Танец змей

– Пожалуй, да, – я повысил тон, дабы предупредить очередной конфликт южан с северянами, – я хочу, чтобы ты собрал для меня пару чемоданов в дорогу и держал их наготове в гардеробной. Может статься так, что мне придется срочно уехать.

Лейтон поклонился, словно пытаясь подать пример Джоан, как следует вести себя порядочной прислуге.

– Я соберу для господина все необходимое.

Джоан поморщилась и стряхнула со стопки с моей одеждой воображаемую пыль.

– Кто-то явно не умеет крахмалить воротнички.

– Да как вы… смеете! – задохнулся Лейтон.

– Спасибо, Лейтон, на этом все, – сказал я и быстро захлопнул дверь.



Я спешно оделся и прыгнул в первый же кеб, который сумел поймать Ларри. Несмотря на вынужденно медленное движение из-за обледеневших дорог, мы добрались до особняка Ардглассов в считаные минуты.

Его фасад, гордо высившийся на углу Дьюк и Квин-стрит, как и прежде, производил грозное впечатление: серый гранитный колосс под подобающе хмурым небом с неприличным количеством окон, крыльцом и колоннами, явно спроектированными с умыслом наводить на посетителей дома страх.

Надменный дворецкий возмутился, когда я сообщил, что мне не назначено (при нормальных обстоятельствах я бы предупредил о визите запиской, но на сей раз решил, что не оставлю этой женщине шанса избежать встречи со мной). Дворецкий впустил меня только после того, как я показал ему полицейское удостоверение и пригрозил, что вызову сюда орду констеблей, если он заставит меня прождать здесь еще хоть минуточку.

Он провел меня по пустым коридорам, наши шаги эхом отдавались под высокими сводчатыми потолками. Внутри особняка было не теплее, чем снаружи, – даже если бы он принадлежал кому-то менее скаредному, чем леди Энн, прогреть все это пространство было едва ли возможно.

– Ждите здесь, – сказал дворецкий, когда мы подошли к салону леди Энн. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

Я ожидал в тишине, потирая руки в перчатках, чтобы согреться. Студеный воздух в том доме был подходящей прелюдией к нашей встрече. Я знал, что в беседе придется затронуть самые мрачные тайны этой семьи.

Из салона донесся хриплый крик, и я услышал глухие удары, с которыми падают книги, и звон разбитого стекла.

– Ну-с, приступим, – пробормотал я, когда дверь открылась.

Дворецкий, несколько побледневший, впустил меня без единого словечка.

Я понял, что оказался в том самом салоне, где мы с леди Энн имели нашу самую первую (и прискорбную) беседу. До чего простым теперь казался тот отрезок жизни, когда она всего лишь пыталась вынудить меня жениться на ее внучке.

В комнате было на удивление светло, распахнутые окна выходили на затянутую туманом Квин-стрит. Все стены занимали полки, заставленные гроссбухами и журналами учета, а за большим письменным столом, скрывавшимся под горой записок и документов, восседала печально известная леди Гласс.

Я едва не ахнул. Сухотелая дама, которой было уже за семьдесят, и раньше не являла собою приятное зрелище, но теперь ее щеки впали, а морщины углубились, отчего голубые глаза ее в прожилках сосудов выглядели как стеклянные шарики, помещенные в слишком большие для них глазницы. Она была одета в траур, коса из ломких седых волос огибала один из ее типичных головных уборов: два черных птичьих чучела в окружении перьев, торчащих в стороны, как зубцы короны (что выглядело довольно скромно – в сравнении со шляпами шириною в два фута, в которых она обычно появлялась в городе).

В своем мрачном одеянии она напоминала бледную нежить, и я тотчас вообразил, что полный кларета хрустальный графин рядом с ней – это сосуд со свежей кровью. Губы ее потемнели от напитка – что было неудивительно, несмотря даже на ранний час: «леди Гласс»[5] ее прозвали не случайно.

Пару секунд она молча сверлила меня пытливым взглядом, затем не спеша наполнила свой бокал.

– Выглядите прескверно, мистер Фрей. Бессонница?

– И вам доброго дня, леди Энн, – сказал я и сел, не дожидаясь приглашения.

Она сделала большой глоток (вероятно, это был ее завтрак), не сводя с меня проницательных осуждающих глаз.

– Как же я рада, что вы отвергли предложение руки моей внучки. До чего позорно было бы породниться с вами.

– Как деликатно с вашей стороны, – вздохнул я. – Вы тоже считаете, что я колдовал на глазах у публики?

– Я знаю, что с самого нашего знакомства вы ввязываетесь в скандал за скандалом и что вчера посреди ночи группа загадочных мужчин с сомнительной целью выволокла вас из принадлежащего мне дома.

– Как – откуда вы?..

– Худые вести не лежат на месте, а я всегда в курсе происходящего. – Она показала на трехдневной давности выпуск «Лондон Таймс», который валялся среди ее бумаг. – Всего пару дней назад девушка, которая, как я понимаю, некогда была с вами помолвлена, огласила дату своей свадьбы. С вашим братом, если не ошибаюсь?

Пусть меня поначалу и захлестнуло волной гнева, услышать об этом от кого-то помимо мачехи было неожиданно.

– Ах я тетеря, – глумилась леди Энн. – Вы ведь, конечно, уже об этом знаете. Разумеется, ваш брат – Лоуренс, так ведь его зовут? – уже прислал вам официальное приглашение.

Я с трудом сохранял невозмутимость. Недавно я получил телеграмму от моего младшего брата Элджи, в которой сообщалось, что Лоуренс действительно собирался отправить мне приглашение. Элджи выудил его из мешка с корреспонденцией, дабы уберечь меня от огорчения.

– Как поживает мисс Ардгласс, она в добром здравии? – поинтересовался я, не в силах удержаться от ответной подколки. Я был уверен, что Кэролайн не общалась со своей бабушкой на протяжении нескольких месяцев (о причинах тому я скоро поведаю), и леди Гласс, должно быть, все еще терзалась из-за их ужасной размолвки.

Как я и ожидал, она подлила себе еще кларета, прежде чем ответить:

– Ей двадцать шесть лет, мистер Фрей. Двадцать шесть! Через год она будет считаться старой девой. Еще через два – безнадежным случаем. Ей повезет, если она сумеет окрутить какого-нибудь нищего альфонса со сносной репутацией.

– Не приведи господь, она вообще не выйдет замуж, – произнес я с сарказмом в голосе.


– Если она не выйдет замуж и не произведет на свет сына, титул моего сына будет потерян навсегда. Династии Ардглассов и Амброузов просто пойдут прахом. – Она прищелкнула пальцами и воззрилась на меня. – Но теперь, когда я уже знаю, что к чему, такая участь для Кэролайн мне кажется куда более приемлемой, чем перспектива увидеть, как она выходит замуж за кого-то вроде вас.

Я кашлянул.

– Довольно любезностей, мэм. Я здесь по неотложному делу.

– Разумеется. С добрыми вестями вы сюда не являетесь.

Я едва ли не с удовольствием произнес свою следующую реплику:

– Это дело в некотором роде касается вашего сына.

До чего же грозным может стать лицо. Стоило леди Энн услышать это, как все ехидство испарилось из ее взгляда. На его месте занялось пламя ярости.

Ее сын, покойный лорд Джоэл Ардгласс – чье имя я не осмелился назвать в присутствии премьер-министра, был главным фигурантом Ланкаширского дела.

Леди Энн, как и любая престарелая и состоятельная пуританка во главе семьи, боялась пересудов, какие пошли бы, стань безумие ее сына достоянием общественности – в таком случае, например, ее внучка лишилась бы всяких надежд на замужество. Поэтому предприимчивая леди Гласс инсценировала смерть сына, а в действительности тайком заключила его в Эдинбургскую лечебницу для душевнобольных. Лорд Джоэл пробыл там семь лет – до той роковой ночи, когда он убил молодую ведьму, выдававшую себя за его сиделку. Расследуя то дело, мы с Макгреем были вынуждены пуститься в бешеную погоню за ним, ибо, как я уже сказал, лорд Джоэл на своем пути в Ланкашир продолжал убивать без разбора.

Казалось, все эти факты промелькнули перед глазами леди Энн. Родословная этой женщины походила на отстойник, образовавшийся в семнадцатом веке, когда ее предки, движимые одной лишь алчностью, возглавили охоту на ланкаширских ведьм, чтобы угодить королю Якову I. Тогда-то ведьмы и прокляли ее род. Леди Энн заскрипела зубами, которые, из-за того что лицо ее усохло, теперь казались крупнее и острее.

– Мой сын здесь ни при чем! – заклокотала она. – Он умер в 1882 году. Это и есть правда.

– Несомненно, – сказал я, поддержав ее ложь. Даже самые преданные слуги леди Энн знали далеко не все о трагедии лорда Джоэла. – Однако… – Я набрал в грудь воздуха, наклонился вперед и прошептал: – Те женщины… те самые, что… – я заговорил еще тише, – свели его с ума…

Глаза леди Энн широко распахнулись, на лице отразился страх, и она шепотом прокричала:

– Ведьмы! Они опять за свое?

Я посмотрел на нее в упор безо всякой насмешки и кивнул.

Медленно, очень медленно она подалась назад и стиснула своими узловатыми пальцами бокал, с трудом переваривая эту новость.

Когда я уже решил было, что бокал вот-вот лопнет у нее в руках, она вскочила, со скрипом отодвинув кресло. Она выпрямилась во весь рост – несмотря на преклонный возраст, осанка у нее была безупречная – и заковыляла к окну.

Я тоже встал, опасаясь, что она может упасть, но она дошла до окна, приложила свою длинную ладонь к стеклу и провела по нему ногтями. От этого звука мне едва не свело челюсть.

– Что же они никак не сдохнут? – прошипела она.

Я не торопил ее. Знаю, то разгулялось мое воображение, но небо за окном будто бы помрачнело. Леди Энн обернулась ко мне, гнев ее внезапно сменился паникой.

– Им нужна Кэролайн? Они нашли ее?

Похоже, сердце имелось даже у этой гнусной женщины.

– Нет, мэм. Насколько мне известно.

Она с облегчением выдохнула, черты лица ее чуть расслабились, но лишь на несколько секунд. Она сделала солидный глоток вина, который привел ее в чувство. Когда она снова перевела на меня взгляд, в нем блеснул недобрый огонек.

– Значит… Они на вас охотятся! На вас и на этого проклятого Девятипалого.

– Не совсем…

– И вам нужна моя помощь.

– Они охотятся не на нас, – повторил я громче.

– Тогда зачем вы явились? Знаете ведь, как я презираю вас и этих гадких Макгреев.

Я стиснул зубы, сознавая, что эту женщину не обманешь. Она все прочла по моим глазам и поняла, до чего серьезным было наше положение.

– Есть люди, – начал я, – высокопоставленные люди, которые желают избавиться от ведьм.

– Высокопоставленные! Кто именно?

– Я не могу раскрыть их имена.

– Я догадлива.

– Гадайте сколько вам угодно, мэм.

Старуха вздохнула, поняв, что большего от меня не добьется. Ее кривая ухмылка, впрочем, сообщила мне, что она примерно представляет, кто может стоять у руля.

– Чего вы от меня хотите?

– Сведений, леди Энн. Любых имеющихся у вас сведений об этой шайке.