Танец огня

Глава 8

Возвращаясь в общежитие, Трин гадала: заснула ли уже подруга, или ожидала её возвращения. Совсем темно. И тихо. Она бесшумно прокралась к двери. Придерживая коробки, Трин быстро вошла в комнату.

— Где тебя носило? — возмутилась Лейвр, которая и не собиралась спать, читая в постели очередную книжку в свете зачарованного огня.

Видя коробки в руках подруги, Ивон поднялась с кровати, убирая длинные волосы за спину. Босиком она прошлась по ковру, приближаясь к Трин.

— Кто-то приехал навестить тебя? — предположила она. — Поэтому ты так задержалась?

— В некотором смысле ты права, — Трин прекрасно понимала, что бесконечно обманывать подругу мало того что не хотелось, так ещё и становилось всё труднее.

Раз уж вскоре Кристиан намерен сделать её своей женой, то нужно «подготовить» подругу к этому откровению. По чуть-чуть…

Трин опустила на застеленную постель коробку с платьем, и подняла с неё ту, что хранила десерт.

— Это чудесная кальмия в меду. Хочешь попробовать? — предложила она Ивон.

— Ещё спрашиваешь? — загорелись от восторга глаза подруги. — Я пробовала её во время празднования в Валмире. Она действительно чудесна.

Словно договорившись, обе устроились на кровати Трин. Зиль рискнул показаться, больше не остерегаясь гнева некроманта. Объявился на спинке кровати, с любопытством наблюдая за действиями девушек.

— Понимаю, что слишком любопытна, но это же коробка из дома самого Юлмиза, — не удержалась Ивон, указывая на второй подарок одной из своих «оживших» прядей.

В руках девушка держала тонкую деревянную палочку, на которую был наколот кусочек золотистого фрукта. Второй палочкой, заботливо оставленной кондитером в коробке, воспользовалась Трин, пробуя десерт на вкус.

— Всё верно. В ней платье, — подтвердила она.

— И кто же так расщедрился? — ахнула Ивон. — Неужели приехал твой отец? Или прислал кого-то из Ардиана? Несомненно, он взволнован и хотел порадовать тебя…

По выражению лица подруги она поняла, что ошиблась.

— Нет. Это не отец. И даже не его доверенный.

Кальмия была удивительно ароматной. И сладкой… Настолько вкусна, что перебивала привкус горечи от сказанных ею же слов.

— Тогда кто же это? — Лейвр сощурилась и откусила дольку десерта.

Зиль вздумал протянуть когтистую лапу и схватить девушку за змеившуюся прядь волос. Трин молча мотнула головой, веля духу угомониться. Разочарованный, он втянул сверкнувшие когти, удобнее устраиваясь на спинке кровати.

— Это подарок моего… жениха, — ломким голосом призналась Трин.

— Жениха? — Ивон едва не уронила десерт. — Когда же ты успела? И ни словом не обмолвилась! Но кто же твой жених?

— У моего отца была договорённость по поводу этого брака. Я прошу дать мне возможность пока не называть имени.

— Скажи, он хотя бы молод? Состоятелен? Хорош собой? Боги… О чём я говорю? Что он за человек, Трин? — закидала вопросами Ивон.

— Он достойный человек. Очень добр и заботлив. Рядом с ним мне спокойно. Ему хочется верить. А ещё он смел и силён… — поделилась Трин. — И я считаю его весьма привлекательным.

— И где же обитают такие идеальные мужчины? — скептически поглядела на неё Ивон. — Или же правда в том, что любовь ослепляет?

— Скорее она позволяет увидеть истинную суть человека. Соприкоснуться душой, — Трин задумчиво глядела на Зиля, который со скучающим видом изображал, что задремал, будто мёртвому духу это требовалось. — Сначала мне казалось это совершенно невозможным. Но теперь знаю, что могу полностью доверять ему. Он так удивителен…

— Шагрим будет очень «рад» этому известию. Он ведь ещё не в курсе твоей помолвки?

— Нет. И ты же не думаешь, что Талл серьёзен в своих чувствах? Ему просто нравится подшучивать надо мной и ставить в неловкое положение. На прошлой неделе я видела, как он обнимался с двумя девицами со второго курса. Причём каждую уверял, что не стоит сдерживать своих чувств и призывал открыться навстречу любви. Когда кто-то действительно нравится, не станешь и смотреть на других, не то, что обниматься с ними.

Трин прислонилась к спинке кровати. Ночной ветер играл лёгкими шторами, проникая через приоткрытое окно. Он мягко касался лица, остужая его, и приносил с собой аромат цветов, росших в террасном саду. Если кто-то очень нравится, то испытываешь желание видеть лишь его, слышать его голос. Испытываешь страх потерять или причинить страдания. Чувствуешь тепло в груди от одной мысли о нём. Возможно, это и есть любовь. В любом случае, иная ей была неведома. Это то, что Трин чувствовала сейчас. Кажется, она была влюблена…

— А как же учёба, Трин? — продолжила расспрос Ивон, расправляя кружевной край ночной сорочки.

— Жених не станет мешать мне. И если не вынудят непредвиденные обстоятельства, я не покину Ард.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты ведь понимаешь, что после твоих слов я сойду с ума от любопытства? — проворчала Лейвр, откусывая очередной кусочек кальмии. — Кто же этот невероятный мужчина? Ты позволишь?

Подруга указала на коробку с платьем. Трин кивнула, предлагая поднять крышку. Боясь перепачкать обновку сладостями, Ивон воспользовалась прядью волос, бережно открывая подарок.

— Ну что ж, одно я знаю точно — у этого парня отличный вкус, кем бы он ни был, — она с восхищением поглядела на платье. — Твой жених будет среди гостей, приглашённых на бал?

Этот вопрос застал Трин врасплох.

— Пока я не могу сказать точно…


— Если он явится, представишь нас?

Не самая лучшая из идей Ивон. Трин нервно улыбнулась.

— А ты? — перевела она тему. — Ты пригласишь кого-нибудь? Ты говорила ранее, что есть некто нравящийся тебе. Но тоже попросила не требовать назвать его имя.

— О нет! — едва не застонала Лейвр. — Не напоминай. Я даже не стану смотреть в его сторону на балу. Иначе буду выглядеть с каждым разом всё нелепее. Своей мнимой влюблённостью я только заполучила проблем, да ещё и создала их прекрасному человеку.

— Ты говоришь о каэле Гарсе? — осторожно спросила Трин.

— Проклятье! — Ивон несчастно спрятала лицо в шёлковых прядях волос. — Я так очевидна? И ты догадалась… Теперь мне стыдно…

— Тебе нечего стыдиться, — Трин согнула ноги в коленях, обнимая их руками. — Уж тем более рядом со мной.

— Я не должна была увлекаться, Трин, — голос подруги звучал взволнованно и она принялась сплетать косу. — Каэль Гарс — идеален. Я прекрасно понимаю, что это вскружило голову не одной мне. Вот только в нас он видит лишь наивных студенток, так банально мечтающих о волнующем романе и первой любви. Он не воспринимает эти ахи и вздохи всерьёз. Что тоже служит ещё одним несомненным поводом для восхищения. И Гарс как всегда прав. Моя излишняя эмоциональность — мой личный извечный враг! Я должна обуздать её. Каэль Гарс — талантливейший артефактор. И это единственное, о чём должна помнить. Благодаря помощи ректора я могу учиться в его группе. Ни за что не потеряю эту возможность.

— А о каких проблемах ты упоминала? — нахмурилась Трин.

— Грымза Вильят до сих пор считает, что я перевелась в группу Гарса исключительно из-за того, что он мне понравился. Она не верит, что я действительно хочу у него учиться. И каждый раз напоминает об этом. При каждой встрече! — возмутилась Ивон. — Это так унизительно. Она так и не простила мне «предательства» в отношении Тэусса. Что уж говорить о самом старикашке. Но это ещё полбеды. У Гарса свой «клуб» поклонниц… Благодаря словам Вильят они решили, что я имею некие планы на него. Мне хватало издёвок насчёт волос. Так теперь ненавидят ещё и из-за своего любимого преподавателя. Это так мучительно, Трин. Я чувствую себя такой несчастной!

— И что ты намерена делать?

— Нужно найти кого-нибудь, чтоб они от меня отстали. Увидят, что я увлечена другим, и не будет повода для этих унизительных обвинений. Мне срочно нужен парень…

— Но кто? У тебя есть некто на примете?

— Нет, — вздохнула Лейвр. — Нужен тот, кто будет вполне симпатичен, будет рядом, и сможет притвориться влюблённым.

На звук стукнувшей створки окна оглянулись обе. Зиль зарычал, вздыбив призрачную шерсть. Шторы шевельнулись, и через мгновение на подоконнике объявился взъерошенный Шагрим.

— Что?.. — Ивон ткнула в его сторону десертной палочкой. — Как посмел? Что ты здесь делаешь, проклятье?! В это время…

— Тс-с-с, — Талл приложил палец к губам.

Под окнами послышалась какая-то возня и хриплый спор. Хрустнули ветки на близрастущем дереве. Кто-то от души выругался. Затем притихшая в комнате троица услышала грубые окрики ардовских стражей. Следом, судя по всему, нарушители бросились наутёк, пытаясь избежать неминуемого наказания.

Едва всё стихло, Трин перевела взгляд на друга. Воротник рубашки наполовину оторван. Одна её пола вытянулась из штанов, свисая мятой тряпкой. Губа разбита, ботинки в грязи, которая так и не высохла во дворе из-за опостылевших дождей. Шнурок, удерживавший огненные волосы, где-то потерял, наверняка в драке. Сейчас спутанные пряди обрамляли слишком довольное для странной ситуации лицо.

— Есть что поесть? — белозубая улыбка Шагрима ослепила.

— Как ты посмел сюда явиться, да ещё и ночью? — опасно зашипела Лейвр, поднимаясь с постели.

Она была так зла, что позабыла, в каком виде предстала перед сокурсником.

— Просто проходил мимо… — Талл прижал большой палец к ранке на губе, желая остановить кровь. — Увидел, что у вас свет ещё не погашен.

— Ты опять с кем-то подрался? — вздохнула Трин, и бросила подруге покрывало со своей кровати. — Накинь на плечи.

Ивон вспыхнула, торопливо укутавшись до самого подбородка, и грозно приблизилась к своей жертве. Волосы отлично выдавали её настроение, опасно змеясь вокруг головы. Помня прошлую стычку, Шагрим отступил на шаг.

— Ты!

— Да?

— Не смей больше никогда вламываться сюда как разбойник!

— Это была вынужденная мера, — ещё на шаг отступил Талл, затем ещё и ещё, пока не упёрся спиной в холодную стену. — Тебя совсем не волнует тот факт, что я мог запросто погибнуть под твоими окнами?

— Ни капли! — сощурилась она, подойдя к нему вплотную. – В следующий раз столкну с подоконника. Клянусь…

— Отлично, — послышался за спиной Ивон голос Трин.

— Что? — произнесли на два голоса товарищи.

— Отлично смотритесь вместе, — улыбнулась она.

— Нет… — прекрасно понимая, к чему вела подруга, отмахнулась Ивон.

— Он вполне симпатичен, — продолжила нахваливать кандидата Трин.

— Нет!

— Что значит — нет?! — в свою очередь, хоть и не понимая, что здесь происходило, возмутился Талл. — Я красив!