Темный источник
Часть 32 из 57 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Потом расскажу. Когда рисунки будут готовы.
Никому ни слова, Джекс! Ни единой живой душе!
– Скажи, что ты знаешь о Марте – о выдуманной подруге нашей тетки Риты?
– О Марте?.. – Тед, кажется, был удивлен моим вопросом. – Да ничего практически. Как мне рассказывала твоя мама, Рита считала, что Марта живет в бассейне и иногда из него выходит. Еще она часто просила твою бабушку ставить на стол лишнюю тарелку. А когда Марта не приходила к ужину, Рита относила тарелку к бассейну.
– Марта была ребенком? Маленькой девочкой?
Он кивнул.
– Да, наверное… Скорее всего.
Я тоже кивнула, вспомнив изображение Марты на крышке коробки со «Змеями и лестницами»: ручки-спички, голубенькое платьице, светлые волосы.
– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался отец. – Почему ты вдруг вспомнила про Марту?
– Марта? Это какая Марта? – сказала Диана, входя в кухню. Мгновенно сориентировавшись, она двинулась туда, где стоял кофейник. Одета она была в старые беговые шорты и одну из футболок Лекси. Волосы Дианы были взлохмачены, а темные круги под глазами делали ее похожей на енота.
– Ритина подружка, – усмехнулся Тед. – Джекс спрашивала, что́ я о ней знаю, но… Ты, я думаю, сможешь рассказать ей больше, чем я.
Диана налила себе кофе и повернулась ко мне:
– Да там нечего особо рассказывать. Рита всегда отличалась буйным воображением. Из нас троих она была самой младшей, и, если говорить откровенно, мы с Линдой не особенно охотно принимали ее в наши игры. Вот она и придумала себе подружку-ровесницу.
– А вам не приходило в голову, – начала я, – что Марта существует на самом деле?
Диана нахмурилась:
– На самом деле? Девочка, живущая на дне бассейна? Девочка, которую никто не видит, кроме Риты?.. – Она усмехнулась, отпила кофе, потерла припухшие глаза. – Нет, Джеки, такая возможность мне в голову не приходила.
– Как тебе спалось, Ди? – спросил Тед.
– Так себе. – Диана повернулась ко мне: – А тебе, Джеки? Надеюсь, ты больше не ходила к бассейну в темноте?
– К бассейну? В темноте?.. – Тед удивленно вскинул на меня глаза.
– Вчера вечером я не могла заснуть и решила спуститься к бассейну… – нехотя пояснила я.
– Она не просто ходила к бассейну, она измеряла глубину, – уточнила Диана, пристально глядя на меня поверх чашки с кофе.
– Просто я очень долго думала, зачем Лекси нанесла на бортики буквы и цифры, зачем поделила бассейн на квадраты. Ты сам меня об этом спрашивал… – сказала я. – И мне пришло в голову, что записи, которые мы нашли, – это глубина бассейна в каждом квадрате.
– Я помню, ваша бабушка постоянно твердила, что у бассейна нет дна. Лекси всегда была умной девочкой; наверное, она решила проверить, правда это или нет, – сказал Тед неожиданно взволнованным голосом. – Ну и что показали ваши с сестрой измерения?
Я пожала плечами:
– Насколько я могу судить, бассейн вовсе не бездонный. Там, где я опускала мерную ленту, глубина была в среднем около семи метров.
На лице Теда появилось разочарованное выражение.
– Но, если судить по записям, которые оставила Лекси, дело обстоит несколько иначе…
– Вот как?! – Мои слова, похоже, его заинтересовали.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешалась Диана. – Вы это серьезно? Однажды Лекси пыталась убедить нас, что в стенах ее спальни живут пчелы, которые подслушивают ее секреты, а потом рассказывают бабушке. А как насчет того раза, когда она начертила план сада и отметила на нем все сливные решетки? Ты, Джекс, кажется, тоже в этом участвовала… Вы обе считали, что люди-ящерицы пользуются подземными канализационными тоннелями и, если держать решетки под постоянным присмотром, их можно будет увидеть.
– Но я думала…
– Ты давно не виделась с Лекси и не разговаривала с ней, – решительно сказала Диана. Ее взгляд, еще недавно вялый, сонный и похмельный, неожиданно стал пристальным и острым. – И ты должна учитывать, что за последний год…
– Я все учитываю, – отрезала я. – И я отлично понимаю: я не имею никакого права судить о том, что происходило у нее в голове, потому что не общалась с ней целый год. И все же я…
– Извини. – Диана бросила на меня еще один взгляд. – Я не должна была так говорить… Но я еще не отошла после вчерашнего… после вчерашней церемонии, я не выспалась и вообще… Но это меня, конечно, не извиняет. – Она глубоко вздохнула. – Собственно говоря, я имела в виду только одно: в последние месяц-полтора болезнь твоей сестры обострилась. И я не стала бы вкладывать какой-то особенный смысл во все, что́ она говорила, делала или писала в последние недели перед… перед своей смертью.
Некоторое время мы сидели молча, не глядя друг на друга. Наконец Тед повернулся к Диане:
– Есть жареная картошка и бекон. Я могу приготовить яичницу. Тебе какую? – Он отодвинул стул, собираясь встать.
– Спасибо, мне пока только кофе, – ответила она. – Ешь сам, пока не остыло.
Тед снова сел на место, а у Дианы зазвонил телефон. Она ответила. Разговор был недолгим и напряженным: несколько раз тетка повторила слово «профнепригодность».
– Боюсь, мне придется срочно съездить в офис, – сказала она, убирая телефон обратно в карман. – У меня на руках проблемная недвижимость, и мне нужно сгладить кое-какие углы. Я помню, что сегодня мы собирались съездить на озеро и… развеять прах, но…
– Это можно сделать и завтра, я не против, – сказала я.
– Я тоже, – сказал Тед. – Я взял обратный билет на воскресенье. Я мог бы задержаться и подольше, но боюсь, что тогда Дункан начнет нервничать и гадить где попало и Ванесса попросту вышвырнет его на улицу.
Дунканом звали его старого рыжего одноглазого кота. Откровенно говоря, я удивилась, когда услышала, что он еще жив.
– Ванесса? – переспросила Диана.
– Папина сожительница, – пояснила я.
– Спутница жизни, – поправил он.
– А ты, Джеки? Когда ты возвращаешься к себе в Тако́му?
– Тоже в воскресенье.
Диана отставила в сторону кружку с остатками кофе.
– Быть может, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать этот вопрос, но… Ты ведь понимаешь, что теперь и этот дом, и земля – все это твое? Разве Лекс не обсуждала с тобой свое завещание?
Я покачала головой. Тело вдруг стало каким-то чужим; во всяком случае, я ощущала его как что-то постороннее, не имеющее ко мне никакого отношения.
– Я даже не знала, что Лекси оставила завещание.
– Не только оставила, но и зарегистрировала его по всем правилам. В нем она отписала все свое имущество тебе. Дом, участок, остатки маминых сбережений и даже машину. Разумеется, никто не требует, чтобы ты принимала решение прямо сейчас, но…
Я вспомнила, как сильно мне хотелось получить дом и участок, когда вскрывали бабушкино завещание. Я надеялась, что мне достанется хоть что-нибудь, но, когда выяснилось, что все имущество полностью перешло к Лекси, я почувствовала себя глубоко уязвленной и очень разозлилась. Но теперь… теперь мне хотелось только одного. Я хотела вернуть сестру.
– Я работаю с одним очень толковым менеджером, который может взять на себя управление недвижимостью, пока ты будешь думать, – сказала Диана деловым тоном. – Дом и участок можно сдать, и у тебя будет дополнительный доход. Вещи Лекс мы поместим на хранение, и ты разберешь их, когда… когда будешь в состоянии этим заняться.
– А разве тебе не хотелось бы получить этот дом? – спросила я. – В конце концов, ты ведь бабушкина дочь, ты здесь выросла… Разве не будет правильнее, если он перейдет к тебе?
– Этот дом мне точно не нужен, и мама отлично это знала. Ласточкино Гнездо, этот чертов бассейн и я – вещи абсолютно несовместимые. Такое положение сложилось уже довольно давно, и я не намерена ничего менять. – Диана немного помолчала, глядя в сторону. – Кстати, кроме недвижимости, есть еще трастовый фонд, – промолвила она после паузы.
Действительно, когда стало очевидно, что Лекси, возможно, никогда не сможет себя обеспечивать, бабушка передала какие-то деньги в доверительное управление, чтобы у нее был независимый доход. Подробностей я не знала, но не раз мысленно благодарила судьбу за то, что мне не приходится содержать сестру на мою скудную зарплату.
– По условиям соглашения, – продолжала тем временем Диана, – средства фонда должны были достаться детям Лекси, если бы они у нее были. Но, раз детей нет, эти деньги тоже переходят к тебе.
– Ого! – потрясенно пробормотала я.
– Думаю, адвокат Нокс, который занимается делами фонда, свяжется с тобой в самые ближайшие дни.
– Фонд выплачивает доход каждый квартал, – добавил Тед. – И это довольно крупная сумма.
Эти слова снова заставили меня испытать острое чувство вины и… ревности. Ну почему, почему он знает о жизни Лекси то, о чем я не имела ни малейшего понятия?
– Ну, мне пора, – сказала Диана, вставая. – Я побежала. Мне еще нужно заскочить домой, забрать кое-какие документы. Вечером я вернусь, а по дороге – возьму в ресторане что-нибудь нам на ужин.
– Хорошо, – согласилась я.
– Отличный план, – кивнул отец.
– Ну а пока меня не будет, – добавила Диана и нахмурилась, – я бы предпочла, чтобы вы оба съездили куда-нибудь в город. Главное, держитесь подальше от этого распродолбанного бассейна!
* * *
Лестница, ведущая на чердак, была узкой, крутой и такой темной, что, поднимаясь по ней, я дважды оступилась и не упала только потому, что успела схватиться за перила. Если бы я свалилась, то наверняка свернула бы себе шею.
Добравшись до верхней площадки, я ненадолго задержалась, чтобы отдышаться. На чердаке было сухо, пахло пылью, нафталином и старой рухлядью. Пожелтевшие от времени обои в мелкий цветочек кое-где отстали от стен и пошли пузырями; с потолка свисали гирлянды забитой пылью паутины, а пол из широких сосновых досок, когда-то выкрашенный коричневой краской, облез и стал щелястым и серым.
В мансарде, слева от входной двери, стояла вешалка, на которой пылились плащи и пальто. Под ними я увидела большой старый сундук, обитый железными полосами. Приподняв крышку, я обнаружила, что он битком набит скатертями, полотенцами, занавесками и покрывалами, среди которых я заметила ветхое детское одеяльце, которое когда-то было желто-белым, а теперь выглядело просто серым. Ничего интересного в сундуке не было, и я, закрыв крышку, повернулась, чтобы взглянуть на прабабушкину кровать. Как и раньше, она стояла у дальней стены, застеленная пыльным белым покрывалом. Отдергивая его, я невольно затаила дыхание. Что я ожидала увидеть? Высохшую мумию старой женщины? Комплект зубных протезов, которые тут же вцепятся мне в палец?..
Но, к счастью, ничего подобного там не было. На кровати не оказалось даже постельного белья – я увидела перед собой только старый соломенный матрас, покрытый желтоватыми разводами и пятнами.
За моей спиной раздался чуть слышный шорох, и я медленно обернулась. Пальто на вешалке чуть заметно покачивались на своих «плечиках».
– Кто здесь?!
Из-за вешалки показались острые уши, и я, вскрикнув, попятилась.
Никому ни слова, Джекс! Ни единой живой душе!
– Скажи, что ты знаешь о Марте – о выдуманной подруге нашей тетки Риты?
– О Марте?.. – Тед, кажется, был удивлен моим вопросом. – Да ничего практически. Как мне рассказывала твоя мама, Рита считала, что Марта живет в бассейне и иногда из него выходит. Еще она часто просила твою бабушку ставить на стол лишнюю тарелку. А когда Марта не приходила к ужину, Рита относила тарелку к бассейну.
– Марта была ребенком? Маленькой девочкой?
Он кивнул.
– Да, наверное… Скорее всего.
Я тоже кивнула, вспомнив изображение Марты на крышке коробки со «Змеями и лестницами»: ручки-спички, голубенькое платьице, светлые волосы.
– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался отец. – Почему ты вдруг вспомнила про Марту?
– Марта? Это какая Марта? – сказала Диана, входя в кухню. Мгновенно сориентировавшись, она двинулась туда, где стоял кофейник. Одета она была в старые беговые шорты и одну из футболок Лекси. Волосы Дианы были взлохмачены, а темные круги под глазами делали ее похожей на енота.
– Ритина подружка, – усмехнулся Тед. – Джекс спрашивала, что́ я о ней знаю, но… Ты, я думаю, сможешь рассказать ей больше, чем я.
Диана налила себе кофе и повернулась ко мне:
– Да там нечего особо рассказывать. Рита всегда отличалась буйным воображением. Из нас троих она была самой младшей, и, если говорить откровенно, мы с Линдой не особенно охотно принимали ее в наши игры. Вот она и придумала себе подружку-ровесницу.
– А вам не приходило в голову, – начала я, – что Марта существует на самом деле?
Диана нахмурилась:
– На самом деле? Девочка, живущая на дне бассейна? Девочка, которую никто не видит, кроме Риты?.. – Она усмехнулась, отпила кофе, потерла припухшие глаза. – Нет, Джеки, такая возможность мне в голову не приходила.
– Как тебе спалось, Ди? – спросил Тед.
– Так себе. – Диана повернулась ко мне: – А тебе, Джеки? Надеюсь, ты больше не ходила к бассейну в темноте?
– К бассейну? В темноте?.. – Тед удивленно вскинул на меня глаза.
– Вчера вечером я не могла заснуть и решила спуститься к бассейну… – нехотя пояснила я.
– Она не просто ходила к бассейну, она измеряла глубину, – уточнила Диана, пристально глядя на меня поверх чашки с кофе.
– Просто я очень долго думала, зачем Лекси нанесла на бортики буквы и цифры, зачем поделила бассейн на квадраты. Ты сам меня об этом спрашивал… – сказала я. – И мне пришло в голову, что записи, которые мы нашли, – это глубина бассейна в каждом квадрате.
– Я помню, ваша бабушка постоянно твердила, что у бассейна нет дна. Лекси всегда была умной девочкой; наверное, она решила проверить, правда это или нет, – сказал Тед неожиданно взволнованным голосом. – Ну и что показали ваши с сестрой измерения?
Я пожала плечами:
– Насколько я могу судить, бассейн вовсе не бездонный. Там, где я опускала мерную ленту, глубина была в среднем около семи метров.
На лице Теда появилось разочарованное выражение.
– Но, если судить по записям, которые оставила Лекси, дело обстоит несколько иначе…
– Вот как?! – Мои слова, похоже, его заинтересовали.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешалась Диана. – Вы это серьезно? Однажды Лекси пыталась убедить нас, что в стенах ее спальни живут пчелы, которые подслушивают ее секреты, а потом рассказывают бабушке. А как насчет того раза, когда она начертила план сада и отметила на нем все сливные решетки? Ты, Джекс, кажется, тоже в этом участвовала… Вы обе считали, что люди-ящерицы пользуются подземными канализационными тоннелями и, если держать решетки под постоянным присмотром, их можно будет увидеть.
– Но я думала…
– Ты давно не виделась с Лекси и не разговаривала с ней, – решительно сказала Диана. Ее взгляд, еще недавно вялый, сонный и похмельный, неожиданно стал пристальным и острым. – И ты должна учитывать, что за последний год…
– Я все учитываю, – отрезала я. – И я отлично понимаю: я не имею никакого права судить о том, что происходило у нее в голове, потому что не общалась с ней целый год. И все же я…
– Извини. – Диана бросила на меня еще один взгляд. – Я не должна была так говорить… Но я еще не отошла после вчерашнего… после вчерашней церемонии, я не выспалась и вообще… Но это меня, конечно, не извиняет. – Она глубоко вздохнула. – Собственно говоря, я имела в виду только одно: в последние месяц-полтора болезнь твоей сестры обострилась. И я не стала бы вкладывать какой-то особенный смысл во все, что́ она говорила, делала или писала в последние недели перед… перед своей смертью.
Некоторое время мы сидели молча, не глядя друг на друга. Наконец Тед повернулся к Диане:
– Есть жареная картошка и бекон. Я могу приготовить яичницу. Тебе какую? – Он отодвинул стул, собираясь встать.
– Спасибо, мне пока только кофе, – ответила она. – Ешь сам, пока не остыло.
Тед снова сел на место, а у Дианы зазвонил телефон. Она ответила. Разговор был недолгим и напряженным: несколько раз тетка повторила слово «профнепригодность».
– Боюсь, мне придется срочно съездить в офис, – сказала она, убирая телефон обратно в карман. – У меня на руках проблемная недвижимость, и мне нужно сгладить кое-какие углы. Я помню, что сегодня мы собирались съездить на озеро и… развеять прах, но…
– Это можно сделать и завтра, я не против, – сказала я.
– Я тоже, – сказал Тед. – Я взял обратный билет на воскресенье. Я мог бы задержаться и подольше, но боюсь, что тогда Дункан начнет нервничать и гадить где попало и Ванесса попросту вышвырнет его на улицу.
Дунканом звали его старого рыжего одноглазого кота. Откровенно говоря, я удивилась, когда услышала, что он еще жив.
– Ванесса? – переспросила Диана.
– Папина сожительница, – пояснила я.
– Спутница жизни, – поправил он.
– А ты, Джеки? Когда ты возвращаешься к себе в Тако́му?
– Тоже в воскресенье.
Диана отставила в сторону кружку с остатками кофе.
– Быть может, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать этот вопрос, но… Ты ведь понимаешь, что теперь и этот дом, и земля – все это твое? Разве Лекс не обсуждала с тобой свое завещание?
Я покачала головой. Тело вдруг стало каким-то чужим; во всяком случае, я ощущала его как что-то постороннее, не имеющее ко мне никакого отношения.
– Я даже не знала, что Лекси оставила завещание.
– Не только оставила, но и зарегистрировала его по всем правилам. В нем она отписала все свое имущество тебе. Дом, участок, остатки маминых сбережений и даже машину. Разумеется, никто не требует, чтобы ты принимала решение прямо сейчас, но…
Я вспомнила, как сильно мне хотелось получить дом и участок, когда вскрывали бабушкино завещание. Я надеялась, что мне достанется хоть что-нибудь, но, когда выяснилось, что все имущество полностью перешло к Лекси, я почувствовала себя глубоко уязвленной и очень разозлилась. Но теперь… теперь мне хотелось только одного. Я хотела вернуть сестру.
– Я работаю с одним очень толковым менеджером, который может взять на себя управление недвижимостью, пока ты будешь думать, – сказала Диана деловым тоном. – Дом и участок можно сдать, и у тебя будет дополнительный доход. Вещи Лекс мы поместим на хранение, и ты разберешь их, когда… когда будешь в состоянии этим заняться.
– А разве тебе не хотелось бы получить этот дом? – спросила я. – В конце концов, ты ведь бабушкина дочь, ты здесь выросла… Разве не будет правильнее, если он перейдет к тебе?
– Этот дом мне точно не нужен, и мама отлично это знала. Ласточкино Гнездо, этот чертов бассейн и я – вещи абсолютно несовместимые. Такое положение сложилось уже довольно давно, и я не намерена ничего менять. – Диана немного помолчала, глядя в сторону. – Кстати, кроме недвижимости, есть еще трастовый фонд, – промолвила она после паузы.
Действительно, когда стало очевидно, что Лекси, возможно, никогда не сможет себя обеспечивать, бабушка передала какие-то деньги в доверительное управление, чтобы у нее был независимый доход. Подробностей я не знала, но не раз мысленно благодарила судьбу за то, что мне не приходится содержать сестру на мою скудную зарплату.
– По условиям соглашения, – продолжала тем временем Диана, – средства фонда должны были достаться детям Лекси, если бы они у нее были. Но, раз детей нет, эти деньги тоже переходят к тебе.
– Ого! – потрясенно пробормотала я.
– Думаю, адвокат Нокс, который занимается делами фонда, свяжется с тобой в самые ближайшие дни.
– Фонд выплачивает доход каждый квартал, – добавил Тед. – И это довольно крупная сумма.
Эти слова снова заставили меня испытать острое чувство вины и… ревности. Ну почему, почему он знает о жизни Лекси то, о чем я не имела ни малейшего понятия?
– Ну, мне пора, – сказала Диана, вставая. – Я побежала. Мне еще нужно заскочить домой, забрать кое-какие документы. Вечером я вернусь, а по дороге – возьму в ресторане что-нибудь нам на ужин.
– Хорошо, – согласилась я.
– Отличный план, – кивнул отец.
– Ну а пока меня не будет, – добавила Диана и нахмурилась, – я бы предпочла, чтобы вы оба съездили куда-нибудь в город. Главное, держитесь подальше от этого распродолбанного бассейна!
* * *
Лестница, ведущая на чердак, была узкой, крутой и такой темной, что, поднимаясь по ней, я дважды оступилась и не упала только потому, что успела схватиться за перила. Если бы я свалилась, то наверняка свернула бы себе шею.
Добравшись до верхней площадки, я ненадолго задержалась, чтобы отдышаться. На чердаке было сухо, пахло пылью, нафталином и старой рухлядью. Пожелтевшие от времени обои в мелкий цветочек кое-где отстали от стен и пошли пузырями; с потолка свисали гирлянды забитой пылью паутины, а пол из широких сосновых досок, когда-то выкрашенный коричневой краской, облез и стал щелястым и серым.
В мансарде, слева от входной двери, стояла вешалка, на которой пылились плащи и пальто. Под ними я увидела большой старый сундук, обитый железными полосами. Приподняв крышку, я обнаружила, что он битком набит скатертями, полотенцами, занавесками и покрывалами, среди которых я заметила ветхое детское одеяльце, которое когда-то было желто-белым, а теперь выглядело просто серым. Ничего интересного в сундуке не было, и я, закрыв крышку, повернулась, чтобы взглянуть на прабабушкину кровать. Как и раньше, она стояла у дальней стены, застеленная пыльным белым покрывалом. Отдергивая его, я невольно затаила дыхание. Что я ожидала увидеть? Высохшую мумию старой женщины? Комплект зубных протезов, которые тут же вцепятся мне в палец?..
Но, к счастью, ничего подобного там не было. На кровати не оказалось даже постельного белья – я увидела перед собой только старый соломенный матрас, покрытый желтоватыми разводами и пятнами.
За моей спиной раздался чуть слышный шорох, и я медленно обернулась. Пальто на вешалке чуть заметно покачивались на своих «плечиках».
– Кто здесь?!
Из-за вешалки показались острые уши, и я, вскрикнув, попятилась.