Темные ущелья

– Нет. Быть того не может, Эг. Слишком сложно. Кормчие, падающие с неба? Предзнаменования, легенды оживают? Миссия стоимостью в четверть миллиона элементалей, да еще с имперской хартией и с участием половины некоронованных властителей ихельтетской торговли? И все ради того, чтобы позаботиться о единственной неудачнице-полукровке, насквозь пропитанной крином?

В ее голосе Драконья Погибель услышал старые, переплетенные друг с другом обиды, боль и ненависть к себе.

– Хорошо, – сказал он очень мягко. – Думаю, все зависит от того, насколько важна эта неудачница-полукровка, насквозь пропитанная крином. Разве ты не говорила, что Ангфал поклялся сделать целью всей жизни твою защиту? Манатан тоже, не так ли?

– Манатан присягнул кириатской миссии, а не мне. В любом случае, это к делу не относится, мать твою. Если все вертится вокруг того, чтобы защитить меня, почему Ангфал просто не сказал мне отправиться в Дхашару на время? Или отсидеться в имперском посольстве в Шактуре?

– Ой, не знаю – может, потому, что ты бы не послушалась? – Эгар ухмыльнулся. – Я был твоим телохранителем меньше двух лет, Арчиди, и уж я-то знаю, что уберечь тебя от опасности до усрачки трудно. Не завидую Ангфалу. Ты делаешь то, что хорошо для тебя, не чаще, чем кто-то раздвигает ноги перед шаманом.

Кажется, она улыбнулась – самую малость.

– Спасибо.

– Просто указываю на некоторые очевидные истины. Анашарал продал тебе единственного пони, который способен доставить тебя за тысячу миль от Ихельтета, не моргнув глазом. И он продал Джиралу соответствующее седло, чтобы доставить тебя туда с шиком.

– Нет. – Она снова решительно покачала головой. – Я на это не куплюсь, Эг. Ты разбил неплохую палатку, но слишком многое в нее не влезает. Двенды, допустим. Анашарал их не выдумывал. Есть еще Клитрен и тот факт, что кто-то в Трелейне решил, что стоит послать его и целую гребаную флотилию каперов на Хиронские острова, чтобы задержать нас. И еще кому-то в Орнли велели выкопать тот меч и отвезти его в Трелейн до нашего приезда. Это все не может быть…

– Какой меч?

В голосе Стратега послышались жесткие нотки, которые безошибочно распознал даже Эгар. И он увидел, как Арчет бросила удивленный взгляд на потолок.

– А тебе какое дело? – спросила полукириатка резким тоном.

В воздухе возник завиток света, который быстро превратился в написанную каллиграфическим почерком строку, затем в какой-то длинный инструмент и наконец в нечто, опознаваемое быстро, хоть и не без труда: длинный меч.

– Если, – отчетливо произнес Стратег, – речь идет об этом мече, то он мне весьма небезразличен, и вам лучше все рассказать.

Эгар уставился на изображение, парящее перед ним в воздухе. В свое время он побывал в разных местах под имперским штандартом, сражался со множеством разных народов и видел оружие, которым они защищались – как правило, низкого качества.

Он никогда не видел ничего подобного.

Лезвие поблескивало по краям синим и не сужалось, было ровным от гарды до зазубренного кончика – конечно, он видел подобное в руках двенд, когда они прибыли в Эннишмин два года назад, а затем в затхлых каменных глубинах храма в Афа’мараге в прошлом году. Но на уровне крестовины любое сходство исчезало. Этот меч был снабжен тяжелой гардой с расположенными под углом половинами, утыканными с нижней стороны крючковатыми маленькими зубцами, которые придавали ей вид железных челюстей, разинутых и извергающих из себя рукоять вместе с навершием. И эта рукоять с навершием, м-да… Эгар поймал себя на том, что качает головой, пытаясь осмыслить увиденное. Никакого явственного места, чтобы взяться за него руками, никакого навершия-противовеса – только длинная, закрученная спиралью и похожая на змею металлическая полоса, которая также мерцала синим в тусклом свете и заканчивалась острым, направленным внутрь шипом.

Вся нижняя часть оружия больше походила на орудие пытки, чем на рукоять меча.

– Тот самый? – Теперь в голосе демона слышалось нетерпение.

– Да не видели мы этот сраный меч, – огрызнулась Арчет. – Его забрали из могилы на Хиронских островах еще до того, как мы туда прибыли. Откуда нам знать, как он выглядит? Ты не хочешь объяснить, что это за… штука?

– Это «Измена Тебе к Лицу», – сухо ответил Стратег. – Фатум Иллракского Подменыша. Синтезированный, созданный кириатами методом обратной инженерии симулякр олдрейнского оружия под названием Атакующий из Сумерек, подаренного кланом Иллрак их паладину-человеку Кормориону Илусилину Мэйну, прозванному Корморионом Сияющим, при его назначении верховным главнокомандующим в – как нам до этого момента казалось – последней войне кириатов с двендами.

Арчет завороженно бродила вокруг парящего в воздухе изображения меча.

– «Измена Тебе к Лицу»? Зачем его создали? Для чего?

– Его наименование – как я взял на себя смелость предположить – намекает, что Фатум Иллракского Подменыша предназначался для того, чтобы убить Кормориона, когда тот обнажит его в бою.

– Убить его – как? – Арчет все еще смотрела на меч, то ли не замечая кислой язвительности Стратега, то ли просто игнорируя ее.

– Фатум Иллракского Подменыша был создан таким образом, чтобы разорвать его связь с неопределенной сущностью и магическими возможностями, которые та предоставляет, вместо того, чтобы питать и направлять их, для чего был выкован изначальный меч. Потом Фатум должен был отразить и сохранить самость Кормориона, противопоставить эту копию тому «я», что существовало в рамках его собственного разума, и позволить им уничтожить друг друга.

Эгар нахмурился.

– Чего?..

– Меч должен был украсть его душу, – медленно проговорил демон. – Так сойдет?

– Нет, не сойдет, – вмешалась Арчет. – Я читала Индират М’нал. Кириаты никогда не владели такой наукой. Есть предположения о возможности кражи или отражения, как бы ты это ни называл, ну, души. И все. Просто предположения.

– А я и не говорил, кир-Арчет, что в основе замысла меча лежат кириатские силы. Я лишь сказал, что кириаты выполнили инженерную работу.

– По чьему наущению?

Еще одна пауза.

– Мы их знали как Ан Фой – или Бессмертный Дозор. Люди по обе стороны конфликта называли их разными именами. Судя по подслушанным мною проклятиям и молитвам, которые за несколько минувших часов изрекли твои последователи, похоже, в настоящее время они известны как Темный Двор.


– Гребаные Небожители? – На лице Драконьей Погибели расплылась недоверчивая улыбка.

– И это тоже.

– Они сражались в этой битве так долго? – Он посмотрел на Арчет, все еще ухмыляясь. – На стороне кириатов, против двенд с самого начала? Ух, наверное, они здорово разозлились, когда Нам и Грашгал предпочли Откровение.

Она пожала плечами, словно оправдываясь.

– У нас были свои причины. Монотеизм удобен, если требуется рациональное развитие… Ладно, забудь. – Она снова повысила голос. – Итак. Этот заговор с целью убийства. Я так понимаю, он сработал?

– Не полностью. Удалось уничтожить… душу Подменыша, и он пал в бою. Войска олдрейнов были разгромлены, и вскоре после этого сами олдрейны были без остатка отброшены в неопределенные плоскости.

– Сдается мне, все-таки полностью.

– Но? – подсказала Арчет.

– Но зеркальная копия его «я» сохранилась – она внутри меча. – И Стратег опять замолчал, словно колеблясь. По крайней мере, Драконьей Погибели его молчание показалось раздосадованным. – Среди кириатов и людей были те, кто считал, что это означает, будто бы однажды Подменыша можно будет вернуть к жизни.

Эгар и Арчет переглянулись.

– Ой.

– Вот именно, ой, – неожиданно согласился Стратег. – Эту проблему можно было решить, но, как я уже объяснил, кир-Арчет, твой отец не пожелал такого решения.

– Мой отец, – с нажимом и с горечью произнесла Арчет, – не оставил бы этот мир, бросив работу по его освобождению недоделанной. О каких решениях ты говоришь?

– Чтобы Корморион вернулся, ему потребуется новый человеческий носитель – новое тело для его души. Если уж на то пошло, для возвращения самих олдрейнов потребуется кое-какое человеческое сотрудничество. Судя по деталям, которые нам удалось почерпнуть из мифов и легенд обеих рас, именно человеческое колдовство впервые призвало олдрейнов в этот мир. И какую бы форму ни приняли эти первоначальные отношения, к тому времени, когда кириаты прибыли сюда, господство олдрейнов полностью зависело от вассальной поддержки человеческих правителей. Их просто было не так много, по сравнению с численностью человеческого населения. Их легко можно было бы одолеть, если бы люди воспринимали их как врагов и действовали против них совместно. Но люди этого не сделали. На самом деле было заметно, сколь многие из людей рьяно жаждали их присутствия, нарушения естественного порядка – их магии, если можно ее так назвать. Многие явно предпочитали ее науке, которую принесли кириаты, и даже те, кто был иного мнения, часто не понимали, в чем разница.

Эгар хмыкнул.

– Тоже мне, новость.

– То есть ты… хочешь сказать, что человечество не хотело, чтобы его освобождали?

– Ты глубоко увязла в их делах, дочь кир-Флараднама. – Трудно было сказать наверняка, но Стратег, похоже, забавлялся. – Мыслишь, как они, отказалась от всякой рациональности. Как думаешь, отец гордился бы тобой? Вот ты стоишь, приписывая волю и намерение абстракциям. Человечество уже тогда было расой, насчитывающей многие десятки миллионов человек. Неужели ты действительно веришь, что у такого количества может быть единое, неделимое желание или цель?

– Но Индират М’нал…

– Индират М’нал был написан через семь столетий после описываемых в нем событий. Это был документ, призванный рационализировать то, что случилось раньше, и оправдать новую миссию кириатов. Не надо требовать от него слишком большой точности.

– Но если люди были довольны правлением олдрейнов…

– Некоторые были, некоторые нет. Большинство с ним смирилось, как с погодой и формами рельефа – приняло как неизменные жизненные факты. Но недовольных и мечтателей, к счастью, для наших целей хватило.

– Наших целей? Нашей целью было избавить мир от демонического врага. Освободить человечество от их ига. – Теперь она почти кричала – кричала, обращаясь к бесстрастному потолку. – Это мне отец сказал!

– Возможно, к тому моменту он и сам в это поверил. – В голосе демона, насколько мог судить Эгар, не было иронии. – Конечно, он упорно трудился, чтобы уничтожить или сделать неясными подлинные записи о тех временах и о том, что тогда творилось. Но суровая правда такова, дочь кир-Флараднама, что в первые годы после Прибытия целью кириатов было выжить. Ни больше ни меньше. Их было немного, они застряли в мире, который изо всех сил пытались понять, – в мире, как будто не полностью подчиняющемся законам физики, универсальным с точки зрения кириатов, – и они столкнулись с доминирующей цивилизацией, желающей, чтобы чужаки ушли. Что еще им оставалось делать, как не затеять войну?

Драконья Погибель наблюдал, как Арчет барахтается в поисках опоры, какого-нибудь довода, который можно было бы швырнуть в потолок, откуда доносился бесстрастный голос. Она тонула, как будто ее только что снова выбросило с палубы «Владыки соленого ветра».

Он демонстративно откашлялся.

– Не могу не напомнить, – пророкотал он, – что мы говорили о твоем решении проблемы с возвращением олдрейнов.

– Да. Мы говорили об этом.

– И каким же оно было? Твое решение?

– Мне показалось, что я достаточно ясно выразился, Драконья Погибель. Отношения между олдрейнами и людьми были крепкими, симбиотическими. Без…

– Сими… какими?

– Он хочет сказать, они зависели друг от друга, – с болезненным видом произнесла Арчет. – И теперь я вижу, чего мой отец не позволил бы тебе сделать.

– Да, теперь ты, кажется, все поняла. – Стратег замолчал, а потом вдруг прибавил, словно до него только что дошло: – Хочешь, я объясню это твоему другу?

– Было бы здорово, – проворчал Эгар.

– Ладно. Без людей, Драконья Погибель, у олдрейнов не было бы никакой надежды выстоять против нас – и они, н

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.