Темный источник
Часть 9 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Как ты думаешь, что произошло? – спросила я. – Лекси отлично плавала. Как она могла утонуть? Что, если…
– Ты думаешь, это было самоубийство? Что она решила покончить с собой? – Плечи Дианы слегка опустились. – Боюсь, мы никогда этого не узнаем. Может быть, ей захотелось поплавать, но она не рассчитала силы и сделала слишком много кругов. Вообразила себя рыбой или дельфином… Внезапная судорога – и все. – Она покачала головой. – Нет, Джеки, вряд ли мы когда-нибудь докопаемся до истины. Что заставило ее отправиться ночью к бассейну, что творилось у нее в голове в эти последние дни… об этом мы можем только гадать.
Лекси – танцующий дервиш. Этот образ сам собой возник у меня в голове, когда я снова окинула взглядом разгром в гостиной. Танцующий дервиш. Бешено вращающийся циклон, который оставляет за собой разрушения и хаос. Да, это было в ее характере – отправиться в магазин и накупить полный багажник ненужной дребедени, вооружиться кувалдой и передвигать стены в доме, брать уроки игры на волынке, чтобы лучше почувствовать свои шотландские корни, – и так до тех пор, пока ей не приходило в голову, что все эти занятия просто чушь собачья. Она называла меня унылой, склонной к суициду плаксой, но именно мне приходилось тратить свою жизнь на то, чтобы ликвидировать последствия ее внезапных порывов, да еще всячески уговаривать ее снова начать принимать лекарства.
Бросив взгляд на пол, я увидела старую детскую фотографию, где мы были сфотографированы вместе. Лекси было лет двенадцать, мне, соответственно, девять; одетые в яркие купальники, мы стояли на краю бассейна, в котором она только недавно утонула. Мы обнимали друг друга за плечи и, прищурясь, смотрели в объектив аппарата. За нашими спинами сверкала черная, как обсидиан, вода. Наши отражения на поверхности словно ждали, что мы будем делать дальше.
Крепко зажмурившись, я откинулась на спинку дивана. Запах марихуаны напоминал мне о сестре, и я на мгновение представила, что рядом со мной сидит не тетка, а Лекси.
Да что там, я почти слышала ее голос!
Привет, Джекс. Давно не виделись!
Что-то легко коснулось моей ноги. И еще раз.
Я открыла глаза и вскрикнула.
Диана от неожиданности подпрыгнула, выронив самокрутку.
– Что это?! – воскликнула я, увидев какое-то темное существо, которое стремительно пересекло гостиную и выскочило за дверь.
– Не бойся, это Свин, – сказала Диана с явным облегчением.
– Свин? – переспросила я дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, это была свинья? Но я абсолютно уверена, что это никакая не… – Я не договорила. Мне пришло в голову, что Лекси вполне могла держать под диваном свинью или – судя по размерам – поросенка. От моей сестры можно было ожидать чего угодно.
– Не свинья, а Свин. Лекси завела кота. Вообще-то его полное имя – Свинтус, но…
– Лекси завела кота? Давно?
– Ну, наверное, уже месяца два назад. Может, больше. Однажды возле дома появился бездомный котенок, Лекси начала его подкармливать, и он в конце концов прижился. Можно сказать, что он и твоя сестра друг друга усыновили.
Я покачала головой. Кот? У Лекси был кот? Невероятно!
– Она назвала его Свинтус, потому что поначалу он был очень голодным и, когда ел, жутко свинячил. Но теперь он ведет себя почти прилично.
Я встала, выглядывая кота. Он спрятался под буфетом в столовой.
– Кто же так называет котов? – Опустившись на колени, я заглянула в щель. Кот был еще совсем молодой и совсем черный. Его желтые глаза мрачно и с подозрением рассматривали меня. Похоже, я напугала его еще больше, чем он меня: кот прильнул к полу у самой стенки и прижал уши.
– Кис-кис, – позвала я. – Выходи.
Кот зашипел, и я поняла, что на любовь с первого взгляда рассчитывать не приходится.
– Надо будет поймать его и отправить в приют, – сказала Диана.
– А ты не можешь взять его себе?
Она покачала головой:
– У меня аллергия на кошачью шерсть.
– Но, может быть, ты знаешь кого-то, кому нужен котенок? Какую-нибудь семью с детьми?
Она нахмурилась:
– Ладно, я спрошу… Знаешь, говорят, будто лесбиянки неравнодушны к кошкам. Это расхожее мнение всегда казалось мне несколько сомнительным, но теперь я знаю, что это действительно так.
– Вот и постарайся найти для Свина нормальный дом. Сдать его в приют мы всегда успеем. А пока пусть поживет здесь, я о нем позабочусь.
Я была уверена – это будет вовсе не трудно, хотя ни кошек, ни какой другой живности у меня никогда не было.
* * *
«Почему ты не взяла трубку, Джекс?» – зазвучал у меня в ушах голос Лекси. Через секунду она схватила меня за запястье и потащила на глубину – в бездонный мрак на дне бассейна. Сомкнувшаяся у меня над головой вода казалась чуть солоноватой. А еще она была такой холодной, что я отчаянно забарахталась и попыталась вырваться, но Лекси была сильнее и увлекала меня все глубже. Ледяная вода заполнила мои ноздри и рот, хлынула в горло и свинцовой тяжестью легла в легких. Последний свет померк, и меня окружили страшные рыбы с рисунка Деклана – черные, с острыми кривыми клыками в распахнутых пастях. Их тонкие щупальца, пучками торчащие из чешуйчатых спин, тянулись ко мне, хватали за плечи и за ноги, обвивались вокруг пояса, помогая моей сестре, которая продолжала затягивать меня в илистую темноту.
Я резко села на кровати, обливаясь потом и жадно глотая воздух пересохшим ртом.
Это сон. Всего лишь сон, порожденный горем и ощущением вины, твердила я себе.
Сделав несколько глубоких вдохов, я немного успокоилась и обнаружила, что лежу поперек своей детской кровати с высокими латунными спинками. Насколько я помнила, прежде чем начать убираться в доме, я решила полежать минут двадцать, чтобы набраться сил, да так и заснула. И, похоже, проспала несколько часов.
Машинально я потерла запястье. Мне казалось, я все еще ощущаю крепкую хватку сильных пальцев Лекси – холодных, как стальные наручники.
– Не стоит тебе здесь оставаться, – предупредила меня Диана и, широко разведя руки, показала на разбросанный по полу мусор. От этого движения бесчисленные браслеты на ее запястье глухо звякнули. – Нормальный человек не может жить в таком бардаке. Переночуй лучше у меня.
– Я останусь, – ответила я. – В конце концов, когда я была маленькая, Ласточкино Гнездо было моим вторым домом. – «И я всегда верила, что когда-нибудь оно будет принадлежать мне. Верила до тех пор, пока оно не досталось Лекси», – подумала я, но промолчала. Что будет с бабушкиным домом теперь, когда моя сестра умерла, я понятия не имела.
– Еще не так поздно, я могу немного прибраться. Хотя бы в гостиной, – добавила я. – И еще… Я хотела бы остаться, потому что здесь жила моя сестра. Если мне будет слишком тоскливо, завтра я перееду к тебе, но сегодня… Кроме того, я буду не одна, со мной будет Свинтус. Думаю, мы сумеем друг о друге позаботиться.
Кота мне все-таки удалось выманить из-под буфета, поставив на пол открытую банку с консервированным тунцом. Минут через двадцать он действительно вылез и, опасливо косясь в мою сторону, опорожнил банку в один присест.
– Нет, Джекси, здесь я тебя не оставлю! – сказала Диана, и в ее голосе мне почудились панические нотки. – Мало ли что может случиться?!
– Ради бога, Ди! Ну что со мной может случиться? – возразила я. – Если я останусь, то, по крайней мере, смогу начать приводить все в порядок. На сегодняшний момент это моя главная задача.
Диана наконец сдалась, но не раньше, чем вырвала у меня обещание немедленно позвонить, если я передумаю.
– Позвони или просто приезжай, без звонка. Возьми машину Лекси и приезжай в любое время, договорились?..
Сейчас я глубоко сожалела о том, что настояла на своем. Крошечная детская спальня была озарена бледным светом луны, и я различала в полутьме небольшой туалетный столик с зеркалом, пару стульев и книжные полки, на которых когда-то валялись потрепанные книги Нэнси Дрю, старые игрушки и те маленькие сокровища, которые мы с Лекси нашли в лесу позади дома: дверная ручка из граненого стекла, пара серебряных вилок, треснувшая тарелка, осколки облицовочной плитки с растительным орнаментом и белый фаянсовый кран с надписью «холодная» синими буквами. Мы обе знали, что много лет назад, еще до того, как бабушка появилась на свет, на том месте, где сейчас находилось Ласточкино Гнездо, стоял роскошный отель под названием «Бранденбургский источник». Немало людей приезжало в этот отель на машинах и поездом, приезжало издалека, чтобы воспользоваться чудесной водой. Мне, однако, казалось немного странным, что на том месте, где стоял бабушкин дом, когда-то было что-то совсем другое. Я пыталась расспрашивать бабушку, но она почему-то не любила говорить об отеле. Как я ни старалась ее разговорить, она только качала головой. «Это древняя история, детка», – говорила бабушка в ответ.
Однажды я показала ей наши сокровища и объяснила, что они почти наверняка имеют отношение к отелю.
– Я не хочу, чтобы вы играли в лесу, – сказала бабушка с какой-то странной интонацией. – Вы можете порезаться о старую ржавую железку, а это – самый верный способ заработать столбняк. Не ходите больше туда, я не разрешаю.
Сейчас книжные полки были пусты. В доме царила такая тишина, что, как я ни старалась, не могла уловить ни звука. Казалось, Ласточкино Гнездо замерло, затаило дыхание в предчувствии каких-то событий.
Спальня Лекси находилась рядом с моей. Наши кровати стояли у одной стены, и в детстве, прежде чем заснуть, мы часто перестукивались, передавая друг другу нашим секретным кодом пожелание спокойной ночи. Утром мы тоже будили друг друга особым сигналом. Лекси часто мечтала, как хорошо было бы проделать в стене небольшой люк – что-то вроде форточки или маленького окошка, какие бывают в исповедальне.
– Если бы у нас было такое окошко, – говорила она, – мы бы открывали его по ночам и делились самыми страшными тайнами, о которых можно говорить только в темноте и которые никто, кроме нас, не должен знать!
Вспомнив об этом, я машинально постучала по стене костяшками пальцев и прислушалась.
Нет ответа.
Да и не могло быть.
* * *
Я попыталась заснуть снова, но не смогла. Сознание того, что в огромном доме я совершенно одна, странным образом меня тревожило, к тому же я скучала по маме, и мне очень хотелось, чтобы сейчас она была рядом. Для меня она всегда была надежным фундаментом, на который можно было опереться в трудную минуту, источником ясности и здравого смысла. Бабушки мне тоже не хватало: сейчас я вспомнила, что она всегда звала нас Жаклин и Алексия, а не этими короткими собачьими кличками Джекси и Лекси, к которым мы привыкли в школе. На каникулах мы каждый день помогали ей в саду, и бабушка показывала нам свои любимые сорта роз: «снежную королеву», «старую китайскую», «аптекарскую», «королеву датскую» и другие.
Но больше всего я скучала по своей сестре.
Лежа в темноте, я слушала, как постепенно оживает старый дом. Приглушенные потрескивания и скрип старых балок меня не пугали – это были родные и близкие, хорошо знакомые мне с детства звуки. Вот на кухне выпустил струйку воды старый кран, и этот звук, усиленный эхом, пошел гулять по всем комнатам. Потом за окнами раздался какой-то пронзительный визг и послышались глухие удары по дереву – один, другой, третий. Я замерла, чувствуя, как колотится сердце. На несколько минут воцарилась тишина, потом визг и стук повторились.
Огромным напряжением воли я заставила себя встать, чтобы выяснить, в чем дело. Медленно, словно под водой, я протянула руку к выключателю и щелкнула клавишей. Ничего. Света не было, и я, шаркая по полу босыми ногами, вышла в коридор. Дорогу я знала наизусть, так что по большому счету свет был мне вовсе не нужен, и все-таки…
Выключатель в коридоре тоже не работал, и я некоторое время неподвижно стояла на площадке лестницы, напряженно прислушиваясь. Почему не горит свет? Авария на линии или Лекси просто забыла оплатить счета?
Снаружи снова раздался визг и стук.
«Это баньши!» – шепнула Лекси мне в самое ухо, пытаясь меня испугать. Она всегда утверждала, что ду́хи и привидения существуют.
Но сейчас со мной говорила не Лекси, а моя память о ней.
Возвращение в Ласточкино Гнездо стерло, размыло границы прошлого и настоящего. Давняя жизнь ожила.
«В чем разница между призраком и памятью?» – подумала я, нащупывая перила. Медленно, осторожно я стала спускаться по скрипучим деревянным ступенькам. Несмотря на темноту, спуск прошел благополучно, но внизу я неожиданно почувствовала под ногами воду. Я помнила, что заметила лужи в прихожей, как только вошла, но сейчас мне показалось, что воды стало больше.
Весь коридор нижнего этажа и прихожую заполнял тошнотворный запах гниющего дерева, сырости и тины.
На мгновение мне захотелось – очень захотелось – броситься по лестнице назад, прыгнуть на кровать и с головой накрыться одеялом, как я делала в детстве, много лет назад.
Разве ты не слышишь, Декси? Плюх-плюх, шлеп-шлеп… Это шаги. Она пришла за тобой. За нами обеими.
Но я давно не была маленькой девочкой. Я была взрослой. Психологом. Социальным работником. Набрав в грудь воздуха, я постаралась взять себя в руки. Мои глаза уже привыкли к темноте, и какое-то время спустя я разглядела в прихожей Свина, который, выгнув спинку и встопорщив шерсть, таращился на входную дверь.
– Эй, Свинтус! Кис-кис! – позвала я. Звук собственного голоса странным образом подействовал на меня успокаивающе. – Иди сюда!
– Ты думаешь, это было самоубийство? Что она решила покончить с собой? – Плечи Дианы слегка опустились. – Боюсь, мы никогда этого не узнаем. Может быть, ей захотелось поплавать, но она не рассчитала силы и сделала слишком много кругов. Вообразила себя рыбой или дельфином… Внезапная судорога – и все. – Она покачала головой. – Нет, Джеки, вряд ли мы когда-нибудь докопаемся до истины. Что заставило ее отправиться ночью к бассейну, что творилось у нее в голове в эти последние дни… об этом мы можем только гадать.
Лекси – танцующий дервиш. Этот образ сам собой возник у меня в голове, когда я снова окинула взглядом разгром в гостиной. Танцующий дервиш. Бешено вращающийся циклон, который оставляет за собой разрушения и хаос. Да, это было в ее характере – отправиться в магазин и накупить полный багажник ненужной дребедени, вооружиться кувалдой и передвигать стены в доме, брать уроки игры на волынке, чтобы лучше почувствовать свои шотландские корни, – и так до тех пор, пока ей не приходило в голову, что все эти занятия просто чушь собачья. Она называла меня унылой, склонной к суициду плаксой, но именно мне приходилось тратить свою жизнь на то, чтобы ликвидировать последствия ее внезапных порывов, да еще всячески уговаривать ее снова начать принимать лекарства.
Бросив взгляд на пол, я увидела старую детскую фотографию, где мы были сфотографированы вместе. Лекси было лет двенадцать, мне, соответственно, девять; одетые в яркие купальники, мы стояли на краю бассейна, в котором она только недавно утонула. Мы обнимали друг друга за плечи и, прищурясь, смотрели в объектив аппарата. За нашими спинами сверкала черная, как обсидиан, вода. Наши отражения на поверхности словно ждали, что мы будем делать дальше.
Крепко зажмурившись, я откинулась на спинку дивана. Запах марихуаны напоминал мне о сестре, и я на мгновение представила, что рядом со мной сидит не тетка, а Лекси.
Да что там, я почти слышала ее голос!
Привет, Джекс. Давно не виделись!
Что-то легко коснулось моей ноги. И еще раз.
Я открыла глаза и вскрикнула.
Диана от неожиданности подпрыгнула, выронив самокрутку.
– Что это?! – воскликнула я, увидев какое-то темное существо, которое стремительно пересекло гостиную и выскочило за дверь.
– Не бойся, это Свин, – сказала Диана с явным облегчением.
– Свин? – переспросила я дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, это была свинья? Но я абсолютно уверена, что это никакая не… – Я не договорила. Мне пришло в голову, что Лекси вполне могла держать под диваном свинью или – судя по размерам – поросенка. От моей сестры можно было ожидать чего угодно.
– Не свинья, а Свин. Лекси завела кота. Вообще-то его полное имя – Свинтус, но…
– Лекси завела кота? Давно?
– Ну, наверное, уже месяца два назад. Может, больше. Однажды возле дома появился бездомный котенок, Лекси начала его подкармливать, и он в конце концов прижился. Можно сказать, что он и твоя сестра друг друга усыновили.
Я покачала головой. Кот? У Лекси был кот? Невероятно!
– Она назвала его Свинтус, потому что поначалу он был очень голодным и, когда ел, жутко свинячил. Но теперь он ведет себя почти прилично.
Я встала, выглядывая кота. Он спрятался под буфетом в столовой.
– Кто же так называет котов? – Опустившись на колени, я заглянула в щель. Кот был еще совсем молодой и совсем черный. Его желтые глаза мрачно и с подозрением рассматривали меня. Похоже, я напугала его еще больше, чем он меня: кот прильнул к полу у самой стенки и прижал уши.
– Кис-кис, – позвала я. – Выходи.
Кот зашипел, и я поняла, что на любовь с первого взгляда рассчитывать не приходится.
– Надо будет поймать его и отправить в приют, – сказала Диана.
– А ты не можешь взять его себе?
Она покачала головой:
– У меня аллергия на кошачью шерсть.
– Но, может быть, ты знаешь кого-то, кому нужен котенок? Какую-нибудь семью с детьми?
Она нахмурилась:
– Ладно, я спрошу… Знаешь, говорят, будто лесбиянки неравнодушны к кошкам. Это расхожее мнение всегда казалось мне несколько сомнительным, но теперь я знаю, что это действительно так.
– Вот и постарайся найти для Свина нормальный дом. Сдать его в приют мы всегда успеем. А пока пусть поживет здесь, я о нем позабочусь.
Я была уверена – это будет вовсе не трудно, хотя ни кошек, ни какой другой живности у меня никогда не было.
* * *
«Почему ты не взяла трубку, Джекс?» – зазвучал у меня в ушах голос Лекси. Через секунду она схватила меня за запястье и потащила на глубину – в бездонный мрак на дне бассейна. Сомкнувшаяся у меня над головой вода казалась чуть солоноватой. А еще она была такой холодной, что я отчаянно забарахталась и попыталась вырваться, но Лекси была сильнее и увлекала меня все глубже. Ледяная вода заполнила мои ноздри и рот, хлынула в горло и свинцовой тяжестью легла в легких. Последний свет померк, и меня окружили страшные рыбы с рисунка Деклана – черные, с острыми кривыми клыками в распахнутых пастях. Их тонкие щупальца, пучками торчащие из чешуйчатых спин, тянулись ко мне, хватали за плечи и за ноги, обвивались вокруг пояса, помогая моей сестре, которая продолжала затягивать меня в илистую темноту.
Я резко села на кровати, обливаясь потом и жадно глотая воздух пересохшим ртом.
Это сон. Всего лишь сон, порожденный горем и ощущением вины, твердила я себе.
Сделав несколько глубоких вдохов, я немного успокоилась и обнаружила, что лежу поперек своей детской кровати с высокими латунными спинками. Насколько я помнила, прежде чем начать убираться в доме, я решила полежать минут двадцать, чтобы набраться сил, да так и заснула. И, похоже, проспала несколько часов.
Машинально я потерла запястье. Мне казалось, я все еще ощущаю крепкую хватку сильных пальцев Лекси – холодных, как стальные наручники.
– Не стоит тебе здесь оставаться, – предупредила меня Диана и, широко разведя руки, показала на разбросанный по полу мусор. От этого движения бесчисленные браслеты на ее запястье глухо звякнули. – Нормальный человек не может жить в таком бардаке. Переночуй лучше у меня.
– Я останусь, – ответила я. – В конце концов, когда я была маленькая, Ласточкино Гнездо было моим вторым домом. – «И я всегда верила, что когда-нибудь оно будет принадлежать мне. Верила до тех пор, пока оно не досталось Лекси», – подумала я, но промолчала. Что будет с бабушкиным домом теперь, когда моя сестра умерла, я понятия не имела.
– Еще не так поздно, я могу немного прибраться. Хотя бы в гостиной, – добавила я. – И еще… Я хотела бы остаться, потому что здесь жила моя сестра. Если мне будет слишком тоскливо, завтра я перееду к тебе, но сегодня… Кроме того, я буду не одна, со мной будет Свинтус. Думаю, мы сумеем друг о друге позаботиться.
Кота мне все-таки удалось выманить из-под буфета, поставив на пол открытую банку с консервированным тунцом. Минут через двадцать он действительно вылез и, опасливо косясь в мою сторону, опорожнил банку в один присест.
– Нет, Джекси, здесь я тебя не оставлю! – сказала Диана, и в ее голосе мне почудились панические нотки. – Мало ли что может случиться?!
– Ради бога, Ди! Ну что со мной может случиться? – возразила я. – Если я останусь, то, по крайней мере, смогу начать приводить все в порядок. На сегодняшний момент это моя главная задача.
Диана наконец сдалась, но не раньше, чем вырвала у меня обещание немедленно позвонить, если я передумаю.
– Позвони или просто приезжай, без звонка. Возьми машину Лекси и приезжай в любое время, договорились?..
Сейчас я глубоко сожалела о том, что настояла на своем. Крошечная детская спальня была озарена бледным светом луны, и я различала в полутьме небольшой туалетный столик с зеркалом, пару стульев и книжные полки, на которых когда-то валялись потрепанные книги Нэнси Дрю, старые игрушки и те маленькие сокровища, которые мы с Лекси нашли в лесу позади дома: дверная ручка из граненого стекла, пара серебряных вилок, треснувшая тарелка, осколки облицовочной плитки с растительным орнаментом и белый фаянсовый кран с надписью «холодная» синими буквами. Мы обе знали, что много лет назад, еще до того, как бабушка появилась на свет, на том месте, где сейчас находилось Ласточкино Гнездо, стоял роскошный отель под названием «Бранденбургский источник». Немало людей приезжало в этот отель на машинах и поездом, приезжало издалека, чтобы воспользоваться чудесной водой. Мне, однако, казалось немного странным, что на том месте, где стоял бабушкин дом, когда-то было что-то совсем другое. Я пыталась расспрашивать бабушку, но она почему-то не любила говорить об отеле. Как я ни старалась ее разговорить, она только качала головой. «Это древняя история, детка», – говорила бабушка в ответ.
Однажды я показала ей наши сокровища и объяснила, что они почти наверняка имеют отношение к отелю.
– Я не хочу, чтобы вы играли в лесу, – сказала бабушка с какой-то странной интонацией. – Вы можете порезаться о старую ржавую железку, а это – самый верный способ заработать столбняк. Не ходите больше туда, я не разрешаю.
Сейчас книжные полки были пусты. В доме царила такая тишина, что, как я ни старалась, не могла уловить ни звука. Казалось, Ласточкино Гнездо замерло, затаило дыхание в предчувствии каких-то событий.
Спальня Лекси находилась рядом с моей. Наши кровати стояли у одной стены, и в детстве, прежде чем заснуть, мы часто перестукивались, передавая друг другу нашим секретным кодом пожелание спокойной ночи. Утром мы тоже будили друг друга особым сигналом. Лекси часто мечтала, как хорошо было бы проделать в стене небольшой люк – что-то вроде форточки или маленького окошка, какие бывают в исповедальне.
– Если бы у нас было такое окошко, – говорила она, – мы бы открывали его по ночам и делились самыми страшными тайнами, о которых можно говорить только в темноте и которые никто, кроме нас, не должен знать!
Вспомнив об этом, я машинально постучала по стене костяшками пальцев и прислушалась.
Нет ответа.
Да и не могло быть.
* * *
Я попыталась заснуть снова, но не смогла. Сознание того, что в огромном доме я совершенно одна, странным образом меня тревожило, к тому же я скучала по маме, и мне очень хотелось, чтобы сейчас она была рядом. Для меня она всегда была надежным фундаментом, на который можно было опереться в трудную минуту, источником ясности и здравого смысла. Бабушки мне тоже не хватало: сейчас я вспомнила, что она всегда звала нас Жаклин и Алексия, а не этими короткими собачьими кличками Джекси и Лекси, к которым мы привыкли в школе. На каникулах мы каждый день помогали ей в саду, и бабушка показывала нам свои любимые сорта роз: «снежную королеву», «старую китайскую», «аптекарскую», «королеву датскую» и другие.
Но больше всего я скучала по своей сестре.
Лежа в темноте, я слушала, как постепенно оживает старый дом. Приглушенные потрескивания и скрип старых балок меня не пугали – это были родные и близкие, хорошо знакомые мне с детства звуки. Вот на кухне выпустил струйку воды старый кран, и этот звук, усиленный эхом, пошел гулять по всем комнатам. Потом за окнами раздался какой-то пронзительный визг и послышались глухие удары по дереву – один, другой, третий. Я замерла, чувствуя, как колотится сердце. На несколько минут воцарилась тишина, потом визг и стук повторились.
Огромным напряжением воли я заставила себя встать, чтобы выяснить, в чем дело. Медленно, словно под водой, я протянула руку к выключателю и щелкнула клавишей. Ничего. Света не было, и я, шаркая по полу босыми ногами, вышла в коридор. Дорогу я знала наизусть, так что по большому счету свет был мне вовсе не нужен, и все-таки…
Выключатель в коридоре тоже не работал, и я некоторое время неподвижно стояла на площадке лестницы, напряженно прислушиваясь. Почему не горит свет? Авария на линии или Лекси просто забыла оплатить счета?
Снаружи снова раздался визг и стук.
«Это баньши!» – шепнула Лекси мне в самое ухо, пытаясь меня испугать. Она всегда утверждала, что ду́хи и привидения существуют.
Но сейчас со мной говорила не Лекси, а моя память о ней.
Возвращение в Ласточкино Гнездо стерло, размыло границы прошлого и настоящего. Давняя жизнь ожила.
«В чем разница между призраком и памятью?» – подумала я, нащупывая перила. Медленно, осторожно я стала спускаться по скрипучим деревянным ступенькам. Несмотря на темноту, спуск прошел благополучно, но внизу я неожиданно почувствовала под ногами воду. Я помнила, что заметила лужи в прихожей, как только вошла, но сейчас мне показалось, что воды стало больше.
Весь коридор нижнего этажа и прихожую заполнял тошнотворный запах гниющего дерева, сырости и тины.
На мгновение мне захотелось – очень захотелось – броситься по лестнице назад, прыгнуть на кровать и с головой накрыться одеялом, как я делала в детстве, много лет назад.
Разве ты не слышишь, Декси? Плюх-плюх, шлеп-шлеп… Это шаги. Она пришла за тобой. За нами обеими.
Но я давно не была маленькой девочкой. Я была взрослой. Психологом. Социальным работником. Набрав в грудь воздуха, я постаралась взять себя в руки. Мои глаза уже привыкли к темноте, и какое-то время спустя я разглядела в прихожей Свина, который, выгнув спинку и встопорщив шерсть, таращился на входную дверь.
– Эй, Свинтус! Кис-кис! – позвала я. Звук собственного голоса странным образом подействовал на меня успокаивающе. – Иди сюда!