Темнейшее Поражение
Часть 9 из 64 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он повернулся к ней. - Что? Выражение на ее лице было ожидающим, полностью мягким и сентиментальным из-за чего-то, что импульсами исходило от нее, тогда Страйдер вспомнил, что это он пришел к ней, а не наоборот. - Ах, да. Где Амун?
— Кронос вызвал его на небеса.
— Почему?
Еще одна таинственная улыбка. — Еще не знаю.
— Как давно он ушел?
— Три часа, девять минут и сорок восемь секунд назад. Не то чтобы я считаю секунды с этого момента, не думай. Ты что-то хотел?
— Не-а. Он просто хотел увидеть парня, думал он. После всего, что Страйдер ему сделал… пытаясь разлучить Амуна и Хайди… Чувство вины, боже, как оно грызло его иногда. - Я просто, ну, поймаю его позже.
Она сморщила лоб в замешательстве. И с беспокойством? Да. Это было беспокойство.
— Ты уверен?
Ему не следовало было удивляться, но… она убила Бадена, хранителя Недоверия. Она пыталась убить Страйдера. И в обоих случаях у нее были веские причины. Давным-давно, они помогли жестоко убить ее семью, разрушить ее жизнь. Черт, из-за демона, она умирала снова и снова.
Каждый раз возвращаясь, помня только свою ненависть, зная только о гибели тех, кого она когда-то любила. Она хотела только мстить. Имеет смысл, поскольку она была одержима частью демона Ненависти. Возможно, это послужило еще одной причиной, почему Страйдер хотел ее. Та часть Ненависти заставляла других людей не любить себя или даже ее. Страйдер быстро оправился от этого, переборол, вот почему он ожидал, что он сам и его демон могут находиться рядом с ней с небольшим напряжением.
То, что она обожала Амуна, то, что она поддерживала Повелителей и их цели, что ж, это было чудо и Страйдеру надо перестать сомневаться в этом.
— Да. Я уверен. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Никогда до этого он не был инициатором контактов, не связанных с ножами.
— Увидимся, Хайди. Ее рот приоткрылся, и она забормотала. — Да. Увидимся, — сказала она. Он никогда не был настолько мил с ней, также. Он должно быть размягчился от старости.
Затем он оказался перед входом в спальню Сабина, пригоршнями поглощая конфеты Red Hots. В каждом уголке крепости у него были припрятаны запасы его любимых конфет. Он наблюдал, как его друг швыряет всякое дерьмо в чемодан. Его жена, Гвен, суетилась вокруг него, делая нерешительные попытки сложить горы одежды, которую скомкал Сабин, и оружие, которое он только частично упаковал, и уже в третий раз убрать из чемодана мегафон.
Когда-то Гарпии называли ее Гвендолин Робкая. Страйдер не знал, как они называют ее сейчас, но совершенно точно это прозвище больше ей не соответствовало. Маленькая бомба заняла свое место и надрала задницу даже Кайе, закрыв ее в темнице, чтобы помешать ей содрать шкуру с тела Сабина и носить ее как трофей. Кайя.
Его сердце пропустило глупый удар, заставляя его чувствовать себя, раздавленным школьником. Нечто, кем он никогда не был. Зевс создал его полностью сформированным, оружием готовое быть развязанным на любого, кто угрожал прежнему королю богов, и тех, кого он любил. Даже тогда, прежде чем Страйдеру дали его демона, ему нравилось побеждать, переезжая любого, кто стоял на его пути.
Какую же радость может принести поражение? Никакой.
Его демон хмыкнул, согласившись.
Страйдер сосредоточился на своем окружении, прежде чем маленькое дерьмо (его демон) толкнет его дальше. Пока он продолжал смотреть на Гвен, он заметил, как сильно она напоминает свою старшую сестру. Кайя.
Ну, вот опять. У Гвен были густые светлые волосы с красными прядями того же оттенка, что и у Кайи. Но если быть честным, у Кайи волосы были красивее. Более волнистые и шелковистые. И хотя глаза Гвен были потрясающим соединением серого и золото, так же как и у Кайи, Кайя все равно была милее. У нее серый перетекал от жидкого серебра к золоту, в общем, золото мерцало словно светлячки.
Ты кто? Тряпка? Прекрати заниматься поэзией.
Как бы то ни было. Когда Гарпия Кайи вырывалась наружу, ее глаза становились почти черными, смерть плескалась в их глубинах. Но, если все еще оставаться честным, даже это было сексуальным.
И у Гвен и у Кайи были одинаковые вздернутые носики и пухленькие щечки. Одинаковый упрямый подбородок. Но, так или иначе, Кайя была воплощением греха, а Гвен — ходячая невинность. Это не имело смысла. Все же их сходство задевало и будоражило его.
Он хотел бы, чтобы его тело не реагировало на это. Сабин засуетиться если у Страйдера встанет на его сокровище. И конечно «суетиться» означает, что кишечник Страйдера будет, обернут вокруг его шее так, что о дыхании можно будет забыть.
Давай же, подумал он.
Поражение усмехнулся, пугая его.
Раздраженный, он ожидал, что вызов будет брошен. Этого не произошло. Сладкие боги небесные, ему следует быть осторожнее. Больше никаких близких визитов.
Что он делает здесь, в любом случае? Он должен быть на небесах с Парисом. Ему следует быть в Небраске с Уильямом, пытая семью, которая жестоко обращалась с Джилли, человеком кто был им другом. Он должен быть на улицах, убивая Ловцов. Ему следует быть в Риме, вести переговоры с Неназываемыми — монстрами, заключенными внутри древнего храма и испытывающими большую нужду свободы.
Он отдал им один из четырех артефактов, необходимых для поиска и уничтожения ящика Пандоры. Реликвия, которую искали и ловцы
У Неназываемых были Жезл Разделения и Покров Невидимости, а у Повелителей были Клеть Принуждения и Всевидящее Око. Итак, счет в серии: Повелители-2, Ловцы-0. Буу-йаа.
Неназываемые, все же, не были заинтересованы в самих артефактах. Их интересовало то, что они могут выторговать за них. Кто бы ни преподнес им голову нынешнего царя богов (минус его тело), получил бы Жезл Разделения взамен, оставалось бы только потребовать у них Покров Невидимости. Покров когда-то был у Страйдера, но он обменял его на Хайди.
В тот раз он был не против обменяться, потому что был чертовски уверен, что Неназываемые приберегут артефакт, и позже с ним поторгуются. И до сих пор верил. Придется заплатить бешеную цену, безусловно, но лучше так, чем позволить Хайди скрыться от него и раскрыть его секреты своим друзьям Ловцам.
И он планировал вернуться еще задолго до сегодняшнего дня, но то, что Амун отбил у него Хайди, выбило Страйдера из колеи более, чем на неделю, превратив его демона в извивающийся, бурлящий котелок боли.
Возможно, именно поэтому он не мог оставить мысли, быть с Хайди, думал он сейчас. Отголоски той боли. Возможно, именно поэтому он все еще отвергал Кайю.
Не думай о ней больше, ты псих. А то начнешь пускать слюни. Он отвергал ее, потому что она, в конце концов, растоптала бы его гордость, его благополучие и, возможно, даже его волю к жизни.
Неужели ему действительно нужно еще одно напоминание об этом?
Он заставил свои мысли вернуться к артефактам. Страйдер поклялся вернуть себе Покров. И он вернет. Скоро. Потому что, кто бы ни нашел ларец Пандоры первым, выиграл бы войну, а больше, чем он хотел Кайю, — не то чтобы он о ней думал, — он хотел победить в войне против Ловцов.
Подумай об окончательной победе. Удовольствии, которое он бы испытал… боги, представить только. Лучше, чем секс, наркотики или рок.
В любом случае. Вместо всего этого, он осознал, что специально выяснял, как обстоят дела этим утром, навещая каждого, внося поправки, только для того, чтобы он мог уехать и… Черт! Не хорошо. Это было совсем не хорошо.
Только для того, чтобы он мог уехать и проверить, как там Кайя. Он должен был убедиться, что с ней все в порядке. Даже если это значит, что он опять должен отложит выполнение своих обещаний.
Чувак. Ты не должен этого делать. И он не будет. Ни за что. Теперь, когда он осознал свое намерение, он может остановиться.
— Почему, черт побери, ты просто стоишь? — вдруг набросился Сабин. — Изложи свое дело и проваливай, Страйди, чувак. Ты превращаешь Гвен в бредящего сумасшедшего.
— Это ты превращаешь меня в бредящую сумасшедшую! — проворчала она, снова вытягивая мегафон из чемодана. — Нам не понадобятся все эти вещи.
— Откуда ты знаешь, — настаивал Сабин. Он пригладил свои темные волосы рукой, золото в его глазах стало светлее, чем обычно. — Ты же никогда прежде не участвовала в Играх Гарпий. И, черт возьми, тебе и сейчас не следует в них участвовать!
— Ты же слышал Бьянку. Вызывают каждую из дочерей Табиты Скайхоук. И даже если бы не так, если бы только нескольких из членов клана вызвали, я бы все равно поехала. Они моя семья.
— Ну, ты теперь часть моей семьи.
— Вообще-то, это ты часть моей, а поскольку я Генерал, Капитан и Командир, ты идешь туда, куда иду я. А я собираюсь на Игры!
— Черт. — Сабин плюхнулся на край кровати и опустил голову между коленей.
— Что, все настолько плохо? — спросил Страйдер, изо всех сил стараясь звучать обыденно. Я не сгораю от любопытства. Правда.
Кайя пыталась вчера скрыть свой страх, но ей не совсем это удалось. Он упомянул ей о поездке, а она задрожала, побледнела. Он не должен был заметить. Стоя к ней спиной. Только там, между шторами, была щель, позволяющая ему изучать ее отражение в оконном стекле. А он-то изучил!
Она сияла как бриллиант, машинально привлекая его внимание, и он так желал прикоснуться к ней, что все его тело пылало.
Кожа Гарпии… не было ничего более изысканного. Ничего. Забавно, все же, он никогда не хотел приласкать и попробовать Гвен, Бьянку или Талию так, как он хотел сделать это с Кайей.
Не то, чтобы он думал о ней больше.
Поражение опять выдал один из своих смешков, и Страйдер напрягся. Поскольку этот маленький говнюк не отзывался, не принимал вызова, он немного расслабился. Проклятье. Что, черт возьми, творилось с его демоном?
Гвен прикусила нижнюю губу. - Бьянка рассказывала, эти игры настолько жестокие, что половина участников погибают или молят о смерти. А однажды, около пятнадцати столетий назад, больше половины погибло. Почти что все участники.
Страйдер выпрямился, его кровь застыла. — Что? Почему?
— Больше она мне ничего не сказала, так что не смотри на меня так, словно перережешь мне глотку, если я не признаюсь. Как бы то ни было, она не преувеличивала, — продолжила Гвен. — Ой, подожди. Она еще кое-что мне рассказала. Видимо, Скайхоук не допускали к участию веками из-за чего-то, что натворила Кайя, хотя, не думаю, что кто-то расскажет мне, что это было. Никто из нашего клана никогда об этом не говорил, а с другими кланами я не очень-то общалась. Они всегда избегали нас. Но вот теперь, вдруг, они ждут нас там с распростертыми объятьями. Странно, и мне это не нравится, но я не отправлю своих сестер на вражескую территорию одних.
Разум Страйдера зацепился только за одну деталь. Кайя вызвала суматоху. Что же великолепная нарушительница сделала?
— Ах да, вот еще что. Бьянка считает, это ловушка. — Гвен приподняла голову Сабина и скользнула ему на колени. Воин машинально обнял ее, крепко сжимая. — Она думает, что Скайхоук, особенно Кайя, для всех там станут мишенями, для мести.
Кайя… мишень для всех обиженных Гарпий… Теперь его кровь запылала по другой причине, необходимость бушевала адом внутри него. — Мужчинам разрешено присутствовать?
— Супругам и рабам, да, и они больше, чем разрешены, они поощряются. Кровь — это лекарство для Гарпий, и эти супруги и рабы помогают пострадавшим участникам исцеляться.
— У Кайи есть… раб? — прохрипел он. С одной стороны, он хотел, чтобы у Кайи был раб, для ее безопасности. С другой — он уже хотел убить уродливого придурка.
Поражение зарычал, не осталось и следа веселья в звуке. Или его обычного страха.
Это не вызов, приятель. Или его демон был расстроен мыслью, что кто-то другой кроме Страйдера причиняет Кайе боль?
Каким-то извращенным, перекрученным образом, это имело смысл. Чувство собственности у него было сильно развито, особенно по отношению к врагам, и даже к друзьям. Кайя была, от части, и тем и другим.
К счастью, Поражение не ответил. Страйдеру не нужны были дополнительные сложности в виде борьбы с Кайей и/или теми, кто бросил ей вызов. Она была не под его ответственностью. Она была не его проблемой.
— Нет, — наконец, ответила Гвен с ноткой печали в голосе. — У Кайи нет раба.
Облегчение, столько облегчения. - Тогда, мы найдем ей кого-то. Ярость, столько ярости.
— Нет. Эти рыжевато-светлые волосы ударил ее по лицу, когда она покачала головой. — Она думает, что ты ее супруг.
Да, однажды Кайя сказала что-то вроде этого ему. Он верил, что она верила, но он также верил, что она ошиблась, что она позволили простому влечению запутать ее… Не то чтобы там было что-нибудь простое, о ее влечении к нему. Она хотела лучшего из лучших для себя, и он не мог винить -
Проверь эго. Он помассировал шею свободной рукой. Перефразируя: она хотела кого-то сильного, способного и красивого. Дерьмо. Проверить эго, — подумал он снова. Ей хотелось кого-то довольно красивого.
Нет. Это не сработало. Тогда факт оставался фактом, это было не обойти. Ей хотелось кого-то очень красивого, и он отвечает всем требованиям. Но…
Парис был красивее.
Красивее, даже не то слово, черт возьми. Разве? Да, возможно так и было, и, скорее всего было придумано именно Парисом. - Ну и что? — сказал он с большим напряжением, чем собирался.
— Кронос вызвал его на небеса.
— Почему?
Еще одна таинственная улыбка. — Еще не знаю.
— Как давно он ушел?
— Три часа, девять минут и сорок восемь секунд назад. Не то чтобы я считаю секунды с этого момента, не думай. Ты что-то хотел?
— Не-а. Он просто хотел увидеть парня, думал он. После всего, что Страйдер ему сделал… пытаясь разлучить Амуна и Хайди… Чувство вины, боже, как оно грызло его иногда. - Я просто, ну, поймаю его позже.
Она сморщила лоб в замешательстве. И с беспокойством? Да. Это было беспокойство.
— Ты уверен?
Ему не следовало было удивляться, но… она убила Бадена, хранителя Недоверия. Она пыталась убить Страйдера. И в обоих случаях у нее были веские причины. Давным-давно, они помогли жестоко убить ее семью, разрушить ее жизнь. Черт, из-за демона, она умирала снова и снова.
Каждый раз возвращаясь, помня только свою ненависть, зная только о гибели тех, кого она когда-то любила. Она хотела только мстить. Имеет смысл, поскольку она была одержима частью демона Ненависти. Возможно, это послужило еще одной причиной, почему Страйдер хотел ее. Та часть Ненависти заставляла других людей не любить себя или даже ее. Страйдер быстро оправился от этого, переборол, вот почему он ожидал, что он сам и его демон могут находиться рядом с ней с небольшим напряжением.
То, что она обожала Амуна, то, что она поддерживала Повелителей и их цели, что ж, это было чудо и Страйдеру надо перестать сомневаться в этом.
— Да. Я уверен. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Никогда до этого он не был инициатором контактов, не связанных с ножами.
— Увидимся, Хайди. Ее рот приоткрылся, и она забормотала. — Да. Увидимся, — сказала она. Он никогда не был настолько мил с ней, также. Он должно быть размягчился от старости.
Затем он оказался перед входом в спальню Сабина, пригоршнями поглощая конфеты Red Hots. В каждом уголке крепости у него были припрятаны запасы его любимых конфет. Он наблюдал, как его друг швыряет всякое дерьмо в чемодан. Его жена, Гвен, суетилась вокруг него, делая нерешительные попытки сложить горы одежды, которую скомкал Сабин, и оружие, которое он только частично упаковал, и уже в третий раз убрать из чемодана мегафон.
Когда-то Гарпии называли ее Гвендолин Робкая. Страйдер не знал, как они называют ее сейчас, но совершенно точно это прозвище больше ей не соответствовало. Маленькая бомба заняла свое место и надрала задницу даже Кайе, закрыв ее в темнице, чтобы помешать ей содрать шкуру с тела Сабина и носить ее как трофей. Кайя.
Его сердце пропустило глупый удар, заставляя его чувствовать себя, раздавленным школьником. Нечто, кем он никогда не был. Зевс создал его полностью сформированным, оружием готовое быть развязанным на любого, кто угрожал прежнему королю богов, и тех, кого он любил. Даже тогда, прежде чем Страйдеру дали его демона, ему нравилось побеждать, переезжая любого, кто стоял на его пути.
Какую же радость может принести поражение? Никакой.
Его демон хмыкнул, согласившись.
Страйдер сосредоточился на своем окружении, прежде чем маленькое дерьмо (его демон) толкнет его дальше. Пока он продолжал смотреть на Гвен, он заметил, как сильно она напоминает свою старшую сестру. Кайя.
Ну, вот опять. У Гвен были густые светлые волосы с красными прядями того же оттенка, что и у Кайи. Но если быть честным, у Кайи волосы были красивее. Более волнистые и шелковистые. И хотя глаза Гвен были потрясающим соединением серого и золото, так же как и у Кайи, Кайя все равно была милее. У нее серый перетекал от жидкого серебра к золоту, в общем, золото мерцало словно светлячки.
Ты кто? Тряпка? Прекрати заниматься поэзией.
Как бы то ни было. Когда Гарпия Кайи вырывалась наружу, ее глаза становились почти черными, смерть плескалась в их глубинах. Но, если все еще оставаться честным, даже это было сексуальным.
И у Гвен и у Кайи были одинаковые вздернутые носики и пухленькие щечки. Одинаковый упрямый подбородок. Но, так или иначе, Кайя была воплощением греха, а Гвен — ходячая невинность. Это не имело смысла. Все же их сходство задевало и будоражило его.
Он хотел бы, чтобы его тело не реагировало на это. Сабин засуетиться если у Страйдера встанет на его сокровище. И конечно «суетиться» означает, что кишечник Страйдера будет, обернут вокруг его шее так, что о дыхании можно будет забыть.
Давай же, подумал он.
Поражение усмехнулся, пугая его.
Раздраженный, он ожидал, что вызов будет брошен. Этого не произошло. Сладкие боги небесные, ему следует быть осторожнее. Больше никаких близких визитов.
Что он делает здесь, в любом случае? Он должен быть на небесах с Парисом. Ему следует быть в Небраске с Уильямом, пытая семью, которая жестоко обращалась с Джилли, человеком кто был им другом. Он должен быть на улицах, убивая Ловцов. Ему следует быть в Риме, вести переговоры с Неназываемыми — монстрами, заключенными внутри древнего храма и испытывающими большую нужду свободы.
Он отдал им один из четырех артефактов, необходимых для поиска и уничтожения ящика Пандоры. Реликвия, которую искали и ловцы
У Неназываемых были Жезл Разделения и Покров Невидимости, а у Повелителей были Клеть Принуждения и Всевидящее Око. Итак, счет в серии: Повелители-2, Ловцы-0. Буу-йаа.
Неназываемые, все же, не были заинтересованы в самих артефактах. Их интересовало то, что они могут выторговать за них. Кто бы ни преподнес им голову нынешнего царя богов (минус его тело), получил бы Жезл Разделения взамен, оставалось бы только потребовать у них Покров Невидимости. Покров когда-то был у Страйдера, но он обменял его на Хайди.
В тот раз он был не против обменяться, потому что был чертовски уверен, что Неназываемые приберегут артефакт, и позже с ним поторгуются. И до сих пор верил. Придется заплатить бешеную цену, безусловно, но лучше так, чем позволить Хайди скрыться от него и раскрыть его секреты своим друзьям Ловцам.
И он планировал вернуться еще задолго до сегодняшнего дня, но то, что Амун отбил у него Хайди, выбило Страйдера из колеи более, чем на неделю, превратив его демона в извивающийся, бурлящий котелок боли.
Возможно, именно поэтому он не мог оставить мысли, быть с Хайди, думал он сейчас. Отголоски той боли. Возможно, именно поэтому он все еще отвергал Кайю.
Не думай о ней больше, ты псих. А то начнешь пускать слюни. Он отвергал ее, потому что она, в конце концов, растоптала бы его гордость, его благополучие и, возможно, даже его волю к жизни.
Неужели ему действительно нужно еще одно напоминание об этом?
Он заставил свои мысли вернуться к артефактам. Страйдер поклялся вернуть себе Покров. И он вернет. Скоро. Потому что, кто бы ни нашел ларец Пандоры первым, выиграл бы войну, а больше, чем он хотел Кайю, — не то чтобы он о ней думал, — он хотел победить в войне против Ловцов.
Подумай об окончательной победе. Удовольствии, которое он бы испытал… боги, представить только. Лучше, чем секс, наркотики или рок.
В любом случае. Вместо всего этого, он осознал, что специально выяснял, как обстоят дела этим утром, навещая каждого, внося поправки, только для того, чтобы он мог уехать и… Черт! Не хорошо. Это было совсем не хорошо.
Только для того, чтобы он мог уехать и проверить, как там Кайя. Он должен был убедиться, что с ней все в порядке. Даже если это значит, что он опять должен отложит выполнение своих обещаний.
Чувак. Ты не должен этого делать. И он не будет. Ни за что. Теперь, когда он осознал свое намерение, он может остановиться.
— Почему, черт побери, ты просто стоишь? — вдруг набросился Сабин. — Изложи свое дело и проваливай, Страйди, чувак. Ты превращаешь Гвен в бредящего сумасшедшего.
— Это ты превращаешь меня в бредящую сумасшедшую! — проворчала она, снова вытягивая мегафон из чемодана. — Нам не понадобятся все эти вещи.
— Откуда ты знаешь, — настаивал Сабин. Он пригладил свои темные волосы рукой, золото в его глазах стало светлее, чем обычно. — Ты же никогда прежде не участвовала в Играх Гарпий. И, черт возьми, тебе и сейчас не следует в них участвовать!
— Ты же слышал Бьянку. Вызывают каждую из дочерей Табиты Скайхоук. И даже если бы не так, если бы только нескольких из членов клана вызвали, я бы все равно поехала. Они моя семья.
— Ну, ты теперь часть моей семьи.
— Вообще-то, это ты часть моей, а поскольку я Генерал, Капитан и Командир, ты идешь туда, куда иду я. А я собираюсь на Игры!
— Черт. — Сабин плюхнулся на край кровати и опустил голову между коленей.
— Что, все настолько плохо? — спросил Страйдер, изо всех сил стараясь звучать обыденно. Я не сгораю от любопытства. Правда.
Кайя пыталась вчера скрыть свой страх, но ей не совсем это удалось. Он упомянул ей о поездке, а она задрожала, побледнела. Он не должен был заметить. Стоя к ней спиной. Только там, между шторами, была щель, позволяющая ему изучать ее отражение в оконном стекле. А он-то изучил!
Она сияла как бриллиант, машинально привлекая его внимание, и он так желал прикоснуться к ней, что все его тело пылало.
Кожа Гарпии… не было ничего более изысканного. Ничего. Забавно, все же, он никогда не хотел приласкать и попробовать Гвен, Бьянку или Талию так, как он хотел сделать это с Кайей.
Не то, чтобы он думал о ней больше.
Поражение опять выдал один из своих смешков, и Страйдер напрягся. Поскольку этот маленький говнюк не отзывался, не принимал вызова, он немного расслабился. Проклятье. Что, черт возьми, творилось с его демоном?
Гвен прикусила нижнюю губу. - Бьянка рассказывала, эти игры настолько жестокие, что половина участников погибают или молят о смерти. А однажды, около пятнадцати столетий назад, больше половины погибло. Почти что все участники.
Страйдер выпрямился, его кровь застыла. — Что? Почему?
— Больше она мне ничего не сказала, так что не смотри на меня так, словно перережешь мне глотку, если я не признаюсь. Как бы то ни было, она не преувеличивала, — продолжила Гвен. — Ой, подожди. Она еще кое-что мне рассказала. Видимо, Скайхоук не допускали к участию веками из-за чего-то, что натворила Кайя, хотя, не думаю, что кто-то расскажет мне, что это было. Никто из нашего клана никогда об этом не говорил, а с другими кланами я не очень-то общалась. Они всегда избегали нас. Но вот теперь, вдруг, они ждут нас там с распростертыми объятьями. Странно, и мне это не нравится, но я не отправлю своих сестер на вражескую территорию одних.
Разум Страйдера зацепился только за одну деталь. Кайя вызвала суматоху. Что же великолепная нарушительница сделала?
— Ах да, вот еще что. Бьянка считает, это ловушка. — Гвен приподняла голову Сабина и скользнула ему на колени. Воин машинально обнял ее, крепко сжимая. — Она думает, что Скайхоук, особенно Кайя, для всех там станут мишенями, для мести.
Кайя… мишень для всех обиженных Гарпий… Теперь его кровь запылала по другой причине, необходимость бушевала адом внутри него. — Мужчинам разрешено присутствовать?
— Супругам и рабам, да, и они больше, чем разрешены, они поощряются. Кровь — это лекарство для Гарпий, и эти супруги и рабы помогают пострадавшим участникам исцеляться.
— У Кайи есть… раб? — прохрипел он. С одной стороны, он хотел, чтобы у Кайи был раб, для ее безопасности. С другой — он уже хотел убить уродливого придурка.
Поражение зарычал, не осталось и следа веселья в звуке. Или его обычного страха.
Это не вызов, приятель. Или его демон был расстроен мыслью, что кто-то другой кроме Страйдера причиняет Кайе боль?
Каким-то извращенным, перекрученным образом, это имело смысл. Чувство собственности у него было сильно развито, особенно по отношению к врагам, и даже к друзьям. Кайя была, от части, и тем и другим.
К счастью, Поражение не ответил. Страйдеру не нужны были дополнительные сложности в виде борьбы с Кайей и/или теми, кто бросил ей вызов. Она была не под его ответственностью. Она была не его проблемой.
— Нет, — наконец, ответила Гвен с ноткой печали в голосе. — У Кайи нет раба.
Облегчение, столько облегчения. - Тогда, мы найдем ей кого-то. Ярость, столько ярости.
— Нет. Эти рыжевато-светлые волосы ударил ее по лицу, когда она покачала головой. — Она думает, что ты ее супруг.
Да, однажды Кайя сказала что-то вроде этого ему. Он верил, что она верила, но он также верил, что она ошиблась, что она позволили простому влечению запутать ее… Не то чтобы там было что-нибудь простое, о ее влечении к нему. Она хотела лучшего из лучших для себя, и он не мог винить -
Проверь эго. Он помассировал шею свободной рукой. Перефразируя: она хотела кого-то сильного, способного и красивого. Дерьмо. Проверить эго, — подумал он снова. Ей хотелось кого-то довольно красивого.
Нет. Это не сработало. Тогда факт оставался фактом, это было не обойти. Ей хотелось кого-то очень красивого, и он отвечает всем требованиям. Но…
Парис был красивее.
Красивее, даже не то слово, черт возьми. Разве? Да, возможно так и было, и, скорее всего было придумано именно Парисом. - Ну и что? — сказал он с большим напряжением, чем собирался.