Темные ущелья

– Но что было, то прошло. Обстоятельства, э-э, изменились, и к тому же… э-э… Послушай, все сложно, понимаешь? Просто поверь мне на слово: мы теперь все друзья.

– Я не так уж плохо подготовлен к сложностям. – Тень былого упрека вернулась. – Но в этих неспокойных землях мало что можно принять на веру. В последнее время олдрейны стали хитрее.

– Может, и так, но… Что ты сказал?!

– Я сказал, что не так уж плохо подготовлен для…

– Нет – про двенд. Про олдрейнов. Ты сказал, что они в последнее время стали хитрее?

– Это верно.

– В последнее время? – Она напряглась. – Ты имеешь в виду, что здесь недавно побывали двенды? И… и мои соплеменники-кириаты – они тоже были здесь? Недавно?!

– Наверняка. Последние столкновения в этой местности произошли значительно меньше пяти тысяч лет назад. И они завершились ничем, невзирая на противоположные мнения.

Ее плечи поникли. Она внезапно ощутила, как наваливаются тяжким грузом все лишения, которые перечислил Кормчий. Она замерзла, страдала от голода и жажды, у нее болело все от макушки до пят. И потребность в кринзанце дала о себе знать.

– Пять… тысяч лет? – уныло переспросила она.

– Меньше, дитя мое, гораздо меньше.

«Но это, на хрен, никакое не „недавно“! – едва не заорала полукириатка. – Даже мой отец в дурном настроении не сказал бы про такой срок „недавно“!»

«Возьми себя в руки, Арчиди…»

– Я кир-Арчет, – спокойно сказала она. – Дочь кир-Флараднама из клана Индаманинармал. Действующий командир миссии «Кириатский проект», базирующейся в Ан-Монале. С кем я разговариваю?

Последовала долгая пауза. В тишине она слышала, как завывает ветер в щелях и закутках массивной структуры над головой.

– Я Стратег Тараланангарст, предводитель Семи Призванных из Пустоты. Прошу извинить меня за невежливость. Здесь уже давно не было посетителей.

– Все… э-э… нормально. – Она кивнула: подозрения подтвердились. – Я так понимаю, нам разрешено войти?

– Ну разумеется. – Померещилось ли ей изумление в голосе Стратега, или оно и впрямь там было? – Видовой замок открыт, ты – одна из Народа. А эти, прочие – твои союзники, насколько бы разнообразными ни были причины их преданности. Я только что распахнул порталы в трех точках вокруг входной башни. Некоторые из твоих людей уже поднимаются по ступенькам.

Она бросила встревоженный взгляд на Эгара, вспомнив, что он слышал лишь половину разговора, да и та была для него тарабарщиной. Он выжидающе посмотрел на нее.

– Объясню позже, – сказала Арчет. – Нам лучше войти.



Руководствуясь внешним обликом города и своими мрачными воспоминаниями об Ан-Наранаше, Арчет ожидала, что внутри все обветшало и сгнило.

Но пространство внутри центральной опорной колонны Ан-Кирилнара оказалось аккуратным и безупречно чистым. Когда они вошли, загорелось освещение, от которого заблестели полированные поверхности из темного сплава дюжины различных цветов, перетекающих друг в друга. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, где именно искусные ремесленники спрятали лампы, но даже тогда взгляд продолжал тянуться туда, куда падал их свет: к стенам и полу с узором из пятиугольников, к первому пролету и нижней стороне ступенек огромной винтовой лестницы, огибающей колонну, и к решетке-гармошке из густого переплетения золота и стали, закрывающей вход в массивную клетку в центре.

Мужчины стояли и смотрели, разинув рты. Драконья Погибель, который пару раз бывал внутри Ан-Монала, явно старался не показывать, что поражен. Арчет подошла к клетке и повернула устройство, которое ее открывало. Послышалась череда мягких щелчков, похожая на звуки, которые издает сотня бойких портновских ножниц за работой, и «гармошка» сложилась, отъехав в сторону.

Спутники Арчет изумленно уставились на открывшийся проем.

– Это лифт, – объяснила она. – Он отвезет нас на самый верх.

– Да, один момент, – судя по тому, как все они начали испуганно озираться, глядя наверх и по сторонам, Тараланангарст перестал разговаривать с ней одной. – Прежде чем мы продолжим, нужно решить один-два вопроса. Прежде всего, позвольте мне официально приветствовать вас на Надзорной Платформе Ан-Кирилнар. Я – Стратег Тараланангарст, и это моя вотчина. Пожалуйста, простите несколько архаичное использование ваших разнообразных родных языков, оно улучшится по мере того, как я буду с вами беседовать. До той поры позвольте сообщить некоторые основные правила.

С трех сторон с быстрым тройным лязгом захлопнулись двери, через которые они вошли. Нечто похожее на сверкающего паука прыгнуло из ниоткуда на плечи одного из мужчин – она поняла, кто это был, и почувствовала, как душа уходит в пятки, – и повалило на пол. Жертва задергалась, заорала, а потом блеснула алая кровь, и несчастный обмяк. Арчет отчетливо слышала его сбившееся дыхание.

– Этот человек, – прежним добродушным тоном продолжил Стратег, – осмелился прикоснуться к госпоже кир-Арчет Индаманинармал, когда она была не в силах отвергнуть подобные знаки внимания.

Она зачарованно глядела на штуковину, которая пригвоздила Согрена к полу. Это была машина, похожая на обуглившиеся останки краба, которые разведчики приволокли с южной стороны залива, – но рабочая, бдительная и грозная. В искусственном свете она блестела и мерцала, прильнув к голове и плечам Согрена, словно он вдруг нацепил на себя загадочного вида шлем и наплечники. Или, подумала Арчет, чувствуя тошноту, словно на него надели искусно сработанный инструмент для пыток из имперских подземелий. Согрен попытался подняться, сбросить эту штуку с себя, но рядом с головой твари высунулся узкий отросток в виде клинка – аккуратно просверлив правую ладонь капера, он выпустил множество захватов, вывернул ему руку локтем наружу и пригвоздил к полу, как в борцовском поединке.

Еще один капер бросился помочь товарищу, но стоило ему двинуться с места, как от стен донеслось шуршание.

– На твоем месте я бы этого не делал, – посоветовал Стратег.

Мужчина замер на месте.

– Само собой разумеется, – продолжил Тараланангарст в ужасающей тишине, – такое надругательство над телом дщери Народа также является нарушением условий союза между кириатами и теми благородными людьми, которые желают сбросить ярмо двендского гнета. Поэтому оно карается смертью. Согрен Жилорукий, тебе есть что сказать?

Придатки, похожие на длинные вытянутые челюсти, сжали голову Согрена с двух сторон, приподняв ее над полом. Он рычал и метался, яростно вопил что-то нечленораздельное.

– Значит, ничего существенного, – решил Стратег, и «челюсти» резко дернулись вверх и вправо. Глаза Согрена выпучились от внезапной боли, он издал отчаянный сдавленный звук, словно гигантская испуганная курица, а потом все услышали, как хрустнула его шея. Искаженные черты лица мгновенно расслабились, но тихий хруст продолжился: металлический краб продолжал поворачивать голову мертвеца, пока она не оказалась аккуратно сидящей на плечах задом наперед.

Арчет услышала сдавленные ругательства невольных зрителей – как наомские, так и тетаннские.


Палач соскочил с шеи Согрена, ткнул раз-другой в свежий труп, словно убеждаясь, что дело сделано. Потом существо убежало на паучьих лапах в тень под первым поворотом лестницы, отыскало в стене небольшое отверстие, которого Арчет раньше не замечала, и исчезло.

– Тело кир-Арчет Индаманинармал священно, – мягко проговорил Стратег Тараланангарст. – Другие акты насилия, пусть и менее серьезные, также не будут хорошо восприняты. Вам стоит об этом помнить, пока вы гостите в Ан-Кирилнаре. С учетом этой оговорки, как я уже сказал, очень рад вас видеть. Лифт доставит вас в более подходящее помещение.



– Это Стратег, Эг. Ну что ты хочешь услышать от меня? Они не такие, как остальные Кормчие.

– Да что ты! – Драконья Погибель снова двинулся в ее сторону по роскошному черному ковру, устилающему пол в ее покоях, и голос его звучал свирепо. – Кажись, я это заметил примерно в тот момент, когда он оторвал башку одному из моих людей!

– Твоих людей? И вообще, не преувеличивай. Оно сломало ему шею.

– А потом выкрутило голову лицом назад! Давай не будем забывать эту маленькую деталь, ага? Потому что она, драть ее, очень хорошо запечатлелась у меня перед глазами, и я сомневаюсь, что у кого-нибудь из каперов-приятелей Согрена отшибет память. Я обязан возглавить этот сброд, Арчет. Согрен Жилорукий был ключевой частью плана.

– Это в прошлом. – Арчет не больше, чем кому-то другому, понравилось смотреть, как умирает капер, но какого хрена она должна ему сочувствовать или хоть как-то его жалеть? – Так что давай привыкай к этой мысли.

– Да уж, тебе легко… – Эгар издал какой-то горловой звук и отвернулся, проглотив несказанные слова.

– Что легко? – резко спросила она.

– Забудь.

– Нет! Хули ты решил, что мне легче, чем тебе?

Драконья Погибель обвел комнату взмахом руки.

– Ты дома, разве нет? Апартаменты годятся для кириатской королевы. Императрицы всех обозримых земель.

Она проследила за его движением. Гостеприимство Тараланангарста и впрямь было щедрым. Ей выделили просторные комнаты с видом на океан и прибрежный мыс на юге. В спальне стояла кровать, достаточно большая, чтобы на ней с комфортом улеглась целая семья; банную комнату сооружали, по-видимому также рассчитывая на семью, а в гостиной, где они сейчас находились, было достаточно места, чтобы Драконья Погибель мог измерять ее шагами. Потолок высокий, металлический пол – отполирован до блеска, что делало его похожим на лощеный паркет, и застелен множеством ковров с кириатскими орнаментами из ломаных линий. За укромной аркой в одной из стен крылась столовая, где стоял накрытый на десять персон стол и было достаточно места, чтобы по внешнему краю она смогла ее объехать верхом на лошади.

Декор был мрачным, с преобладанием металла, и скудным на любые украшения, но она привыкла к такому в Ан-Монале.

– Пиздишь ты, Эгар. Я так же далеко от дома, как и ты, – и тебе это известно.

Драконья Погибель вздохнул. Подошел к дивану, на котором она сидела, опустился рядом. Сжал переносицу большим и указательным пальцами.

– Я знаю. Прости. – Он убрал руку от лица. – Но Согрен для каперов был быком. Теперь его нет, и мне, скорее всего, придется опять доказывать, что я здесь главный, просто ради того, чтобы держать их в узде.

– Думаешь, они попытаются уйти?

– Не сразу, нет. – Эгар кивнул на огромную вазу с фруктами, стоящую на декоративном столике рядом с диваном. Пара маленьких существ Тараланангарста копошилась в ней, вынимая косточки, которые побросала Арчет, когда чуть раньше накинулась на угощение. – Только погляди на этих малышей. Каперы не тупые, они набьют животы, пока есть возможность. Они захотят согреться и обсохнуть, отдохнуть. Но потом…

Он нахмурился.

– Ты правда думаешь, что они взбунтуются?

– Я думаю, когда они насытятся и отдохнут, у них появится время на раздумья и разговоры, но злости по поводу того, что случилось с Согреном, не убавится. Не знаю, будет ли настоящий мятеж, но управляться с ними, когда мы отправимся на юг, будет очень трудно. И это уж точно навредит теплым чувствам по отношению к тебе.

– Я-то думала, что стала Избранной Темным Двором, как только Даковаш схватил меня за ногу.

– Ага, а теперь ты подруга демона, который прикончил их товарища прямо у них на глазах.

– А остальных кормит и укрывает в роскоши, – огрызнулась Арчет. – Будь я капером, считала бы, что мне повезло.

– Может, прямо сейчас так и есть. Но благодарность такого рода исчезает быстро. Что они будут помнить, когда мы отправимся на юг, так это то, что Согрен был убит, а мы все стояли, смотрели и никто ни хрена не сделал. Это засядет в каждом из них, как гниющая заноза, и рано или поздно они захотят очистить рану. – Он покачал головой. – Ох, как не хочется мне этой разборки.

– Они не составляют большинства. – Она чувствовала себя слишком усталой и разбитой, истосковавшейся по крину, чтобы подсчитать как следует, – стоило попытаться, как заболели глаза. – Или составляют?

– В прямом смысле – нет. Но они в достаточной степени превосходят каждую из других групп, и поди разбери, на чью сторону встанут наемники Танда, если дойдет до драки. – Эгар опять вздохнул, откинулся на спинку дивана и уставился на потолок с железными балками в четырех ярдах над их головами. – Ладно, слушай – забудь об этом. По крайней мере, пока. Думаю, сейчас нам тут достаточно уютно. Дай-ка мне еще одну сливу.

Она взяла из вазы плод, черный и спелый, и протянула маджаку. Драконья Погибель впился зубами в мякоть и принялся жевать, не отрывая глаз от потолка и не замечая, что сок течет по подбородку.

– Съел уже целую кучу в моей комнате, – пробубнил он немного невнятно. – До сих пор не могу поверить, какие они вкусные. И как долго, по-твоему, это место находится тут?

Она пожала плечами.

– Мой народ изгнал двенд от четырех до пяти тысяч лет назад, в зависимости от того, каким источникам доверять. Тараланангарст, кажется, приложил к этому руку, так что это минимальный срок. А что?

– Просто интересно, откуда взялась вся эта еда. – Он посмотрел на остатки своей сливы. – Это только что с дерева.

– По-видимому, из хранилища. Говорят, эта часть света была райским садом до прихода кириатов. Пустоши – все, что здесь осталось после того, как мы вступили в войну с двендами. Наверное, кто-то собрал припасы на случай осады, сложил все в хранилища, да так и не воспользовался.

– Хранилища, которые продержались пять тысяч лет? – В голосе Драконьей Погибели не прозвучало подлинного недоверия, лишь легкое удивление – не более. Он снова откусил кусочек сливы. – Ловкий трюк, если знать, в чем суть. Думаешь, вот это все может существовать за пределами крепости? Или превратится в пыль, если мы попытаемся хоть что-то вынести?

– С какой стати? Нет, разумеется.