Так нестерпимо хочется в Питер

В бассейне было людно. Женская сборная готовилась к квалификации. Сергеич с важным видом вышагивал вдоль бортика туда-сюда, то и дело посвистывая в нагрудный свисток и выкрикивая:

— Оля, резче, резче..

— Мариша, молодец, поднажми еще!

— Копылова, ну что ты телишься, ногами работай!

Роман улыбнулся.

— Игорь Сергеевич, приветствую! — Роман дождался удобного момента, когда тот подошел к нему почти вплотную и похлопал его по плечу.

— Какие люди в Голливуде! — мужчина тут же обернулся, узнав его голос, и прижал к себе, по-отечески похлопывая по спине. — Ну как ты? Поправился?

— Не знаю, не уверен. Хочу просто поплавать.

— Подождешь пять минут? Мы уже заканчиваем.

— Конечно.

Роман отошел на несколько шагов от края бортика и присел на лавочку. Дождавшись, когда шумная ватага молодых пловчих, оглядываясь на него и перешептываясь между собой, покинет зал бассейна, он медленно стянул с себя футболку и брюки. Бросив вещи тут же, на этой лавочке, он с осторожностью подошел к краю бассейна. Не известно было, как поведет себя в воде нога, поэтому с разбега прыгать он не стал. Роман аккуратно погрузил сначала одну, а затем вторую ногу в воду, присев на бортик. Как только его кожа свыклась с холодной водой, Роман плавно опустился в воду. Предоставив воде решать, как ему двигаться, он с удовольствием перевернулся на спину и откинул голову, полностью отдавшись чувству особой, «водной» невесомости.

Он закрыл глаза и позволил воображению рисовать в его воспаленном сознании образы любимой девушки. Память, словно опытный режиссер, также включилась в этот процесс, добавляя в воображаемые сцены детали из прошлого.

Сполна насладившись водой, Роман с легким телом и окрыленной предстоящей встречей душой шел в сторону своего корпуса. Неожиданно его внимание привлекли громкие крики где-то неподалеку. Чутье подсказало ему, в какую сторону нужно пойти. Сделав несколько шагов по направлению источника шума, Роман увидел, как ему на встречу бежит Гриша.

— Рома, скорее! Там такое! — Он остановился перед ним и, задыхаясь, склонился пополам, поддерживая грудь рукой.

— Да что случилось? — Роман не понимал, что происходит.

Тем временем крики стали четче и громче. Слышались стоны, глухие удары и металлический лязг.

— Там ребята из РНЕ, все как один лысые и вооруженные! — Гриша продолжал тяжело дышать.

— И? — Роман округлил глаза.

— Бьют наших студентов, чернокожих. Видимо, они их караулили возле «Улья».

Романа прошиб холодный пот.

— Пошли скорее, нужно вызвать милицию, — сказал он, набирая 02.

Услышав вой сирен со стороны Новоизмайловского, Роман облегченно выдохнул.

— Уже здесь. Слава Богу.

Подойдя уже практически вплотную к месту побоища, Роман увидел, как несколько человек в черных толстовках бегут по направлению к метро. На земле, корчась от боли, лежало трое студентов. Один из них не шевелился.

— Рома, скор-рую? — заикаясь пробормотал Гриша.

— Вызывай! — Он стремительно подошел к избитым парням. У одного кровь сочилась на виске, у другого, скорее всего, были отбиты внутренности, так как он свернулся калачиком и тихо стонал. Третий лежал с закатившимися глазами и не дышал. Присев на корточки и осмотрев его, Роман заметил, что из-под локтя парня торчит маленькая рукоятка перочинного ножа. Приподняв бесчувственную руку, Роман зажмурился. Сбоку, в области сердца, был воткнут нож. Лужа крови под ножом с каждой минутой становилась все больше.

— Рома! Убери руку! Там теперь твои отпечатки! Не хватало еще нам этого… — пришедший в себя товарищ подошел к нему сзади и слегка коснулся плеча.

Не успел он встать, как за спиной послышались торопливые шаги. Роман обернулся. Несколько оперов, врачи из кареты скорой помощи и вахтер из 7 корпуса, в котором жили эти студенты-иностранцы.

— Так, ничего не трогать! Вы кто? — подоспевший сотрудник милиции громко гаркнул.

Роман встал.

— Маринин Роман. Глава студенческого профсоюза. А это Григорий Мартыненко, мой друг. Он увидел драку и побежал за помощью. Наткнулся на меня. Мы вас вызвали и их, — Роман рукой указал на врачей скорой.

— Ясно. Андреич, вызывай судмедэксперта и труповозку. Один готов! — мужчина обернулся и дал указания кому-то из своих.

— А вы, ребятки, сейчас проедете с нами в отделение, показания дадите.

Роман тяжело вздохнул.

— Можно один звонок? — он достал телефон из кармана и посмотрел на опера.

— Давай, только быстро.

«Черт бы все это побрал…» — думал Роман про себя, слушая гудки в трубке.


— О, привет! А я как раз вспомнила, что ты должен позвонить! — бодрый голос девушки на другом конце провода заставил его улыбнуться, но улыбка быстро сошла с его лица при взгляде на мертвого студента.

— Да! Мы должны были встретиться сегодня… — он замешкался, подбирая слова, — Сегодня никак не выйдет. У нас тут происшествие. Неонацисты или кто-то еще напали на студентов-афроамериканцев, и меня, как главу профсоюза, тащат в милицию давать показания.

— Ясно, — в голосе девушки сквозило нескрываемое разочарование.

— Давай завтра? Завтра наверняка!

— Конечно! Как скажешь. Это даже хорошо, что у тебя сегодня не выходит. Мне

нужно на стажировку вечером, я не знаю, во сколько освобожусь, — Алиса явно врала, пытаясь замаскировать за этой выдумкой свою обиду.

— Да? Ну, тогда договорились. До завтра!

— До завтра.

Роман все не решался закончить разговор. Отвернувшись в пол-оборота от буравившего его глазами стража порядка, он тихо прошептал в трубку:

— Целую тебя, милая!

— И я тебя. Береги себя! Я хочу, чтобы ты знал. Я по-прежнему люблю тебя. Даже

сильнее, чем раньше. Просто помни это. Не забывай.

Она нажала отбой, и в трубке послышались короткие гудки.

Роман спрятал телефон в карман и, повинуясь оперу, сделавшему ему и Грише пригласительный жест рукой, пошел в сторону милицейского бобика.



Глава 34

Следующим утром, проснувшись от какого-то непонятного страха, Роман мерил шагами свою маленькую комнату, сжимая в руке телефон. Стрелки часов показывали 6 утра. Но что-то внутри него настоятельно требовало позвонить ей. Он не мог понять, какая сила подняла его в такую рань и почему из головы не выходят ее последние слова: «Береги себя! Я хочу, чтобы ты знал. Я по-прежнему люблю тебя. Даже сильнее, чем раньше. Просто помни это. Не забывай».

Почему не забывай? Почему береги? Так говорят людям на прощание! Эта мысль не давала ему покоя.

Решившись набрать ее номер, он с волнением взял со стола телефон. Роман уже был готов услышать ее заспанный голос, но шли секунды, а из динамика трубки звенела своей пустотой тишина. Через минуту такой тишины равнодушный, записанный на пленку голос сообщил, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Роман набрал номер еще раз. И еще раз. В ответ тишина.

Он подошел к окну и молча уставился в одну точку. Роман боялся причин этой тишины и старался о них не думать.

Через час он снова набрал ее номер. И снова тишина. Отчаяние, удушающее и застилающее глаза, стало одолевать его.

Он судорожно начал вспоминать, говорила ли она ему адрес — улицу, дом, квартиру? Но в памяти всплывала только станция метро… Черная речка… Там сотни улиц, тысячи домов, сотни тысяч квартир… Как же найти ту самую?

Внезапно его осенило. Он схватил телефон с подоконника и стал листать историю входящих сообщений.

— Вот оно! Слава Богу! — перед его глазами была последняя смс-ка от Киры. — Ты-то наверняка знаешь, где твоя подруга.

Роман набрал номер и на этот раз услышал длинные гудки.

— Я слушаю! — хриплый голос Киры заставил его скривиться. Его чувства к ней не изменились, он по-прежнему не выносил ее.

— Привет, это Роман! Не разбудил? — он старался быть вежливым, так как эта девушка была на сегодня его последней надеждой.

— А, ты… Разбудил, конечно, но это даже хорошо. Мне на работу собираться нужно. Так что даже скажу тебе спасибо!

— Не за что.

— Чего надо?

— Где Алиса? — у Романа все сжалось внутри в ожидании ответа.

— Опомнился? — Кира язвила.

— Не издевайся, скажи, где она? — Роман сжал в бессильной злобе кулак.

— В данную минуту, полагаю, где-нибудь в районе Липецка.

— Что?! — Роман не мог поверить.

— А то, — Кира зевнула в трубку, — уехала. Еще вчера вечером. Как ураган сорвалась с места. Уж не знаю, что ты снова натворил, но она была не в себе.

Роман стоял перед окном, слушал Киру и просто мотал головой, словно загнанный в угол зверь.