Танец змей
Часть 14 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Когда приехали мы, все было так же, – добавил я. – Сегодняшняя погода не располагает к прогулкам в парке.
– Присмотри за доктором, – сказал Макгрей и нырнул в заросли. Я опасливо осматривался, пока он шуршал ветвями и ворошил папоротники. Местный жар просочился сквозь мою одежду, и на висках выступил пот. Мне пришлось развязать галстук, и в этот самый момент до нас донесся голос Макгрея:
– Сюда!
Я пошел на его голос, доктор последовал за мной, и мы обнаружили Девятипалого в дальнем северном углу оранжереи на корточках возле клумбы. Цветы пестрели желтым, белым и фиолетовым – это были фиалки. Среди них, угнездившись в нежных лепестках, лежал клочок бурой бумаги.
Макгрей потянулся к нему – с некоторой нерешительностью, словно боясь того, что может произойти, когда он коснется записки. Прежде чем взять ее, он повернулся к Клоустону:
– В обоих посланиях упоминают Фиалку… С моей сестрой что-то случилось?
Клоустон помотал головой:
– Насколько мне известно, ничего. До сих пор я получал только рутинные отчеты из…
– Тсс! – прошипел Макгрей. – Вдруг кто-то подслушивает.
Очень немногим было известно, что Фиалка находится на лечении на Оркнейских островах, откуда был родом Клоустон, и этот факт следовало держать в секрете. Макгрей так или иначе был повинен в смерти Осмунды и Маргариты, и он опасался, что уцелевшие ведьмы могут нанести ответный удар. И если они пойдут на это, первой же их мишенью станет Фиалка.
– Мне лишь сообщали, что у нее все хорошо… – снова заговорил доктор. – То бишь перемен в ее состоянии не было… – он кашлянул, – ни к лучшему, ни к худшему.
– Снадобье, которое я послал вам прошлым летом… – начал было Макгрей.
Клоустон сглотнул.
– Чудотворная вода? Ра… разумеется, никакого эффекта от нее не было.
Макгрей явно хотел продолжить расспросы, но тут вмешался я:
– О, умоляю, давайте, ради всего святого, уже прочтем эту треклятую записку!
С этими словами я поднял бумажку и быстро ее развернул. Тот же почерк, совсем другое сообщение:
Маргаритки едут за Фиалкой. Увезите ее в безопасное место, пока не поздно.
Затрудняюсь сказать, как долго мы, потрясенные, стояли там, уставившись на эти строки. Вероятно, несколько минут.
Макгрей, разумеется, ожил первым.
– Надо ехать к ней! Сейчас же!
Он уже развернулся в сторону выхода, но я сумел преградить ему путь.
– Постой, постой же! Мы понятия не имеем, кто это прислал. Возможно, это западня – наживка, чтобы ты привел ведьм прямиком к сестре.
Клоустон испуганно прикрыл ладонями рот.
– Моя клиника… Моим пациентам грозит опасность?
Мы не смогли ему ответить.
– А ты что предлагаешь делать? – спросил у меня Макгрей. – Просто не обращать на это внимание? Ты же знаешь, на что ведьмы способны ради мести!
– Именно поэтому нам нельзя пороть горячку! – Я сделал акцент на последних трех словах. – Для начала нужно выяснить, откуда взялись записки. В чьих интересах было бы?.. – На этих словах я задохнулся и перевел взгляд на доктора: – Это вы положили сюда записку?
Бледное лицо Клоустона побагровело.
– Да как вы смеете такое говорить?
– Вам доводилось нарушать закон, – не обинуясь сказал я. – И вы пришли сюда раньше нас.
– Не неси чепуху, Фрей! – вскричал Девятипалый. – С чего бы доктору таким заниматься?
– Многое в нем вызывает у меня вопросы, – резко ответил я. – Но сейчас…
– Ох, заткнись! Подумай! Допустим, ты прав и… Маргаритки устроили западню и ждут, когда я приведу их к Фиалке. О чем это, по-твоему, говорит?
Я понимал, к чему он клонит, но не желал в этом признаваться.
– О том, что им неизвестно, где она, – ответил за меня Клоустон.
– И в таком случае, – добавил Макгрей, – мы можем пробраться туда незамеченными и проверить, все ли у нее в порядке.
Я потер лицо.
– Как именно ты собираешься это провернуть? Тебе прекрасно известно, что у этих женщин всюду есть глаза. Все эти вороны и кошки…
– Их заколдова…
– Даже не думай твердить, что они заколдованы!
Макгрей зарычал и стиснул кулак. Он еле сдерживался, чтобы не врезать мне.
– Но твое королевское высочество тем не менее согласно с тем, что нам следует избегать воронов и кошек.
– Да, я согласен. Именно их…
– Ладно. Самый быстрый путь к Фиалке – по морю.
Я рассмеялся.
– Ты – и на корабле? С твоей морской болезнью? Да ты же селезенку свою рыбам отдашь еще до того, как мы Ферт-оф-Форт[8] покинем.
Макгреев кулак застыл в дюйме от моей челюсти.
– Дай мне договорить, или, клянусь…
Я поднял руки вверх и умолк.
– Самый быстрый путь туда – морем, – продолжал он, понизив голос. – Если отплывем ночью, то без огней сможем отойти довольно далеко от берега. Если кто-то попытается сесть нам на хвост, мы легко от них скроемся.
Я поджал губы.
– Ты же не станешь отрицать, что это сработает, – упорствовал Макгрей.
И я действительно не стал. Одинокий корабль в открытом океане, туманном и морозном, вдалеке от берега не отследить даже вездесущим воронам этих женщин.
Я вздохнул:
– Хорошо. Предположим, я согласен с тобой и мы отправимся в путь. Нам потребуется… – я решил не углубляться в детали вслух, – …нам понадобится немалое количество времени, чтобы сплавать туда и обратно, – времени, которое мы сейчас не можем растрачивать понапрасну с учетом того, что королева Виктория жаждет нашей крови, и всего прочего.
– Чего жаждет королева? – переспросил Клоустон.
– Потом расскажем, – ответил Макгрей и повернулся ко мне. В глазах у него снова заплясали огоньки. – Знаешь, я тут вот что подумал… поездка к Фиалке вовсе не будет напрасной тратой времени.
– Будь добр, объяснись.
Он выдернул у меня из рук последнюю записку и ткнул в имя.
– Маргарита, – сказал он. – Так звали верховную ведьму. Первой нам о ней сообщила Фиалка. Помнишь?
– Да как такое забудешь? – сказал я.
– А помнишь, откуда она узнала это имя?
– Опять-таки – разве такое забудешь? – повторил я, но с большей горечью в голосе.
В лечебнице для душевнобольных лорд Джоэл и Фиалка занимали соседние палаты в крыле, отведенном для состоятельных пациентов, и разделяла их одна лишь стена. Судя по всему, сыну леди Энн нравилось читать Фиалке вслух – это занятие, похоже, успокаивало обоих, поэтому их общение – всегда под надзором – поощрялось. Единственный раз, когда они ненадолго остались вдвоем, выпал на ту самую ночь, когда лорд Джоэл убил ведьму, выдававшую себя за его сиделку, и сбежал из лечебницы. А еще той ночью в первый и последний раз за все время, проведенное в лечебнице, Фиалка разговаривала. С Джоэлом Ардглассом.
– Вдруг она слышала что-то еще? – предположил Макгрей, прекрасно зная, в какую сторону движутся мои мысли. – Что, если тот говнюк Ардгласс не только назвал имя, но рассказал ей куда больше? Фиалка могла бы нам помочь!
Мы с Клоустоном опасливо переглянулись. В голосе Макгрея звенело хорошо знакомое нам отчаяние.
– На этот довод у меня есть два возражения, – ответил я со всей возможной деликатностью. – Во-первых, неужели ты забыл, что случилось, когда ты в последний раз навещал Фиалку?
Я не вкладывал в свои слова упрек, но именно он в них и прозвучал, и Девятипалый потупился. Во время того самого визита Фиалка сумела сбежать от больничных надзирателей и добралась до ближайшей отмели. Если бы ее нашли чуть позже, она могла бы утонуть.
Мы с Клоустоном подозревали, что состояние Фиалки ухудшило само присутствие Макгрея – брат служил неизменным напоминанием о ее прошлом… о ее преступлении.
– Второе мое возражение, – продолжал я – Макгрей так и не поднял глаз, – увы, касается состояния твоей сестры.
– Ох, Фрей!
– Ты сам видел, как это дело на нее повлияло. Это дело – та самая причина, по которой доктору Клоустону пришлось услать ее подальше. Даже будь она способна говорить, – Макгрей вздрогнул. – Неужели тебе так хочется явиться туда и снова мучить ее расспросами?
– Присмотри за доктором, – сказал Макгрей и нырнул в заросли. Я опасливо осматривался, пока он шуршал ветвями и ворошил папоротники. Местный жар просочился сквозь мою одежду, и на висках выступил пот. Мне пришлось развязать галстук, и в этот самый момент до нас донесся голос Макгрея:
– Сюда!
Я пошел на его голос, доктор последовал за мной, и мы обнаружили Девятипалого в дальнем северном углу оранжереи на корточках возле клумбы. Цветы пестрели желтым, белым и фиолетовым – это были фиалки. Среди них, угнездившись в нежных лепестках, лежал клочок бурой бумаги.
Макгрей потянулся к нему – с некоторой нерешительностью, словно боясь того, что может произойти, когда он коснется записки. Прежде чем взять ее, он повернулся к Клоустону:
– В обоих посланиях упоминают Фиалку… С моей сестрой что-то случилось?
Клоустон помотал головой:
– Насколько мне известно, ничего. До сих пор я получал только рутинные отчеты из…
– Тсс! – прошипел Макгрей. – Вдруг кто-то подслушивает.
Очень немногим было известно, что Фиалка находится на лечении на Оркнейских островах, откуда был родом Клоустон, и этот факт следовало держать в секрете. Макгрей так или иначе был повинен в смерти Осмунды и Маргариты, и он опасался, что уцелевшие ведьмы могут нанести ответный удар. И если они пойдут на это, первой же их мишенью станет Фиалка.
– Мне лишь сообщали, что у нее все хорошо… – снова заговорил доктор. – То бишь перемен в ее состоянии не было… – он кашлянул, – ни к лучшему, ни к худшему.
– Снадобье, которое я послал вам прошлым летом… – начал было Макгрей.
Клоустон сглотнул.
– Чудотворная вода? Ра… разумеется, никакого эффекта от нее не было.
Макгрей явно хотел продолжить расспросы, но тут вмешался я:
– О, умоляю, давайте, ради всего святого, уже прочтем эту треклятую записку!
С этими словами я поднял бумажку и быстро ее развернул. Тот же почерк, совсем другое сообщение:
Маргаритки едут за Фиалкой. Увезите ее в безопасное место, пока не поздно.
Затрудняюсь сказать, как долго мы, потрясенные, стояли там, уставившись на эти строки. Вероятно, несколько минут.
Макгрей, разумеется, ожил первым.
– Надо ехать к ней! Сейчас же!
Он уже развернулся в сторону выхода, но я сумел преградить ему путь.
– Постой, постой же! Мы понятия не имеем, кто это прислал. Возможно, это западня – наживка, чтобы ты привел ведьм прямиком к сестре.
Клоустон испуганно прикрыл ладонями рот.
– Моя клиника… Моим пациентам грозит опасность?
Мы не смогли ему ответить.
– А ты что предлагаешь делать? – спросил у меня Макгрей. – Просто не обращать на это внимание? Ты же знаешь, на что ведьмы способны ради мести!
– Именно поэтому нам нельзя пороть горячку! – Я сделал акцент на последних трех словах. – Для начала нужно выяснить, откуда взялись записки. В чьих интересах было бы?.. – На этих словах я задохнулся и перевел взгляд на доктора: – Это вы положили сюда записку?
Бледное лицо Клоустона побагровело.
– Да как вы смеете такое говорить?
– Вам доводилось нарушать закон, – не обинуясь сказал я. – И вы пришли сюда раньше нас.
– Не неси чепуху, Фрей! – вскричал Девятипалый. – С чего бы доктору таким заниматься?
– Многое в нем вызывает у меня вопросы, – резко ответил я. – Но сейчас…
– Ох, заткнись! Подумай! Допустим, ты прав и… Маргаритки устроили западню и ждут, когда я приведу их к Фиалке. О чем это, по-твоему, говорит?
Я понимал, к чему он клонит, но не желал в этом признаваться.
– О том, что им неизвестно, где она, – ответил за меня Клоустон.
– И в таком случае, – добавил Макгрей, – мы можем пробраться туда незамеченными и проверить, все ли у нее в порядке.
Я потер лицо.
– Как именно ты собираешься это провернуть? Тебе прекрасно известно, что у этих женщин всюду есть глаза. Все эти вороны и кошки…
– Их заколдова…
– Даже не думай твердить, что они заколдованы!
Макгрей зарычал и стиснул кулак. Он еле сдерживался, чтобы не врезать мне.
– Но твое королевское высочество тем не менее согласно с тем, что нам следует избегать воронов и кошек.
– Да, я согласен. Именно их…
– Ладно. Самый быстрый путь к Фиалке – по морю.
Я рассмеялся.
– Ты – и на корабле? С твоей морской болезнью? Да ты же селезенку свою рыбам отдашь еще до того, как мы Ферт-оф-Форт[8] покинем.
Макгреев кулак застыл в дюйме от моей челюсти.
– Дай мне договорить, или, клянусь…
Я поднял руки вверх и умолк.
– Самый быстрый путь туда – морем, – продолжал он, понизив голос. – Если отплывем ночью, то без огней сможем отойти довольно далеко от берега. Если кто-то попытается сесть нам на хвост, мы легко от них скроемся.
Я поджал губы.
– Ты же не станешь отрицать, что это сработает, – упорствовал Макгрей.
И я действительно не стал. Одинокий корабль в открытом океане, туманном и морозном, вдалеке от берега не отследить даже вездесущим воронам этих женщин.
Я вздохнул:
– Хорошо. Предположим, я согласен с тобой и мы отправимся в путь. Нам потребуется… – я решил не углубляться в детали вслух, – …нам понадобится немалое количество времени, чтобы сплавать туда и обратно, – времени, которое мы сейчас не можем растрачивать понапрасну с учетом того, что королева Виктория жаждет нашей крови, и всего прочего.
– Чего жаждет королева? – переспросил Клоустон.
– Потом расскажем, – ответил Макгрей и повернулся ко мне. В глазах у него снова заплясали огоньки. – Знаешь, я тут вот что подумал… поездка к Фиалке вовсе не будет напрасной тратой времени.
– Будь добр, объяснись.
Он выдернул у меня из рук последнюю записку и ткнул в имя.
– Маргарита, – сказал он. – Так звали верховную ведьму. Первой нам о ней сообщила Фиалка. Помнишь?
– Да как такое забудешь? – сказал я.
– А помнишь, откуда она узнала это имя?
– Опять-таки – разве такое забудешь? – повторил я, но с большей горечью в голосе.
В лечебнице для душевнобольных лорд Джоэл и Фиалка занимали соседние палаты в крыле, отведенном для состоятельных пациентов, и разделяла их одна лишь стена. Судя по всему, сыну леди Энн нравилось читать Фиалке вслух – это занятие, похоже, успокаивало обоих, поэтому их общение – всегда под надзором – поощрялось. Единственный раз, когда они ненадолго остались вдвоем, выпал на ту самую ночь, когда лорд Джоэл убил ведьму, выдававшую себя за его сиделку, и сбежал из лечебницы. А еще той ночью в первый и последний раз за все время, проведенное в лечебнице, Фиалка разговаривала. С Джоэлом Ардглассом.
– Вдруг она слышала что-то еще? – предположил Макгрей, прекрасно зная, в какую сторону движутся мои мысли. – Что, если тот говнюк Ардгласс не только назвал имя, но рассказал ей куда больше? Фиалка могла бы нам помочь!
Мы с Клоустоном опасливо переглянулись. В голосе Макгрея звенело хорошо знакомое нам отчаяние.
– На этот довод у меня есть два возражения, – ответил я со всей возможной деликатностью. – Во-первых, неужели ты забыл, что случилось, когда ты в последний раз навещал Фиалку?
Я не вкладывал в свои слова упрек, но именно он в них и прозвучал, и Девятипалый потупился. Во время того самого визита Фиалка сумела сбежать от больничных надзирателей и добралась до ближайшей отмели. Если бы ее нашли чуть позже, она могла бы утонуть.
Мы с Клоустоном подозревали, что состояние Фиалки ухудшило само присутствие Макгрея – брат служил неизменным напоминанием о ее прошлом… о ее преступлении.
– Второе мое возражение, – продолжал я – Макгрей так и не поднял глаз, – увы, касается состояния твоей сестры.
– Ох, Фрей!
– Ты сам видел, как это дело на нее повлияло. Это дело – та самая причина, по которой доктору Клоустону пришлось услать ее подальше. Даже будь она способна говорить, – Макгрей вздрогнул. – Неужели тебе так хочется явиться туда и снова мучить ее расспросами?