Темнейшее желание

– Я член клуба "Коснись меня, Торин". – Она мечтательно вздохнула. – Он такой добрый и заботливый, всегда защищает окружающих.

Кейн схватил ее за предплечья и сильно дернул к своему телу. Осознав, что натворил, он тут же вернул ее на место, подальше от себя, и опустив руки, пробормотал:

– Прости.

А мне не жаль. Вся эта сила…

Перестань наслаждаться его прикосновением. Перестань его жаждать. Кейн не для тебя.

– Ты будешь держаться от Торина подальше, – сказал он.

– Но встреча с ним – единственная вещь, которую я хотела сделать, прежде чем умереть.

Кейн закрыл глаза, словно моля о спокойствии, и резко выдохнул.

Одна из драгоценностей, висящих на люстре, раскачалась и, плюхнувшись вниз, разбившись об голову Кейна. Он поежился и вытряс кусочки из волос.

– Да уж, такого никогда не случалось раньше. Ты в порядке?

– Да, – сквозь зубы процедил Кейн.

– Хочешь знать название своего фан-клуба? – искренне спросила Жозефина.

– Нет, если ты в нем не состоишь, – еле сдерживаясь, произнес он.

Нет, она не была официальным членом клуба.

– Что бы ты знал, хобби Синды включают в себя удары ножом в спину, вызывание неприятностей и разрушение жизней. Ты никогда не будешь с ней счастлив.

– Это она приговорила тебя к Бесконечному сну, да? – спросил он. – Ты, а не она хранитель Безответственности. – Кейн потер виски. – Именно поэтому ты оказалась в аду.

Казалось, что он больше говорил это себе, нежели ей.

– Да. В Бесконечном сне множество дверей, и одна из них ведет в Сидуар. Меня втолкнули внутрь, бросили в яму на тысячу лет, но здесь прошел всего лишь день. Днище находится в центре ада, и я наконец-то его достигла.

– Тысяча лет, – хрипло произнес Кейн. – Еще одна причина твоего желания умереть. Ты не хочешь снова испытать такое мучение.

Мучение. Такое безобидное слово для описания того, что произошло.

– Мы все слышали истории об этом месте, но, ни одна из них не верна. В той яме темно, никакого проблеска света. Там полнейшее безмолвие. Ты даже не можешь услышать собственный крик или мольбу о помощи. Там пусто. Ничто тебя не удерживает. – Жозефина покачала головой, чтобы изгнать воспоминания. – Нет, я не хочу снова это пережить.

Тело Кейна охватила странная вибрация, как будто он едва сдерживался, чтобы не поддаться акту насилия. Он побледнел.

– Кейн?

– Все в порядке, – отрывисто произнес он, а затем удивил Жозефину, взяв ее за руку, переплетясь с ней пальцами и держа ее так, словно девушка была спасательным тросом. Соприкосновение длилось всего лишь несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы она почувствовала головокружение.

Чтобы скрыть свое замешательство… и внезапную неспособность дышать… Жозефина направила все свое внимание на тряпку, которой снова начала натирать перила.

– У меня уйма работы, Кейн. Прости, но я вынуждена попросить тебя уйти.

– Почему бы не покончить жизнь самоубийством? – продолжил он, игнорируя ее слова. – Не то чтобы я подобное поддерживаю. Я против, и если ты так сделаешь, я заставлю тебя об этом горько пожалеть. Мне просто любопытен твой ответ.

– Я не могу.

– Объясни.

Жозефина вздохнула.

– Что бы я с собой ни делала, это приносит лишь страдание, но не смерть.

Кейн нахмурил лоб.

– А что если тебе удастся обезглавить себя?

– Мое тело отрастит новую голову.

– Не может быть. Одного из моих друзей обезглавили, и мы ничего не смогли сделать, чтобы спасти его.

– Это не меняет тот факт, что я в такой ситуации восстановлюсь.

– Это невозможно.


Жозефина перегнулась через перила и снова вздохнула.

– Я тебе это докажу. – И в процессе сбежит от эмоций, которые в ней пробудил Кейн.

Стараясь скрыть страх, она взобралась на перила.

Позади Жозефина слышала топот охранников.

Кейн схватил ее за руки и вынудил спуститься. Он был даже теплее, чем прежде, а хватка его была осторожной, но твердой. Кожа Жозефины мгновенно стала чувствительной. Ее покалывало.

Ее уши покалывало от теплого дыхания Кейна.

Ее взгляд впитывал правильные черты его лица, ноздри втягивали декадентский аромат. У Жозефины слюнки потекли от желания попробовать вкус… вкус… Кейна.

– Не подходите, – крикнул Кейн. – Я ее держу.

Мужчины повиновались.

– Мне не нужна демонстрация, – сказал он ей напряженным голосом. – Я верю тебе, и не важно, звучит это слишком надуманно или нет. Хорошо?

Кристаллики на люстре начали сильно греметь… а секунду спустя вся люстра целиком рухнула вниз, скатываясь все ниже, ниже и ниже, пока не грохнулась на пол первого этажа.

Во все стороны разлетелись осколки стекла. Кричащие люди разбегались кто куда.

Кейн выругался себе под нос.

– Не обращай внимание на случившиеся. Расскажи о своей проблеме.

Жозефина кивнула, потому что ей не хотелось думать о беспорядке, который ей придется убирать.

– Как бы я ни пыталась себя убить, я в течение недель, месяцев страдаю от боли, даже если мои органы валяются на земле. Все со временем отрастает или исцеляется.

– Как такое возможно?

Легко и просто.

– Ты же знаешь, как я одним касанием впитываю способности других? Так вот, Тиберий может делиться способностями с другими. И одну из способностей он передал мне.

– Но способности, которые ты впитываешь, действуют недолго.

– То, чем делится Тиберий, имеет свойство задерживаться, – просто ответила Жозефина.

Кейн снова потер виски.

– А что насчет твоей способности вторгаться в мою голову?

Повернувшись за своей тряпкой, чтобы Кейн не смог увидеть внезапно накатившие слезы, Жозефина тихо ответила:

– Это была способность моей матери, которую она прямо перед смертью мне передала. Думаю, она осталась со мной, потому что ей некуда деться.

– Но твоя мать же была человеком. Откуда у нее способность фей?

Жозефина ощутила резкую боль в сердце, когда произнесла:

– Должно быть, я унаследовала эту черту у нее. Один из ее дедов был феем, но линия стала настолько слабой, что маму считали человеком.

Наступило молчание, а затем Кейн произнес:

– Тебе слишком ради многого стоит жить, Динь-Динь, и я не хочу, чтобы пока я здесь ты искала убийцу. Понятно?

Она не могла ему это пообещать, о чем красноречиво сказало ее молчание.

Кейн наклонился и прошептал:

– Я убью любого, кого ты попросишь. Им будет больно, они будут молить о пощаде и кричать, как ты, когда находилась в Бесконечном сне. Вот только их страдания не закончатся также быстро, как твои. Тысяча лет? А как тебе десять тысяч?

Жозефина задрожала и схватилась за перила.

– Ты должен разрешить мне делать то, что я посчитаю правильным.

– В то время как то, что ты считаешь правильным на самом деле неверно? Нет. Ты принадлежишь мне, и я буду за тобой следить.

Она резко подняла взгляд.

Его щеки вспыхнули. Теплые потоки дыхания овевающего Жозефину резко прекратились, когда Кейн выпрямился.