Тени за холмами

Ибо горе тому недостаточно вдохновленному, кто сравнивает пришедшие идеи с лампочками! На самом деле хорошая мысль подобна удару молнии: не столько свет, сколько сила, внезапно забравшая тебя в плен — не устоять, не сдвинуться, и нет, никак не проигнорировать…

— Эти четверо — не теневики, да? — спросила я, подскакивая. — Это виры, нарядившиеся теневиками?

— Что?! Как?! — раздались удивленные возгласы моих спутников.

Гординиус стал допивать воду еще жаднее. Испугался, что отберём — за сокрытие важных фактов.

Я взволнованно продолжила:

— Нападение номер три — Безлунный театр. Нет ни одного свидетеля, кто подтвердит, что виры убили теневиков. Мы увидели утром две лужи с остатками масок — и все! Правильно Полынь засомневался: дети не смогли бы «забодать» взрослых, подготовленных агентов в стычке лицом к лицу! Железнолицые размазали бы их в сиротскую яичницу-болтанку! А так: когда Ходящие примчались на теракт, всё их внимание было сосредоточено на четырех смутьянах, подпавших под очарование амплуариев. Сами виры, сидя в засаде, могли распылить в Ходящих какую-то дрянь — ту же лилоцветку или «Ф.Д.»… Потом детишки аккуратно утащили бессознательные тела, раздели их, связали с применением анти-магических кандалов (Тишь умеет такое делать — её патент), сами облачились в золотые наряды — и всё! Пожалуйста, обман удался, жертв нет! Никто и никогда не полезет Ходящим под юбку: в Шолохе их слишком боятся. А снаружи непонятно. Помню, я заметила еще во время своего допроса, что магические золотые мантии отводят взгляд от телосложения, роста и пола агента… Не говоря уж о масках и голосовом аппарате!

Кадия оперлась плечом о стенку туннеля и нахмурилась:

— А зачем имитировать смерть двух Ходящих при помощи серной кислоты?

— Арифметика, йоу! — напомнила Андрис. — Детишек-то в Шолохе всего четверо: Ринда не в счет, она с Тишь. Мальчик умер.

— К-конечно, вы правы, Тинави! — воскликнул Лиссай. — Это объясняет, почему нападения виров продолжаются, несмотря на разоблачительное письмо. Безусловно, они не будут ловить сами себя.

— Еще и поржали над нами, наверное, свиток увидев, — Кадия поморщилась.

Я вновь обернулась к нашему пленнику, который упорно продолжал бить собственные рекорды: каждый раз мне казалось, что выглядеть ещё тоскливей нельзя, но каждый раз Гординиусу это удавалось… Нет предела грустным моськам.

— Я права? Завтра псевдо-Ходящие приведут короля прямиком в ловушку?

Альбинос — спасибо ему за это — не стал отводить глаза, как прежде, морщиться, мямлить, — нет, правда, спасибо ему за первый прямой взгляд этой весною, потому что где-то в глубине души мне было так неловко за то, что Кадия знает — я когда-то ходила на свидания с этим трусом…

— Да, приведут. Сегодня в полночь, как только наступит восьмой день, — сказал Гординиус, и Кад в порыве ярости стукнула кулаком о стеклянную стену, а Лиссай едва слышно вздохнул.

Я продолжила:

— Значит, ты тоже думаешь, что она убьет Сайнора?

— Не уверен, что только Сайнора… — проговорил Гординиус. — Может быть, всех, кто однажды её расстроил. Я не знаю, Тинави, сердцем клянусь, я не знаю.

Андрис Йоукли достала из кармана часы на цепочке, и, попросив меня подсветить, присвистнула:

— Йоу, ну что я вам скажу. Формально новый день наступит уже через четыре часа.

— Зашибись! — снова взвилась Кадия, в которой энергии всегда так много, что впору придумывать специальный кадия-аккумулятор. — Просто зашибись! Теперь нам надо не только выкрасть Мелисандра и найти Полынь, но еще и успеть вернуться в Шолох и спасти там всех, неугодных чокнутой богине. Серьезно? Как, блин, мы это провернем?

Мы глубоко призадумались.

Я сложила руки замком и забросила их за голову: эта поза всегда придает мне уверенности, побочный эффект которой — способность соображать.

— Ну, — сказала я, — Если Тишь собирается Прыгнуть во Дворец, ей точно потребуется снять телепортационную глушилку, так? Значит, Лиссай сразу сможет открыть дверь — и мы с богиней окажемся в Шолохе одновременно или почти одновременно.

— Милая Тинави, но я не ощущаю блок — и вряд ли почувствую его исчезновение…

— Попросите унни следить за этим. Она может, просто будет чуть-чуть сокращать ваши силы. А пока мы все равно заперты в пустыне — давайте все-таки разберемся с Мелисандром. У меня есть мысль, как попасть в Запретный квартал, вызвав минимальное количество подозрений.

— А что делать с Полынью? — спросила Андрис.

Я облизала губы, поняв, что все выжидающе смотрят на меня. Как-то внезапно я стала лидером нашей компании, ой-ой.

— А что ты с ним сделаешь? В нашей ситуации в Полынь можно только верить.

И я рассказала ребятам свой план.





ГЛАВА 28. Запретный квартал




Запомни: никто никого не касается просто так!

Мудрость нимф из Лютгардии

Я решила сыграть с Тишь ту же шутку, какую виры сыграли с нами: переодеться. Устроить маскарад среди пустыни: лучший из лучших; костюмы и глубже; организован при поддержке королевского Дома Ищущих.


Благо у нас есть Лиссай, новоиспеченный мастер иллюзий. И если вчера магический профиль принца показался мне несерьёзным (то ли дело боевая магия или лечение!), то сейчас я в который раз убедилась: в ином раскладе «двойка» обеспечивает лучшую комбинацию, чем «туз». Пока партия не закончена, отчаиваться нельзя. Особенно когда играешь с жизнью — шулером, любящим поддавки.

— Да ты модница! — прыснула Кад, услышав мою идею. — Вообще, классно! Я как раз на Хэллоуин хотела одеться в зомби, — подружка подмигнула, — Отрепетирую, так сказать.

— Учти: отрепетируем плохо — до премьеры не доживем, — предупредила я.

Гординиус Сай, который был нашим проводником — взялся довести нас до Запретного квартала прямо по канализации — неожиданно вклинился в разговор:

— Если вы хотите прикинуться мертвецами, которые прислуживают Тишь, то они выглядят как мумии. Мы в пустыне, трупы здесь высыхают, а не разлагаются. Как и надежды, как и сердца…

— К-как удачно! — обрадовался Лиссай, — Мумию мне будет легче нарисовать, я хорошо помню, как выглядела наша спутница.

— Ну ёлы-палы, — Кадия расстроилась. — А я хотела быть классическим гниющим мертвецом.

— Я могу наполовину оторвать вам ноги, — предложил принц. — Будете переваливаться, как настоящий зомби.

— О! А челюсть раздробить можно? Чтобы она набок свисала, устрашающе?

— Да, думаю, получится.

— Йоу, ребят: дроби́ не дроби, но механика движений у зомби и мумии разная. Хотите надурить Тишь — не делайте салат из мертвечины!

— М-м-м, салатик! А я бы не отказалась: у меня давно в животе урчит!

«О, боги! Почему мы такие чокнутые?» — вздохнула я, прислушиваясь к беседе, — «Впрочем… Какие боги, такие и люди. А может, оно и хорошо. Смех помогает не бояться».

Мы поднялись наружу, воспользовавшись еще одним колодцем. Вылезли заранее, за пару улиц от Запретного квартала, ибо не хватало еще выскочить из-под земли аккурат перед Тишь, вышедшей, скажем, на вечерний променад.

Дорога заняла кучу времени. Полночь неумолимо подступала, мы торопились. Пустыня вновь оживала. Мы вереницей, короткими перебежками, чтоб не привлечь ничьё внимание, добежали до квартала. В свете взошедшей луны наши тени были неправдоподобно длинными и узкими. Хищные неведомые твари, тёмная сторона души: каждая бежала по земле, обгоняя хозяина, и будто смеялась в своём потустороннем бытии.

Наконец, мы остановились у высоченного стеклянного забора. За ним, глухим и толстым, прятался Запретный квартал — самая мякотка для археологов, ныне — владения Тишь.

Прямо за стеной раздавались какие-то странные шорохи. Но звук был столь монотонным и непрерывным, что не казался опасным. Выждав для верности пару минут молча, мы переглянулись, пожали плечами и стали перешептываться.

— Сколько мумий прислуживают Тишь? — спросила я у Гординиуса.

— Около двух сотен, — вспомнил волшебник, — Она подняла всех контрабандистов, когда-либо умерших в Мудре. Сказала: пропадают зря и портят экосистему.

— Тоже мне, санитар пустыни! — хмыкнула Кад.

Вдруг по ту сторону забора послышались негодующие басовитые вопли. Мы в едином порыве вжались в стену: распластались рядком в странных позах, горе-воришки, танцующие человечки, и замерли, не дыша. Веснушчатая рука Лиссая весьма самоуверенно нащупала мою, но моя — также рьяно — уползла от неё в карман, за колбой с кровью.

Ибо я, единственная из нас, знала, кто кричит: незабываемо-низкий голос принадлежал Ринде Милкис. Раз услышишь — никогда не забудешь.

— Ты зачем в стену идёшь, безмозглое создание?! Тебя ничего не смущает?! Забор не отодвинется, сколько его не тарань! — ругалась девчонка, — Во даёт! Уже до колен в песок закопалась, яму себе вырыла! Я сказала: принеси воды, ты мне её откуда принести решила, из моря, что ли? Ка-а-а-ак меня бесят эти мумии!

Шорох стих, сменившись оправдательными сипами.

— Пшла домой, сорок седьмая! Домой пшла, говорю, госпоже Тишь нужна твоя помощь! Всё, не надо мне воды уже, забудь! Нет, сорок седьмая, нет! Столб тоже придётся обойти!.. О, пресветлая селезёнка, какой же ты тупой была при жизни!!!

Пока ребята, вытаращив глаза, сосредоточенно вслушивались в диалог, я захлебывалась восторгом: всё получится даже лучше, чем я хотела! Без колебаний я выпила очередную дозу крови Рэндома (ой-ой-ой, запасы-то кончаются… вот так всегда, бережешь-бережешь, а потом ОБА-НА! И уходишь в отрыв за сутки), и, как белка, взлетела на стену.

Ринда и распекаемый ею мертвец озадаченно обернулись, и я швырнула в них пульсар Добрых Сновидений, подсмотренный на днях у Полыни. Оба вырубились, как миленькие (мумия врезалась в уличный столб и, как маятник, упала назад). Я спрыгнула на землю и воровато подтащила добычу к забору.

— Помогите! — громким шепотом попросила я Ту Сторону.

— А, то есть это все-таки не побег? — весело ответили оттуда. — Мы-то решили, ты так лихо в стан врага перешла. Во всех смыслах этого слова. Гадали, кто следующим нас покинет — с такой-то чудной тенденцией…

Через пять минут оба похищенных лежали по струнке. Ринда храпела, мертвец сипел. На его высохшем лбу были выбиты цифры «сорок семь» («Тишь всех слуг маркирует», — пояснил Гординиус, и, столкнувшись с моим свирепым взглядом, уточнил: «Я бы предупредил вас! Клянусь!»).

— Прек-красно, — кивнул Лиссай, оценивающе глядя на мумию и девочку. — С натурщик-ками работать удобней.

— Так, а можно я теперь буду Риндой Милкис? — заволновалась Кадия.

— Не-е-е, — я ухмыльнулась. — Я. Я с ней много общалась, легко отыграю манеру. Ну и магия, Кад. Пардон, но если мы подберемся близко к Тишь, и Тишь попросит Ринду что-то наколдовать, я явно сработаю лучше, чем ты.

— А еще хвалилась скромностью!.. — подивилась подруга.

— Йоу, а богиня не почует подмену? — насторожилась Андрис.

Я развела руками:

— А как? Если только мысли решит прочитать… Ну так я постараюсь мыслить, как Ринда Милкис. То есть басом.

— А я?… — спохватилась Кадия.