Темный поцелуй

Он нахмурил брови.

– Ты тоже одержима демоном?

– Нет. Мое проклятие куда более тривиально.

– Ах да. Рейес о чем-то таком упоминал, но не смог ничего толком выяснить.

– Это потому, что о нем известно лишь нескольким избранным, которые в настоящее время скрываются, чтобы Кронос не заточил их. Ну, и еще той, что наложила его, но эта фригидная сучка за решеткой.

– Кто проклял тебя и почему? – В голосе Люсьена звучал гнев, будто бы он намеревался убить виновного, кем бы тот ни оказался. – Рейес говорил, что это могла быть Фемида.

Бабочки у нее в животе запорхали еще интенсивнее.

– Все верно. Моя мать сошлась с Тартаром, мужем Фемиды, и девятью месяцами позже – привет, малышка Анья. Фемида не знала, пока не увидела меня, потому что я, так сказать, женская копия своего отца.

– Помню Тартара, – сказал Люсьен. – Я, бывало, приводил ему заключенных. Почтенный мужчина, даже красивый, но у меня никогда не возникало желания его раздеть.

– Люсьен только что пошутил, – усмехнулась Анья, не в силах сдержаться. – Когда Фемида смекнула, что произошло, она совсем слетела с катушек. Последствия ее проклятия я поняла не сразу, а только через несколько дней, когда спало оцепенение. Боги, как же мне хотелось снести ей башку!

В глазах Люсьена сверкнуло и тут же пропало вожделение, краткое, но неоспоримое.

– Не знаю почему, но меня заводит, когда ты так выражаешься.

Анья полагала, что знает почему. Он ведь Смерть и каждый день становится свидетелем человеческой слабости и бренности, а она женщина, которая, если ее обидят, в долгу не останется. Сильная. Целеустремленная. И это должно быть желанным отличием. По крайней мере, она на это надеется – потому что она такая, какая есть, и отчаянно жаждет, чтобы ему это в ней нравилось.

– Расскажи мне о проклятии. – Его взгляд опустился к поясу ее брюк, и пальцы последовали за взглядом, оглаживая их верхний край.

Силы небесные. Итак, признание.

– Если я когда-нибудь позволю мужчине проникнуть в себя, то буду связана с ним навеки. Ни один другой мужчина мне больше не понравится.

Люсьен снова нахмурил брови.

– Это…

– Ужасно бояться утратить свободу из-за мужчины. – Разве что с Люсьеном эта мысль не казалась такой кошмарной. – Я никогда не смогу оставить его, что бы он со мной ни делал. Влюбись он в другую – я буду только наблюдать, томиться по нему и не получать желаемое.

Чем больше она говорила, тем сильнее он сопереживал.

– Очень долго моя воля была скована Смертью. Я делал все, что он хотел, не в силах его остановить.

– Значит, ты знаешь, как ужасно это может быть, да?

– Да. Именно потому я никогда не поставлю свою волю превыше твоей свободы. Не в таком важном деле. – Он облизнул губы, оставив блестящий след, который ей захотелось попробовать. – Так ты никогда…

– Нет, – процедила она сквозь зубы, коротко мотнув головой.

Довольно долгое время Люсьен не двигался и не произносил ни слова, а просто смотрел на нее. Анья не знала, что за мысли роятся у него в голове. Выражение его лица снова сделалось непроницаемым.

Наконец он произнес:

– Я резко осуждал тебя и покорно прошу меня за это простить. Анья… – Он собирался еще что-то сказать, но передумал. Помолчал. Потом произнес надтреснутым шепотом: – Ты когда-нибудь испытывала оргазм?

Она и сама не знала, какой реакции ожидала от него. Но точно не такой. Извинение? Поразительно!

– Только если сама его себе устраивала, – призналась она без тени стыда. – Я не уверена, считаются ли пальцы проникновением, поэтому ни одному мужчине не позволяла спускаться ниже талии.

– Ты поверишь, если я пообещаю, что не проникну в тебя?

– Я… возможно. – «Глупышка. Ему не стоит доверять и самую малость».

Черты его лица вдруг полыхнули неистовым пламенем.

– Разденься для меня, Анья. Я не проникну в тебя, клянусь. Но хочу притронуться к тебе. Везде. Я должен к тебе прикоснуться.

Он исчез, прежде чем она смогла ответить. Утратив опору, она впечаталась лицом в матрац и с визгом перекатилась на спину. Этот мерз…

Он вдруг оказался лежащим на ней. И он был голым.

Она втянула воздух, ожидая, что он попытается овладеть ею, как это сделал Айас. Ее охватил ураган паники, но время шло, а Люсьен ничего не делал. Постепенно Анья успокоилась и расслабилась. Вдруг решила для себя, что ощущение его тяжести божественно, а касание его кожи – подлинное искушение.

– Позволь мне.

– Я… я… – Во рту у нее увлажнилось. Получить наслаждение, не боясь последствий…


– Позволь овладеть тобой всеми доступными способами, не проникая, – прошептал он, лаская ей шею. – Пожалуйста. Хочу отведать тебя на вкус.

В списке мужчин, которым не стоило доверять, Люсьен стоял первым. Но боги, как же ей хотелось ощутить на себе его губы. Наконец-то испытать оргазм с мужчиной. С этим мужчиной. Только с этим.

Решившись, она телепортировалась на край кровати и поспешно разделась, чувствуя на себе обжигающий взгляд Люсьена, после чего перенеслась обратно к нему. Он лежал на спине, давая ей возможность хорошенько себя рассмотреть. Шрамы тянулись от лица и покрывали все тело вплоть до правой ноги.

Лившийся сверху свет ласкал Люсьена, который был определенно достоин ласки. Бархатистая кожа обтягивала твердую сталь мышц. Торс его был напрочь лишен растительности, лишь на ногах имелся едва заметный пушок. Черная татуировка в виде бабочки по-прежнему завораживала Анью и, казалось, пульсировала под ее испытующим взглядом, будто ожидая прикосновения.

Протянув руку, Анья очертила ногтями контуры бабочки, о чем мечтала с того самого момента, когда впервые увидела ее. Пальцы опалило огнем. Люсьен, должно быть, тоже это почувствовал, потому что со стоном выгнулся ей навстречу.

– Я так давно хотела это сделать, – призналась она.

– И я хотел, чтобы ты это сделала.

Водя пальцами по изломанным черным линиям, она спросила:

– Откуда у тебя шрамы?

– Я резал себя отравленным кинжалом, – признался он почти без колебаний, – и жег себя. А когда заживало, повторял все заново. Снова и снова.

Боги. Какие адовы муки он при этом испытывал…

– Вознамерился умереть?

– Возможно, поначалу. Скончалась моя любимая женщина, и мне пришлось сопроводить ее душу в рай.

Он был влюблен? Анье не понравилась эта мысль, но его страдания нравились ей еще меньше.

– Соболезную твоей потере.

Он признательно кивнул.

– Поняв, что выживу, я стал молиться, чтобы на мне остались шрамы. Должно быть, кто-то ответил на мою молитву – хотя и не представляю, кто бы это мог быть, – потому что они наконец-то перестали заживать.

Мать Аньи могла бы удовлетворить такую просьбу, поскольку физическое несовершенство бросало вызов естественному порядку бессмертия.

– Зачем ты молился о подобном? Я не жалуюсь, просто любопытно.

– Если бы я весь покрылся шрамами, женщины отворачивались бы от меня и я никогда больше не подвергся бы опасности влюбиться. Я хотел, чтобы они остались как напоминание, что я должен не дрогнув выполнять свою работу.

– Я не отвернулась от тебя.

– Нет, не отвернулась.

– И ты дрогнул.

– Да. Я этому рад.

Она тоже. Анья вернулась к созерцанию Люсьена. Отметила внушительный размер его эрегированного члена. Такой толстый, с идеальной головкой.

«Мой», – подумала она.

– Иди сюда, – позвал Люсьен севшим от возбуждения голосом.

«Последний шанс проявить стойкость».

Подрагивая, Анья поползла вверх по его телу, такому горячему, такому возбужденному. Обнаженная и увлажненная, она потерлась о его плоть. Оба благоговейно вздохнули. Восхитительно! Каких еще прекрасных вещей она лишена?

– Ближе, – скомандовал Люсьен.

Она наклонилась. Едва ее грудь прижалась к его торсу, он слился с ней в пылком поцелуе. Потом перекатился на нее. На мгновение Анью снова охватила паника, что он нарушит слово, но он просто проложил дорожку из поцелуев к ее сжавшимся соскам.

Его горячий язык обводил их по кругу, заставляя ее вздрагивать. Затем он подул на них холодным дыханием, отчего они затвердели еще сильнее. Потом по очереди всосал ртом, посылая к центру ее женственности стрелы наслаждения. Это была самая лучшая стимуляция, какую она когда-либо переживала… за целую вечность.

Не прошло и пары минут, как Анья стала извиваться, тянуть его за волосы, выгибать бедра, нуждаясь в большем.

– Люсьен, – выдохнула она.

– Я давным-давно не был с женщиной, – прерывистым голосом прошептал он. – Скажи, если что не так. Если что-то не понравится.

– Мне нравится, очень нравится! Клянусь!

Не переставая целовать ее, он спустился вниз по животу, все ближе и ближе подбираясь к развилке ее бедер.