Теряя невинность
Часть 37 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Мы располагаем ошеломляющим заявлением, – сообщил мне Джеррард, после того, как рассказ Ивон был записан. – Мы могли бы начать судебный процесс, имея лишь одни ее показания.
Чтобы довести до сведения свою точку зрения, я написал сэру Колину Маршаллу на следующий день после показа «Осквернение virgin?». 28 февраля 1992 года, и попросил его еще раз вернуться к моему письму приглашенным членам совета директоров от 11 декабря 1991 года. Я отмечал:«Принимая во внимание поспешность Вашего ответа, допускаю, что у Вас не было достаточно времени для того, чтобы расследовать материал. В дальнейшем в средствах массовой информации появились по существу вопроса многочисленные независимые выступления, которые поддерживают Virgin в ее претензиях кульминацией стал показ вчера вечером телевизионного документального фильма в рамках программы „На этой неделе“ по ITV. Журналисты, работая независимо, обнаружили множество фактов, доказывающих, что наши заявления были абсолютно обоснованными. Содержание программы говорит само за себя и фактически подтверждает, что у проблемы даже более глубокие корни, и она более серьезна, чем мы первоначально предполагали. Самое меньшее, чего могут теперь ожидать Ваши акционеры, это получить полное и должное объяснение того, что же именно происходит в стенах British Airways, так и деятельности мистера Брайана Бешама и тех, перед кем он отчитывается в British Airways».
Я спросил его напрямую, не вмешается ли он теперь:«Сейчас я хотел бы от Вас как от заместителя председателя и исполнительного директора авиакомпании British Airways полной гарантии, что Вы проверите, чтобы всем недобросовестным действиям был немедленно положен конец, и принесете свои внятные извинения».
Ну, думал я, еще не слишком поздно, – как раз. Но ему бы лучше удостовериться, что его извинения достаточны.
В пятницу я был в Кидлингтоне, когда позвонил Уилл.
– Ричард, – сказал Уилл. – Я из телефонной будки. Я только что приземлился в Гэтвике, и держу в руках номер «Новостей ВА». Заголовок на первой странице -«Обвинения Брэнсона в „грязных проделках“ беспочвенны». Они называют тебя лжецом.
Уилл отдыхал, катаясь на лыжах, когда программа вышла в эфир. Сроки как программы, так и его отдыха несколько раз переносились, чтобы избежать совпадения, и все же это случилось. Поскольку очень много людей звонили нам, я попросил Уилла вернуться, чтобы взять на себя руководство надвигавшейся PR-грозой. В ответ он только что приземлился в Гэтвике.
В статье из журнала «Новости ВА» говорилось:«Вчера вечером программа thames tv „На этой неделе“. отдаваемая текущим событиям, была посвящена заявлениям Ричарда Брэнсона относительно „грязной акции“ british airways против virgin. british airways была приглашена принять участие в передаче, но после тщательного рассмотрения отказалась по причинам, приведенным полностью в письме юридического директора Мервина Уокера продюсеру Thames Мартину Грегори».
Далее приводилось письмо Уокера, который обвинял Thames Television в том, что оно попало в мою, рассчитанную на шумиху, западню, и провозглашал, что ВА не «поддастся на провокацию, затеянной мистером Брэнсоном, и поэтому должна отказаться от участия».
– Что за чушь! – сказали мы оба. – Они называют меня лжецом, и это клевета.
Это было уже слишком. Уилл переслал мне статью по факсу из Холланд-парка. Мы разыскали Джеррарда, который немедленно согласился с тем, что меня оклеветали. Дело против ВА по факту клеветы было бы гораздо более легким и понятным для присяжных, чем чрезвычайно сложное дело о злоупотреблении ВА своим монопольным положением в Хитроу. Оно также вытолкнуло бы все на поверхность.
Утром в понедельник я обнаружил, что лорд Кинг написал ответные персональные письма всем зрителям, которые расспрашивали его о «грязных проделках» british airways и заверил, что в моих заявлениях нет ни доли правды. В сущности, это было то же повторение клеветы, снова адресованное представителям общественности. Я решил, что мне следует подать в суд еще и на Кинга.
В то утро я получил письмо от сэра Колина Маршалла. Он называл мои обвинения «неподтвержденными». говорил, что ему нечего добавить к предыдущим письмам, и провозглашал, что заявление о кампании против нас было «полностью лишено оснований».
Я в изумлении уставился на письмо. Возможно, Маршалл не смог посмотреть фильм «Осквернение Virgin?» Может быть, он застрял в пробке или находился на борту запоздавшего самолета? Возможно, он пребывал в счастливом неведении относительно того, что происходит в его компании. Если так, это выглядело очень странным: у Маршалла была репутация трудоголика, человека, придирчивого к деталям, знавшего о каждом произошедшем событии в каждой из компаний, где он работал.
На следующей неделе продажа Virgin Music захлестнула меня.
28. Победа
март 1992 – январь 1993
На столе уже фактически лежали 560 млн. или $1 млрд, но я не хотел их. – Им нужно ответить сегодня до 14 часов, – сказал Джон Торнтон. Я повесил трубку и посмотрел на Саймона и Кена, сидевших напротив. Последние двадцать лет мы только и делали, что строили компанию, и теперь оказались совершенно не готовы продавать ее.
Во многих отношениях подписание контракта с группой The Rolling Stones стало вершиной всего, что я когда-либо хотел сделать в Virgin Music. Двадцать лет мы бились, чтобы заключить с ними контракт, и вот сейчас, наконец, величайшая рок-н-ролльная группа в мире записывалась на нашей студии. Начав в 1973 году как студия грамзаписи, полагавшаяся на гений Майка Олдфилда, сейчас мы достигли совершенства: мы были студией, в чью пользу делали выбор многие крупнейшие группы мира. Артисты увидели, что именно с нашей студии началась сольная карьера Фила Коллинза, что мы смогли сделать с Culture Club и Питером Габриэлем, как мы раскручивали UB40 и simple minds, и они хотели сотрудничать с нами. Но как раз когда мы достигли этой высоты, все закончилось.
– Кен? – спросил я.
– Тебе решать, – ответил он.
– Саймон?
– Бери деньги. У тебя нет вариантов.
Всякий раз, когда мне кто-то говорит, что у меня нет вариантов, я стараюсь доказать, что он не прав. В течение нескольких последних дней предложение Thorn EMI изменилось от того, чтобы взять все акциями – это позволило бы мне остаться крупнейшим акционером Thorn EMI с 14%, – или в качестве альтернативы небольшую часть деньгами, до предложения крупной суммы наличными. Даже несмотря на то, что сейчас компания Thorn изменила тактику и предлагала преимущественно наличные, меня больше привлекал вариант с обменом на акции, поскольку это значило бы, что я сохраню долю в Thorn EMI и в будущем смогу воспользоваться ею в качестве основы для возвращения компании. Сложность заключалась в том, и об этом мне говорили, что слишком рискованно рассматривать мою долю акций в качестве гарантии получения дополнительных денег в поддержку Virgin Atlantic. Акции thorn emi не воспринимались как твердая гарантия. Хотя я уже набросал вчерне письмо персоналу, объясняя, что собираюсь приобрести акции Thorn EMI и таким образом сохранить долю в компании, против желания я вынужден был изменить свое решение и согласиться на предложение принять деньги.
Перед окончательным соглашением я вызвал по телефону Питера Габриэля и сообщил ему о случившемся. Я хотел выслушать его мнение, к тому же я знал, что продажа отразится на его карьере.
– Не делай этого, Ричард, – сказал он. – Однажды ночью ты проснешься в холодном поту и захочешь, чтобы этого с гобой никогда не случалось. Тебе никогда не вернуть ее назад.
Он был прав. Это было именно то, о чем говорила Джоан. Но давление со стороны ВА было слишком велико. К этому времени я был настолько уверен, что банк lloyds лишит нас права пользоваться ссудой, что у меня не оставалось альтернативы. Я был в курсе, что Саймон – за продажу, и что он хотел получить деньги вместо того, чтобы продлевать свое участие в Virgin Croup, взяв акции. Если получение акций Thorn EMI продлило бы агонию Virgin Atlantic, вся затея не имела бы смысла. Моей первостепенной задачей было спасти Virgin Atlantic от краха, и, пусть это было жестоко, но я продавал Virgin Music именно по той причине, что она так успешна. Если бы я продал Virgin Music, доброе имя Virgin было бы спасено. Вместо выбивавшейся из последних сил авиакомпании и процветавшей фирмы звукозаписи были бы надежная авиакомпания и надежная фирма звукозаписи, хотя и во владении Thorn EMI. И хотя я знал, что Саймон из нее уйдет, я мог бы продолжать оставаться президентом компании. Самое важное, что Кен намеревался остаться ответственным за Virgin в рамках Thorn, и он бы защищал репутацию Virgin.
Я разыскал по телефону Тревора, подтвердившего линию, которой придерживался банк:
– Деньги – это единственный выход, – сказал он. – Это значит, что мы можем вернуть весь долг и начать снова. Это даст тебе полную свободу действий. И опять же, думая об акциях Thorn, вспомни, что случилось во время падения фондовой биржи.
Это подтолкнуло меня к принятию решения. Если бы я взял акции Thorn, а они вдруг резко обесценились, я не смог бы остановить контроль банка над нашей деятельностью. Сэр Фредди Лейкер напомнил мне, что это происходит так быстро, что дух захватывает. Подобно virgin, его авиакомпания выдержала длительное сражение против British Airways, и именно тогда, когда он нуждался в их поддержке, банки лишили его кредитов. Его пригласили на встречу с представителями банков, где он ожидал получить небольшое увеличение своего овердрафта на основании ожидаемого на следующий год бума, но когда он прибыл, ему указали на боковую комнату. Никто не выходил к нему в течение получаса. В конце концов, удалось заполучить директора банка, который пригласил его пройти в другое помещение. Когда Фредди вошел, одного взгляда, брошенного на лица, было достаточно, чтобы понять: случилось что-то ужасное.
– Мы придали авиакомпании Laker Airways статус банкрота, чьим имуществом будут управлять назначенные лица, – сказали ему.
Все было кончено. Сэр Фредди ничего не мог сделать, чтобы предотвратить увольнение всего своего персонала, смену замков в дверях офисов, конфискацию имущества компании, отказ пассажирам в услугах и возвращение самолетов. Стойки регистрации Laker в аэропорту Гэтвик исчезли за одну ночь, отдел продаж перестал принимать заказы на билеты. Телефоны были отключены, и через шесть часов от налаженной работы не осталось и следа. Именно пример сэра Фредди более, чем что-либо другое, заставил меня воздержаться от того, чтобы доводить банки до крайности. Если бы однажды они взяли под свой контроль Virgin Atlantic, с ней было бы покончено. Было бы слабым утешением знать, что $1 млрд. однажды был на столе.
Будучи упрямым, я, тем не менее, признавал, что на этот раз надо уступить.«Живи настоящим, – всплывал в памяти старый афоризм моих родителей, – и будущее позаботится о себе». Мое интуитивное желание продолжать владеть Virgin Music и приобрести акции Thorn EMI было обуздано необходимостью обретения финансовой безопасности. Джон Торнтон, который считал, что мне следует взять акции, не владел всей информацией, так же, как и Питер Габриэль, доказывавший, что мне вообще не надо этого делать. Делая таким образом Virgin Music достоянием прошлого, я позвонил Торнтону в Goldman Sachs.
– Я возьму деньги, – услышал я свой голос. – Остальное предоставлю сделать тебе.
– Прекрасно, – сказал он. – Адвокаты сейчас на последнем этапе переговоров. Я позвоню тебе, когда надо будет прийти.
Несмотря на то, что я спас авиакомпанию, было чувство, что я убил что-то внутри себя. Глядя на Саймона и Кена, мне было грустно, что мы все разойдемся в разные стороны. В некотором отношении я считал Кена самым счастливым из нас: он останется с Virgin в ЕМI и вскоре будет выпускать пластинки Дженет Джексон и The Rolling Stones. Я понятия не имел, чем будет заниматься Саймон, но подозревал, что он устроит себе более спокойную жизнь. Как только вопрос с Virgin Music будет решен, мне придется выйти из угла и побиться с British Airways. Я уже потерял счет раундам, которые мы провели, и начинал чувствовать себя травмированным и истощенным.
Нам пришлось ждать подписания контрактов, поскольку компания Fujisankei, наш партнер, владевший 25% акций, согласно статье договора, имела преимущественное право выбрать любое предложение, касающееся Virgin Music. Мы также должны были решить, согласиться ли с предложением Thorn EMI о выплате ими £510 млн. наличными и принятии на себя долга Virgin в £50 млн., или получить, £500 млн. и списать все долги, которые были бы у Virgin на момент завершения сделки, через четыре недели. Хотя мы должны были продолжать управлять Virgin Music, как обычно, Кен был уверен, что к моменту завершения продажи долг будет меньше.
– В данный момент дела со сбытом идут хорошо, – сказал он. – Давай возьмем все деньги сейчас.
Таким образом, мы остановились на £510 млн. плюс £50 млн. долга в Virgin Music. В данном случае Кен был прав (как всегда. ). и мы заработали дополнительные £10 млн., сделав этот выбор. Пришлось ждать до 3 часов ночи, пока fujisankei в итоге решила разделить нашу участь и также предпочла деньги Thorn EMI. Мы подписали контракты, когда уже брезжил рассвет. На следующее утро компания Thorn EMI объявила о покупке Virgin Music ровно за $1 млрд или £560 млн.
Саймон, Кен и я пошли на встречу с персоналом в офисы на Хэрроу-роуд.
– Это как смерть родителя, – сказал мне Саймон, когда мы вошли. – Ты думаешь, что готов к этому, но когда это случается, понимаешь, что не можешь совладать с собой.
У меня было ощущение, что это скорее напоминает смерть ребенка. Саймон, Кен и я начинали Virgin с нуля, сохранили ее в те времена, когда казалось, что дело идет к концу, и создавали заново с каждым новым поколением в музыке, чтобы она продолжала оставаться самой интересной фирмой звукозаписи в музыкальном бизнесе. В то время как, например, apple по-прежнему ассоциируется с The Beatles и Эбби-роуд, Virgin совершила прыжок от Майкла Олдфилда и группы Gong до The Sex Pistols, к Бою Джорджу, затем Брайану Ферри, затем Дженет Джексон и The Rolling Stones. Через каждую эру – хиппи, панк, новую волну – вкус Саймона достигал цели, а Кен сводил все воедино.
Сейчас Кен стоял и объяснял всем, что они станут частью Thorn EMI и он останется в EMI, чтобы обеспечивать независимость Virgin. Саймон тоже начал было говорить, но вместо этого расплакался. Все смотрели на меня. Я встал, сам едва не плача. Это было бесполезно. Я находился в невыносимом положении. Я не мог назвать им истинную причину, по которой компания была продана. Если бы я рассказал им правду об отношении банка к Virgin Atlantic, то и сама авиакомпания, и остальные компании Virgin пострадали бы от недостатка доверия. Все авиакомпании построены на доверии, признание слабости отпугнуло бы пассажиров. И поэтому, ненавидя себя за выгоду, которую я извлек, я стоял и предлагал всем работу в Virgin Atlantic, если им будет плохо в EMI, заверяя, что Кен о них позаботится. Когда Джон Вебстер предложил высказать слова благодарности мне, Саймону и Кену за «лучшие годы нашей жизни». я больше не мог этого выносить. Я вышел из помещения и бросился бежать вниз по Лэдброук-Гроув, слезы текли по моему лицу.
Не обращая внимания на взгляды прохожих, я, должно быть, пробежал почти милю. Когда я проходил мимо газетного стенда, то увидел постер газеты EveningStandard, который высушил бы слезы в глазах большинства взрослых:«Брэнсон продает за £560 млн. наличными». Я пробежал мимо него, слезы все текли по моему лицу, и я как-то свернул домой. Джоан не было, поэтому я пошел на кухню и поставил чайник. Это было холодное мартовское утро, но вишни в конце сада и в Холланд-парке начинали зацветать. Уставясь на улицу, я заметил, как лисица пролезла сквозь изгородь и поспешила к задней двери, где Джоан оставила объедки для нее. Она схватила остатки цыпленка, развернулась и исчезла в подлеске. На последней фотографии лорда Кинга, которую я видел, он сидел верхом на лошади, великолепный, в полном охотничьем снаряжении.
«Чувствую себя совершенно подавленным, – написал я в записной книжке по поводу решения взять деньги вместо акций. – В первый раз в жизни решил выбрать консервативный путь. Все мои советники (не считая Джона Торнтона) поддерживали его».
Наряду с получением дополнительных £10 млн. благодаря принятому варианту с фиксированным долгом Кен заработал для нас еще £9 млн. прибыли на переводе валюты компании Fujisankei. Компания Thorn EMI заплатила £510 млн. наличными, из которых £127. 5 млн. мы должны были выплатить Fujisankei. Она хотела получить свои деньги в йенах, поэтому их надо было обменять. У нас был месячный перерыв между получением денег и их передачей, сроком завершения финансовых операций было 1 июня. Следовало решить, когда переводить фунты в йены. Саймон и Тревор хотели сделать это немедленно, чтобы знать, каково наше положение. Кен и я не спешили с этим и склонялись к тому, чтобы поиграть на разнице стоимости валют. Мы хранили деньги в фунтах стерлингов, и на нашу удачу фунт вырос в цене по сравнению с йеной. Мы выждали и поменяли валюту в последний момент, заработав на этом еще £9 млн. прибыли. Ничего даже чуть похожего на удачу!
Таким образом, кризис был преодолен. От первоначальной цены покупки за наличные в £510 млн. компания fujisankei получила £127. 5 млн., а мы – более £390 млн. Саймон и Кен взяли свои части и разошлись в разные стороны. Я использовал свою часть для возвращения долга банку, а оставшиеся деньги инвестировал в Virgin Atlantic. Слухи о том, что virgin atlantic вынуждена расплачиваться за топливо наличными, теперь были по-настоящему опровергнуты. У нас было больше наличных денег, чем у british airways.
Мне немедленно стали звонить из банков, в нетерпении, которое проявлялось с новой силой, – только уже не требовать назад своих денег, поскольку мы рассчитались за долги. Мне предлагали положить мои средства на депозит под высокий процент или на оффшорные счета, инвестировать их; меня приглашали на обед, желали заключить какую-нибудь сделку и, не усматривая в этом иронии, предлагали взаймы для финансирования любых будущих проектов столько денег, сколько я хочу!
Потребовалось некоторое время, чтобы осознать последствия продажи. Первый раз в жизни у меня было достаточно денег, чтобы осуществить свои сумасбродные мечты. Однако в ближайшем будущем я не мог останавливаться на этом, потому что на той же неделе история с British Airways приняла такой оборот, что потребовала моего полного внимания. В некотором смысле я был рад, что у меня нет времени думать о продаже Virgin Music. Я ненавижу жить прошлым. Особенно я не хотел думать обо всех друзьях, которых потерял. Но груз был снят с моих плеч и глубоко в душе я знал, что virgin group теперь вольна развиваться в каком угодно направлении. virgin music, возможно, и ушла в прошлое, Кен, Саймон и я расстались, но лучшее было еще впереди.
Пятница. 13 марта 1992 года
– Ричард, я только что получил довольно необычную запись, – сказал Крис Мосс, директор по маркетингу Virgin Atlantic. – Я получил ее вчера, это просто кассета в крафтовом конверте. Я подумал, что это какой-нибудь оригинал посылает демонстрационную музыкальную запись, поэтому до последнего момента не удосужился ее послушать.
– Так что же это?
– Это запись разговора двоих человек, и я думаю, что один из них – Колин Маршалл.
– О чем они говорят?
– Они говорят о телевизионной программе «Осквернение Virgin?» и упоминают Криса Хатчииса и запись Бешама. Один говорит, что здесь налицо дело о клевете,и он очень близок к тому, чтобы возбудить дело против авторов программы.
Я попросил Криса прислать запись. Это было поздним вечером в пятницу, и мы должны были поехать за город. Утром мы собирались на званый обед с Тони Смитом, менеджером группы Genesis. Я терялся в догадках, кому вздумалось отослать нам запись. Кто-то, несомненно, прослушивал телефоны British Airways, а затем отправил запись нам. Сначала я успокаивал себя мыслью, что это сделано для нашей пользы, но когда мы подъехали к Кидлингтону, осознал, что это все равно, что получить краденные вещи: это могло быть и какой-нибудь ловушкой. Я решил сразу отправить пленку назад в British Airways персонально сэру Колину Маршаллу.
Суббота. 14 марта 1992 года
Мы как раз уезжали на праздничный обед утром в субботу, когда зазвонил телефон.
– Поторапливайтесь, – сказала Джоан Холли и Сэму. – Мы садимся в машину прямо сейчас. Ричард, это тебя, Фрэнк Кейн. Не говори слишком долго.
– Я слышал, что вы наняли частных сыщиков, чтобы собирать сведения о British Airways, – начал Кейн. – У меня также есть доказательства, что вы прослушиваете телефонные разговоры, а мои источники в Virgin сообщили, что Тайни Роуленд провоцирует вас и держит на службе Фредди Лейкера.
– Не будьте смешным, Фрэнк, – сказал я. – Это полная чушь.
– Мне сообщили, что агентство частного сыска, услугами которого вы пользуетесь, это американское подразделение IGI, и что Goldman Sachs также вовлечена в эту деятельность.
– Фрэнк, я никогда не требовал ареста какой-нибудь газеты, но если вы полагаете, что можете это публиковать, я буду вынужден судиться с вами.
Я редко теряю самообладание, общаясь с журналистами, но с Кейном чувствовал себя абсолютно беспомощным. Я знал, что он опасен, поскольку может опубликовать какую-нибудь безумную историю, которая испортит нашу репутацию. Если бы он написал о том, что мы нанимаем частных сыщиков, то все решили бы, что virgin ничем не лучше, чем british airways. Я, было, хотел рассказать ему о необычной анонимной записи, которая была послана в Virgin, но что-то остановило меня. Если бы даже я допустил, что она принадлежит Кейну, он мог бы написать ложь, которую невозможно было бы опровергнуть. Он мог представить сэра Колина Маршалла в роли жертвы телефонного прослушивания, и все бы поверили, что только человек, работающий на Virgin, мог снабдить меня этой записью. Кто же еще? Негодующий Маршалл мог выразить беспокойство, что Ричард Брэнсон сумел перехватить пленку; он попросил бы полицию расспросить меня, и все выводы были бы не в мою пользу.
– Я не могу сейчас говорить, – сказал я, видя, что Джоан машет мне. – Позвоню вам позже.
Мы поехали к Тони Смиту, но я едва мог следить за дорогой. Я представлял себе пленку, которая ожидала меня в Холланд-парк, лежавшую в своем конверте, как бомба с часовым механизмом. Кто бы ни послал ее, этот человек поставил об этом в известность SundayTelegraph, что было очень страшно и умно одновременно. Успокаивало только то, что я не получил ее сам.
Тони жил в прекрасном доме георгианской эпохи, большая лужайка перед ним спускалась к озеру. Майк Ратерфорд, Фил и Джил Коллинзы были со своими детьми, и как только мы вышли из машины, дети побежали играть к озеру. Все хотели поздравить меня с продажей Virgin Music, Тони, Фил и Майк были очень благожелательны. Они понимали лучше, чем кто-либо другой, насколько я не находил себе места. Я был тронут их отношением.