Темный источник
Часть 38 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Но главное, это место перестало быть знакомым и близким – таким, где мне когда-то было хорошо и радостно.
Подойдя к краю провала, я уставилась на черную, грязную воду внизу. Из бетонной стены торчали перекрученные и поломанные медные трубы, среди обугленных балок виднелась закопченная ванна и фрагменты хрустальной люстры из вестибюля. От этого зрелища у меня закружилась голова, я покачнулась, но Уилл успел подхватить меня под локоть.
– Осторожнее, Этель, – сказал он, отводя меня подальше.
Повсюду под ногами хрустели осколки стекла. Должно быть, окна полопались от жара и осы́пались еще до того, как рухнули стены. Я попыталась представить, как это было: дым, пламя рвется из всех щелей, пронзительно кричат люди… Мне даже казалось – я и сейчас слышу отчаянные вопли тех, кто не смог выбраться из огня. Можно было подумать, залитый водой подвал сохранил эхо их голосов.
– А что говорят у вас в городе, из-за чего начался пожар? – спросил Уилл у Филиппа, предусмотрительно отводя меня еще дальше от провала. Здесь, возле остатков розария, битого стекла было меньше, а глины больше; она чавкала под башмаками, словно трясина, грозя засосать нас на самое дно.
– Говорят, это Бенсон Хардинг виноват. – В устах мальчишки имя владельца «Бранденбургского источника» прозвучало как рычание. – Говорят, он сам поджег свой отель.
– Зачем это могло ему понадобиться? – удивился Уилл.
Филипп пожал плечами, потом наподдал комок глины мыском стоптанного кожаного башмака.
– Кто его знает… Говорят, он спятил, когда утонула его жена. Она тоже была сумасшедшая, – добавил мальчишка убежденно. – Говорят, она видела в бассейне каких-то чудовищ. – Он отвернулся и сплюнул на землю.
Мы с Уиллом переглянулись. Думаю, нам обоим стало не по себе, но в этот момент у меня на руках заворочалась Мэгги – заворочалась и вздохнула хрипло, с трудом. Я снова посмотрела на Уилла. «У нас нет выхода» – вот что означал мой взгляд.
И, обогнув развалины отеля, мы ступили на полускрытую прошлогодней травой дорожку. Как ни удивительно, розарий слева от нас почти не пострадал: листья были зелеными, разросшиеся плети полностью скрыли деревянные шпалеры, а первые, еще совсем небольшие бутоны обещали взрыв ярких красок и чудесных ароматов. И все же я не могла отделаться от какого-то странного чувства. Этот зеленый оазис на месте катастрофы выглядел почти противоестественно.
Запах источника мы почувствовали еще до того, как его увидели, – резкий, сернистый, гнилостный запах.
Деревянный заборчик, когда-то окружавший чашу бассейна, был повален, но на калитке все еще сохранилось объявление: «закрыто до 9 утра». Лужайка заросла сорной травой, но выложенный камнем бассейн выглядел в точности таким же, как и тогда, когда мы видели его в последний раз. Интересно, куда девались павлины, спросила я себя, но сразу же о них забыла. Неподвижная темная поверхность бассейна напомнила мне об утонувшей здесь Элизе Хардинг, и я вздрогнула. На какое-то мгновение мне показалось, будто я вижу под водой бледное, бескровное лицо подруги, но я моргнула, и видение пропало. Наверное, на меня просто подействовал рассказ Миртл, которая не только видела Элизу, но и разговаривала с ней.
Что за чушь, подумала я.
– Отец говорит, этот бассейн – бездонный, – сообщил Филипп, который остановился поодаль, явно опасаясь приближаться к источнику. – А еще он говорит, эту воду даже трогать нельзя, не то что пить! Она ядовитая, от нее бывают всякие видения… – Он посмотрел на солнце, садившееся за холмы. – Ну ладно, – деловито добавил мальчишка. – Думаю, обратную дорогу вы и сами найдете. – И с этими словами он умчался прочь, словно испуганный кролик.
«Найдем ли?.. – подумала я, глядя ему вслед. – Или так и пропадем здесь навсегда?»
Но раздумывать было некогда, и я опустилась на колени. Мэгги я положила на каменные плиты подальше от края. Бедняжка дышала тяжело, как маленький паровозик, который тащит в гору слишком тяжелый состав.
– Пожалуйста… – проговорила я вслух, обращаясь то ли к воде, то ли к Богу, то ли к Элизе. – Пожалуйста, спаси моего ребенка!
С этими словами я зачерпнула ладонью немного черной воды, смочила Мэгги губы и даже сумела влить немного в крошечный ротик. Глаза малышки широко распахнулись, она поглядела на меня, и я принялась втирать воду в ее щеки, лоб, пальчики.
– Как ты думаешь, – спросила я Уилла, – может, нам ее окунуть?
– Нет, для этого слишком холодно. Купание ее убьет, – ответил он. Взгляд его неожиданно стал суровым, и он отошел в сторону и встал там, разглядывая кучи обугленных деревяшек и ковыряя каблуком слежавшуюся золу. Будь на его месте какой-то другой человек, я бы сказала, что он сильно испуган, но я знала Уилла и не могла даже в мыслях допустить подобное.
Вооружившись губкой, я распеленала Маргарет и стала обтирать ее холодной водой, приговаривая:
– Это хорошенькая водичка, она поможет. Потерпи чуточку, тебе скоро станет лучше… – А когда Уилл отошел еще чуть дальше и уже не мог меня слышать, я шепнула: – Это волшебная вода, Мэг. Самая настоящая волшебная вода! Благодаря ей ты не умрешь – я в этом абсолютно уверена. Ты ведь хочешь остаться с нами, правда, крошка? С мамой и с папой?..
В ответ Маргарет довольно гугукнула. «Да, мама, да!» – словно хотела она сказать.
Наконец я снова завернула ее в пеленки и теплое одеяло. Перед тем как тронуться в обратный путь, я наполнила водой четыре большие банки, которые лежали у Уилла в сумке. Уже совсем стемнело, он достал фонарик и первым начал спускаться по тропе туда, где мы оставили машину. Я шла за ним, и мне все время казалось, будто я слышу за спиной какое-то чавканье и хлюпанье, словно кто-то шел за нами, увязая ботинками в грязи, но, когда я не выдержала и обернулась, позади никого не было – только тени.
– Ну что, попробуем найти гостиницу? – спросил Уилл, когда мы спустились вниз и сели в машину.
Я вспомнила объявление в универмаге.
– Вряд ли здесь осталась хоть одна, – ответила я. – Поехали лучше домой.
Обратный путь был таким же долгим и утомительным, но настроение у меня было совсем другое. На заднем сиденье чуть позвякивали банки с волшебной водой, Мэгги дышала ровно, без этих страшных хрипов, и время от времени принималась довольно гулюкать. Наконец она заснула у меня на руках, а я все прислушивалась к ее тихому, мерному дыханию.
В Лейнсборо мы вернулись далеко за полночь, и я сразу пошла с Маргарет в детскую, чтобы переодеть и уложить. Ручки и ножки у нее были розовыми, дыхание – нормальным. Кроме того, она проголодалась.
– Я смотрю, к нашей крошке вернулся аппетит, – заметил Уилл, входя в детскую следом за мной.
– Не только аппетит, – сказала я. – Ты только посмотри – она явно чувствует себя лучше и совсем не задыхается. Вода излечила ее.
Он кивнул, но я заметила, как крепко он стиснул зубы. Мне даже показалось, что помимо изумления и надежды в его глазах промелькнуло еще что-то… Страх. Крошечный огонек страха, который способен превратиться во всесжигающий пожар.
Глава 25
20 июня 2019 г.
Домой я вернулась только в половине десятого. Райан высадил меня у дверей и уехал, а я поднялась на крыльцо. Диана прислала эсэмэску, что задерживается на работе, но обязательно приедет – привезет пиццу и вино.
Едва войдя в прихожую, я сразу почувствовала, что отец снова взялся стряпать. В воздухе пахло приправами, перцем и разогретым маслом.
– Тед?! – позвала я, направляясь в кухню. Свет горел только там – и в коридоре, и в гостиной лампочки были выключены.
Отец что-то сказал, но так тихо, что я не разобрала слов. Обращался он явно не ко мне. С кем же он может разговаривать? С Дианой? Но ведь я только недавно получила от нее сообщение, да и машины ее на подъездной дорожке я не заметила.
– Тед?.. – снова сказала я, входя в кухню, в которой царил полный разгром. На полу валялись пустые пакеты из универмага, все конфорки были включены, и на каждой стояло по кастрюле, разделочный и рабочий столы были заставлены жестянками с мукой, сахаром, перцем, вскрытыми консервными банками, завалены блюдцами и мисками, мерными стаканами, грязными ложками и ножами. На обеденном столе теснились тарелки и подносы с шоколадным печеньем, чизбургерами, поджаренными сырными сэндвичами и прочим. Дверцы кладовки были распахнуты настежь, а за ларем с овощами что-то торопливо поедал Свинтус.
– Что здесь происходит? – спросила я отца, который переворачивал лопаточкой бекон. Я очень старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и доброжелательно, хотя на самом деле я разозлилась и испугалась. Подобный «творческий беспорядок» на кухне был в стиле Лекси, она всегда все переворачивала вверх дном, когда готовила. Тед ничего подобного себе не позволял.
Он не ответил, и я, подойдя к нему, тронула его за плечо:
– Эй? Что случилось?
– Она проголодалась, – ответил он каким-то не своим голосом и продолжал орудовать изогнутой лопаточкой. На меня он даже не взглянул. – Она проголодалась, но не хочет ничего есть. – И он вывалил в сковородку полбанки кукурузы под белым соусом.
– Кто проголодался, Тед?
Он наконец-то посмотрел на меня.
– Лекси, кто же еще! – сказал Тед. Его зрачки казались огромными, а лицо, хотя и блестело от пота, как у всякого человека, простоявшего у горячей плиты несколько часов, было мертвенно-бледным.
Я выключила конфорки и взяла его за руку. Она была холодной и липкой.
– Лекси? Но ведь она…
– Она была здесь! И сказала, что хочет есть. – Он бросил на меня безумный взгляд. – Я готовил ей самые разные блюда, но она так ничего и не съела. Даже не попробовала!
Его лицо сделалось таким расстроенным, таким несчастным, что мне стало его жалко.
– Ну-ка присядь, – сказала я и повела его к столу. Двигался он медленно, как лунатик, но мне все же удалось усадить его на стул. Сама я села напротив, сдвинув в сторону часть стоявших на нем тарелок и мисок с едой. Только сейчас до меня дошло, что все это были любимые блюда моей сестры.
– Она была здесь, – повторил Тед. – И сидела на том самом месте, где ты сейчас. Вот смотри!.. – Он лихорадочно зашарил по столу, едва не столкнув на пол тарелку с чизбургерами, и наконец извлек из-под завалов альбом для эскизов. – Доказательство! – выкрикнул он и, раскрыв альбом, поднес его к моему лицу.
Я взяла альбом у него из рук и стала рассматривать серию набросков, торопливо сделанных карандашом: Лекси в кухне, Лекси рядом с буфетом, Лекси сидит за столом… На рисунках глаза у сестры выглядели абсолютно сумасшедшими, а волосы – мокрыми.
Я с трудом подавила дрожь.
– Она сказала, что могла бы вернуться и снова жить с нами, – сказал отец. – Но мы должны ей помочь…
– Тед! – проговорила я с интонациями социального работника. – Я не думаю, что…
В прихожей грохнула входная дверь, и я выронила альбом. Отец подпрыгнул на стуле и посмотрел на меня расширенными от волнения глазами.
– Она вернулась! – прошептал он. – Сейчас ты сама увидишь…
Я попыталась встать и не сумела. Я не могла пошевелиться. Не могла дышать. На мгновение мне показалось – я снова под водой и мы с Лекс играем в утопленников.
Кто первым пошевелится, тот проиграл.
– Эй, это я! Я дома! – донесся из прихожей голос Дианы.
Я с облегчением выдохнула. Лицо Теда разочарованно вытянулось.
– Ничего не говори ей про Лекси, хорошо? – быстро шепнула я и, подобрав альбом, сунула ему прямо в руки.
– Но ты мне веришь? – так же шепотом отозвался он. Его лицо приобрело умоляющее выражение.
Верила ли я? Могла ли я поверить, что моя утонувшая (и кремированная) сестра сумела найти обратную дорогу и преспокойно сидеть в кухне?
Нет. Это было невероятно. Невозможно!
– Давай поговорим об этом, когда Дианы не будет, – нашлась я. – Это будет наш с тобой секрет, ладно?
Никому ни слова!
– Извините, что задержалась, зато я принесла вам пиццу и вино, – сказала Диана, появляясь в кухне. – В магазине «У Излучины» готовят отличную греческую пиццу, просто пальчики оближешь! Я уверена, вы со мной согласитесь, когда попробуете это чудо.
На Диане был светло-бежевый полотняный костюм, прическа и макияж выглядели безупречно. В левой руке она удерживала огромную плоскую коробку с пиццей, в правой – пакет, в котором позвякивали бутылки. Увидев царивший на кухне разгром, Диана резко остановилась.