Темный поцелуй

– Уверен. Отстань от меня.

Стриптизершу как ветром сдуло.

Он потер лицо. Определенно что-то можно сделать, чтобы помочь Данике. Мысль о том, что ее бесценная жизнь оборвется, была невыносимой. Слишком болезненной, даже для него.

Возможно, стоит просить богов отменить приказ одержимому демоном Ярости – Аэрону – убить Данику.

«Может быть», – думал он, откидываясь в кресле и впервые за многие недели ощущая некую умиротворенность. Ему придется что-то предложить взамен, то, чего они сильно хотят. Ему мало что известно о титанах, которые пришли к власти сравнительно недавно. Что им нужно? И как ему это раздобыть?



Аэрон скрючился в углу камеры, его тело избито и окровавлено от множественных приступов ярости. Однако боль не беспокоит его. Наоборот, придает силы.

«Убей, убей, убей».

Нужно сбежать из этой тюрьмы.

«Я узник в собственном доме».

Жажда крови держит его в своих цепких когтях, сжимает, сжимает… так сильно, что весь мир видится в оттенках красного цвета. Он не может есть, дышать, спать или двигаться, не представляя, как вспарывает ножом шею Даники – а затем ее сестры, матери, бабушки.

«Убей».

Долгое время он надеялся и молился о том, чтобы утратить желание убивать, но оно с каждым днем становилось сильнее. Его друзья больше к нему не приходят, разве что просунут тарелку с едой в камеру. Они словно вычеркнули его из своей жизни.

«Убей, убей, убей».

Надо выбираться из этой темницы. Надо уничтожать. Затем желание покинет его. Он знает это. И почти чувствует вкус смертей у себя на языке. Да, надо выбираться.

Хватит ждать. Хватит надеяться на мир. Он сделает то, что необходимо, то, что было приказано.

Он уставился на решетку. В его уме начал формироваться план. Он ухмыльнулся. Скоро…





Глава 10




Анье с трудом верилось, что Люсьен только что попытался ее убить. Убить по-настоящему, не шутя. Да, она знала, что ему приказано это сделать. Да, он не раз заявлял о своем намерении.

Но все предыдущие попытки предпринимались не в полную силу. Эта же нет. Он серьезно хотел убить ее. Навсегда, безвозвратно. Если бы она не телепортировалась с того дивана, он отрубил бы ей голову. Он и теперь идет по ее горячим следам, все еще намереваясь убить.

Боль и злость клокотали в душе Аньи, пока она переносилась с места на место, стараясь запутать следы. Сегодня они с Люсьеном вместе ходили по магазинам, много смеялись. Она рассказала ему про ключ. На этот раз, казалось, Люсьену нравится ее присутствие – он даже наслаждается им! Более того, он пообещал взять ее с собой в Арктику.

А затем попытался убить.

Гнев ее нарастал, острая боль глубоко врезалась в сердце. Как он посмел! Она делала ему только добро.

«Что ж, – прищурившись, подумала она, – пришло время это изменить». Теперь она будет убивать его. Больше никакой страсти, никаких поцелуев и никаких фантазий о том, как он проникнет в нее. Кипя от ярости, Анья телепортировалась в свою квартиру в Швейцарии и быстренько переоделась в футболку и черные немаркие брюки стретч, к которым, как она надеялась, не пристанет кровь Люсьена. Впоследствии эти брюки будут много лет служить ей напоминанием о том, что ей пришлось с ним сделать. Она перенеслась в несколько других мест, собирая оружие.

Вооружившись кинжалами, метательными звездочками и электрошокером, она отправилась в его дом на Кикладах. Анья не просто собиралась его убить, прежде поразвлечься, посадив его на электрический стул, перед тем как нарезать ломтиками, точно рождественскую ветчину.

Он отсутствовал. Она поняла, что он все еще ищет ее.

Ничего, скоро явится.

Она заняла позицию: ноги врозь, руки опущены вдоль тела. Выжидает… жаждет…

Через долю секунды появился Люсьен. Его восхитительное, испещренное шрамами лицо было лишено эмоций. При виде его она вспомнила кое-что, что хотела с ним сотворить, и злобно ухмыльнулась. «Расплата будет в чисто женском стиле».

– Анья.

Вместо того чтобы напасть на него, она телепортировалась в его комнату в Будапеште, схватила цепи, которыми он однажды пытался ее сковать, после чего перенеслась на ледник в Антарктике и обернула их вокруг талии наподобие пояса.

– Ублюдок, – процедила она, чувствуя, как холодный ветер врезается ей в кожу. Люсьен не знает, что она из тех бессмертных, кого не удержат ни цепи, ни темницы. Благодаря своему отцу, подарившему ей Ключ от всего, она способна сбежать откуда угодно и когда угодно. Способна избежать всего – кроме своего проклятия.

«Я его не отдам».

Ей отлично известно, что отдать ключ равносильно подписанию себе смертного приговора. Даря ей ключ, отец знал, что ослабеет, но все равно сделал это. Чтобы возместить свое отсутствие большую часть ее жизни, чтобы доказать, что действительно ее любит.


К ужасу Аньи, он начал быстро сдавать и сейчас, годы спустя, превратился в тень себя прежнего. Он не помнил, кем был и чем занимался в течение своей долгой жизни, как и то, что у него была жена. Он и о себе-то не мог позаботиться, поэтому ухаживать за ним пришлось матери Аньи, ведь Фемиду Анья оставила гнить в тюрьме.

Однако, как ей нравилось думать, оба были счастливы. Дисномия – потому что появился нуждающийся в ней мужчина, который не презирает ее, а Тартар – потому что тюрьма и стерва-жена более не держат его на привязи.

Это не означает, что Анья превратит отцовскую жертву в объект торга в войне с Кроносом и лишится всего достигнутого. Отдав ключ, она снова станет уязвимой. Ее силы пропадут. Ее память окажется стертой. Ее способность бежать из любых оков исчезнет.

Будь проклят Кронос. Ей чертовски хотелось, чтобы он никогда не прознал про ключ, но догадалась, что он видел, как Тартар, владевший ключом с самого детства, отдал его ей. В конце концов, они были заточены в одной тюрьме, так что это имело смысл. Если бы Анья не воспользовалась ключом для освобождения своих родителей, когда Кронос посадил их под замок, бог, скорее всего, и не вспомнил бы о нем. Но она это сделала, и вот что получилось.

– Кошка и мышка, – пробормотала она.

По большей части Кронос хочет отнять у нее ключ, чтобы она не смогла снова воспользоваться им против него. Она пыталась объяснить ему, что на остальных богов ей плевать и что в тюрьму она не вернется. Будучи божеством, которому нельзя доверять, Кронос и сам никому не верит, в том числе и ей. Строго говоря, это разумно. Запри он снова ее родителей, Анья бы просто вернулась и вытащила их.

Тут перед ней возник хмурый Люсьен.

– Анья?

Она не стала терять ни секунды.

– Готов немного повеселиться?

Не дав ему времени ответить, она телепортировалась вместе с цепями на оживленную проезжую часть в Нью-Йорке – если повезет, его собьет машина, – затем в стрип-клуб для голубых в Италии – если повезет, его будут домогаться, – и наконец в зоопарк в Оклахоме – если повезет, он вляпается в слоновье дерьмо.

– Наслаждайся, – злорадно пробормотала она.

В последний раз Анья телепортировалась туда, откуда начала, – в его дом на островах. Люсьен по-прежнему шел по следу. С быстротой молнии она спрятала цепи под кроватью и сжала электрошокер в ладони.

Когда она распрямилась, он был тут, прямо перед ней. У нее захватило дух. Он был по-прежнему хмур, зубы оскалены и остры, в глазах светится демон Смерти, на ноге кровоточит порез, и несет от него как от выгребной ямы.

Анья наморщила нос.

– Наступил на что-то? – невинно поинтересовалась она.

– На это мне плевать. – Он нагнулся к ней с угрожающим видом. – Что мне совсем не понравилось, так это наехавшее на меня такси. А потом приземление на колени к голому мужику, у которого была эрекция. У него была эрекция, Анья!

Она ухмыльнулась. Просто не могла ничего с собой поделать.

– А теперь, – продолжил он тем же возмущенным тоном, – ты расскажешь мне, зачем побывала в моей комнате в Буде.

– Нет. Не расскажу. – Улыбка ее стала еще шире, когда она занесла руку и ударила его током.

Все его тело затряслось, на лице застыли ярость и мука. Лишь когда закончился заряд, она опустила оружие. Шипя, он отодрал от сосков электроды, дивясь тому, как метко она прицелилась.

– Анья! – прорычал он.

Стараясь не выдать себя выражением лица, она выхватила две серебристые метательные звездочки и запустила в него. Просвистев в воздухе, они впились ему в сердце.

Он взвыл:

– Опять в сердце? Куда подевалась твоя оригинальность? – Морщась от боли, он вынул их из раны и отбросил на пол. – Не стоит разводить грязь, Анья.

– Еще как стоит, черт возьми! – Она метнула новую звезду.

Он пригнулся, и крошечное лезвие просвистело над его плечом. Еще шаг в ее сторону. Храбрец.

– Почему ты не можешь отдать Кроносу ключ?

– Почему ты не можешь выбрать меня вместо Кроноса?! – выкрикнула она. – Почему не можешь выбрать меня, а не своих друзей?

О, боги. Она действительно это ляпнула? Что за щенячий скулеж! Краска бросилась ей в лицо. Конечно, он выберет своих друзей. Она может сколько угодно желать обратного – в ночь, когда Эшлин пожертвовала собой ради Мэддокса, Анье приснилось, что Люсьен захотел сделать подобное ради нее, – но мир устроен иначе. Любовницы, не важно, разделили они ложе или нет, приходят и уходят. Друзья остаются навечно.

Люсьен помедлил.

– Ведь ты обо мне завтра же позабудешь, Анья! Зачем я буду рисковать всем, что мне дорого, ради нескольких дней с тобой?

«Потому что я того стою, черт тебя дери!»

Глупо, эгоистично, но ей хотелось услышать, что он готов пойти на все ради нее, и не важно, сколь мало или много времени они проведут вместе.

Наказание. Ад. Муки. Все, вместе взятое.

– Я могла бы помочь тебе найти артефакты. Я могла бы помочь тебе сразиться с Гидрой. Я могла бы помочь тебе отыскать треклятый ларец.

Его плечи слегка поникли.