Телохранитель для Оливки

— Быстро вы, за пару месяцев переквалифицировались.

— Угу, быстро, — не стал рассказывать ей про тот дружеский спор, считая это на данный момент не уместным.

— Как вы здесь оказались? — голос дрожит, а рука коснулась мокрых губ.

— Отец твой нашел меня.

— Вы знакомы? — в ее взгляде тут же показалась нота надежды, и я согласно кивнул.

— Теперь да. Если хочешь, чтобы я тебе помог, помоги сначала ты мне.

— Как я вам помогу? Отсюда?

— Как твое здоровье? Врачи осматривали, ребенок в порядке?

— Вы и об этом знаете? — удивленно спросила она, взирая на меня своими большими глазами.

— Оливия, я пришел тебя защищать, а не топить, потому да, я знаю, и беспокоюсь.

— Хэх, много вам папа пообещал за мое спасение?

— Благотворительная акция. А теперь пришел мой черед задавать тебе вопросы.

— Я вас слушаю, благодетель.

— Не в твоих интересах хохмить! — сказал жестче, чем требовалось, но я действительно не привык шутить на работе.

— Простите, — стушевалась она, пряча свой взгляд.

Красивая девушка, нежная, от того еще больше не хотелось верить, что она могла убить. Отчего-то мне захотелось ее защитить, но если она действительно окажется виноватой… вот тогда я точно не буду знать, как ей помочь. И нужно ли мне это будет вообще.

— Я не убивала его. Вернее… я не знаю.

— Это как?

— Он хотел меня изнасиловать, а я сопротивлялась как могла. Тогда схватила статуэтку со стола, и ударила его по голове. Он потерял сознание, и я сбросила Даниэля на пол и убежала. Больше ничего не знаю. Я… я не знаю, что было дальше.

— Дуреха, если бы ты сразу вызвала полицию, может все и обошлось бы.

— Я испугалась, я… я хотела поскорее убежать оттуда.

— Он изменял тебе?

— Вы же и так все знаете, папа наверняка вам обо всем рассказал.

— Папа рассказал, но я должен знать это и с твоих слов.

— Я застала его в компании двух шлюх. Он трахал их на нашей кровати.

— Раньше ты замечала за ним такое?

— Нет, впервые. Он, конечно, как-то раз уехал ночью на работу. Но я ему доверяла. А ведь муж сестры меня предупреждал, — грустно хмыкнула она.

— О чем?

— Понимаете, Булат, он, как и папа, за свою женщину костьми ляжет. Он говорил, что нормальный мужик, не променяет ночью любимую женщину на работу. И возможно у Моретти есть любовница. И он оказался прав.

— Насколько мне известно и твой отец не был в восторге от твоего выбора.

— Не был. Но папа очень тщательно все проверяет. Он предупреждал меня, а я…

— Влюбилась? — скривился я, вспоминая того ублюдка.

— Очень… дура малолетняя. Знаю же, что папа плохого не посоветует.

— Судя по тому, что рассказал мне Дамир, не зря вы придумали легенду о твоем сыне.

— Вы и это уже знаете…

— Оливия, ты можешь полностью мне доверять. Я не сделаю тебе хуже, чем есть. Ты должна мне верить.

— Уж если папа вам поверил. Я… а… простите, я не знаю вашего имени.

— Ох, извини, я даже не представился. Игнат Гродецкий.


— Точно! Вы же давали моему мужу визитку. Неужели там не было указано, кто вы есть?

— Не было.

— Игнат, я… я бы не убивала его из ревности. Я вам клянусь. Зачем? У меня ребенок, и я жду еще одного малыша. А при разводе я бы ничего не потеряла. К тому же… для меня не важны деньги.

— Оливия, скажи, а записи видеонаблюдения смотрели?

— Насколько я знаю у него не было камеры в кабинете.

— Ну что же, мне еще предстоит поговорить с представителями власти в Сицилии. Ты можешь мне назвать адрес матери Моретти?

— Да, конечно.

Я подал ей ручку с листком, и девочка принялась быстро писать адрес, и я тут же заметил, что она указала две разные улицы, и два имени.

Это сестра, сестра его. Она… сразу меня невзлюбила, — быстро пояснила Оливия, двигая ко мне листок.

— За что?

— Ей не понравилось, что брат выбрал украинскую девушку. Я правда не знаю, какая ей разница, но, по ее словам, это должна была быть итальянка.

— Она просто злилась из-за того, что наши девушки очень красивые, — сказал без шуток, и заметил легкий румянец на бледном лице.

— Да уж, особенно сейчас.

— Завтра приедет к тебе хороший врач, который будет вести твою беременность.

— Здесь? — ошарашенно переспросила она. — Как это вообще возможно?

— Отныне ты под моей защитой. Со мной, девочка, все возможно.

За дверью послышался шорох, и я резко обернулся, желая посмотреть в глаза наглеца, посмевшего нам помешать.

— Там родственники к Байер, — сообщил конвоир.

Я бросил взгляд на Оливию, в глазах которой появились искорки радости.

— Пусть проходят, конечно.

И уже через несколько секунд в допросной появилась красивая женщина, на лице которой четко читалась боль.

— Доченька, — она тут же кинулась обниматься с моей подзащитной, которая в ответ, утонула в объятиях мамы.

— Мамочка, — произнесла она дрожащими голосом. — Я не хотела, я не убивала его. Я не знала, что так все получится. Я…

— Тихо, родная моя, тихо. Мы же знаем, мы верим тебе. Мы любим тебя. И обязательно вытащим отсюда.

Смотря на эту картину, я четко понял, насколько эта семья сплоченная, а еще до зуда в пальцах хотел верить, что девчонка действительно ни в чем не виновата.

Когда их объятия затянулись, я кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.

— Прошу прощения, что отвлекаю вас. Я так понимаю, вы Лия Александровна.

— А, да… простите, — сказала дрожащим голосом женщина, не выпуская из объятий свою дочь.

— Я, Игнат Николаевич. Буду защищать теперь вашу дочь.

— Да, мне муж рассказывал о вас. Спасибо, что согласились.

— По крайней мере, я сделаю все от себя возможное, — и даже больше, мысленно добавил я, и тут же обратился к девушке: — Оливия, я буду у тебя через несколько дней, как только вернусь из Сицилии. И да, мой врач скажет, что он от меня. Больше никого к себе не подпускай.

— Спасибо вам, Игнат, — сказала девчонка, смотря на меня заплаканными глазами.

— Все будет хорошо, — ответил негромко, и поднявшись, прошел к двери, постучав по ней кулаком несколько раз.

Оборачиваться не хотелось. Почему-то слезы в глазах светлой девочки неприятно кольнули мое сердце. В них было столько боли и отчаяния, что я просто не имел права ошибиться.

Выйдя из серого здания, уселся в свой автомобиль, и тут же набрал Светлану, попросив забронировать мне билет на ближайший рейс до Сицилии.

Я обязан со всем этим разобраться. Хотя бы ради сына этой девушки. Обязан, и я разберусь.