Танец огня
Часть 22 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я могу помочь чем-то? — с участием поинтересовался Колум. — Вы ищите кого-то?
— Да. Я ищу ректора академии. Господина Рэйвана, — торопливо заговорила Хельга, для большего эффекта касаясь кончиками пальцев рукава мужчины. Глаза её распахнулись, а от «взволнованного» вздоха грудь едва не разорвала душившее платье. — Не так давно господин Рэйван вступился за честь моей младшей сестры. Лишь сегодня я узнала от неё имя спасителя. Пришла сюда, чтоб лично выразить свою благодарность…
Пустить слезу? Нет. Пожалуй, не стоит, иначе перестарается.
— Каэль Рэйван воистину благороден душой, — согласился с ней Колум. — Я провожу вас. Иначе будете блуждать по этим коридорам до вечера. Позволите?
Он жестом предложил следовать к лестнице. Хельга была благодарна. Искренне. Даже улыбка в этот раз вышла настоящей.
— Благодарю, — не собираясь зря терять время, она отправилась следом за своим нечаянным проводником.
Только бы Рэйван оказался в своём кабинете. Только бы выслушал раньше, чем отдаст приказ о её аресте. Оставалось верить в слова Колума. Этот некромант действительно был благороден душой, что и дарило надежду.
То, что удача не отвернулась от неё, и хозяин Арда находился у себя, Хельга ощутила, едва приблизилась к двери. Желая помочь гостье и дальше, Колум сдержанно постучал. А получив разрешение, заглянул внутрь кабинета.
— Доброе утро, каэль Рэйван. К вам посетитель из Валмира. Точнее — очаровательная посетительница. Прошу вас уделить ей немного времени, — маг склонил голову в приветствии.
Рэйван был молчалив и мрачен с самого рассвета. Возможно не лучший момент для встречи. Но кто он, чтоб судить об этом? Ректор молча кивнул, жестом приглашая впустить посетительницу. Колум ободряюще улыбнулся ей, и закрыл дверь за спиной, оставляя наедине.
Хельга остановилась на пороге. Рэйван был у окна. Стоял вполоборота, опустив ладонь на подоконник, и явно сдерживался, чтоб казаться хоть немного учтивым.
— Кто вы? Что привело вас в стены Арда? — голос звучал ровно. Никаких эмоций на лице.
Но дар, позволявший Хельге чувствовать происходившее на душе некроманта, не позволил обмануть внешним безразличием. Мятежная душа рвалась, желала быть совершенно в ином месте. Надо же… Абсолютно те же чувства обуревали и её сейчас. Что же заставляло Рэйвана сходить с ума от беспокойства? Что-то случилось с Трин? В таком состоянии он не готов к долгим речам. Придётся без вступлений.
— Я знаю, что ты ищешь информацию о семье своей жены.
В кабинете ощутимо похолодало, и глаза Кристиана блеснули опасным серебром. Сбрасывая маску вежливого аристократа, он прошёлся по кабинету и приблизился к гостье. Взгляд опустился на руку Хельги, сжатую в кулак, и на запястье, скрытое лентой. Мгновение, и тонкая ткань осыпалась на пол, истлев. Уголок губ Рэйвана дрогнул, когда, как и предполагал, увидел знак птицы.
— Разбойница в королевской академии. В моём кабинете. Впечатляющее безрассудство.
— Верно. Я безрассудна. Но лишь от желания защитить единственное, что дорого. Тебе ведь знакомо это чувство, Рэйван? И так уж вышло, что в этот раз наши интересы совпали, — торопливо заговорила Хельга, упрямо глядя на него. — Поэтому…
— Поэтому? — Кристиан скалой возвышался над нею.
— Поэтому ты должен помочь мне.
— Значит, обмен? — тьма беспокойно заклубилась у их ног.
— Да, — твёрдо произнесла Хельга.
— И что помешает мне получить желаемое от полукровки, вздумавшей явиться на мою территорию? — сухо осведомился некромант.
— Благородство, — тем же тоном ответила гостья.
— Не стоит заблуждаться на мой счёт, томаринка. Я сейчас не в том настроении. И для того, чтоб получить нужную мне информацию, увы, могу забыть о мнимом благородстве.
— Даже пытая меня, ты ничего не получишь. Ибо я говорю не о себе. Единственный человек, который знает всю правду о твоей жене, будет казнён завтра на рассвете, Рэйван.
— Ты говоришь о Яре? — он глядел пристально, будто проверял, лжёт ли.
— Да, — выдохнула Хельга, не сумев скрыть волнение.
Заметил это и Рэйван. Взгляд его смягчился, при этом волнение передалось и ему.
— Этот томаринец не способен о себе позаботиться, — пробормотал Кристиан. — И так, он под стражей. Вот, значит, куда пропал.
— Я знаю, что ты искал его.
— Как мог быть настолько неосторожен?
— Яр всегда был слишком сентиментален. Не удержался и в этот раз. Не послушал меня. Захотел лично понаблюдать за тем, как кое-кто приносил клятвы в храме Бевана, — в отчаянии проговорила Хельга. — Я говорила ему, что не стоит выходить в город днём. И вот итог. Мне удалось сбежать, и я пыталась помочь. Но оказалась бессильна. Освободить его из-под конвоя не вышло. В городскую тюрьму мне не пробраться. Поэтому и пришла к тебе. Ты должен спасти его. Только ты можешь это сделать.
Хельга сделала шаг к Кристиану.
— Твоя вера в мои способности впечатляет. Но я не имею власти над стражами и вынесенным приговором.
— Я знаю способ. Для этого и нужен ты. Твоя… внушительность. Твоя кровь. То есть… Ты — аристократ. Ты богат. Тебя боятся в городе.
— Вот как?
— Единственный способ вытащить Яра — это выкупить его. Я знаю, что есть закон, позволяющий выкуп приговорённого.
— Он действительно есть. Но ты понимаешь суть этого выкупа, томаринка? — нахмурился Рэйван.
— Просто спаси его… — шёпотом произнесла Хельга, и глаза её наполнились слезами.
— А готов ли Яр принять подобное спасение? Оно что клетка для свободной птицы. Приговорённый к смертной казни может быть выкуплен лишь в вечное рабство. Это — постыдное клеймо. Это значит, что его душа будет принадлежать мне. Он не сможет вернуться к разбойничьему клану. Ибо каждый его шаг будет расценён, как моё повеление. А я не позволю преступить закон.
— Поверь, вы и так связаны. Связаны чувствами к этой девочке. Муж и брат, пусть и не по крови. Кто может быть ближе, Рэйван? Отдать душу, чтобы открыть Трин правду? Яр готов вырезать себе сердце, если потребуется, и посчитает это оправданной жертвой. Нет, даже за жертву не сочтёт. Просто сделает, не задумываясь. Если Трин вспомнит кто он…
— Она уже помнит, — Кристиан тяжело вздохнул. — Она помнит, кто этот разбойник.
— К ней вернулись воспоминания? — удивилась Хельга.
— Трин вспомнила день, когда была убита её семья, — сдерживая прилив гнева, ответил Рэйван. — И вспомнила, на чьих руках эта кровь.
— Так она знает?.. — тень сострадания коснулась лица женщины, но Кристиан не дал ей договорить.
— Вперёд, каэли разбойница. Пора купить душу этого названного братца и вытрясти из неё всё, что знает.
Глава 33
На неожиданного гостя начальник тюрьмы смотрел и с опаской, и с подозрением. Репутация у некроманта была ещё та… Но кто в здравом уме будет верить всему, что пишут в местных газетёнках? Все ведь знают, что недавно Рэйван был гостем в доме управляющего Улхара. И тот лично благодарил за спасение дочери, будь она неладна…
Вроде как и сомнения одолевали, но уж больно привлекательным казался кошелёк, брошенный на стол перед ним. Казнить разбойника — невелика потеха. Пришлось ещё и потратиться на выплату вознаграждения за его поимку. Одни расходы… А выгоды никакой. Другое дело — великодушное пожертвование именитого господина. И кто, скажите на милость, будет знать, сколько именно золотых было отсыпано некромантом?
Процент за свою головную боль можно и удержать. Он заслужил. В это Нур Освин верил свято. Даже кивнул собственным мыслям. А если что случится, так всегда можно сослаться на то, что по наивности поверил, будто сам управляющий не мог в гости кого попало звать. Значит, своим расположением к Рэйвану и подтвердил правильность теперешнего решения.
— Что же вынуждает вас колебаться? — голос некроманта вырвал Освина из мыслей, вынуждая вздрогнуть.
Истинный сын Смерти… Чёрные одеяния только больше оттеняли бледное лицо. В глазах — сама бездна. Казалось, что весь кабинет, ещё недавно душный и солнечный, пропитался тьмой, будто старый склеп. И как детишки в Арде с ним рядом находятся? Такому тюрьмой заведовать, а не королевской академией.
— Я должен всё тщательно обдумать, — Освин был жалким актёром.
Кристиану сейчас подумалось, что даже более жалким, чем он сам. Они друг друга стоили. Он — изображавший восставшего мертвеца, и сидевший за столом стихийник, возомнивший, будто у него было много вариантов. А сам то и дело поглядывал на брошенный кошелёк, уже давясь слюной и подсчитывая, на что истратит содержимое. Чего ж тянуть, проклятье?
— Возможно ли, что вам жалко этого разбойника, уважаемый Освин? — холодно осведомился Кристиан, теряя терпение. — Желаете ему лёгкой смерти на площади?
— Вовсе нет! — Освин даже поднялся с кресла, успевая схватить кошелёк, когда гость отодвинул его к себе. — Как я могу жалеть негодяя? Быть рабом уважаемого господина, и терпеть вечные муки — вот заслуженная кара. Пусть служит вам, каэль Рэйван. Прекрасная участь для подобного мусора.
Гляньте, даже вспотел. Кристиан подавил растущее отвращение. Нет, он решительно задыхался в этих стенах. Пора на свежий воздух.
— Так где же то, что я плачу? — опасно понизился его голос. — У меня достаточно иных вариантов. И там уж точно не будут заставлять ждать, тратя моё бесценное время.
— Нет-нет. Вы должны понимать, каэль Рэйван. Всё должно быть по протоколу… Бумажки, знаете ли… Одна ваша печать, и заключённого приведут, — торопливо заверил Освин, принимаясь шуршать разбросанными по столу документами.
Те посыпались на пол, и Кристиан нервно бросил взгляд на лист бумаги, упавший на его ботинок. Стряхнул его, и вынужден был ожидать ещё несколько бесконечно долгих минут, пока не поставил родовую печать на предложенной бумажке.
Осталось последнее: клеймить позорной печатью томаринца, привязывая тем самым его душу. Заклинание болезненное, но сильнее ранит самолюбие, чем тело. Хотя, телу разбойника, как оказалось, досталось не меньше. В этом смог убедиться, когда вышел во двор. Двое конвоиров подвели Яра к крыльцу, непременно пожелав ударить в спину, чем вынудили упасть на колени перед новым хозяином.
Кристиан сдержался, внешне невозмутимо глядя на разбитое лицо разбойника. Кровь на подбородке засохла, но вновь выступила на губах, стоило Яру зло выругаться. Снова удар… Зазвенели цепи от кандалов на руках и ногах томаринца. Рэйван нетерпеливо велел конвоирам убираться в сторону, и не портить «товар». Яр впился в него пронзительным взглядом, и получил такой же в ответ от некроманта.
С опаской косясь на Рэйвана, конвоиры держались теперь на расстоянии, оставляя со своей жертвой. Не спешил присоединиться и Освин, наблюдая за действом с крыльца, и явно надеясь, что гость скоро уберётся с его территории. В этом Кристиан был с ним солидарен. Он хотел того же. Нужно заканчивать. И, кажется, сейчас у него есть небольшая возможность сделать то, о чём размышлял всю дорогу до городской тюрьмы. Стоит рискнуть. Может и повезёт…
Кристиан принялся тихо читать заклинание, и на его ладони бледным светом стала проявляться печать. Он видел смятение на лице разбойника. И противна была сама ситуация, вынуждавшая возвышаться над ним, играя роль негодяя. Как он дал уговорить себя на подобное безумие?..
Яр молчал. Понимал происходящее? Наверняка толком не осознавал, что едва закончит читать заклинание и сотворит печать, то будет иметь над ним полную власть. Вплоть до того, что мог умертвить, стоит пожелать этого мысленно. Смятение разбойника сменилось решительностью. Смотрел упрямо, с вызовом, хоть и стоял на коленях. Хорош братец, ничего не скажешь…
Печать затлела ярче, обжигая руку. Глядя в глаза томаринца, Кристиан продолжил говорить на неизвестном языке, и приложил ладонь к его лбу. Яр стиснул зубы, всё же не сдержав глухой стон, когда другая печать принялась проступать на его шее, буквально выжигаясь на ней. Глаза томаринца вспыхнули углями, а грудь пронзило острой болью, словно кто вонзил в неё нож. Кровь пошла носом, и голову наполнил противный звон.
Затем пришло некоторое облегчение, а за ним и ощущение пустоты. Казалось, что все краски в мире поблекли, а звуки утратили свою живость. Глаза угасли, и только печать алела на шее, напоминая Яру о том, что теперь он жалкий раб. Без души, без права на имя. Но это не имело значения. Он исполнит свой долг. А там — будь что будет…
— Кандалы, — потребовал Рэйван.
А едва они были сняты и брошены на пыльную землю, как молча направился к воротам. К новообретённому «рабу» не обернулся, прекрасно зная, что тот последует за ним. Как иначе? Теперь томаринец — его личная тень.
Правда лишь на несколько дней… Но сейчас нужно убираться со двора, пока ни Освин, ни кто-то из тюремщиков не понял, что произошло. Проклятие измотает. Яр в самом деле будет считать, что привязан к нему и утратил душу. Посчитает так и Освин. Затем действие чёрной магии закончится. Главное продержаться этот срок. К сожалению, как бы подружка–инрэйг ни старалась исцелить его, светлая магия не подействует. И печать навсегда останется. Но лишь будет проводником его силы, чтобы мог воздействовать при необходимости. Иначе сразу заподозрили бы в попытке спасти разбойника от казни. Не будет пока и Яр знать правду, для достоверности. Всему своё время.
Экипаж ждал неподалёку. Вир стоял около лошадей, и протоптал на дороге целую канаву от нетерпения. Кристиан шёл не торопясь, будто никуда и не спешил. Тем самым давая Яру возможность спокойно догнать его. Томаринец хромал, и лицо его покрылось испариной от слабости. Он остановился у экипажа вслед за Рэйваном, так и не произнеся ни слова.
— Едем, — коротко велел некромант, и Вир кивнул, открывая ему дверцу.
Едва хозяин оказался в салоне, помог и томаринцу подняться на высокую ступеньку.
— Яр, — взволнованно прошептала Хельга, буквально затаскивая друга и помогая сесть рядом с нею.
— Да. Я ищу ректора академии. Господина Рэйвана, — торопливо заговорила Хельга, для большего эффекта касаясь кончиками пальцев рукава мужчины. Глаза её распахнулись, а от «взволнованного» вздоха грудь едва не разорвала душившее платье. — Не так давно господин Рэйван вступился за честь моей младшей сестры. Лишь сегодня я узнала от неё имя спасителя. Пришла сюда, чтоб лично выразить свою благодарность…
Пустить слезу? Нет. Пожалуй, не стоит, иначе перестарается.
— Каэль Рэйван воистину благороден душой, — согласился с ней Колум. — Я провожу вас. Иначе будете блуждать по этим коридорам до вечера. Позволите?
Он жестом предложил следовать к лестнице. Хельга была благодарна. Искренне. Даже улыбка в этот раз вышла настоящей.
— Благодарю, — не собираясь зря терять время, она отправилась следом за своим нечаянным проводником.
Только бы Рэйван оказался в своём кабинете. Только бы выслушал раньше, чем отдаст приказ о её аресте. Оставалось верить в слова Колума. Этот некромант действительно был благороден душой, что и дарило надежду.
То, что удача не отвернулась от неё, и хозяин Арда находился у себя, Хельга ощутила, едва приблизилась к двери. Желая помочь гостье и дальше, Колум сдержанно постучал. А получив разрешение, заглянул внутрь кабинета.
— Доброе утро, каэль Рэйван. К вам посетитель из Валмира. Точнее — очаровательная посетительница. Прошу вас уделить ей немного времени, — маг склонил голову в приветствии.
Рэйван был молчалив и мрачен с самого рассвета. Возможно не лучший момент для встречи. Но кто он, чтоб судить об этом? Ректор молча кивнул, жестом приглашая впустить посетительницу. Колум ободряюще улыбнулся ей, и закрыл дверь за спиной, оставляя наедине.
Хельга остановилась на пороге. Рэйван был у окна. Стоял вполоборота, опустив ладонь на подоконник, и явно сдерживался, чтоб казаться хоть немного учтивым.
— Кто вы? Что привело вас в стены Арда? — голос звучал ровно. Никаких эмоций на лице.
Но дар, позволявший Хельге чувствовать происходившее на душе некроманта, не позволил обмануть внешним безразличием. Мятежная душа рвалась, желала быть совершенно в ином месте. Надо же… Абсолютно те же чувства обуревали и её сейчас. Что же заставляло Рэйвана сходить с ума от беспокойства? Что-то случилось с Трин? В таком состоянии он не готов к долгим речам. Придётся без вступлений.
— Я знаю, что ты ищешь информацию о семье своей жены.
В кабинете ощутимо похолодало, и глаза Кристиана блеснули опасным серебром. Сбрасывая маску вежливого аристократа, он прошёлся по кабинету и приблизился к гостье. Взгляд опустился на руку Хельги, сжатую в кулак, и на запястье, скрытое лентой. Мгновение, и тонкая ткань осыпалась на пол, истлев. Уголок губ Рэйвана дрогнул, когда, как и предполагал, увидел знак птицы.
— Разбойница в королевской академии. В моём кабинете. Впечатляющее безрассудство.
— Верно. Я безрассудна. Но лишь от желания защитить единственное, что дорого. Тебе ведь знакомо это чувство, Рэйван? И так уж вышло, что в этот раз наши интересы совпали, — торопливо заговорила Хельга, упрямо глядя на него. — Поэтому…
— Поэтому? — Кристиан скалой возвышался над нею.
— Поэтому ты должен помочь мне.
— Значит, обмен? — тьма беспокойно заклубилась у их ног.
— Да, — твёрдо произнесла Хельга.
— И что помешает мне получить желаемое от полукровки, вздумавшей явиться на мою территорию? — сухо осведомился некромант.
— Благородство, — тем же тоном ответила гостья.
— Не стоит заблуждаться на мой счёт, томаринка. Я сейчас не в том настроении. И для того, чтоб получить нужную мне информацию, увы, могу забыть о мнимом благородстве.
— Даже пытая меня, ты ничего не получишь. Ибо я говорю не о себе. Единственный человек, который знает всю правду о твоей жене, будет казнён завтра на рассвете, Рэйван.
— Ты говоришь о Яре? — он глядел пристально, будто проверял, лжёт ли.
— Да, — выдохнула Хельга, не сумев скрыть волнение.
Заметил это и Рэйван. Взгляд его смягчился, при этом волнение передалось и ему.
— Этот томаринец не способен о себе позаботиться, — пробормотал Кристиан. — И так, он под стражей. Вот, значит, куда пропал.
— Я знаю, что ты искал его.
— Как мог быть настолько неосторожен?
— Яр всегда был слишком сентиментален. Не удержался и в этот раз. Не послушал меня. Захотел лично понаблюдать за тем, как кое-кто приносил клятвы в храме Бевана, — в отчаянии проговорила Хельга. — Я говорила ему, что не стоит выходить в город днём. И вот итог. Мне удалось сбежать, и я пыталась помочь. Но оказалась бессильна. Освободить его из-под конвоя не вышло. В городскую тюрьму мне не пробраться. Поэтому и пришла к тебе. Ты должен спасти его. Только ты можешь это сделать.
Хельга сделала шаг к Кристиану.
— Твоя вера в мои способности впечатляет. Но я не имею власти над стражами и вынесенным приговором.
— Я знаю способ. Для этого и нужен ты. Твоя… внушительность. Твоя кровь. То есть… Ты — аристократ. Ты богат. Тебя боятся в городе.
— Вот как?
— Единственный способ вытащить Яра — это выкупить его. Я знаю, что есть закон, позволяющий выкуп приговорённого.
— Он действительно есть. Но ты понимаешь суть этого выкупа, томаринка? — нахмурился Рэйван.
— Просто спаси его… — шёпотом произнесла Хельга, и глаза её наполнились слезами.
— А готов ли Яр принять подобное спасение? Оно что клетка для свободной птицы. Приговорённый к смертной казни может быть выкуплен лишь в вечное рабство. Это — постыдное клеймо. Это значит, что его душа будет принадлежать мне. Он не сможет вернуться к разбойничьему клану. Ибо каждый его шаг будет расценён, как моё повеление. А я не позволю преступить закон.
— Поверь, вы и так связаны. Связаны чувствами к этой девочке. Муж и брат, пусть и не по крови. Кто может быть ближе, Рэйван? Отдать душу, чтобы открыть Трин правду? Яр готов вырезать себе сердце, если потребуется, и посчитает это оправданной жертвой. Нет, даже за жертву не сочтёт. Просто сделает, не задумываясь. Если Трин вспомнит кто он…
— Она уже помнит, — Кристиан тяжело вздохнул. — Она помнит, кто этот разбойник.
— К ней вернулись воспоминания? — удивилась Хельга.
— Трин вспомнила день, когда была убита её семья, — сдерживая прилив гнева, ответил Рэйван. — И вспомнила, на чьих руках эта кровь.
— Так она знает?.. — тень сострадания коснулась лица женщины, но Кристиан не дал ей договорить.
— Вперёд, каэли разбойница. Пора купить душу этого названного братца и вытрясти из неё всё, что знает.
Глава 33
На неожиданного гостя начальник тюрьмы смотрел и с опаской, и с подозрением. Репутация у некроманта была ещё та… Но кто в здравом уме будет верить всему, что пишут в местных газетёнках? Все ведь знают, что недавно Рэйван был гостем в доме управляющего Улхара. И тот лично благодарил за спасение дочери, будь она неладна…
Вроде как и сомнения одолевали, но уж больно привлекательным казался кошелёк, брошенный на стол перед ним. Казнить разбойника — невелика потеха. Пришлось ещё и потратиться на выплату вознаграждения за его поимку. Одни расходы… А выгоды никакой. Другое дело — великодушное пожертвование именитого господина. И кто, скажите на милость, будет знать, сколько именно золотых было отсыпано некромантом?
Процент за свою головную боль можно и удержать. Он заслужил. В это Нур Освин верил свято. Даже кивнул собственным мыслям. А если что случится, так всегда можно сослаться на то, что по наивности поверил, будто сам управляющий не мог в гости кого попало звать. Значит, своим расположением к Рэйвану и подтвердил правильность теперешнего решения.
— Что же вынуждает вас колебаться? — голос некроманта вырвал Освина из мыслей, вынуждая вздрогнуть.
Истинный сын Смерти… Чёрные одеяния только больше оттеняли бледное лицо. В глазах — сама бездна. Казалось, что весь кабинет, ещё недавно душный и солнечный, пропитался тьмой, будто старый склеп. И как детишки в Арде с ним рядом находятся? Такому тюрьмой заведовать, а не королевской академией.
— Я должен всё тщательно обдумать, — Освин был жалким актёром.
Кристиану сейчас подумалось, что даже более жалким, чем он сам. Они друг друга стоили. Он — изображавший восставшего мертвеца, и сидевший за столом стихийник, возомнивший, будто у него было много вариантов. А сам то и дело поглядывал на брошенный кошелёк, уже давясь слюной и подсчитывая, на что истратит содержимое. Чего ж тянуть, проклятье?
— Возможно ли, что вам жалко этого разбойника, уважаемый Освин? — холодно осведомился Кристиан, теряя терпение. — Желаете ему лёгкой смерти на площади?
— Вовсе нет! — Освин даже поднялся с кресла, успевая схватить кошелёк, когда гость отодвинул его к себе. — Как я могу жалеть негодяя? Быть рабом уважаемого господина, и терпеть вечные муки — вот заслуженная кара. Пусть служит вам, каэль Рэйван. Прекрасная участь для подобного мусора.
Гляньте, даже вспотел. Кристиан подавил растущее отвращение. Нет, он решительно задыхался в этих стенах. Пора на свежий воздух.
— Так где же то, что я плачу? — опасно понизился его голос. — У меня достаточно иных вариантов. И там уж точно не будут заставлять ждать, тратя моё бесценное время.
— Нет-нет. Вы должны понимать, каэль Рэйван. Всё должно быть по протоколу… Бумажки, знаете ли… Одна ваша печать, и заключённого приведут, — торопливо заверил Освин, принимаясь шуршать разбросанными по столу документами.
Те посыпались на пол, и Кристиан нервно бросил взгляд на лист бумаги, упавший на его ботинок. Стряхнул его, и вынужден был ожидать ещё несколько бесконечно долгих минут, пока не поставил родовую печать на предложенной бумажке.
Осталось последнее: клеймить позорной печатью томаринца, привязывая тем самым его душу. Заклинание болезненное, но сильнее ранит самолюбие, чем тело. Хотя, телу разбойника, как оказалось, досталось не меньше. В этом смог убедиться, когда вышел во двор. Двое конвоиров подвели Яра к крыльцу, непременно пожелав ударить в спину, чем вынудили упасть на колени перед новым хозяином.
Кристиан сдержался, внешне невозмутимо глядя на разбитое лицо разбойника. Кровь на подбородке засохла, но вновь выступила на губах, стоило Яру зло выругаться. Снова удар… Зазвенели цепи от кандалов на руках и ногах томаринца. Рэйван нетерпеливо велел конвоирам убираться в сторону, и не портить «товар». Яр впился в него пронзительным взглядом, и получил такой же в ответ от некроманта.
С опаской косясь на Рэйвана, конвоиры держались теперь на расстоянии, оставляя со своей жертвой. Не спешил присоединиться и Освин, наблюдая за действом с крыльца, и явно надеясь, что гость скоро уберётся с его территории. В этом Кристиан был с ним солидарен. Он хотел того же. Нужно заканчивать. И, кажется, сейчас у него есть небольшая возможность сделать то, о чём размышлял всю дорогу до городской тюрьмы. Стоит рискнуть. Может и повезёт…
Кристиан принялся тихо читать заклинание, и на его ладони бледным светом стала проявляться печать. Он видел смятение на лице разбойника. И противна была сама ситуация, вынуждавшая возвышаться над ним, играя роль негодяя. Как он дал уговорить себя на подобное безумие?..
Яр молчал. Понимал происходящее? Наверняка толком не осознавал, что едва закончит читать заклинание и сотворит печать, то будет иметь над ним полную власть. Вплоть до того, что мог умертвить, стоит пожелать этого мысленно. Смятение разбойника сменилось решительностью. Смотрел упрямо, с вызовом, хоть и стоял на коленях. Хорош братец, ничего не скажешь…
Печать затлела ярче, обжигая руку. Глядя в глаза томаринца, Кристиан продолжил говорить на неизвестном языке, и приложил ладонь к его лбу. Яр стиснул зубы, всё же не сдержав глухой стон, когда другая печать принялась проступать на его шее, буквально выжигаясь на ней. Глаза томаринца вспыхнули углями, а грудь пронзило острой болью, словно кто вонзил в неё нож. Кровь пошла носом, и голову наполнил противный звон.
Затем пришло некоторое облегчение, а за ним и ощущение пустоты. Казалось, что все краски в мире поблекли, а звуки утратили свою живость. Глаза угасли, и только печать алела на шее, напоминая Яру о том, что теперь он жалкий раб. Без души, без права на имя. Но это не имело значения. Он исполнит свой долг. А там — будь что будет…
— Кандалы, — потребовал Рэйван.
А едва они были сняты и брошены на пыльную землю, как молча направился к воротам. К новообретённому «рабу» не обернулся, прекрасно зная, что тот последует за ним. Как иначе? Теперь томаринец — его личная тень.
Правда лишь на несколько дней… Но сейчас нужно убираться со двора, пока ни Освин, ни кто-то из тюремщиков не понял, что произошло. Проклятие измотает. Яр в самом деле будет считать, что привязан к нему и утратил душу. Посчитает так и Освин. Затем действие чёрной магии закончится. Главное продержаться этот срок. К сожалению, как бы подружка–инрэйг ни старалась исцелить его, светлая магия не подействует. И печать навсегда останется. Но лишь будет проводником его силы, чтобы мог воздействовать при необходимости. Иначе сразу заподозрили бы в попытке спасти разбойника от казни. Не будет пока и Яр знать правду, для достоверности. Всему своё время.
Экипаж ждал неподалёку. Вир стоял около лошадей, и протоптал на дороге целую канаву от нетерпения. Кристиан шёл не торопясь, будто никуда и не спешил. Тем самым давая Яру возможность спокойно догнать его. Томаринец хромал, и лицо его покрылось испариной от слабости. Он остановился у экипажа вслед за Рэйваном, так и не произнеся ни слова.
— Едем, — коротко велел некромант, и Вир кивнул, открывая ему дверцу.
Едва хозяин оказался в салоне, помог и томаринцу подняться на высокую ступеньку.
— Яр, — взволнованно прошептала Хельга, буквально затаскивая друга и помогая сесть рядом с нею.