Темный источник

21 августа 1931 г.

В этот день вечером, примерно в начале девятого, я поднялась в детскую. Уложив Мэгги в кроватку, я села в кресло-качалку с книгой, но тут снаружи послышался какой-то шум. Громкие мужские голоса доносились от бассейна. В последние дни рабочие трудились допоздна, в том числе и по выходным: Уилл пообещал им премию, если они закончат отделку как можно скорее.

Я спустилась вниз, вышла во двор через дверь кухни – и наткнулась на Уилла.

– Что случилось? – спросила я.

– Один из рабочих свалился в бассейн, – ответил он. – Галетти вытащил его, так что все в порядке. Возвращайся в дом, Этель.

Но я не послушалась. Сделав несколько шагов, я приблизилась к группе рабочих и увидела среди них молодого маляра Брайана Смита – Смити, как прозвали его остальные, – который в мокрой одежде пятился от бассейна. Парнишку сотрясала крупная дрожь. Рядом стоял Галетти – тоже насквозь мокрый. Даже с усов у него текло.

– Пойдем в дом, – сказала я Брайану. – Я дам тебе горячего кофе и одеяло, чтобы завернуться, пока сохнет твоя одежда. Как получилось, что ты упал в воду?

– Я не падал! – стуча зубами, ответил он. – Она меня столкнула! Я подошел к краю, а она как схватит меня за ногу да как дернет!..

– Кто это – она?! – удивилась я.

– Та женщина. Которая живет в воде!

– Ты видел в бассейне женщину? – Мое сердце вдруг застучало так громко, что его, наверное, услышали все.

Брайан кивнул, и я увидела, как на его тонкой шее запрыгал острый кадык.

– Она… Она была вон там! – добавил он, показывая на черную воду.

– Я тоже видел! – подал голос еще один рабочий.

– Это была она, – прошептал еще кто-то. – Женщина из бассейна!..

– Женщина из бассейна? – повторила я дрожащим голосом. – Какая чепуха!

– Не чепуха! – возразил Брайан. – Она схватила меня и потянула в воду. Я хотел вырваться, но она не отпускала.

– Мы все ее видели, – подтвердил пожилой каменщик. Его голос показался мне визгливым, словно он был на грани истерики. – Ведь верно, ребята? – повернулся он к остальным. – Мы все ее видели и слышали ее зов!

– Кого вы слышали?! – Я почувствовала, что и сама почти кричу.

– Ступай в дом, Этель! – это сказал Уилл, который подошел сзади и взял меня за локоть. – Я разберусь.

– Ее, – ответил кто-то, и я услышала, как другие рабочие шепотом подтверждают эти слова. Похоже, каждый из них старался рассказать о своей собственной встрече с таинственной женщиной из воды, но я улавливала только отдельные слова: очень красивая… темные волосы… иногда она поет… зовет вместе поплавать…

– Это Элиза Хардинг, – громко сказал Галетти и, отступив в сторону, пристально взглянул на темную воду бассейна.

– Такого просто не может быть, – возразил Уилл.

– Элиза… – повторила я вполголоса, и он обернулся ко мне.

– Иди в дом, Этель! – приказал он резко. – Живо!

Элиза…

Я закрыла глаза и услышала ее голос – голос женщины из моих ночных кошмаров. Женщины с волосами из тины, бледной зеленой кожей и черными, как вода, глазами.

Неужели ты не понимаешь? Она принадлежит источнику!..

Земля ушла у меня из-под ног, ледяная вода сомкнулась вокруг моего тела. Она поднималась все выше, по мере того как невидимая сила тянула меня на дно.





* * *


Придя в себя, я обнаружила, что лежу на кушетке в гостиной. Одежда на мне была совершенно сухой.

– Мэгги?.. – прошептала я.

– С ней все в порядке, она наверху, спит. Ты упала в обморок. – В поле моего зрения появился Уилл с бокалом бренди в руке. – Ну-ка, выпей! Это поможет.

Он просунул свободную руку мне под плечи, и я кое-как села. Холодное стекло толкнулось мне в губы, и я сделала глоток. Никакого вкуса я не почувствовала.

– Ты точно знаешь? Когда ты к ней заходил?


– Точно. Она спит. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Легкая слабость, а так – ничего…

«Я – миссис Монро, и я пью бренди в собственной гостиной. Все нормально. Все хорошо».

– А как этот мальчик, Смити? Мне кажется, бренди ему нужнее, чем мне.

Уилл нахмурился:

– Его нет.

– Нет?

– Он удрал. Вся бригада взяла расчет. – Он тоже глотнул из бокала, и мне показалось, что у него слегка дрожат руки. – Трусы проклятые!

– Вся бригада?

Он кивнул:

– И Галетти в том числе. Суеверные дураки! Чего они только не наплели мне про этот бассейн! Тут тебе и проклятие, и ожившие утопленницы, и призраки! – Нервным жестом Уилл провел рукой по волосам.

– И что мы теперь будем делать? – Я окинула взглядом так и не покрашенные стены гостиной, стопку декоративных панелей в углу, забытый кем-то мастерок. – Мы же не сможем доделать все это сами!

– Разумеется нет! – Уилл скрипнул зубами. – Ничего, я найду новых людей – таких, кто еще не наслушался этих бредней. Не из Бранденбурга. Если придется, я поеду за новой бригадой в Нью-Гэмпшир или в Бостон. Там хватает безработных строителей, в том числе и весьма квалифицированных. Я предложу им двойную оплату, если они успеют закончить отделку к зиме, только теперь я поступлю умнее: каждую неделю буду платить им половину обещанной ставки, а рассчитаюсь полностью только в самом конце. Думаю, желание получить крупную сумму наличными окажется сильнее всех этих сказок о призраках.

Я хотела – действительно хотела – сказать ему, что из этого все равно ничего хорошего не выйдет и что нам тоже лучше отсюда уехать – собрать вещи, прыгнуть в машину и бежать без оглядки подальше от этого дома и страшного источника. Я готова была на коленях умолять его поступить так, но вспомнила о Мэгги, которая спала в детской наверху.

О Мэгги, которая умрет без этой воды.

Нет, никуда мы не могли уехать.

Мы и источник были связаны друг с другом навечно.



12 ноября 1931 г.

– Нет, так мне тоже не нравится, – сказала я, передвигая кушетку на новое место. Теперь напротив нее стояли два мягких кресла и низкий полированный столик со столешницей из клена. Мебель в гостиной я переставляла уже несколько часов и изрядно вымоталась. Руки ныли, поясницу ломило, голова раскалывалась от боли.

Отделочные работы наконец-то завершены. Уилл нанял бригаду из Нью-Гэмпшира – пятнадцать мужчин, которые приехали и поселились в палатках на заднем дворе. Работали они лучше и быстрее бранденбуржцев. Правда, Уилл хорошо им заплатил и к тому же заставил каждого подписать договор, в котором отдельно указывалось: каждый, кто станет болтать о призраках и проклятиях, будет немедленно уволен без всякой платы. Должно быть, это подействовало: отделочники трудились молча и сосредоточенно, стремясь поскорее закончить работу и получить обещанное вознаграждение.

Я не знаю, замечал ли кто-то из них что-то странное или нет. Говорить об этом они не осмеливались, но я была уверена: рабочие чувствуют неладное. Каждый, кто приезжал в Ласточкино Гнездо, чувствовал это сразу.

Впрочем, боялись бассейна далеко не все. Несколько раз к нам приезжали посторонние люди, порой – очень издалека, которые жаждали исцеления, жаждали чуда. Люди на костылях, в инвалидных колясках, дряхлые, трясущиеся старики, родители с больными детьми на руках… Но Уилл отсылал их прочь. Вскоре по границам нашей земли появились знаки: «Частная собственность» и «Проход запрещен».

Ласточкино Гнездо намного просторнее нашего прежнего дома в Лейнсборо. Иногда я даже думаю, что мы никогда не сумеем обжить его по-настоящему. Большие комнаты до сих пор кажутся мне пустоватыми, да и мебель, которую мы привезли с собой, выглядит в них довольно убого. Наш парадный обеденный стол, едва помещавшийся в гостиной в Лейнсборо, слишком мал для столовой, а кушетка и кресла в гостиной напоминают подобранную на помойке рухлядь.

– Ничего, купим новую мебель, – сказал Уилл, обнимая меня и целуя в щеку. – А еще лучше – закажем в Бостоне. Нужно только измерить комнаты и прикинуть, что мы хотим. Готовую мебель привезут по железной дороге, так что с доставкой проблем не будет, – добавил он, и я с благодарностью прильнула к нему.

– А мы можем себе это позволить? – спросила я на всякий случай, хотя мне очень хотелось новую мебель.

– Ерунда. Я обеспечу свою единственную жену лучшей мебелью, даже если это будет последнее, что мне суждено сделать в жизни!

И вот теперь я чувствую себя маленькой девочкой, которая играет в «дом» и ведет игрушечное хозяйство. Словно тень, я перехожу из комнаты в комнату и пытаюсь представить, что и где у меня будет стоять. Но пока что комнаты остаются пустыми и холодными, и я постоянно мерзну, хотя Уилл не жалеет дров и камины топятся постоянно. Но огонь почти не помогает, и я натягиваю на себя свитера и пальто, пока не начинаю походить на капустный кочан.

Время от времени я запираюсь в ванной комнате и колю себя булавкой.

«Я – миссис Монро, и я у себя дома. Дома. Я – дома!»

Частенько я вспоминаю тот первый вечер, который мы с Уиллом провели в отеле. Я вспоминаю, как стояла на балконе, очарованная и сбитая с толку внезапно нахлынувшим на меня ощущением, будто когда-то я уже здесь побывала. Все вокруг представлялось мне смутно знакомым. Я даже сказала тогда Уиллу: «Мне кажется – мы должны были здесь оказаться. Это как вернуться домой после долгой отлучки…»

Неужели уже тогда я догадывалась, предчувствовала, что когда-нибудь мы сделаем это место нашим домом, станем хранителями источника?

Слава богу, Мэгги здесь нравится. Она целыми днями переходит из комнаты в комнату, глядит в окна, играет сама с собой и без конца что-то говорит. Еще никогда наша крошка не выглядела такой здоровой, такой энергичной и полной сил. Но больше всего она любит сидеть возле бассейна. Мэгги разговаривает с ним, произнося длинные фразы, которые кажутся осмысленными (или, во всяком случае, интонационно завершенными), но я ни слова не понимаю.

Каждый вечер мы ходим к бассейну втроем. Купаться уже слишком холодно, но, если погода позволяет, мы садимся на бортик и опускаем ноги в воду. Я крепко держу Маргарет, чтобы она не свалилась, а она болтает ножонками и смеется.

– Мы должны внимательно следить за ней, когда бываем у бассейна, – снова и снова повторяет Уилл. – И дверь из кухни нужно всегда держать на запоре, чтобы наша ласточка ни в коем случае не выходила из дома одна. Не спускай с нее глаз!

Можно подумать, я не понимаю, чем может обернуться наша небрежность!

После ужина мы укладываем Маргарет спать и Уилл говорит: