Тайные виды на гору Фудзи
Часть 35 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нужно, – ответила Жизель. – Спи.
Таня не запомнила, что случилось дальше. Наверно, она ненадолго уснула, а потом проснулась. Она поняла, что ей холодно, одиноко и страшно.
– Жизель! – позвала она. – Кларисса!
Но никто не ответил.
Вокруг было темно.
Нет, не везде – Таня с облегчением заметила пятно света. Видимо, это был костер, но почему-то он оказался очень далеко. Должно быть, ее отволокли подальше, чтобы спальник не загорелся от искр. Таня чувствовала, что ей надо туда, где свет.
Выяснилось, что к нему можно ползти прямо в спальнике.
Таня некоторое время двигалась к свету, а потом вдруг вспомнила, что ее связали тремя ремнями. Она поглядела на себя – и не увидела своего тела.
Мало того, она его даже не чувствовала и не особо понимала, каким образом она умудряется ползти к огню. А еще непонятней было, зачем в таком случае ползти. Почему нельзя, например, идти?
Оказалось, что действительно можно. Это было намного удобнее и легче.
Пятно света впереди постепенно делалось крупнее. В нем опять замелькали скручивающиеся линии, мгновенно исчезающие формы, контуры, лица… И вдруг Таня отчетливо увидела Герасима Степановича, соседа по даче из детства.
Она, видимо, только что пролезла через дырку в заборе, как обычно делала, когда ходила к нему в гости: дядя Герасим стоял на своем участке с тяпкой в руке и глядел на нее со своей застенчивой улыбкой. Хоть Таня могла различить отставного майора в мельчайших деталях, себя она не видела по-прежнему.
Дядя Герасим пошел ей навстречу.
– Расскажи, снегурочка, где была! – запел он хрипло. – Расскажи-ка, милая, как дела!
Таня уже собиралась ответить про деда Мороза, как когда-то в детстве, но дядя Герасим вдруг взмахнул тяпкой и изо всех сил ударил ее по голове.
Таня подняла руку, чтобы защититься, но не успела. Удара она не почувствовала – зато увидела свою руку в сером рукаве с большими пластмассовыми жемчужинами.
Она теперь была снегурочка.
Дядя Герасим исчез. Еще через несколько шагов из света навстречу ей вышла учительница с лиловыми веками.
– У тебя, Таня, красивое лицо, – сказала она, покачивая массивными золотыми сережками. – Красивые глаза, красивые брови. А вот душа твоя, характер, твоя человеческая личность – они красивые или нет? Если судить по твоему поведению…
Красивое лицо, повторила про себя Таня, красивые брови.
Учительница исчезла, и Тане захотелось увидеть себя в зеркале. Светлое пятно перед ней послушно стало зеркалом, но Таня не видела в нем своего отражения: там были только блики света. Тогда она ударила по зеркалу рукой, и оно разбилось.
Из дыры хлынул свет, и ей навстречу толпой пошли тени из детства и юности. Они тянулись к ней и что-то говорили. Некоторых она помнила смутно, других не помнила вообще – но теперь стало понятно, что все они делали в ее жизни.
Они и были зеркалом, в которое она гляделась. Они по кусочкам создавали ее отражение, объясняя что именно представляет в ней ценность.
Мавр с южного пляжа объяснил, что у нее красивая грудь. Первый из ее бандитов – что у нее все в порядке с жопой. Несколько раз появлялся Федя, и, хоть он ничего почти не говорил, хватало одного его взгляда. Их было столько, столько… Последним был Игорь Андреевич и добавленные по его молчаливой просьбе молодежные татуировки.
А потом…
Люди перестали выходить ей навстречу.
Нет, они еще мелькали в пятне света, задерживаясь иногда на его границе – но Тане почти всегда приходилось бежать за ними самой.
Люди теперь редко бывали ею довольны. Они не утруждали себя объяснениями, но Таня чувствовала, что им не нравится ее фигура, ее прическа, даже ее остроконечные очки.
А потом навстречу вышел победоносный Федя, распахнул свой синий халат – и Таня увидела висящий в пустоте кукиш.
Из ее глаз потекли слезы.
Вся ее женская судьба, ужатая в несколько минут, оказалась на самом деле множеством пересекающихся друг с другом чужих тропинок, по которым она доверчиво бродила, пока не вышла на пустырь. Словно бы ее незаметно и тихо убили и сделали из нее чучело. А когда чучело пришло в негодность, его просто выбросили. И никому не было дела, что вместе с чучелом выкинули и ее саму.
Никому вообще.
Таня заплакала, и плакала долго, содрогаясь и выплескивая из себя всю накопившуюся за жизнь горечь. Перед ней снова замелькали скручивающиеся и раскручивающиеся полосы. Глядя на них, Таня постепенно успокоилась и уснула опять.
Когда она проснулась, впереди было то же светлое пятно. Но в его центре теперь оказался круг тьмы, и в этой тьме угадывался силуэт Великой Матери, сидящей в каменном кресле.
Великая Мать поглядела на Таню и задала ей неслышный, не вполне словесный, но понятный вопрос:
«Ты со мной?»
И Таня всем существом ответила:
«Да! Навсегда».
Тогда тьма рванулась к ней, обняла, подняла с земли – и Таня перенеслась в какое-то крайне странное место.
Оно даже не особо походило на Землю.
Черный вулканический склон, покрытый кое-где пятнами светлого пепла, казался космически мертвым. Ну, почти – может быть, зеленоватые полоски на камнях были лишайником. Но они могли быть и просто разводами серы. Никакой другой жизни Таня не видела.
Она вспомнила слова Клариссы:
«Ты будешь вспоминать мои инструкции постепенно, по мере необходимости…»
Судя по всему, никаких инструкций по альпинизму Кларисса не дала, потому что необходимость в них уже ощущалась, а Тане ничего не приходило в голову. Она только знала, что идти надо в гору. Там была чаша кратера, над которым парила едкая сернистая дымка.
Дышать было трудно. Дорога отбирала так много сил, что связно думать не получалось – как только в голове заводились мысли, ноги начинали спотыкаться.
Минут через десять подъема Таня вспомнила, почему она карабкается сейчас вверх по этому склону. Ее обидчик Федя был связан с этой горой. Он получал свою силу именно отсюда.
Тане никто про это специально не рассказывал – но недругов выдали документы, которые Дамиан давал ей на подпись. На каждом из них, в левом верхнем углу, был маленький логотип:
FUJIⓔ
Таня даже не знала, что запомнила его с фотографической точностью, но в нужный момент информация сама поднялась из памяти.
Вот это самое ⓔ было кратером на вершине. Таня как бы взбиралась к нему по буквам «FUJI» – и добралась уже до «I».
Конечно, было ясно, что соваться на гору Фудзи особого смысла нет: у Дамиана и патриархии там наверняка все схвачено. Но Таня поступила очень хитро.
Она пришла сюда за десять тысяч лет до того, как Дамиан и Федя появились на свет. Сразу после того извержения, когда гора (в те дни у нее еще не было имени «Фудзи») возникла в своем нынешнем виде.
Эти сведения, почерпнутые в каком-то забытом научпопе и погребенные в завалах памяти, очень ей сейчас пригодились.
Во-первых, десять тысяч лет назад еще был матриархат – и это повышало шансы на справедливый разбор ее дела. Во-вторых, ей говорили, что Священную игуану надо искать в огне, бушующем в центре Земли. А где еще найти этот огонь, как не в жерле вулкана?
Когда до жерла осталось несколько метров, Таня остановилась передохнуть. Ветер теперь дул ей в спину, снося ядовитые испарения вулкана прочь. Дышать на время стало легче. Потом ветер опять подул в лицо, и она пошла вверх. Под ногами противно захрустел черно-серый шлак.
Дым немного отдавал костром… Может, это сон?
Если происходящее действительно было сном – а как еще она могла перенестись на десять тысяч лет в прошлое? – это был самый достоверный сон в ее жизни.
Но вот, однако, и жерло.
Она перегнулась через край и поглядела вниз.
Там была дымка, и в дымке – розовое озеро магмы. Оно было странно красивым, и пелена над ним чуть походила на утренний туман… Но красота эта не нуждалась в людском признании и не хотела видеть человека в качестве зрителя: ею могли наслаждаться разве что саламандры и духи огня.
Озеро лавы было почти круглым, и на его поверхности дрожали темные пятна. Как на солнце, подумала Таня – наверно, магма уже остывает… Но тут что-то произошло с ее восприятием, и узор темных пятен сложился в четкий и простой рисунок.
Это не было озером магмы. Из жерла на нее смотрела светящаяся голова огромной красной ящерицы.
Ящерица лежала в кратере, свернувшись буквой «e». Таня поняла, что видит ее только потому, что ящерица это позволила – а иначе сто лет можно было бы глядеть на черные прожилки лавы и не заметить ничего, кроме них.
А потом простые и ясные кирпичи чужих мыслей стали бухаться друг на друга в ее голове, и Таня догадалась, что ящерица с ней говорит.
«Я знаю, чего ты хочешь. Веревка смерти. Но это бессмысленно. Смерть нельзя остановить. Смерть уже произошла. Мы осколки убитой вечности. Все, кто воплощен и соединен с материей – жертвы варварской бомбардировки. Нас убили тринадцать миллиардов лет назад. С тех пор мы кочуем по кладбищам, умирая вновь и вновь. Найди глубокую пещеру, где можно спать. В этом мудрость. Ты думаешь, что я всесильна. Но я не могу помочь даже себе. Я умираю так же, как и ты. Уходи и не тревожь мой сон».
И тут Таня вспомнила инструкцию Клариссы.
«Сначала игуана скажет тебе, чтобы ты уходила. Она может пожаловаться тебе на жизнь. Она попытается тебя разжалобить. Она очень хитрая. Многие охотницы верили ей и уходили. Вернуться будет уже нельзя. Беги за ней, пока не догонишь…»
Тане стало страшно: гигантская рептильная голова напоминала о целом букете религиозных и кинематографических ужасов. Услужливо снятый мозгом клип из мрачнейших ассоциаций пронесся перед ее мысленным взором.