Темнейший воин

— Не стоит о них беспокоиться. Лучше о себе. — Уильям говорил спокойно, но каждое слово источало угрозу. — Скажи мне, где Джиллиан, или я превращу твои яйца в крошечные диско-шарики.

Негодование вспыхнуло в Пьюке, поощряя Безразличие бешено носиться в сознании. Туда-сюда, туда-сюда.

— Она в безопасности. Сейчас это всё, что тебе нужно знать.

«Динь-динь-динь». С обезумевшим боевым кличем Уильям бросился на Пьюка.

Когда они упали на пол, мужчина схватил его запястье и закрепил на нём золотую цепь. Неожиданное действие, и странное развитие событий. Металл пульсировал от магии. Толчок. Воздух вылетел из лёгких, Пьюк оказался на полу, а противник — сверху. Уильям поднялся на колени и принялся осыпать его яростными ударами кулаков. Мозг Пьюка бился о череп. Боль. Головокружение.

Ярость углубилась, Безразличие вцепился в его разум сильнее и жёстче. «Держись. Не сдавайся». Так как демон больше не обладал возможностью ослабить его, эмоции подталкивали его убить мужчину, который ему необходим.

Пьюк заблокировал следующий сокрушительный удар. Конечно, не желая сдаваться, Уильям нанёс удар свободной рукой.

Пьюк его тоже заблокировал.

— Подумай. Ты не можешь навредить мне, не причинив вреда Джиллиан.

— Неправда. — Мужчина улыбнулся холодной, расчётливой улыбкой. — Неужели ты считал, что я буду сидеть, сложа руки после того, как ты связался с моей женщиной? Я узнал о тебе всё возможное, а также про брачные узы. Тебя предал брат, твоё королевство украли. Ничего не напоминает? О, и я сделал тебе подарок. — Кивком головы он указал на золотую цепь.

На металле были вырезаны символы.

— Что это за магия такая? — спросил Пьюк.

— То, что ты называешь магией, я называю силой. Как сын Гадеса, я обладаю властью… огромной. Теперь твоя боль останется только твоей. И я знаю ход твоих мыслей. «Ух ты, этот Уилли точно полный комплект. Красота, мускулы и мозги». Ты прав, а вот ты — ходячий мертвец. — Удар, удар. — Меня нельзя победить.

Пьюк снова ушёл от удара и холодно улыбнулся.

— Несмотря на свою силу, ты не можешь разорвать мою связь с Джиллиан. Она нерушима, наши жизни переплетены, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Ярость промелькнула в небесно-синих глазах.

— Не беспокойся. Я не собираюсь убивать тебя, Пьюкер. О, нет. Ты будешь страдать веками. — Каждое слово сопровождалось новым замахом.

Пьюк выдержал новый раунд ударов без сопротивления, всё время работая ногами между их телами. Успех. Он схватил мужчину за руки и отбросил. Уильям пролетел через всю комнату и врезался в стену, образовав трещину от потолка до пола. Пыль поднялась в воздух. Когда Пьюк встал, его мышцы дрожали от необузданной силы, и тёплая кровь капала изо рта. Он бы вынул кинжал из ножен и разрубил Уильяма….

«Нет! Не должен убивать!»

— Вот что произойдёт, — сказал он, его резкий голос был едва узнаваем. — Ты соберёшь армию, чтобы помочь мне свергнуть моего брата и вернуть королевство. Потом я воспользуюсь ножницами Ананки, чтобы разорвать связь с Джиллиан. Она освободится от меня раз и навсегда.

«И я не буду скучать за ней, ни секундочки».

— Мне не нужна армия. Я и есть армия. — Оскалив зубы, Уильям выпрямился и вправил кости на шее. — Где она? Ты уложил её в постель?

— Нет. — Он велел себе заткнуться. Но его губы приоткрылись, и единственное слово вырвалось наружу. — Пока.

Зарычав, Уильям сделал шаг вперёд.

— Только после того, как мы свергнем моего брата, — продолжил Пьюк, — я воспользуюсь ножницами. — Обещание имело мерзкий привкус, но он не стал от него отказываться. — Соглашайся на мои условия. Сейчас.

— Думаю, вместо этого я украду ножницы и разорву связь сам. Тогда я оторву твой прутик и ягодки и запихну это маленькое трио тебе в глотку. В качестве закуски. После множества веков страданий, о которых я уже упоминал, мне может надоесть слушать твои мольбы о пощаде, и тогда я, наконец, решу тебя убить. Потом завоюю твоё королевство, только ради смеха и шуточек.

Пьюк зевнул.

— Поверь, ты не найдёшь ножницы без меня. — Он принял крайние меры предосторожности, чтобы спрятать их. — Так. Либо ты соглашаешься помочь мне в течение следующих пяти секунд, либо я вернусь к Джиллиан и уложу её в постель в первый раз. И второе… третий. — Предвкушение поглотило его. — Тебе понравится мысль, как она лежит голая на моей кровати, её тёмные волосы рассыпаны по моей подушке, а ноги широко расставлены для меня и только для меня? — «Потому что мне нравится».

Он ожидал от Уильяма ещё одного взрыва. Вместо этого мужчина выгнул тёмно-коричневую бровь и уставился на Пьюка.

— Уверен, что она тебя примет? Красивые ноги. Часто бреешься?

— Зачем мне бриться, когда моя жена любит тереться об меня и использовать для тепла? Четыре секунды.

Раздув ноздри, Уильям обошёл его.

— У тебя есть родословная? Нет. Ты дворняжка, это точно. Ты держишь свои копыта подальше от кровати или не заботишься о том, что простынь станет грязной?

«Высоко поднять голову. Плечи назад».

— Простыни можно постирать. Мой разум нельзя. О, то, что я хочу сделать со своей женой… Три.

— Хочешь, я повернусь и позволю тебе понюхать мою задницу? — Он цыкнул. — Если кровать раскачивается, можно не беспокоиться, потому что это ты под ней жуёшь туфлю, я уверен.

— Или дарю моей жене очередную порцию оргазмов. Две.


Ноздри раздулись.

— Будь честным. Это пушистый друг в твоих штанах, или ты просто рад меня видеть?

— Это всё моё, и мне не терпится подарить жене каждый пульсирующий дюйм. Одна.

Уильям сопел и пыхтел, но не соглашался.

— Ладно. Я отмечу план А как неудачный. — Он вернётся в Амарантию и продолжит без второго ключа. Что ещё он может сделать?

Камерон и Винтер ему помогут. Они убили самых великих злодеев «мифологии».

Первая проблема: Камерон слишком легко отвлекался на банальные навязчивые идеи.

Вторая: Винтер предаст любого, чтобы успокоить свою эгоистичную натуру.

Результат: брат и сестра могут причинить больше вреда, чем пользы.

«И на их попечение ты оставил Джиллиан?»

Прижав язык к нёбу, Пьюк проигнорировал очередной рёв демона и направился к двери.

— Что? Не попрощаешься? — Уильям встал на его пути. — А может, я помогу твоему брату победить тебя.

В одну секунду Пьюк собирался уходить, в следующую он прижимал другого мужчину к стене, обхватив пальцами шею. Оставшаяся штукатурка рассыпалась.

— Возможно, я убью тебя, — заявил он. Джиллиан будет плакать, но слёзы можно высушить. Разбитые сердца можно склеить.

Уильям дёрнул ногу вверх и надавил лодыжкой на запястье Пьюка. Затем он резко опустил ногу. Это произошло менее чем за мгновение, но мысли Пьюка были быстрее. Он знал, что у него есть выбор. Отпустить своего противника и выйти невредимым, либо держать и иметь дело со сломанной рукой.

Наконец, решение принято. «Я воспользуюсь вариантом Б».

Кость в его предплечье сломалась, боль обожгла. Он справился с ней и сохранил железную хватку. В то же время присел на корточки, заставив Уильяма сделать то же самое, и свободной рукой прижал несколько лезвий к горлу бессмертного.

Уильям засмеялся, звук вышел наполовину диким, наполовину безумным.

— Ты хочешь её для себя, не так ли, и думаешь, что она хочет тебя вернуть? Что же, очень жаль. Ты никогда её не получишь. Связь заставляет пары думать, что они желают друг друга, а это означает, что любое её желание — ложно. В конце концов, какая женщина в здравом уме добровольно выберет кого-то вроде тебя? Эти рога… — Он вздрогнул.

— Твоей матери понравились мои рога прошлой ночью. Отполировала их очень хорошо.

Уильям вновь дико рассмеялся, прежде чем взять себя в руки.

— Во время поиска информации я узнал, что каким-то образом являюсь ключом к твоему успеху. Ты не можешь свергнуть Сина без меня. Так что, если хочешь, чтобы твой брат убрался с дороги, ты дашь нерушимую клятву на крови разорвать связь с Джиллиан в тот момент, когда я подарю тебе корону Коннахта.

Он… выиграл? Вот и всё. Момент, ради которого Пьюк плёл интриги и боролся. Он открыл рот, чтобы согласиться, но с удивлением сказал:

— Я приму твои условия, если ты примешь моё. Пока мы будем в моей родной реальности, ты не притронешься к Джиллиан.

Он осознал смысл своих слов и вздрогнул. Что он не должен делать? Отрицать.

— Я буду трогать её, когда и где захочу, — отрезал Уильям.

Пьюк снова холодно улыбнулся… обещая боль.

— Значит, мы не договорились.

— Ты не откажешься от мести Сину. Ты не бросишь свой народ на жизнь полную страха и мучений.

— Я могу. И сделаю. Ты забываешь, кто я такой. — Он повернулся на пятках, намереваясь выпрыгнуть в окно. Иногда он презирал Безразличие за то, что тот сделало его таким; в другое время он упивался своей способностью отстраняться.

Сегодня он наслаждался. «Лёд, детка, лёд».

— Ладно, — огрызнулся Уильям. — Я ждал так долго и смогу подождать ещё. Я не буду пытаться её соблазнить. Однако если она попытается соблазнить меня…

Скрипнув зубами и сжав кулаки, Пьюк повернулся лицом ко второму ключу.

«Ничего не чувствую, ничего не хочу».

Вдали завыли сирены. Кто-то услышал шум и вызвал полицию. Если он задержится подольше, ему грозит арест.

Он поднял подбородок.

— Я принимаю твои условия.

— Я приму твою клятву на крови касательно ножниц. — Уильям протянул руку, выдернул лезвие из волос Пьюка и сделал надрез на своём запястье.