Тихие слова любви

– Привет, – небрежно ответила Ло. – Мне жаль, Грант, но я не могу лететь.

– Что ты имеешь в виду? – опешил он. – Я не понимаю.

Ло глубоко вздохнула.

– Я много думала об этом, – начала она. – То, что было между нами, Грант, было настоящим, реальным чувством. Я всегда буду так думать. Но… это неправильно. Этого просто не должно было случиться.

Грант молчал. Ло знала, что удивила его.

– Этим утром я кое-что поняла, – продолжала она. – Я долгое время не хотела этого замечать в себе.

– Детка, о чем ты говоришь? – в голосе Гранта слышалась мольба.

Ло больше не хотела, чтобы он называл ее деткой. Вполне вероятно, что точно так же он называл и свою жену. Ей нравилось, когда это слово слетало с его губ, но теперь оно звучало дешево и безлично.

– Грант, все это время, когда я проводила время с тобой или, в прошлом, с другими мужчинами, я лишь хотела, чтобы заполнилась пустота внутри меня. Я думала, мужчины могут мне в этом помочь. Самое удивительное заключается в том, что я сама давно могла заполнить эту пустоту. Я просто об этом не знала.

– Я не понимаю, – повторил Грант. – Я что-то не то сказал? Или сделал? Ты хочешь, чтобы я ушел от жены? Из-за этого весь сыр-бор? Этим утром я сказал ей, что нам надо поговорить. Я сказал, что несчастлив и мы должны кое в чем разобраться. С этого я начал мой путь к тебе.

– Твой путь ко мне? – Ло рассмеялась. – Грант, если бы ты хотел прийти ко мне, ты был бы тут уже много месяцев.

Он промолчал.

– Послушай, – продолжала Ло со смехом. – Отправляйся в Париж. Познакомься с француженкой. Выпей вина. Съешь какое-нибудь сногсшибательное блюдо. Гуляй всю ночь. А еще лучше, возьми с собой твою жену.

– Но я хочу делать все это с тобой, – крикнул Грант.

– Я не могу, – отрезала Ло. – Больше не могу. Я не заслуживаю любви, настоящей любви, пока не научусь любить саму себя, – она нервно засмеялась. – Мне почти тридцать, а я никогда не была по-настоящему одна. В этом есть что-то ненормальное.

Ло надолго замолчала. Слезы жгли ей глаза.

– Прощай, Грант.

Она не стала ждать его ответа и нажала на кнопку отбоя.

После обеда подул сильный ветер. Вечером свет сначала мигал, потом совсем погас. Ло зажгла в своем плавучем доме свечи. Она сидела в полумраке и думала, не позвонить ли Райану, Джейку или даже Коннору. Она могла позвонить любому из них, и через час кто-то из этих мужчин уже стоял бы у ее двери с бутылкой вина и распростертыми объятиями, в которые Ло могла упасть. Они помогли бы ей скоротать время, помогли бы не чувствовать себя такой одинокой. Своеобразный пластырь для ее пустоты. Ло улыбнулась про себя и решительно покачала головой. Мужчины не могут заполнить пустоту в ее сердце. Только ей самой по силам это сделать.

Ло выключила телефон и положила его в ящик на кухне. Она нальет себе бокал вина, откроет ноутбук и начнет писать ту книгу, которую, по словам Джейн, ей давно следовало написать. Этим вечером она больше не будет одинока. Она не одна. У нее есть она сама.

Голос Нэта Кинга Коула звучал из радиоприемника. Подари себе маленькое веселое Рождество. Ло посмотрела на одинокую рождественскую елочку в углу комнаты, украсить которую у нее не нашлось времени. Коробка с украшениями из дома бабушки стояла под ней, и Ло опустилась рядом с ней на колени. Она открыла коробку, вынула и развернула украшение в форме звезды, которую помнила с детства, и коснулась пальцами слов, написанных бабушкой на самом краю: «Рождество 1984».

Ло встала и повесила одинокую звездочку на ветку перед собой.

Подари себе маленькое веселое Рождество.

Да. Так она и сделает.





* * *


Тот звонок прозвучал три дня спустя. Ло только вышла из душа, когда услышала, как телефон заливается в кухне. В других обстоятельствах она бы не стала отвечать, дождалась, пока включится голосовая почта. Кто бы это ни был, он перезвонит позднее. Но в глубине души она гадала, не Грант ли это звонит из Парижа. Три дня от него не было никаких известий. И хотя Ло попрощалась с ним, любовь по-прежнему жила в ней. Возможно, она будет жить в ней вечно.

Ло завернулась в полотенце и побежала в кухню. С волос на деревянный пол капала вода.

– Алло?

– Ло?

– Да, это я.

– Ло, это Джон, лучший друг Гранта.

Ее сердце забилось быстрее. Она встречалась с Джоном всего лишь раз. Он был единственным человеком из жизни Гранта, с которым ее официально познакомили.

– Привет, Джон.

– Прости, что я вот так вываливаю на тебя эту новость, – его голос прерывался. – Но я уверен, что он бы хотел, чтобы ты узнала. Он бы хотел, чтобы я позвонил тебе.

Ло изо всех сил вцепилась в телефон.


– В чем дело? Что происходит?

– Ло, Грант умер.

– Он… что?

У нее перехватило дыхание, во рту пересохло.

– Мы только что узнали об этом. В Париже он пошел пообедать в ресторан и там умер. Грант был один. Это была аневризма. Ничего нельзя было сделать. Просто пришел его час.

– Нет! – крикнула Ло, падая на колени. – Нет…

– Мне очень жаль, – произнес Джон и надолго замолчал. – Я хотел, чтобы ты знала о похоронах. Служба состоится завтра днем в церкви Святого Луки. – Снова долгая пауза. – Ведь ты же знаешь, что Грант любил тебя, правда? Он очень сильно тебя любил. Я никогда в жизни не видел более влюбленного человека.





* * *


Ло вошла в церковь. Она была в черном платье и черных очках и незаметно проскользнула на последнюю скамью. Ло не хотела, чтобы ее видели. Более того, она сознавала, что не заслужила того, чтобы ее видели. При жизни Гранта она оставалась в тени, в тени она останется и после его смерти. Для друзей и семьи Гранта она всего лишь краткий миг в его жизни. Для его жены она муха, которую бы та с удовольствием прихлопнула. Но для Ло Грант был мужчиной, который научил ее любить всем своим существом. Пусть их история случилась несвоевременно, оставила разочарование и страдания, пусть Ло сожалела о той боли, которую она причинила его жене, она не жалела о том, что любила Гранта. Ни минуты. Угрызения совести и сожаления – это разные вещи.

Пришел пианист, сел за инструмент, зазвучала траурная мелодия. Похоронная процессия двинулась к выходу из церкви. Первым по проходу прошел священник, потом Джон и три брата Гранта пронесли гроб. Ло заплакала. Она не могла больше сдерживать слезы и свое горе. В этом деревянном ящике лежал мужчина, которого она любила всем своим сердцем. Мужчина, которого она могла бы любить вечно.

Дженнифер следовала за гробом мужа. Она была очень красива в черном платье с длинными рукавами. Когда Дженнифер проходила мимо, из пальцев Ло выскользнул платок. Вдова Гранта остановилась, подняла его и повернулась к Ло. Их взгляды встретились.

Ло почувствовала приступ паники. Ей стало стыдно, она понимала неуместность своего появления на похоронах и подумала, что ей надо уйти отсюда. Не стоило ей приходить. Это не ее место. А ее присутствие только усугубляет боль. Но прежде чем Ло успела сделать хотя бы шаг, Дженнифер положила платок в карман пальто Ло и протянула ей руку.

Ло всхлипнула и пожала ее.

– Идем со мной, – спокойно сказала Дженнифер. Ее глаза были полны слез.

Изумленная Ло кивнула.

– Грант любил тебя, – шепнула Дженнифер. – Я видела это по его глазам в тот день на свадьбе.

– Я… Мне… – Ло попыталась шепотом извиниться. Она старалась подыскать слова, подходящие для такого момента.

– Он бы хотел, чтобы ты стояла рядом со мной, – сказала Дженнифер. – Он бы хотел, чтобы я простила и тебя, и его. И этот подарок я могу сегодня ему сделать.

Женщины вдвоем шли за гробом, обе с разбитыми сердцами, любящие мужчину, которого они больше никогда не увидят. И все же любовь Дженнифер к мужу оказалась сильнее гнева и обиды, нарушенных обещаний, разочарования, которые разрушили ее мир. В ее любви не было гордыни или эгоизма. Ведь это была любовь.

Просто любовь.





Глава 27





Рождество


Мне следовало поторопиться. Уже наступила вторая половина дня, до заката оставалось совсем мало времени. Заканчивалось мое путешествие, подходил к концу очередной год моей жизни. Мне предстояло еще одно, самое серьезное дело.

Я поставила цветочную композицию для Мэри – квадратная ваза с бледно-зелеными цветами – на пассажирское сиденье своей машины и поехала в больницу.

Лифт остановился на пятом этаже, и я вошла в родильное отделение.

– Здравствуйте, – запыхавшись, поздоровалась я с постовой медсестрой. – Меня зовут Джейн Уильямс. Я должна присутствовать на родах моей подруги Мэри. Она меня ждет.

Медсестра надела очки и посмотрела на экран компьютера.

– Да, ваше имя есть в списке, – наконец сказала она. – Она в палате 523. Ребенок скоро появится на свет. Вы как раз вовремя.

Я поспешила по коридору, постучала в дверь палаты и заглянула внутрь.

– Мэри, это Джейн. Я пришла!