Темнейшее прикосновение
Часть 57 из 95 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На картине он сидел в кожаном кресле: в одной руке держал стакан с какой-то жидкостью, в другой — сигару. Его окружали люди, которые наслаждались жизнью. Его близкие.
Улыбка на лице говорила о том, что он счастлив, никаких признаков беспокойства или неудовлетворенных желаний.
Если это его будущее, то Кили должна выжить. Это же так логично.
Он надавил на ее раны… и они перестали кровоточить. Но Торин заметил, что ее грудь замерла, больше не поднималась и не опускалась.
Кили перестала дышать.
Он делал ей непрямой массаж сердца, прошла одна минута, две… три… Рана на шее вновь открылась. Кровь, в которой так нуждалась Кили, стала вытекать.
Он закричал:
— Давай же, Кили! Исцеляйся!
Наступившая тишина убивала Торина.
— Пожалуйста! Ты понимаешь почему так важна для меня?
И вновь тишина.
Но… она не могла знать. Он никогда не говорил ей.
С ревом, возникшим где-то в глубине души, Торин пробил дыру в стене, с радостью ощущая боль в суставах. Он не должен был позволять Кили оставаться здесь. Нужно было найти в себе силы уйти во второй раз. Насовсем.
Торин поплатится за эту слабость. Кили поплатилась за это. Только не так, как он предполагал.
— Кили! Ты слышишь меня? — Он опрокинул комод, разбросав ящики по полу. Затем бросился к тумбочке и разнес ее в щепки. — Ты в моей постели. Говорила, что я могу командовать тобой там. Я сказал тебе что делать, так приступай!
Но она оставалась неподвижна.
От каждого вдоха грудь жгло огнем, он сорвал светильник со стены и бросил через всю комнату, добавляя в коллекцию дыр еще одну.
Торин заботился об этой женщине. Чертовски сильно заботился. Когда увидел ее такой беспомощной из-за раны, от которой не смог защитить Кили, хоть и не сам ее нанес… что-то умерло внутри него. Возможно, последние остатки человечности.
Он упал на колени. Ощущал себя отчаявшимся животным, которое морили голодом. Абсолютно диким. Безутешным.
— Успокойся, — сказал Люциус, появляясь позади него.
Успокоиться?
— Почему бы тебе не закрыть свой чертов…
Дверь открылась прежде, чем Торин успел закончить оскорблять друга, и Даника ворвалась внутрь, неся кувшин с… грязью?
— Сиенна вернула меня, — сказала она, останавливаясь у края кровати, чтобы вывалить… да, грязь. Тишина повисла в воздухе, пока раны Кили покрывали крупицами.
Торин поднялся на ноги и подошел к Данике до того, как она смогла закончить, вставая перед ней, почти дотрагиваясь своим носом до нее. Поняв, насколько близок он был, отступил на дюйм.
— Лучше бы у тебя имелась веская причина, чтобы делать это. — Или что-то еще.
Глаза Даники расширились от неожиданно нахлынувшего страха.
— Так и есть, — прозвучал голос от двери, который принадлежал ее паре, Рейесу. — У нее было видение, которое показало, как помочь твоей девушке. — Хранитель Боли стоял, скрестив руки на груди, с ожидаем смотря на Торина. — Отойди от Даники, или у тебя будут проблемы, мой друг.
Нельзя даже бросить вызов своим друзьям, не подвергая их жизни риску.
Сжав зубы, Торин выпрямился и отошел.
Даника с облегчением выдохнула и продолжила:
— Я сейчас наклонюсь, чтобы убедиться, что грязь попала внутрь ран, хорошо?
— Зачем? — рявкнул Торин.
Даника вздрогнула от его резкости, но ответила:
— Ты знаешь, что распространено убеждение о натирании грязью травм для излечения?
Очевидно, это пришло от их вида. От Хранителей. Кили связана с землей и временами года, это говорит о взаимодействии между ней и стихиями.
Они помогут ей.
Он понял, это… имеет смысл. Торин оттолкнул Данику, не прикасаясь к ней и присел сбоку от Кили. Затем нежно начал обрабатывать раны Кили.
Впервые, с тех пор как он увидел, что Неназванный ранил ее, у него появилась надежда.
— Торин, — позвала Даника. — Уверен, что тебе стоит делать это? Ты…
— Я в перчатках, — прорычал он. Торин не оставит Кили в беде, не в этот раз. Он просто… должен прикасаться к ней хоть таким образом.
— Я знаю, но… — Даника облизала губы, когда мужчина припечатал ее взглядом. — Неважно.
Следующие несколько минут в тишине стали настоящей пыткой. Он ждал, но состоянии Кили не улучшалось.
Торин стал втирать землю сильнее, даже открывал порез, чтобы грязь проникла глубже.
Чей-то взгляд жег спину.
— Я не понимаю, — сказала Даника. — Это должно было сработать.
Торин поднялся, выдернул кувшин из рук девушки и наполнил его водой. Если одна стихия может помочь, то две, безусловно, сделают это лучше. Он осторожно вылил воду на рану.
Кили оставалась тихой. Слишком тихой.
Надежда умерла, это было быстрое и жестокое убийство.
Болезнь слишком знакомо и ненавистно рассмеялся.
Уткнувшись лбом в матрас, Торин в своей голове кричал снова и снова, отрицая произошедшее. Он потерял ее… Нет. Нет. Но это так. Он потерял свою прекрасную Фею Драже.
Нет! Должны умирать монстры, а не ангелы. Это несправедливо.
Когда это жизнь… или смерть… стали справедливыми?
Это конец. Цена зла… тьма. Не для нее, а для них. Неназванные. Плохие вещи случились, потому что такие существа как они на свободе.
Теперь не осталось ни секунды на часах Кили.
Что же мне делать дальше?
— Торин? — позвала Даника.
— Убирайтесь. — Кили бы не хотела, чтобы кто-то видел ее такой. — Через несколько секунд я не смогу отвечать за свои действия.
— Но…
— Сейчас же! — Слезы капали с его подбородка, смешиваясь с жидкостью, которая все еще впитывалась в рану.
Оцепенение покидало его… Кого он обманывает? Оно покинуло его много лет назад. Торин разрушит эту комнату, эту крепость и затем весь мир. Никто не спасется от его гнева.
— Подожди. Думаю, она дышит, — настаивала Даника.
Он поднял голову. Глаза Кили все еще закрыты, но она… Да! Кили дышала, ее грудь поднялась… опустилась… поднялась вновь.
Она жива!
— Кили, милая.
Ее голова повернулась к нему, и с губ сорвался стон.
— Я здесь, принцесса. Здесь. И никому не позволю вновь причинить тебе вред. — Даже себе.
***
Полная энергии, Кили потянулась и моргнула. Увидев обстановку, она нахмурилась и села. Затем осознала, что находится в незнакомой спальне, в которой все стены в дырах.
Каждый предмет мебели… за исключением кровати… опрокинут или сломан.
Интересное дизайнерское решение.
Солнечный свет проникал сквозь большое окно, рассеивая лучи по огромной кровати, которую она занимала… одна.
Улыбка на лице говорила о том, что он счастлив, никаких признаков беспокойства или неудовлетворенных желаний.
Если это его будущее, то Кили должна выжить. Это же так логично.
Он надавил на ее раны… и они перестали кровоточить. Но Торин заметил, что ее грудь замерла, больше не поднималась и не опускалась.
Кили перестала дышать.
Он делал ей непрямой массаж сердца, прошла одна минута, две… три… Рана на шее вновь открылась. Кровь, в которой так нуждалась Кили, стала вытекать.
Он закричал:
— Давай же, Кили! Исцеляйся!
Наступившая тишина убивала Торина.
— Пожалуйста! Ты понимаешь почему так важна для меня?
И вновь тишина.
Но… она не могла знать. Он никогда не говорил ей.
С ревом, возникшим где-то в глубине души, Торин пробил дыру в стене, с радостью ощущая боль в суставах. Он не должен был позволять Кили оставаться здесь. Нужно было найти в себе силы уйти во второй раз. Насовсем.
Торин поплатится за эту слабость. Кили поплатилась за это. Только не так, как он предполагал.
— Кили! Ты слышишь меня? — Он опрокинул комод, разбросав ящики по полу. Затем бросился к тумбочке и разнес ее в щепки. — Ты в моей постели. Говорила, что я могу командовать тобой там. Я сказал тебе что делать, так приступай!
Но она оставалась неподвижна.
От каждого вдоха грудь жгло огнем, он сорвал светильник со стены и бросил через всю комнату, добавляя в коллекцию дыр еще одну.
Торин заботился об этой женщине. Чертовски сильно заботился. Когда увидел ее такой беспомощной из-за раны, от которой не смог защитить Кили, хоть и не сам ее нанес… что-то умерло внутри него. Возможно, последние остатки человечности.
Он упал на колени. Ощущал себя отчаявшимся животным, которое морили голодом. Абсолютно диким. Безутешным.
— Успокойся, — сказал Люциус, появляясь позади него.
Успокоиться?
— Почему бы тебе не закрыть свой чертов…
Дверь открылась прежде, чем Торин успел закончить оскорблять друга, и Даника ворвалась внутрь, неся кувшин с… грязью?
— Сиенна вернула меня, — сказала она, останавливаясь у края кровати, чтобы вывалить… да, грязь. Тишина повисла в воздухе, пока раны Кили покрывали крупицами.
Торин поднялся на ноги и подошел к Данике до того, как она смогла закончить, вставая перед ней, почти дотрагиваясь своим носом до нее. Поняв, насколько близок он был, отступил на дюйм.
— Лучше бы у тебя имелась веская причина, чтобы делать это. — Или что-то еще.
Глаза Даники расширились от неожиданно нахлынувшего страха.
— Так и есть, — прозвучал голос от двери, который принадлежал ее паре, Рейесу. — У нее было видение, которое показало, как помочь твоей девушке. — Хранитель Боли стоял, скрестив руки на груди, с ожидаем смотря на Торина. — Отойди от Даники, или у тебя будут проблемы, мой друг.
Нельзя даже бросить вызов своим друзьям, не подвергая их жизни риску.
Сжав зубы, Торин выпрямился и отошел.
Даника с облегчением выдохнула и продолжила:
— Я сейчас наклонюсь, чтобы убедиться, что грязь попала внутрь ран, хорошо?
— Зачем? — рявкнул Торин.
Даника вздрогнула от его резкости, но ответила:
— Ты знаешь, что распространено убеждение о натирании грязью травм для излечения?
Очевидно, это пришло от их вида. От Хранителей. Кили связана с землей и временами года, это говорит о взаимодействии между ней и стихиями.
Они помогут ей.
Он понял, это… имеет смысл. Торин оттолкнул Данику, не прикасаясь к ней и присел сбоку от Кили. Затем нежно начал обрабатывать раны Кили.
Впервые, с тех пор как он увидел, что Неназванный ранил ее, у него появилась надежда.
— Торин, — позвала Даника. — Уверен, что тебе стоит делать это? Ты…
— Я в перчатках, — прорычал он. Торин не оставит Кили в беде, не в этот раз. Он просто… должен прикасаться к ней хоть таким образом.
— Я знаю, но… — Даника облизала губы, когда мужчина припечатал ее взглядом. — Неважно.
Следующие несколько минут в тишине стали настоящей пыткой. Он ждал, но состоянии Кили не улучшалось.
Торин стал втирать землю сильнее, даже открывал порез, чтобы грязь проникла глубже.
Чей-то взгляд жег спину.
— Я не понимаю, — сказала Даника. — Это должно было сработать.
Торин поднялся, выдернул кувшин из рук девушки и наполнил его водой. Если одна стихия может помочь, то две, безусловно, сделают это лучше. Он осторожно вылил воду на рану.
Кили оставалась тихой. Слишком тихой.
Надежда умерла, это было быстрое и жестокое убийство.
Болезнь слишком знакомо и ненавистно рассмеялся.
Уткнувшись лбом в матрас, Торин в своей голове кричал снова и снова, отрицая произошедшее. Он потерял ее… Нет. Нет. Но это так. Он потерял свою прекрасную Фею Драже.
Нет! Должны умирать монстры, а не ангелы. Это несправедливо.
Когда это жизнь… или смерть… стали справедливыми?
Это конец. Цена зла… тьма. Не для нее, а для них. Неназванные. Плохие вещи случились, потому что такие существа как они на свободе.
Теперь не осталось ни секунды на часах Кили.
Что же мне делать дальше?
— Торин? — позвала Даника.
— Убирайтесь. — Кили бы не хотела, чтобы кто-то видел ее такой. — Через несколько секунд я не смогу отвечать за свои действия.
— Но…
— Сейчас же! — Слезы капали с его подбородка, смешиваясь с жидкостью, которая все еще впитывалась в рану.
Оцепенение покидало его… Кого он обманывает? Оно покинуло его много лет назад. Торин разрушит эту комнату, эту крепость и затем весь мир. Никто не спасется от его гнева.
— Подожди. Думаю, она дышит, — настаивала Даника.
Он поднял голову. Глаза Кили все еще закрыты, но она… Да! Кили дышала, ее грудь поднялась… опустилась… поднялась вновь.
Она жива!
— Кили, милая.
Ее голова повернулась к нему, и с губ сорвался стон.
— Я здесь, принцесса. Здесь. И никому не позволю вновь причинить тебе вред. — Даже себе.
***
Полная энергии, Кили потянулась и моргнула. Увидев обстановку, она нахмурилась и села. Затем осознала, что находится в незнакомой спальне, в которой все стены в дырах.
Каждый предмет мебели… за исключением кровати… опрокинут или сломан.
Интересное дизайнерское решение.
Солнечный свет проникал сквозь большое окно, рассеивая лучи по огромной кровати, которую она занимала… одна.