Темнейшее желание

– Кейн?

Мышцы его живота напряглись, словно от ласки.

– Да. – Кейн перекинул ноги через край кровати.

– Я кое-что хотела спросить у тебя. – Жозефина встала перед ним. – Это нечто личное.

Кейна окатила волна ужаса.

– Говорил же, ты можешь спрашивать обо всем.

Жозефина остановилась и потянулась к его бедру.

– Почему бабочка?

Ладно, это просто. Кейн встал… но его тело как-то осталось позади.

Он нахмурился.

– Что происходит?

– Ох, думаю ты только что спроецировал свое изображение. Как и я.

– Но как?

– Я не знаю.

Были ли они связаны на каком-то глубоком, примитивном уровне? Её способности перешли к нему? Или, она оставила частичку себя, когда забрала у него Бедствие?

Жозефина потянулась и очертила пальцами изгиб крыла, выступающий над поясом его штанов.

– Так, я могу тебя чувствовать.

Мгновенный. Стояк.

– Я тоже тебя чувствую, – прохрипел Кейн.

– Бабочка… – вздрогнув, подсказала она.

Верно.

– У нас с друзьями есть теории, и у каждого своя.

– Я хочу услышать твою. – Костяшками пальцев она задела его пупок, и Кейну пришлось побороть желание схватить её руку… и заставить опуститься ниже.

– Внутри куколки, гусеница распадается до имагинальных клеток[5]. Эти клетки самостоятельно собираются в новую форму и создание появляется уже в виде бабочки. Когда-то я был воином. Потом пришел демон, я разбился и превратился во что-то еще. Что-то темное и запутанное.

Жозефина взглянула Кейну в глаза.

– Но ты и демон не одно существо. Вы разделены.

– Пока нет, но будем, – ответил он, не в состоянии скрыть свои намерения. Прежде, чем Жозефина смогла спросить еще о чем-то, Кейн предложил ей руку.

– Что? – смущенно спросила она.

– Возьми её.

Через мгновение девушка переплела их пальцы.

В тишине, Кейн медленно обошел комнату. Жозефина держалась возле него, и от каждого их движения туман постоянно завихрялся и танцевал. Кейн наслаждался миром и спокойствием.

– Как работает эта твоя способность? Ты проецируешь свое изображение в мой разум, но можешь ли ты управлять всем, что я вижу?

– По большей части, да.

– Покажи мне.

– Что бы ты хотел увидеть?

– Лучшее, на что ты способна.

Жозефина взглянула на него с решительным восхищением.


– Готовься поразиться моей удивительностью. – Она потерла руки и закрыла глаза.

В следующий миг, лес деревьев с пышной зеленью занял место комнаты. На одной из веток появился мутант, какой-то гибрид собаки и обезьяны. Он качнулся к Кейну и бросил яблоко ему в голову.

Кейн уклонился, но недостаточно быстро. Красный фрукт ударил его в плечо и Динь засмеялась.

– Вот теперь у тебя неприятности, – буркнул Кейн.

– О-о, милый, о-о, нет. Ты собираешься отшлепать меня? – Вздохнула она с притворным ужасом,… и еще одно яблоко ударило Кейна в плечо. – Или сердитый воин собирается прочесть мне строгую нотацию?

Кейн издал низкий рык, такой же поддельный как и ее страх.

– Я точно прочту тебе нотацию.

Жозефина засмеялась и побежала, бросив через плечо: – Сперва, ты должен меня поймать.

Ах, этот смех… столь же сильно, как он хотел снова поцеловать и прикоснуться к ней, на столько же он хотел слышать чаще этот смех. Кейн бросился вдогонку, преследуя Динь среди толстых стволов и других мутантов животных, созданных ею. Кошка-олень. Белка-оса. Слон-зебра. Кейн почти поймал ее, и Динь снова прыснула со смеху. Кейн тоже засмеялся.

Он не был уверен, проходят ли они сквозь стены, или все еще остаются внутри спальни, и его это не заботило. Он никогда не играл подобно ребенку.

Да Кейн никогда и не был ребенком. Он пришел в этот мир полностью сформированным, сосуд созданный для войны и мести. Потом, после открытия ларца Пандоры, Кейн стал вместилищем зла… и те недели в аду только увеличили тьму внутри него. До Динь, он никогда не был ничем большим; он никогда не знал света.

– Ты не можешь меня поймать, я пряничный человек, – сообщила Жозефина.

– Имбирный пряник.

– Теперь мы играем в "назови еду"? Кексик.

Кейн затрясся от смеха, когда поймал Динь, но та умудрилась ускользнуть.

– Бедный Кейн, – позвала Жозефина, и он мог бы сказать, что девушка запыхалась. – Слишком старый, чтобы тягаться с молоденькой Феей?

Прибавив скорости, Кейн увеличил темп настолько, что почти дышал Динь в затылок.

Она смеясь, закричала, когда он поймал ее за талию и развернул.

– Все еще думаешь, что я слишком стар? – спросил Кейн.

– Тебе несколько тысяч лет. Конечно, ты стар.

– Да, но стар ли я для тебя?

– У меня есть разрешение папочки. Никто для меня не стар.

Кейн снова задрожал от смеха.

– Ты самая странная смесь невинности и современной дерзости.

Мгновение неуверенность заполнила глаза девушки, а потом:

– Слишком странная для тебя? – нерешительно спросила она.

– Ты идеально мне подходишь, – признался Кейн. Мужчина мог привыкнуть к такому. Мужчина мог увлечься.

Жаль, что это не продлится. Не для Кейна.

Он усадил Жозефину на землю и растянулся возле нее, задаваясь вопросом, может ли боль принять другой облик. Кейн знал, что Бедствие не сдался, так чего ему не хватает?

– Спасибо, Динь-Динь, – сказал Кейн.

– За что?

– За то… что ты есть.





***




Кейн постепенно просыпался, его разум медленно осознавал, что что-то мягкое и теплое переплелось с его конечностями… его не изводили ночные кошмары, он просто спал.