, которое Вы пытаетесь привести в качестве доказательства…

Вы выдвинули серьезные и ложные обвинения против мистера Майерсона…

Любые судебные иски с Вашей стороны будут неуместными и необоснованными, и мистер Майерсон намерен приложить все силы, чтобы доказать свою правоту в суде. Он будет добиваться возмещения Вами всех судебных издержек, и, в свете вышесказанного, мы не сомневаемся, что суд обяжет Вас это сделать.





Вот так, черным по белому. Их аргументация, все нанесенные ей оскорбления, все обидные и гнусные обвинения, все отклонения ее требований как совершенно беспочвенных, ошибочных, слабых, ложных, неуместных и необоснованных, объяснялись исключительно тем, о чем говорилось в последнем предложении: у нас есть деньги, а значит, и власть. У тебя же нет ничего.

Трясущимися руками Мириам сложила письмо, вернула его на дно шкатулки и взяла маленькую черную записную книжку, в которую заносила все передвижения людей на канале. Прожив на барже шесть лет, она знала, что бдительность нужно проявлять постоянно. Здесь, как и вообще в жизни, помимо хороших, порядочных, трудолюбивых и щедрых людей встречались и пьяницы, и наркоманы, и воры, и все остальные. Тут следовало держать ухо востро и смотреть в оба. И остерегаться хищников. (Мириам знала это лучше других.)

Итак, она все записывала. Например, отметила время в пятницу вечером, когда Шальная Лора из прачечной появилась с Дэниелом Сазерлендом; записала также, когда к нему в дверь постучалась Карла Майерсон, его тетя, с хорошей стрижкой, в красивом пальто и с ровными зубами. Это было в прошлую среду. За два дня до смерти Дэниела. И в руке у нее была бутылка вина.

Затем Мириам взяла из шкатулки ключ — ключ Шальной Лоры, который подобрала с пола баржи мертвеца, — и повертела в руках, ощупывая края, все еще липкие от крови. У Мириам было чувство, что Лору нужно защитить, что бы девушка ни сделала. В конце концов, она такая же беззащитная, как и она, разве не так? О, она хорошенькая, с ясными глазами и стройной фигуркой, но такая же бедная и к тому же непутевая. С ней определенно что-то не так: она прихрамывает, и с психикой явно имеются проблемы. В общем, с ней не все в порядке. Такое маленькое, беззащитное и юное существо, как Лора, люди запросто могут использовать в своих целях, точно так же, как некогда они использовали Мириам.

Но власть может перейти в другие руки, разве не так? Иногда самым неожиданным образом. А смена власти неизбежно влечет за собой перемены.

А что, если, вопреки записям в блокноте, Мириам вообще не видела Лору? Что, если, как она сказала полиции, она видела с Дэниелом Сазерлендом только Карлу Майерсон? И что, подумала она, если ей довелось увидеть Карлу Майерсон не один, а несколько раз? Женщина-детектив просила с ней связаться, если Мириам вдруг вспомнит что-то еще. И не имело значения, важное это было воспоминание или пустяковое. Что, если… — о, теперь она вспомнила повышенные голоса! Сначала она решила, что там просто веселились. А вдруг причина была другой — например, ссора?

Заварив чай, Мириам сделала себе ванночку для ног и стала методично поглощать диетическое печенье, думая, что сказать инспектору уголовной полиции. Следует ли, например, упомянуть об утренней встрече с Майерсоном? Или эту карту лучше попридержать, чтобы разыграть в другой раз? Она отлично понимала, что должна соблюдать крайнюю осмотрительность, не допускать опрометчивых действий и не позволять неожиданно обретенной власти вскружить ей голову.

Она позвонила на мобильный телефон детектива и прослушала его голосовое приветствие.

— Здравствуйте, детектив Баркер! Это Мириам Льюис. Вы просили позвонить, если я вдруг что-то вспомню. Дело в том… я тут сообразила, что женщина, которую я видела, ну, о которой я вам рассказывала, женщина в годах… Я только что вспомнила, что видела ее в пятницу вечером. Понимаете, тогда я думала, что это был четверг, поскольку только что вернулась с работы и увидела, как она проходит мимо с бутылкой вина… Может, это и не очень важно, но ведь я тогда только что вернулась с работы, а в прошлый четверг я на работу не ходила… у меня в тот день слегка прихватило желудок, что для меня очень необычно, ведь на здоровье я не жалуюсь, но, как бы то ни было, в четверг мне нездоровилось, и я поменяла смену на пятницу…

Мириам повесила трубку. Подавшись вперед, взяла из пачки еще одно печенье, потом откинулась на спинку кресла и положила ноги на скамейку. Как же приятно иметь что-то против Майерсона! Она представила себе на мгновение этого великого человека стоящим в кабинете с телефоном в руке — и вот ему звонят из полиции и сообщают, что его дорогую Карлу забирают для допроса. Она представила, как он запаникует. Как он перенесет такое потрясение? А уж как все это подхватит пресса!

Это научит его, как присваивать чужое! Будет уроком за отношение к Мириам как к пустому месту, как к какой-то вещи, которую можно использовать, а потом выбросить за ненадобностью. И если Карла тоже пострадает — что ж, таковы неизбежные издержки. Так же, как враг моего врага мне друг, так иногда и друг моего врага становится моим врагом, и с этим ничего нельзя поделать, так уж устроен мир. Нечто подобное происходит всегда, хотя, конечно, это несправедливо. При любом конфликте невинные жертвы неизбежны.

Мириам закрыла блокнот, убрала его обратно в шкатулку и положила сверху ключ Лоры, золотые серьги-кольца от ювелирного дизайнера Лоррейн Шварц, серебряный крестик, подаренный ей отцом на конфирмацию в четырнадцать лет, и бирку с адресом с собачьего ошейника, на которой значилась кличка «Диксон».





Сумевшая спастись




Рыдания прекратились. Теперь звуки стали другими.

Эти звуки такие громкие, что девушка решается разбить окно, надеясь, что шум не привлечет внимания. Это ей удается, и она лихорадочно пытается вынуть как можно больше осколков, чтобы вылезти наружу. Однако, протискиваясь сквозь узкий проем оконной рамы, она сильно порезалась, и из ран на плечах, туловище и бедрах начинает течь кровь.

Она сидит на корточках, прислонившись спиной к стене. Кровь стекает вниз и впитывается в твердую почву. Когда она побежит, за ней наверняка потянется кровавый след. Единственное ее спасение — добраться до города раньше, чем он придет за ней; если не терять времени, возможно, у нее будет шанс.

На улице темно, безлунно. Тишину ночи нарушает лишь ритмичное кваканье лягушек. Однако она по-прежнему слышит их внутри дома. Звуки, которые издает он, и звуки, которые в ответ издает она.

Она закрывает глаза и признается себе в том, что есть и другой шанс на спасение: она может вернуться в дом, пройти на кухню и взять нож. Потом застать его врасплох и перерезать ему горло.

На мгновение она представляет себе ликование подруги. Как крепко они обнимутся! Представляет, как расскажет полиции о случившемся, как ее встретят в школе как героиню, как ей будет благодарна семья подруги!

Насколько они были бы благодарны?

Она представляет себе красивое лицо подруги, ее изящную фигуру, заботливых родителей, дорогую одежду. Ее переполняют мысли о ее жизни и ее счастье.

Девушка представляет, как входит в комнату с поднятым ножом, а он поворачивается и хватает ее за горло. Представляет, как он склоняется над ней и упирается коленом ей в грудь, прижимая к полу, ощущает на себе его вес, холод лезвия, приставленного к ее ключице, щеке, губам.

Она даже не знает, есть ли на кухне нож.

Она могла бы попытаться помочь, могла бы сражаться. Или же воспользоваться тем, что он предпочел ей ее красивую подругу. И бежать.

Это не ее вина. Она даже не хотела садиться в машину. Ей ужасно жаль. Честно. Ей жаль, но она бросается бежать.






10




Детектив Баркер, чья лысина сверкала на ярком утреннем солнце, будто новенькая монета, наблюдал, как женщина-полицейский в форме засунула Карле в рот пластмассовую палочку, поскребла ею по внутренней стороне щеки, после чего вытащила и убрала в прозрачный пластиковый пакет. Когда она закончила, он удовлетворенно кивнул и попросил ее подождать в машине на улице. Баркер уже объяснил Карле, что плавучий дом был арендован Дэниелом Сазерлендом и на нем имелись следы как минимум дюжины людей, а может, и больше, поэтому они брали образцы ДНК и отпечатки пальцев у всех, у кого могли, чтобы исключить как можно больше непричастных к преступлению людей.

Карла, сидевшая за обеденным столом, вытерла рот салфеткой.

— Что ж, — сказала она, отводя плечи назад, чтобы снять напряжение в верхней части спины, — у вас есть все шансы найти мои.

Детектив Баркер удивленно приподнял брови и скрестил руки на груди.

— Я солгала, — продолжала Карла, — я знала, что Дэниел живет на барже. Я солгала, что не видела его.

Баркер молча пересек комнату и сел за стол напротив Карлы, сцепив пальцы.

— Только вы об этом уже знаете, не так ли? Кто-то вам сказал, верно? Поэтому вы приехали? Кто-то меня видел?

Баркер по-прежнему хранил молчание. Снова этот старый трюк: заставить вас говорить, заставить заполнить паузу. Это раздражало своей очевидностью, но Карла слишком устала, чтобы сопротивляться: с тех пор как детективы побывали здесь пять дней назад, она не спала больше часа или двух подряд. Ее продолжали преследовать видения, какие-то мелькавшие по углам тени и черные пятна. В то утро она проходила мимо зеркала и была поражена, увидев, что из него на нее смотрит сестра: впалые щеки, испуганный взгляд.

— Дэниел сказал мне, что арендовал баржу, когда приходил забрать свои вещи. И просил меня зайти. Сказал, чтобы я не удивлялась. Я была там. Два раза. Не спрашивайте, когда именно, потому что я, честно говоря, не смогу ответить. — Она помолчала. — Я солгала вам, потому что не хотела признаваться в присутствии Тео, что ходила туда.

Баркер слегка откинулся на спинку стула.

— И почему, — спросил он, сгибая пальцы так, что суставы неприятно хрустнули, — не хотели?

Карла на секунду закрыла глаза, прислушиваясь к звуку своего дыхания.

— Вы знаете, что случилось с моим сыном? — спросила она детектива.

Баркер понимающе кивнул.

— Да, — подтвердил он. — Я читал об этом в то время. Ужасная трагедия.

Карла тоже коротко кивнула.

— Да. Когда это случилось, за ним присматривала моя сестра. Не знаю, в курсе ли вы? В любом случае она должна была присматривать за ним. Тео так и не простил ее. И с тех пор ни разу с ней не общался. Со дня, когда умер наш сын, до самой ее смерти. Он вычеркнул ее из нашей жизни. Во всяком случае, из своей, которая в то время была и моей тоже. Вы понимаете, о чем я говорю? Я встречалась с сестрой и Дэниелом тайно. Конечно, Тео подозревал, что время от времени я с ней виделась, и мы даже ссорились из-за этого, но потом мы развелись, я переехала сюда, и это, похоже, больше не имело особого значения. Но я до сих пор никогда о них ему не говорю. Вот, наверное, и все. Я так долго лгала Тео об этой стороне своей жизни, что иногда забываю, когда это нужно, а когда нет. Я не хотела, чтобы он знал, что я навещала Дэниела в его плавучем доме.

Детектив нахмурился.

— Значит, вы солгали нам, полиции, во время расследования убийства, только потому, что не хотели, чтобы ваш бывший муж узнал, что вы встречались со своим племянником? — Он повернул к ней ладони с широко растопыренными пальцами. — Мне это кажется весьма необычным… — Он приподнял брови. — Вы боитесь своего бывшего мужа, миссис Майерсон?

— Нет, — Карла решительно покачала головой. — Нет, я просто… я не хотела его расстраивать, — тихо сказала она. — Я изо всех сил стараюсь не расстраивать Тео, а мои отношения с Дэниелом расстроили бы его.

— А у мистера Майерсона вспыльчивый характер?

Карла снова покачала головой.

— Нет, — раздраженно возразила она, — дело не в этом… вовсе не в этом.

— А в чем? — не унимался Баркер. У него был вид действительно заинтригованного человека, он смотрел на нее, как на редкий феномен и какую-то диковинку. — Мистер Майерсон полагал, что вы пытаетесь заменить потерянного ребенка племянником? Вот почему ваши отношения с Дэниелом его огорчали? — спросил он.

Карла снова покачала головой, но ничего не сказала. Она отвернулась от детектива и остановила взгляд на мощеном заднем дворике. Запертый на висячий замок сарай и почерневшие мертвые растения в горшках производили гнетущее впечатление.



Сарай был пуст, если не считать маленького красного трехколесного велосипеда с ярко-синими кисточками на руле. Это был подарок Бену на третий день рождения. Праздник они устроили у себя дома на Ноэль-роуд, пригласив только родственников: родителей Тео, Анджелу и Дэниела, старшего брата Тео с женой и детьми. После торта со свечами они вывезли трехколесный велосипед на дорожку. В груди у Карлы щемило от нежности, когда она смотрела, как Бен опробовал его, работая пухлыми ножками, крутя педали изо всех сил. Лицо Тео! Его гордость.

— Как же здорово он с ним управляется, видите?

Анджела, курившая сигарету, приподняла бровь:

— Это трехколесный велосипед, Тео. На трехколесном велосипеде может ездить любой.

А по дороге домой, когда уже опускались сумерки и было не так людно, Дэниел подталкивал Бена в спину, помогая ему ехать быстрее. Мать Тео сказала:

— Осторожно, Дэниел, не так быстро.

А Бен и Дэниел пропустили ее слова мимо ушей и, визжа от восторга, начали поворачивать, чудом не опрокинувшись.

Когда похороны прошли и все эти жуткие скорбящие наконец-то исчезли, Карла отправилась в постель и осталась в ней надолго. Тео вообще редко ложился спать. Он бодрствовал яростно и со злостью; сквозь лекарственный туман Карла слышала, как он расхаживает по кабинету, как топает по лестнице и через кухню в сад, чтобы покурить, а затем возвращается обратно. Она слышала, как он включает и выключает радио, переключает каналы на телевизоре, проигрывает на пластинке половину композиции, а затем со злостью царапает иглой по винилу.