Темный пакт

— Ага, нашел бы… — глумливо передразнил Олега Степан. — А зачем? Зачем что-то придумывать и вилять, если здесь ты и так можешь делать то, что считаешь нужным, без необходимости отчитываться перед кем-либо? Здесь окно возможностей шире, понимаешь? Да, если доживу, дети мои будут в первом мире жить и учиться, но для того чтобы они жили хорошо, стартовый капитал и даже титул я собираюсь заработать здесь.

— Мужчины, сорян, что прерываю, но, может, уже начнем? Зарабатывать. — Мустафа уже стоял за спиной Степы в ожидании. — Карета подана.





ГЛАВА 4




В салоне древнего минивэна стоял густой дух благовоний и арабских напевов. Везде, где можно, висела ткань с бахромой, а на торпеде было несколько проекций, изображающих гордых муджахидов с АК-43, а также Мечеть Парижской Богоматери.

Олег зарубился бы на любую сумму, что Мустафа специально для спесивых французов нашел подобного извозчика, ностальгирующего по Нарбоннскому халифату шестьдесят восьмого. В ходе ликвидации которого и возник Трансатлантический франко-испанский союз; в большинстве цветных гетто протекторатов население до сих пор искренне верило, что совсем чуть-чуть не хватило, чтобы старая Европа пала под натиском халифата.

Таксист, судя по стеклянным глазам, был не первый день под веществами. На его профессиональных навыках, впрочем, это не отражалось — машина в безаварийном стиле ехала туда, куда надо, а большего от него и не надо было.

Из всех троих сильнее всех волновался Олег — его, заряженного обманкой и оружием сразу по нескольким статьям, серьезно беспокоил проезд через КПП в Южные. Мустафа на вопрос только рукой махнул — не волнуйся, мол, все под контролем.

Я же в это время, абстрагировавшись от волнения парня и наблюдая за происходящим со стороны, стоило лишь взгляду Олега скользнуть по Степану, пристально всматривался в обманчиво-добродушного пухляка.

Олег, в теле которого я оказался, удивил, несмотря на возраст. Этот худощавый, даже щуплый паренек обладал весьма незаурядными способностями — чего стоит только ясность мыслей при расчетах будущего. И даже, несмотря на тяжелую потерю, его спокойная работа с обманками. При всем при этом Олег не замечал очевидного — того, что Степа его банально и беззастенчиво использует, впрочем, как и Мустафу, подставляя вместо себя. Только один Степан находился на территории кварталов легально — как волонтер Красного Креста, и не нес никакой ответственности за происходящее. При этом получая еще и максимальную прибыль — я не верю, что доход от туристов он делит по-честному.

Пока я размышлял, поражаясь удивительной доверчивости одного и наглости другого, машина заехала в глухой переулок. Минута ожидания — и с другой стороны улицы появилось приземистое желтое такси — официальное. Наш извозчик, игнорируя возмущенно замигавший индикатор нарушений ПДД, подъехал почти вплотную к дверям такси. Оба туриста под приветственные и громкие возгласы Степана быстро пересели в микроавтобус, и извозчик тронулся, напоследок показав датчику парковки интернациональным жестом средний палец. Желтое такси осталось на месте в ожидании возвращения туристов.

— Меня вы уже знаете, это Олег, это Мустафа, — заговорил между тем Степа. — Парни, знакомьтесь, это Жан, это Жак.

Олег, обернувшись на туристов, кивнул. Оба были невысокого роста, темноволосы и кучерявы — типичные французы. Олега и Мустафу они наградили отстраненно-заинтересованными взглядами жителей первого мира, приехавших посмотреть на папуасов. Извозчика Степан представлять не стал, но тот вообще мало внимания обращал на происходящее.

— Господа, прошу вас, — протянул туристам Степа очки точь-в-точь как те, которые были на Олеге, — обязательный предмет гардероба жителей протекторатов.

— Это же не балаклава? — продемонстрировал эрудированность тот, которого Степа назвал Жаком.

— За балаклавой вам в исторический музей — мы тут не настолько технологически оторваны, — рассмеялся Степа.

Олег отвернулся, вглядываясь в окно — парень удивлялся, как свободно Степа общается с людьми. Судя по обрывкам мыслей, которые я выхватывал, паренек, кажется, при всей своей цепкой хватке был нелюдимым и даже стеснительным.

— Активная защита, все работает? — поинтересовался Жак, примеривая аксессуар.

— Да, ни одна камера вас не идентифицирует.

Французы, нацепив очки, начали негромко переговариваться, наблюдая за пейзажами за окном. Перевод их беседы Олега сейчас не интересовал. Если бы личная сеть была активна, слушать бы пришлось — встроенный в имплант переводчик автоматически переводит чужую речь, глуша ее для восприятия и передавая вибрацией звуки напрямую. Но личный ай-ди Олега сейчас был заблокирован обманкой, и французская речь отображалась перед глазами бегущей строкой в дополненной реальности.

Олег, нервничая, практически не всматривался в текст перевода — машина подъезжала к КПП, и он все больше нервничал. Несмотря на то что Мустафа был железно уверен в водителе, Олега вид обдолбанного извозчика не вдохновлял. Но, несмотря на его опасения, все прошло благополучно — на КПП оказались полицейские — земляки таксиста, который лишь махнул им рукой и проехал на территорию другого района под шлагбаум без намека на досмотр и даже сканирование.

Французы тут же оживились. Еще бы, посмотреть было на что — после одинаковых серо-бетонных коробок Восточного района Южный поражал контрастом нищеты и криминала. Многочисленные зажегшиеся в ночи вывески — от дешевых ламповых до полноценных голопроекций, соседствовали с щербатыми фасадами, щурящимися выбитыми окнами. В некоторых из пустых проемов мелькали отсветы живого огня.

Одежда шатающихся по улице людей также привлекала внимание: от ярких костюмов чернокожих щеголей и кожи с камуфляжем блатных молодчиков до откровенного рванья и минимума одежд уличных проституток, среди которых встречались как чернокожие обоего пола, так и белые, вконец опустившиеся личности.

Зазвенело стекло, и хлопнули пробки — Степа, открыв пару бутылок с наркопивом кислотно-зеленого цвета, протянул их туристам. В салоне сразу потянуло духом каннабиса. В этот момент машина медленно ползла совсем рядом с одной из проституток. Когда та, одетая лишь в рваные черные колготки и кислотного цвета майку, оказалась достаточно близко от машины и попыталась заглянуть в окно, туристы загалдели громче, возгласами выражая отвращение. Но всматриваясь с болезненным любопытством.

— Эй-эй, парни, спокойно, вы со мной! — тут же проговорил Степан, успокаивая их. — Девочки будут не с улицы.

— Ты обещал, Степан.

— Жак, мы с тобой уже давно знаем друг друга. Если я обещал, что сделаю по высшему разряду, — значит, сделаю.

— Это точно будут настоящие русские блондинки? Учти, как в прошлый раз, ты меня больше не проведешь!

— Жак, в прошлый раз были плохие девочки? Нет, вот видишь. В этот раз я договорился, они специально для тебя во время процесса споют «Боже, Царя храни»!

Успокоенные, французы вернулись к осмотру проплывающих за окном достопримечательностей. Извозчик, планомерно накручивающий круги по району, то и дело кидал вопросительные взгляды на Степана. Тот же периодически посматривал расфокусированным взглядом в пространство — в видимый только ему интерактивный интерфейс. После очередного отвлечения он чуть кивнул сам себе и, поймав взглядом таксиста, едва заметно кивнул.

«Готово», — тут же беззвучно шепнул он, обращаясь к Олегу.

Микроавтобус, еще попетляв по улицам, подъехал к Яме — большому торговому центру. Бывшему торговому центру — сейчас этажи флагманского молла Южных районов занимали совершенно разные заведения, все под контролем местных группировок и банд. Здесь можно было как продать практически все, так и купить — от человека и психоактивных веществ до оружия и новой личности.

Машина остановилась максимально далеко от общей парковки, на которой кучковались группы мутных личностей.

— Выходим парни, выходим! — легко выпрыгнул Степа на асфальт, разминая ноги. Олег с Мустафой выбрались следом и застыли, ожидая, пока туристы осмотрятся вокруг.

— Друзья, минутку внимания! — поднял Степа обе руки с раскрытыми ладонями в знак важности произносимого. — Послушайте, это очень важно.


Туристы внимательно слушали.

— Мы сейчас находимся в Южных. Тут не работает глобальная система распознавания лиц, здесь вы не получите штрафа за анонимность действий, и здесь вы можете найти впечатления, какие никогда не найдете дома. Законы первого мира здесь больше не властны над вами, их тут нет. Цена за это — опасность для здоровья и даже жизни, которая стоит здесь не очень дорого. Но! Вы гости, а гостям тут рады. Законов тут нет, но есть простые правила поведения — главное, их соблюдать.

Правило первое и единственное — никуда не отдаляйтесь от меня и делайте так, как я говорю. Если вдруг что, запомните — в Южных работает закон фонаря. Видите, мы стоим в круге света? Если окажетесь вне освещенных улиц, ваше здоровье и деньги подвергнутся большой опасности. Жители Южных очень рады гостям — вы даете им возможность заработать, но большинство из них не откажутся просто забрать не только все ваши деньги, но и органы. В темноте улиц правило гостеприимства Южных не действует.

Чтобы не нарваться на проблемы на ровном месте, ни с кем сами не говорите. Ни с проститутками, ни с вышибалами, ни с барменами. Только через меня — здесь не действует закон, но действуют правила поведения. Нарушать их не надо, а…

— Степан, мой друг, ты повторяешься! Мы все поняли! Давай веди нас навстречу приключениям! — Жак махнул рукой с почти пустой бутылкой. Тут же он сосредоточил внимание на ней и одним большим глотком допил остатки.

— Куда выкинуть? — посмотрел турист на Степана.

— Прямо здесь бросай. Давай-давай, здесь можно не только это!

Видно было, что сознание выбравшегося в чужой и дикий мир Жака сопротивлялось столь кощунственному поступку. За подобное в его системе координат можно было не только штраф схлопотать, но и получить несмываемое пятно в личное дело — француз банально боялся, не в силах перешагнуть через себя.

— Здесь вам не там, — со смехом произнес Степан и, выхватив из рук Жана бутылку, разбил ее об асфальт.

Не завыли сирены, не пришло оповещение на личный терминал — и второй турист, Жак, чуть подумав, вдруг размахнулся и с силой бросил бутылку на землю.

Громкое «Вау!» от обоих французов сопроводило разлетавшиеся осколки. Эмоции у туристов били через край — уже от одного осознания безнаказанности подобных действий сносило крышу, а пары наркопива лишь добавляли радости и счастья.

— Э-э, вы че творите, мрази! — послышался пропитой голос.

К группе приближались две закутанные в лохмотья фигуры. На одном из незнакомцев была замызганная оранжевая жилетка муниципальной службы. Он продолжал говорить сиплым голосом — уже больше непечатными выражениями.

Олег внимательно глянул на французов. Понимали они явно не все — вряд ли интерпретатор переводчика справлялся с выражениями типа «ша набалдашник вскрою» и «херабора гомодрищенская», но оба туриста были явно испуганы.

— Дружище, дружище, мы готовы все уладить! — закричал Степа, загораживая туристов.

— Я те ша улажу! — не проявил понимания муниципал. Более того, в руке дворника показался видавший виды кухонный тесак, покрытый ржаво-бурыми пятнами.

Олег был готов к подобному развитию событий — сделав два быстрых шага вперед, он направил на агрессивного дворника пистолет.

— Э, э, ребят, я же ничего, я не против! — тут же попятился тот, и, споткнувшись, едва не упав, бросился прочь. Второй тоже отбежал на десяток метров, но вдруг остановился, с угрожающим воплем потянувшись за пазуху. Моментально грохнул выстрел, и выскочившая из «глока» гильза запрыгала по асфальту. Дворник в жилетке даже не глянул на упавшего товарища, лишь дернулся, ускоряясь в желании как можно быстрее скрыться за помойкой.

— Уходим, уходим! — потянул за собой туристов Степа.

Олег, то и дело поглядывая на недвижимое тело, двинулся следом, убирая пистолет.

— Одно из правил поведения Южных — если на тебя лезут с оружием без предварительного разбора, ты свободен в действиях самозащиты, — пояснял ошалевшим французам Степа, — теперь вы понимаете, что здесь все серьезно? Пойдемте еще пива возьмем, надо стресс запить.

— Он его действительно убил?

— Так просто взял и убил? — на разные голоса вопили туристы.

— Да, взял и убил, что тут такого? — спокойно покивал Степан. — Вон бар, надо еще пива взять.

— Он его убил… — ошарашенно произнес оцепеневший Жак, не в силах сдвинуться с места.

— Слушайте, да здесь постоянно кого-то убивают, что же вы так разнервничались, — голосом любимой бабушки продолжал увещевать Степан, подхватывая французов под руки.

Когда все пятеро входили через двери молла — когда-то автоматические, а сейчас разбитые и навечно застывшие в открытом положении, Олег, идущий последним, оглянулся. Он смог разглядеть, что упавший, якобы получивший пулю и слупивший со Степы за представление пятерку кредитов на двоих с местным дворником, уже поднимался.

После первых глотков алкоголя в баре туристы слегка расслабились. Залив шок наркопивом, они вскоре уже практически безбоязненно взирали на местную колоритную публику. Спокойствия и развязности французам постепенно добавляло осознание, что они здесь не одни пришлые — то и дело в пестрой толпе мелькали жители первого мира, также прибывшие в Яму за развлечениями. Некоторые, уже потеряв контроль, зажигали на танцполе в компании как друзей-подруг, так и местных работниц индустрии отдыха — выглядящих на порядок лучше, чем уличные проститутки.

Пока туристы накачивались наркопивом, приходя в себя, а Степан пел им на уши чудные истории, Олег с Мустафой стояли рядышком, в готовности отшить мутных личностей, если таковые появятся. Но двое туристов в сопровождении адекватных проводников никого не привлекали — благодаря международному ивенту сегодня в Яме было достаточно пассажиров при деньгах и даже без сопровождения.

Слова об опасности, сказанные Степой, были произнесены для настроя и атмосферы. Гостям из первого мира Яма была абсолютно безопасна. Несмотря на всю ненависть к обитателям рая, те несли на территорию деньги — очень большие деньги, и дураков, способных как-то им навредить, не находилось. В случае любого несчастного случая проводилось пристрастное расследование не только полицией, но и теневыми владельцами районов, поэтому страшная участь нескольких идиотов, однажды покусившихся на пришлых, отпугивала потенциальных нарушителей неписаных правил.

Но французы этого не знали и иногда с опаской оглядывались по сторонам. Впрочем, уже через полчаса туристы были вновь готовы к впечатлениям. Мустафа к этому времени исчез — пошел искать зрительские места на арене. Яма не зря так называлась — все самое интересное происходило здесь на трех подземных этажах, бывших когда-то спортивными клубами и помещениями паркинга. И именно за развлечениями нижних этажей и прибыли сюда туристы.

— Степан! Настоящий кровавый спорт, Степан! Ты обещал! — с пьяной настойчивостью повторял Жан, то и дело тыкая в Степу пальцем с французским маникюром.

— Все что обещал, сегодня получите. Если я обещал — значит, я сделаю, — подхватил Степа под руки туристов.

Олег пристроился чуть впереди, во избежание — французы вместе с алкоголем и намешанными в него веществами приобрели бодрость духа и готовность не только к впечатлениям, но и к самостоятельным приключениям, чего проводникам было совершенно не нужно.

До Арены Ямы добрались быстро — спустившись по пандусу на нулевой этаж, прошли по коридорам и оказались в помещении бывшего фитнес-клуба. Здесь в части пола была с некоторой долей аккуратности пробита огромная дыра, как раз под размер бассейна, находившегося этажом ниже. Арена-бассейн, в котором со времени тестовой прогонки при постройке здания не появлялась вода, была закрыта куполом из пуленепробиваемого стекла. Для антуража в получившейся чаше были установлены парочка рифленых транспортных контейнеров, старый погрузчик, несколько штабелей из деревянных ящиков и палет. Кафель на стенах во множестве мест был выщерблен пулевыми отметинами, на полу виднелись застарелые бурые пятна. Особенно привлек туристов тянущийся широкий след, теряющийся за одним из входов.

На экраны Арены транслировалась информация о предстоящих сегодня поединках. Время высокорейтинговых боев еще не пришло, но Степа с туристами начал бурное обсуждение участников и коэффициентов ставок. Туристов рейтинг бойцов не интересовал совершенно — они впервые вживую присутствовали на кровавом спорте и сильно возбудились от осознания предстоящего действа. Очередная дуэль ожидалась совсем скоро, и туристы пожелали попробовать удачу в ставках.

— Мустафа! Друг мой, ставочку сообрази! — обернулся Степа, на котором двумя пьяными бесами висели французы.