Темнейший воин

Джиллиан сделала вид, что идет налево, а сама ринулась вправо, но сделала всего четыре шага, прежде чем Пьюк её поймал.

— Приготовься, — сказал он. — Мы входим в Амарантию через пять, четыре, три, две…

Она попыталась освободиться, но он лишь крепче её сжал.

Между одним мгновением и следующим всё изменилось. Влажная жара тропического леса сменилась холодными ветрами пустыни, песчинки попали на её кожу. Падение температуры потрясло её организм и на мгновение сделало неподвижной.

Два золотых солнца сияли с пурпурно-красного неба. Она не видела никакого жилья. Ни животных, ни водоёмов, ни людей.

«Бежать. Сейчас же!» Она развернулась, оттолкнула Пьюка в сторону и влетела в невидимый дверной проём, из которого они только что вышли…

Нет. Она наелась песка.

— Где дверь? — завизжала она. — Куда она делась?

Пьюк уставился в небо странного цвета, широко раскинув руки и расставив ноги. Перед её глазами он преобразился, рога исчезли, и мех на ногах быстро последовал их примеру. Его скулы, когда-то достаточно острые, чтобы резать стекло, немного смягчились. Его когти втянулись, сапоги и копыта испарились, обнажив человеческие ноги.

«Не просто красивый. Совершенно восхитительный…» Но и незнакомый ей. Она предпочла бы иметь дело с дьяволом, которого знала.

Он закрыл глаза, вдохнул… выдохнул… словно наслаждаясь моментом. Ещё один обман, конечно. Этот ужасный мужлан ничего не смакует.

— Как это возможно? — требовала она.

— Право рождения и магия. Но этого не происходило так давно… Я думал, что способность ушла навсегда.

Совершенным невероятным способом магия контролировала его внешность. Абсолютно немыслимо! Исключая то, что он превратился из зверя в шикарного мужчину менее чем за мгновение. Отрицать было глупо. Магия действительно существовала, и не только как «фокус-покус».

Однажды произойдет слишком много волшебных вещей, и её разум не выдержит

Он сказал, что это право рождения.

— Значит, в детстве у тебя не было рогов и копыт? — спросила она.

— Нет, пока я не стал одержим демоном.

— А ты можешь использовать магию, чтобы принимать другие формы? — спросила она, желая… нуждаясь узнать глубину его силы.

— Один раз, не больше. — Так же быстро, как Пьюк превратился в нормального человека, он вернулся в свою чудовищную форму.

— Тогда почему тебе не остаться нормальным?

Мускул под его глазом дёрнулся.

— Ты думаешь, я этого не хочу?

Он взял её за руку и…

Джиллиан ахнула. Его кожа, мозолистая и теплая, светилась. Красивые, размашистые символы тянулись от кончиков пальцев до запястий. Это напомнило ей следы хны, но будто настоящие драгоценности блестели под поверхностью его кожи.

Когда он двинулся вперед, таща её за собой, она спросила:

— Как твои руки могут светиться, будто рождественская елка?

— А как же ещё? Магия, — повторил он.

Он может использовать магию против неё?

Джиллиан обдумывала варианты. Она может попытаться убежать — снова — но может ли надеяться ускользнуть от него? Она понятия не имела, где находится и какие опасности её ждут. Или сколько других воинов владеет магией. Она могла остаться с Пьюком и выждать время, но часы официально начали отсчёт. Часы или дни для Уильяма теперь равнялись сотней лет для неё.

Её друг был для неё навсегда, не так ли, несмотря на заверения Пьюка?

Слезы полились из её глаз, оставляя горячие следы, стекая по её щекам.

— Если ты уедешь хотя бы на несколько дней, для меня может пройти сотня лет. Я изменюсь, а ты нет. Как и Уильям, — прохрипела она. Время всегда оставляло какой-то след. — Возможно, он не захочет меня потом. — Кого она хотела обмануть? Он не хочет её уже сейчас. Он умыл руки.

Мышцы в руке Пьюка напряглись и расслабились.

— Изменишься ты или нет, он захочет тебя. Ни один мужчина не сможет смотреть на тебя и не хотеть.

— Ты не хочешь. Ты планируешь с радостью меня отпустить.

«Я жалуюсь?»


— Да, я отпущу тебя. Однажды я снова женюсь. Отец объявил о моей помолвке с принцессой Аланной из Динджина, но в тот же день брат меня предал. Я заявлю свои права на неё и открою конюшню.

Она шмыгнула.

— Вдруг она к этому времени уже вышла замуж? И что за конюшня?

— Я убью её мужа. — Его тон оставался спокойным, равнодушным. — Конюшней ты можешь называть гарем.

Нет, она бы назвала это кошмаром. «Этому мужчине я отдана навечно?»

— Я уверена, что ты и твой гарем будете жить долго и счастливо, — отрезала она.

Двое мужчин выскочили из укрытий в песке, и Джиллиан, отступая, вздрогнула. Пьюк никак не отреагировал. Конечно.

Кинжалы блестели в руках каждого из нападавших, и страх пробежал по её спине.

— Беги!

Пьюк молча притянул её к себе.

С боевым кличем мужчины бросились вперед. К чести Пьюка, он не толкнул её в их сторону, чтобы замедлить. Вместо этого он бросил её на землю и развернулся, его длинные волосы развивались, лезвия бритвы порезали глаза бандитов. Когда парочка закричала, он обнажил кинжал и перерезал им глотки.

Оба мужчины рухнули перед ней, кровь лилась из зияющих ран. Странный черный туман поднялся из их тел и окутал Пьюка. Он закрыл глаза, резко вдыхая, и туман исчез… внутри него.

В ужасе Джиллиан наблюдала, как он небрежно вытирает лезвия о рубашку мертвеца.

«Что я наделала?»





Глава 14




«Ещё одна цель достигнута». Пьюк нашёл Уильяма, связался с Джиллиан, а сейчас нужно спрятать её в Амарантии. Что потом? Сторговаться с Уильямом, сразиться с Сином. «Уильям. Война. Развод». Так близко. Затем его цели опять изменятся. «Повторный брак. Убийство. Объединение».

Пьюку следовало праздновать, но он был слишком занят борьбой с магнетической привлекательностью Джиллиан, прибегнув к помощи многовекового безразличия, чтобы не наброситься. Почему он настаивал, чтобы она продолжала попытки заставить его чувствовать? Глупо! Безразличие поднял шум, только чтобы успокоиться между одним ударом сердца и другим.

Джиллиан застонала и потёрла виски.

— Ах! Рёв вернулся.

Его передёрнуло.

— Рёв?

— После того, как мы связались, я услышала животный рёв в голове. Потом он прекратился, но теперь вернулся. Не знаю почему.

— Я знаю, — проскрежетал он. Так вот что произошло. Безразличие теперь перемещался между ними. Как нежеланный ребёнок, которого передают разведённые родители. «Я возьму Дифа на Рождество, если ты возьмёшь его на Новый год». Однако демон, должно быть, ослаблен, потому что у него было много возможностей навредить Пьюку и Джиллиан, но этого не произошло. Между ними вспыхивали чувства вины, зависти, печали, надежды. Желание. Так много желания. Ярость. О, если бы Джиллиан поддалась ярости. Она бы ожила. Стала бы воином, готовым пройти подготовку к бою. Дико бесстрашным. Пьюк видел потенциал… и хотел её только сильнее.

Всякий раз, когда он вдыхал аромат маковых цветов — аромат, присущей ей самой — хотел её попробовать. Всякий раз, когда она говорила, он жаждал увезти её и оставить навсегда.

«Не могу её удержать. Должен отпустить».

«Но прямо сейчас она моя».

Нет-нет. Хватит об этом. Лучше держаться как можно дальше, пока она не забралась ещё глубже под кожу. Поскольку она уже и так там. Но, несмотря на все это, он оставался сильным и свирепым, не показывающим слабости.

Пьюк задался вопросом, поделится ли он и своими скрытыми эмоциями с Джиллиан. Он всё контролировал, кроме желания, а её настроение постоянно менялось… Может быть, а, может быть, и нет. Но в любом случае, её неприязнь к нему была её собственной. Он мог бы её завоевать. А что, если он сможет её удержать? Что конкретно Оракулы сказали об Уильяме?

«Женись на девушке, которая принадлежит Уильяму Тёмному… она — ключ…»

«Приведи свою жену в наши земли и последующую за ней тьму. Только мужчина, который готов жить или умереть за эту девушку, сможет свергнуть Сина Сумасшедшего».

«Только тогда ты получишь всё, что желаешь».

«Но не забудь ножницы Ананке, они необходимы…»

«Другого пути нет».

Пьюк не станет жить или умирать ради неё. «Моё королевство для моей жены? Нет!» Но и Уильям не стал жить или умирать за неё, он позволил бы зелью morte ad vitam её убить. И, в конце концов, он отпустил девушку без боя. Но действия Пьюка, скорее всего, вызвали изменения… верно? Теперь Уильяму нужно понять, какое сокровище потерял. Он будет жить или умрёт ради Джиллиан. Он за неё сразится.