Темнейшее желание

– Еще? – спросил Кейн и его глаза потемнели.

– Да, пожалуйста. – Но Жозефина не была уверена чего хочет… больше воды, или больше Кейна.

Кейн взял кувшин и налил в чашку больше божественной жидкости. В мгновение, когда соломинка вернулась к губам девушки, низ чашки раскололся. Холодная вода вылилась на Жозефину, и она ахнула.

– Мне так жаль, – пробормотал Кейн и подскочил в попытке как-то помочь. Он начал вытирать ее, выругался, потом протянул тряпку девушке.

Когда Жозефина закончила, он нерешительно предложил ей еще одну чашку.

– Не беспокойся об этом, – сказала она. – Наверное, мне нужна ванная.

Губы Кейна изогнулись с тонким намеком на веселье.

– Я уверен, что ты осталась чистой.

Щеки покраснели и Динь допила воду. Наконец-то, к ней начали возвращаться силы, пробегая по венам и возвращая к жизни внутренности.

– Почему ты думаешь, что Мойры лгут? – спросил Кейн.

– Ну, для начала, у людей есть свободная воля. Судьба не решает, в каком направлении они пойдут, в конечном счете.

Его пальцы вернулись к волосам Жозефины, словно притянуты невидимой нитью.

– Уильям сказал нечто похожее.

– Уильям очень умен.

Кейн закатил глаза.

– Продолжай.

– Судьба говорит обо всем, что должно быть. Но, я не могу поверить, что моей матери предназначалось вынести столько трудностей. Не могу поверить, что мне суждено стать рабыней.

– Объясни.

Одно требовательное слово никогда не было таким… сексуальным. Задрожав, она продолжила:

– Отец решил, что хочет мою мать, и взял ее. Она решила остаться здесь. Родилась я, и было сказано, что у меня есть предназначение, и мне решать верить в него или отвергнуть.

Он уставился на нее, молчаливо… размышляя?

– Что на счет браков? Ты веришь, что кто-то предназначен для другого?

– О-о, да, но не каждый следует этой судьбе. – Жозефина надеялась, что он понял, о чем она говорила… Кейн должен быть осторожен с Синдой и Белой. – Следовательно, свободный выбор может указать путь.

– Итак, ты говоришь, что выбор и судьба формируют курс наших жизней?

– Думаю, да. Просто легче обвинить судьбу во всех ошибках.

Кейн нежно провел пальцем по изгибу ее челюсти, кожу начало покалывать.

– Тебя ранил выбор других людей.

Уловив интимность момента, Жозефина потянулась к прикосновению.

– Значит, да.

– Да. – Последовала пауза, словно он боролся со следующими словами.

– Мойры сказали, что мне предназначено начать апокалипсис.

Кроме свадьбы с Белой? И он им поверил?

Заклинание разбилось.

– Эти шлюхи не всесильны, Кейн.

– Шлюхи? – Он усмехнулся.

Как заставить его понять?

– Просто они благоденствуют хаосу, помещая свои идеи в наши головы. Мы думаем об этом, оно завладевает нами, и, в конечном счете, мы действуем так, как было сказано, и вызываем то, что они предрекли.


– Словно сам накликаешь беду. – Кейн выгнул бровь. – Ты знаешь такое, и хочешь сказать, что никогда не говорила с ними?

Прикоснись ко мне снова. Обними своими руками. Скажи, что не хочешь Белую.

– Ну, я никогда не говорила, что они не разговаривали со мной.

Кейн застыл.

– Значит, на самом деле, ты встречалась с ними?

– Да. – И та встреча привела Жозефину в ярость.

Много лет назад, три ведьмы предсказали Жозефине, что ей предначертано стать причиной смерти матери.

Динь только и успела что пару раз вздохнуть, а потом они выставили ее, но с того момента, она начала страшиться причинить какой-то вред своей любимой матери, и переосмысливать каждое слово и действие.

Жозефина перестала, есть, перестала спать. Она прекратила навещать свою маму, из-за боязни причинить ей вред.

Через какое-то время, страх стал заразным. Ее мать начала беспокоиться о здоровье Жозефины, и оплакивать её потерю.

Глорика потеряла в весе, энергию и жизнеспособность… а скоро и покровительство короля. Ее изгнали из его спальни, обратно к прислуге.

К бедной женщине стали относиться еще пренебрежительней, чем раньше. Женщины избегали ее, а некоторые мужчины тайно донимали. Королева получала огромное удовольствие, оскорбляя ее на каждом углу.

В конце концов, Глорика наложила на себя руки. И все из-за того, что Жозефина отдалилась от нее. Таким образом, да. Жозефина помогла уничтожить ее.

Если бы она так не беспокоилась, то ничего плохого ни с кем из них не случилось бы. Ее мать была бы все еще жива.

– Лучшее решение, которое ты когда-нибудь принимал – забыть о том, что Мойры наговорили тебе, – сказала она

Кейн тряхнул головой, и темные локоны упали на его лоб.

– Я хранитель демона Бедствий. Как мне не стать причиной апокалипсиса?

Жозефина услышала страх и муку в его голосе.

– Подумай об этом. Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы не вызвать апокалипсис, не так ли? И все же, все, что ты сделаешь, только усугубит проблему.

– Значит, мне не стоит ничего делать?

– Нет. Ты должен жить. По-настоящему жить. Перестань глазеть поверх моего плеча в ожидании бедствия. Перестань планировать свой следующий шаг, обосновываясь на действиях демона.

Кейн сердито выдохнул.

– Я не уверен, умна ли ты, как я думал раньше, или самая глупая женщина на планете.

– Глупая? Глупая! – Ну, ты определенно не самый ласковый мужчина.

– Никогда такого не утверждал.

– Потому что, никто бы тебе не поверил! – Она же не вопила на него?

Кейн массировал затылок Динь и казалось не заметил ее вспышки.

– Мойры сказали мне кое-что еще. Они говорили, что мне предначертано, женится на хранительнице Безответственности… или Белой, девушке, которую ты встретила в баре.

Чего Кейн не сказал, но она услышала: он должен бы держаться подальше от кровной рабыни Феи.

– Не позволяй ведьмам выбирать себе невесту, Кейн. Решаешь ты. Женись по любви, или не женись вообще.

Кейн наклонился и прислонился носом к ее носу, прошептав:

– Обычно я был таким, ты знаешь?

Он был так близко, что его чистый аромат мыла щекотал ноздри Жозефины. Кейн излучал жар, который окутывал девушку и увеличивал ее трепет.

– Это, каким же?

– Милым.

Жозефина протянула руку и пропустила пряди его волос через, затянутые в перчатку, пальцы. Она так сильно хотела прикосновения кожа к коже.

– У тебя все еще есть возможность. Но что изменилось?

– Я изменился. Всё изменилось. – Кейн опустил взгляд на ее губы, задержался, зрачки расширились. – Я не должен хотеть поцеловать тебя еще раз, но хочу. Я хочу этого. Не из-за Мойр, а из-за тебя. Что ты со мной делаешь?