Темнейший воин
Часть 51 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мы отправляемся в течение часа, и у меня есть дела. Уходите оба. Подготовьтесь сами.
— Что угодно для тебя. — Уильям послал ей воздушный поцелуй и вышел на улицу.
Пьюк задержался. С горящими глазами он сказал:
— Приготовься, потому что я возьму тебя. Я говорил себе, что больше не прикоснусь к тебе, потому что, несмотря ни на что, собираюсь отпустить. Я дал клятву Уильяму, гарантируя это.
Его слова не должны ранить. Но… ой.
— Но, — продолжал он, — я не смог остаться в стороне вчера… и сегодня. Ты у меня совсем ненадолго, и я буду наслаждаться совместно проведенным временем, пока могу. Поздравляю, девочка. Ты победила меня.
Глава 25
«Приготовься, потому что я возьму тебя».
«Буду наслаждаться совместно проведенным временем, пока могу».
Слова Пьюка эхом отдавались в голове Джиллиан, иногда повторяясь, иногда шурша, пока она ехала по песку на Арахисе. Его короткие ноги делали его медленнее других химер, его походка была более резкой. К ужасу Уильяма, она использовала футболку с козлом как подстилку под свой ноющий зад.
В одно мгновение она была в восторге от заявления Пьюка, так разгорячившись, что ей казалось, будто она умрет без его прикосновения. В следующее — Джиллиан так растерялась, что чуть не разрыдалась.
Должна ли она сопротивляться ему? Или просто сдаться?
«Поздравляю, девочка. Ты победила меня».
Он не казался счастливым. Но разве он хоть когда-нибудь казался счастливым? С другой стороны — или, может быть, всё с той же — в его голосе прозвучала обида.
Джиллиан вышла за него замуж с единственной целью: заставить его почувствовать какие-то эмоции. Она не знала, что будет жаждать его прикосновений больше всего на свете. Теперь ей хотелось, чтобы он почувствовал желание — желание, пронизанное любовью.
Вынужденное терпение было бы невыносимым.
Она обдумывала план действий, пока их группа из пяти человек двигалась к цели, играя в мысленное перетягивание каната. Что делать, что делать. Отпустить его? Бороться? Взять то, что она могла, пока могла, как и он надеялся сделать?
— Ненавижу начало путешествий, — сказала Винтер, отрывая её от своих мыслей. — И конец. И всё, что происходит между ними.
— Но ты же любишь жаловаться на путешествия, — язвительно заметил Камерон, — так что всем нам есть чего ждать.
— Это правда. — Винтер горестно вздохнула. — Отлично! У всех есть свои плюсы, кроме меня.
Как и Винтер, Уильям тоже постоянно жаловался.
«Эти солнца ненавидят меня».
«Крошка, ты можешь сделать мне приятно и немного подбодрить свою паршивую собачонку? И нет, я не об Арахисе говорю».
«Я забыл взять с собой любимый кондиционер для волос. Если у меня появятся секущиеся концы, кто-то будет кастрирован — не буду упоминать никаких имён, но оно начинается с П и заканчивается на ЮК».
Вскоре они наткнулись на небольшой лагерь. Жители заметили Джиллиан и завизжали:
— Только не Покорительница Дюн!
Она мгновенно узнала их лица. Двое мужчин из её списка самых разыскиваемых. Известные насильники.
Прежде чем они успели убежать, прежде чем кто-либо из группы успел среагировать, Джиллиан вскочила на ноги с мечом в руке, верша правосудие.
Головы покатились, и магия наполнила её.
Уильям нахмурился.
— Моя куколка должна быть более осторожной. Вдруг они бы оказали сопротивление?
Куколка? Он всегда будет видеть её такой, так?
— Хорошие убийства. — Пьюк кивнул в знак солидарности, но избегал встречаться с ней взглядом, как будто знал, что напряжение между ними, наконец, достигло точки кипения.
В попытке отвлечь всех разговором, она снова села на Арахиса и поскакала вперёд, говоря: — Как вы, ребята, назвали своих химер?
— Животные умирают раньше бессмертных, — сказал Уильям. — Лучше с ними не дружить.
Винтер хмуро на нее посмотрела.
— Зачем мне как-то называть обычную химеру?
Камерон уставился в небо.
— Сколько здесь облаков? Я должен знать.
— Плевать, — ответил Пьюк, пожимая плечами.
Недопустимо!
— Плевать — это ужасное имя. Пьюк, ты будешь называть свою Грецким Орехом. Уильям, у тебя Фисташка. Камерон, твоя — Миндаль. Винтер, твой — Пекан, — Джиллиан потянулась погладить Арахиса за ушком. — Это будет наша маленькая ореховая работёнка.
Ответов не последовало. Хорошо. Отсутствие ответа означало отсутствие возражений.
Наконец, незадолго до наступления темноты, они достигли своей цели: входа в лабиринт Сина. Там, где кончался песок и начинался жуткий лес, клубился тёмный туман. Вместо того чтобы войти, они разбили лагерь в небольшом оазисе неподалеку от реки. Они отправятся с первыми лучами солнца.
— Думаешь, Син заставляет своих людей поджидать внутри? — спросила Винтер. — Они могут выйти и попытаться убить нас ещё до того, как мы войдем.
— Или предупредят Сина о нашем прибытии, — сказал Камерон. — Мы должны… О, смотрите, ещё одно облако!
— Он почувствует меня, как только я достигну земель Коннахта, — ответил Пьюк. — Если у него есть люди поблизости… — он пожал плечами. — Пусть приходят.
Уильям спешился, пристально глядя на Джиллиан.
— Как твой уровень ярости?
— Прекрасно, — пробормотала она. Разве Пьюк не должен спросить об уровне её возбуждения?
Ведя себя как джентльмен, Уильям предложил разбить для неё лагерь, пока она позаботится о своих личных нуждах.
Она с благодарностью согласилась и отвела Арахиса на приличное расстояние, к краю воды, где накормила и почистила его. Когда он удобно устроился на меховой подстилке, она достала из рюкзака кусок мыла, зашла за чащу деревьев, разделась и вошла в пруд.
Искупавшись, она надела удобное платье из шарфов. Подарок одной женщины, которую она спасла. Когда она выжимала воду из волос, её внимание привлекли лёгкие шаги.
Кто-то приближался, и он принес с собой слабый древесный запах. В её венах осознание зашипело, как шампанское.
— Я принёс ужин. — Хрипловатый баритон Пьюка коснулся её ушей.
Времени на охоту не хватило бы, значит Пьюк всё спланировал заранее. «Заботится обо мне, хотя сам утверждает, что не заботится?»
Хотя её сердце бешено колотилось, Джиллиан медленно повернулась… и столкнулась лицом к лицу с объектом своего обожания. Лунный свет подчеркивал трагическую красоту лица, излучающего жестокостью, без намека на теплоту или мягкость. По крайней мере, не сегодня. Как и она, он принял ванну, оставив волосы мокрыми. Где он купался, она не знала, так как поблизости не было другого водоема… насколько ей известно. Он был без рубашки, его тело воина являло собой сосредоточие силы и мускулов. Сегодня вечером татуировка бабочки расположилась от одной стороны его грудной клетки к другой, растягиваясь над его пупком и поросли волос, а края крыльев исчезали под поясом из овечьих шкур. Её рот наполнился слюной.
Даже запретная татуировка птицы нравилась ей. К которой не разрешалось прикасаться.
Будет ли он возражать против облизывания?
Неужели она действительно провела весь день, не зная, отказать ему или нет? Теперь ответ совершенно ясен.
«Я буду с ним, пока могу».
Но что они могут сделать сегодня вечером? Скоро остальные отправятся к реке, надеясь искупаться. Не похоже, чтобы Джиллиан могла повесить носок на ветку дерева в знак того, чтобы все держались подальше. Как Уильям отреагирует на это? А что насчет опасностей, которые могут скрываться поблизости?
Подождите. Пьюк всё ещё выжидающе смотрел на неё. Он что-то говорил о… О, да.
— Ужин. Спасибо, — сказала она.
Он протянул ей небольшую сумку с ягодами и орехами.
— Подходи. Мы будем есть вместе. — Как на свидании! Она подвела его к тюфяку, который приготовила для Арахиса. Её любимец был слишком измучен, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза.
Пьюк присел рядом, наблюдая, как она кладёт в рот пухлую красную ягодку. Его зрачки заслонили радужку, как некое эротическое солнечное затмение, когда она застонала от восторга и смаковала сладкий сок, растекающийся по пересохшему горлу.
— Ты хорошо поработала сегодня, — прохрипел он.
— Спасибо, — она выгнула бровь. — Мы ведь говорим об убийствах, верно?
Уголки его рта дёрнулись, заставляя её сердце трепетать.
— Я говорю о том, как ты безропотно ехала на своей химере.
Она фыркнула.
— Что угодно для тебя. — Уильям послал ей воздушный поцелуй и вышел на улицу.
Пьюк задержался. С горящими глазами он сказал:
— Приготовься, потому что я возьму тебя. Я говорил себе, что больше не прикоснусь к тебе, потому что, несмотря ни на что, собираюсь отпустить. Я дал клятву Уильяму, гарантируя это.
Его слова не должны ранить. Но… ой.
— Но, — продолжал он, — я не смог остаться в стороне вчера… и сегодня. Ты у меня совсем ненадолго, и я буду наслаждаться совместно проведенным временем, пока могу. Поздравляю, девочка. Ты победила меня.
Глава 25
«Приготовься, потому что я возьму тебя».
«Буду наслаждаться совместно проведенным временем, пока могу».
Слова Пьюка эхом отдавались в голове Джиллиан, иногда повторяясь, иногда шурша, пока она ехала по песку на Арахисе. Его короткие ноги делали его медленнее других химер, его походка была более резкой. К ужасу Уильяма, она использовала футболку с козлом как подстилку под свой ноющий зад.
В одно мгновение она была в восторге от заявления Пьюка, так разгорячившись, что ей казалось, будто она умрет без его прикосновения. В следующее — Джиллиан так растерялась, что чуть не разрыдалась.
Должна ли она сопротивляться ему? Или просто сдаться?
«Поздравляю, девочка. Ты победила меня».
Он не казался счастливым. Но разве он хоть когда-нибудь казался счастливым? С другой стороны — или, может быть, всё с той же — в его голосе прозвучала обида.
Джиллиан вышла за него замуж с единственной целью: заставить его почувствовать какие-то эмоции. Она не знала, что будет жаждать его прикосновений больше всего на свете. Теперь ей хотелось, чтобы он почувствовал желание — желание, пронизанное любовью.
Вынужденное терпение было бы невыносимым.
Она обдумывала план действий, пока их группа из пяти человек двигалась к цели, играя в мысленное перетягивание каната. Что делать, что делать. Отпустить его? Бороться? Взять то, что она могла, пока могла, как и он надеялся сделать?
— Ненавижу начало путешествий, — сказала Винтер, отрывая её от своих мыслей. — И конец. И всё, что происходит между ними.
— Но ты же любишь жаловаться на путешествия, — язвительно заметил Камерон, — так что всем нам есть чего ждать.
— Это правда. — Винтер горестно вздохнула. — Отлично! У всех есть свои плюсы, кроме меня.
Как и Винтер, Уильям тоже постоянно жаловался.
«Эти солнца ненавидят меня».
«Крошка, ты можешь сделать мне приятно и немного подбодрить свою паршивую собачонку? И нет, я не об Арахисе говорю».
«Я забыл взять с собой любимый кондиционер для волос. Если у меня появятся секущиеся концы, кто-то будет кастрирован — не буду упоминать никаких имён, но оно начинается с П и заканчивается на ЮК».
Вскоре они наткнулись на небольшой лагерь. Жители заметили Джиллиан и завизжали:
— Только не Покорительница Дюн!
Она мгновенно узнала их лица. Двое мужчин из её списка самых разыскиваемых. Известные насильники.
Прежде чем они успели убежать, прежде чем кто-либо из группы успел среагировать, Джиллиан вскочила на ноги с мечом в руке, верша правосудие.
Головы покатились, и магия наполнила её.
Уильям нахмурился.
— Моя куколка должна быть более осторожной. Вдруг они бы оказали сопротивление?
Куколка? Он всегда будет видеть её такой, так?
— Хорошие убийства. — Пьюк кивнул в знак солидарности, но избегал встречаться с ней взглядом, как будто знал, что напряжение между ними, наконец, достигло точки кипения.
В попытке отвлечь всех разговором, она снова села на Арахиса и поскакала вперёд, говоря: — Как вы, ребята, назвали своих химер?
— Животные умирают раньше бессмертных, — сказал Уильям. — Лучше с ними не дружить.
Винтер хмуро на нее посмотрела.
— Зачем мне как-то называть обычную химеру?
Камерон уставился в небо.
— Сколько здесь облаков? Я должен знать.
— Плевать, — ответил Пьюк, пожимая плечами.
Недопустимо!
— Плевать — это ужасное имя. Пьюк, ты будешь называть свою Грецким Орехом. Уильям, у тебя Фисташка. Камерон, твоя — Миндаль. Винтер, твой — Пекан, — Джиллиан потянулась погладить Арахиса за ушком. — Это будет наша маленькая ореховая работёнка.
Ответов не последовало. Хорошо. Отсутствие ответа означало отсутствие возражений.
Наконец, незадолго до наступления темноты, они достигли своей цели: входа в лабиринт Сина. Там, где кончался песок и начинался жуткий лес, клубился тёмный туман. Вместо того чтобы войти, они разбили лагерь в небольшом оазисе неподалеку от реки. Они отправятся с первыми лучами солнца.
— Думаешь, Син заставляет своих людей поджидать внутри? — спросила Винтер. — Они могут выйти и попытаться убить нас ещё до того, как мы войдем.
— Или предупредят Сина о нашем прибытии, — сказал Камерон. — Мы должны… О, смотрите, ещё одно облако!
— Он почувствует меня, как только я достигну земель Коннахта, — ответил Пьюк. — Если у него есть люди поблизости… — он пожал плечами. — Пусть приходят.
Уильям спешился, пристально глядя на Джиллиан.
— Как твой уровень ярости?
— Прекрасно, — пробормотала она. Разве Пьюк не должен спросить об уровне её возбуждения?
Ведя себя как джентльмен, Уильям предложил разбить для неё лагерь, пока она позаботится о своих личных нуждах.
Она с благодарностью согласилась и отвела Арахиса на приличное расстояние, к краю воды, где накормила и почистила его. Когда он удобно устроился на меховой подстилке, она достала из рюкзака кусок мыла, зашла за чащу деревьев, разделась и вошла в пруд.
Искупавшись, она надела удобное платье из шарфов. Подарок одной женщины, которую она спасла. Когда она выжимала воду из волос, её внимание привлекли лёгкие шаги.
Кто-то приближался, и он принес с собой слабый древесный запах. В её венах осознание зашипело, как шампанское.
— Я принёс ужин. — Хрипловатый баритон Пьюка коснулся её ушей.
Времени на охоту не хватило бы, значит Пьюк всё спланировал заранее. «Заботится обо мне, хотя сам утверждает, что не заботится?»
Хотя её сердце бешено колотилось, Джиллиан медленно повернулась… и столкнулась лицом к лицу с объектом своего обожания. Лунный свет подчеркивал трагическую красоту лица, излучающего жестокостью, без намека на теплоту или мягкость. По крайней мере, не сегодня. Как и она, он принял ванну, оставив волосы мокрыми. Где он купался, она не знала, так как поблизости не было другого водоема… насколько ей известно. Он был без рубашки, его тело воина являло собой сосредоточие силы и мускулов. Сегодня вечером татуировка бабочки расположилась от одной стороны его грудной клетки к другой, растягиваясь над его пупком и поросли волос, а края крыльев исчезали под поясом из овечьих шкур. Её рот наполнился слюной.
Даже запретная татуировка птицы нравилась ей. К которой не разрешалось прикасаться.
Будет ли он возражать против облизывания?
Неужели она действительно провела весь день, не зная, отказать ему или нет? Теперь ответ совершенно ясен.
«Я буду с ним, пока могу».
Но что они могут сделать сегодня вечером? Скоро остальные отправятся к реке, надеясь искупаться. Не похоже, чтобы Джиллиан могла повесить носок на ветку дерева в знак того, чтобы все держались подальше. Как Уильям отреагирует на это? А что насчет опасностей, которые могут скрываться поблизости?
Подождите. Пьюк всё ещё выжидающе смотрел на неё. Он что-то говорил о… О, да.
— Ужин. Спасибо, — сказала она.
Он протянул ей небольшую сумку с ягодами и орехами.
— Подходи. Мы будем есть вместе. — Как на свидании! Она подвела его к тюфяку, который приготовила для Арахиса. Её любимец был слишком измучен, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза.
Пьюк присел рядом, наблюдая, как она кладёт в рот пухлую красную ягодку. Его зрачки заслонили радужку, как некое эротическое солнечное затмение, когда она застонала от восторга и смаковала сладкий сок, растекающийся по пересохшему горлу.
— Ты хорошо поработала сегодня, — прохрипел он.
— Спасибо, — она выгнула бровь. — Мы ведь говорим об убийствах, верно?
Уголки его рта дёрнулись, заставляя её сердце трепетать.
— Я говорю о том, как ты безропотно ехала на своей химере.
Она фыркнула.