Тень зверя

ГЛАВА 16




— Придержи язык, волк! Или ты забыл свое место? — предупреждающе, с нажимом сказал Зен.

Шейн не ответил, будто не слышал его слов. Он прошел вперед, плечом чуть не задев Зена и разминувшись с его кожаным рукавом в паре сантиметров. Всего одно лишнее движение — и вызов будет брошен.

Вэл видела, какой твердой стала линия рта волка. Он явно с трудом сдержался, понимая, что подобные эмоции будут лишними.

В груди сжалось. Страх пробрался в самую суть, корявыми ветвями опутывая неспокойную душу.

Вэл не знала, чего ждать от своего бывшего друга. Слишком сложны и непредсказуемы были их отношения. Не любовники и не друзья, союзники на краткий миг, а затем неожиданное и одновременно вполне ожидаемое предательство.

Что почувствовал волк, когда ощутил в воздухе густой запах блевотины и спермы? Ошибалась ли Вэл, наблюдая в его движениях с трудом сдерживаемую ярость, или это не более чем досадное раздражение, причин которому могло быть множество.

Зен сдвинул брови, не спуская с Шейна недоброго, оценивающего взгляда. Казалось, он задается теми же вопросами, что и Вэл, скорчившаяся на боку со сведенными за спиной руками.

В молчании затаилась тревога. Она повисла в воздухе как влажная взвесь, с каждым сиплым вдохом проникая в легкие.

Вэл проглотила горькую, полную желчи слюну и надсадно закашлялась. Хотелось глотнуть чистой воды, заглушить противный привкус во рту. Чужой привкус.

Вэл инстинктивно дернулась всем телом, когда Шейн шагнул к ней. Она оттолкнулась сапогами, скользя подошвами по склизкому полу, силясь вжаться в угол, скрыться, сделаться незаметной. И замерла, понимая всю тщетность своих попыток.

Не верила. Хотела, но не верила. Ожидала боли, насмешки, унижения.

Внутренний голос кричал, что бояться не стоит, но тело решило само, вздергивая пульс, заставляя сделать глубокий вдох.

Синие глаза волка чуть расширились, рассматривая неподвижно лежащую на грязном полу девушку.

— Не бойся, — почти неслышно, одними губами проговорил Шейн, склоняя голову, длинная светлая прядь упала вдоль его лица. Волк стоял без движения, грудь его тяжело вздымалась.

Вэл кашлянула вновь сипло, судорожно, щекой чувствуя холодный и неровный камень пола. Не подняла глаз, смотря на длинные ноги в обтягивающих темных штанах.

Верно, она испугалась, не зная, чего ожидать от бывшего друга. Наивно было полагать, что в этом проклятом городе можно было доверять хоть кому-либо. Никому и никогда.

Волк пошевелился. Вэл широко распахнула глаза, наблюдая, как Шейн наклоняется и вытаскивает из узкого голенища сапога короткий нож, и сдавленно заскулила, шарахаясь в сторону, беспомощно елозя волосами по блевотине, пачкаясь еще больше. Сил бороться не осталось. Она даже произнести ничего не могла, потеряв всю свою упрямую дерзость.

— Тихо, — мягко сказал волк, присаживаясь рядом на корточки. Тяжелая ладонь легла на плечо, ошарашив осторожным прикосновением. — Тихо.

И Вэл послушно застыла, приподнимая вверх бледное лицо. Она ощутила легкое, почти незаметное поглаживающее движение пальцев на руке и задержала дыхание, встречаясь взглядом с волком.

Синие глаза могли лгать. Должны были лгать. Волнение и мягкая забота в них казались обманчивым видением.

А потом острое лезвие легко перерезало стягивающую запястья веревку. Вэл шумно выдохнула, стискивая зубы от боли в сведенных мышцах, и повалилась на спину, с трудом приподнимая затекшие руки. Иглами закололо онемевшие кончики пальцев.

— Кто разрешал тебе отпускать ее? — спросил Зен. Никакого удивления в голосе, лишь спокойное предупреждение на грани.

Лезвие исчезло в голенище высокого сапога. Шейн медленно выпрямился, разворачиваясь к Зену, и остался на месте, ни на шаг не отодвинувшись от лежавшей на полу Вэл.

— Вы обещали мне, что ее не тронут. — Волк даже не пытался скрыть прорывающуюся рычащую злость в голосе. — Зен, ты мне обещал.

Вэл повела кистями рук, мельком отмечая содранную кожу на запястьях, и сосредоточилась на своих руках, оттягивая момент принятия истины. Она не хотела думать, размышлять, делать выводы, которые могли оказаться поспешными.

Но сердце все решило за нее, ударяя по ребрам подобно молоту. Так сильно, что почти больно.

Вэл вздохнула, оперлась ладонями о склизкий пол, через силу приподнимаясь на ослабевших руках. Она встала на четвереньки, борясь с подступающей тошнотой, прикрыла веки, глубоко втягивая носом воздух и открывая глаза.

И не сразу поняла, что волк закрывает ее собой от Зена. Она моргнула, сосредотачивая взгляд, ощущая, как стало трудно дышать.

Несомненно, закрывает: стоит ровно, расправив плечи, натянутый как пружина.

Вэл не могла поверить. Она запрокинула голову, сосредотачивая мутный взгляд на стянутых в хвост светлых волосах, скользящих по замше коричневой куртки, и беззвучно выдохнула.

— Я сдержал свое обещание. Девица жива, я лишь немножко позабавился с ней. Скажу тебе откровенно — ничего особенного, — небрежно проговорил Зен, делая шаг вперед. — Я еще больше разочаровался в Раза, знаешь ли.

Вэл не увидела, а почувствовала, как напрягся Шейн. Вся его фигура незримо зазвенела от внутренней сосредоточенности, жар, казалось, волнами расходился от сильного тела.

Зен ухмыльнулся, не оставляя незамеченным его напряжение; остановился в трех шагах от Шейна, на достаточном расстоянии, когда неясен возможный вызов, непонятны намерения.

Безопасное расстояние, которое легко можно было сократить в любой момент.

— Может быть, ты жалеешь, что тебе не досталось? Так вперед — пользуйся! — Зен кивком головы указал за плечо Шейна, кривя губы в усмешке. — Она вся твоя. Что такое? Не любишь при свидетелях? Или тебя пугает вонь? Согласен, отмыть бы ее для начала, мараться-то не хочется. Хотя даже чистенькая она ничего не стоит.


Неприятно дрожащие пальцы коснулись стены. Вэл сделала усилие, выдохнула и оперлась рукой о грязное колено, поднимаясь на ноги.

Шейн, не двигаясь с места, чуть повернул подбородок, отмечая движение за спиной.

— Ты в порядке? — спросил он быстро, не оборачиваясь, не отводя взгляда от Зена.

— Да. — Вэл потерла ноющие запястья пальцами, тяжело приваливаясь к стене плечом.

Волк, судя по всему, не верил в то, что все обойдется, ожидая нападения, прекрасно зная, кто перед ним. И в этот раз совершенно точно не собирался стоять в стороне и молча наблюдать.

Вэл не знала, почему Шейн выдал Раза их общую тайну. Не могла найти мотивов, не понимала его роли в происходящем вокруг Раза.

Знал ли он о том, кто станет первой жертвой? Перешагнул ли через Кара, следуя лишь своим целям?

Вспыхнуло знакомое раздражение, отдаваясь неуместной болью. К лучшему. Такая боль очищает, а злость придает сил.

Придет время — и волк объяснит.

— Как мило! Какая трепетная забота! — Глаза Зена искрились весельем. — И какой позор: влюбиться в человека!

Вэл вздернула подбородок, грязные путаные пряди упали на глаза.

Казалось, влага, висевшая в воздухе, еще немного, и дождем прольется в полутемном помещении пыточной.

Пауза. Ровно такая, какую следовало ожидать от Шейна, получившего едва ли не плевок в лицо.

Черта пройдена, а вызов брошен. Одна фраза, расставляющая фигуры по местам. Больше не могло быть сомнений — Зен наступал.

Вэл нахмурилась, впервые замечая в его лице плохо сдерживаемую ярость, прорывающуюся сквозь язвительную маску на застывшем лице.

— Закрой рот, Зен! — глухо сказал волк, сжимая пальцы в кулаки.

Вэл сузила глаза, отмечая волнообразное движение под бархатной смуглой кожей.

— Ясно, — ровно произнес Зен, поднимая руку и приглаживая короткие волосы спокойным, уверенным движением. — Ты действительно привязался к этой шлюшке?

Шейн молчал, не сводя с Зена пристального взгляда. Вэл сглотнула пересохшим горлом, наблюдая за скользнувшей по острой скуле змейкой. Зверь просыпался, тяжело ворочаясь в самой глубине. Она почувствовала его присутствие кожей. Необъяснимо, совершенно невозможно, но Вэл чувствовала его, ощущала тяжелый звериный запах шерсти, жар его мощного тела.

Она рассеянно опустила взгляд, рассматривая поднявшиеся на руке волоски. Кривая улыбка мелькнула на губах тенью.

Наверное, к этому невозможно привыкнуть. А может быть, она просто толком и не пыталась.

— Ты не казался мне таким глупцом. Ты что же, рассчитывал забрать ее себе и жить с ней долго и счастливо? Ты даже более жалкий, чем я предполагал. Подбирать объедки Раза — до чего же ты отвратителен! — Взгляд Зена скользнул Шейну за спину, верхняя губа приподнялась в презрительном оскале. — Ты мог бы получить все что угодно, любых человеческих любовниц, раз уж тебя так тянет на этот мусор. Волк, ты мог получить власть, которую тебе предлагала Амия. Не быть мальчиком на побегушках, а стать кем-то значимым, но кто бы мог подумать, что ты такой идиот!

Вэл подняла глаза, рассматривая часто бьющуюся венку на шее Шейна.

Власть, значит? Вот что Амия предлагала ему. Но никогда Шейн не был похож на того, кто стремился к власти.

Прогадала сестричка. Волку было нужно совсем другое. Не стоило винить его за это — каждый из живущих под сенью Создателя преследовал только свои цели и желания.

— Все, о чем я просил тебя и Амию, — это дать ей уйти, — сдержанно, чуть ли не сквозь зубы сказал Шейн. — Я выполнил свою часть сделки, выполните и вы свою.

Слова ударили по ушам молотом. Вихрем осознания ворвались в голову, разметав мысли и догадки мертвыми осенними листьями.

Уйти? Все, что хотел Шейн, — это дать уйти своей заклятой подруге?

Перед глазами на миг потемнело. Никакой собственной выгоды. Волк просто хотел дать ей… свободу?

Вэл запоздало вскинулась, широко распахнутыми, полными удивления глазами смотря на Шейна. Она не могла видеть его лица полностью, но имела возможность с беспощадной точностью увидеть, какой жесткой и холодной в один миг стала линия его губ.

Незнакомый, не присущий волку лед.

Шейн не сводил взгляда с лица Зена, слишком напряженный, точно ожидающий рывка, нападения, а не простого ответа.

— Ты редкостный дурак, — опасно понизив тон, почти прошипел Зен. Он не двигался, смотря только на волка. — Кто даст ей уйти, когда впереди самое интересное? Как думаешь, что будет с Раза, когда ему придется отправить на площадь свою любимую? Ты так и не понял, волк? — Ни тени улыбки на серьезном лице. — Никто не собирался отпускать котеночка Раза. Она же самое главное блюдо завтрашнего торжества. Изысканный десерт, который придется по вкусу наместнику.

Минуло три удара сердца, за которые Вэл, чувствуя стягивающую боль в висках, наконец все поняла.

Ее должны были казнить завтра. Решение вынесено. И Раза согласен с приговором.

Вэл знала много боли. Боль всегда была разной: режущей или жгучей, острой или колкой, ноющей или тягучей, но сейчас она не могла дать верного описания своим чувствам.

Не раз в своей жизни Вэл думала, что больнее быть не может. Может. Еще как может. И с каждым разом она все менее удивлялась этому открытию.