Тайны не умирают

Система автоматического распознавания отпечатков пальцев была довольно действенной, но отнюдь не безупречной. Ее работа всецело зависела от качества взятых отпечатков. Департамент шерифа только недавно начал снимать их при помощи электронных сканов. А до этого времени там по старинке пользовались чернилами и карточками. Отпечатки Эвана после первого снятия не приняли, – наверное, потому, что какой-то из них размазался. А на запросы о повторном снятии никто, по всей видимости, не отреагировал.

– К месту, где был обнаружен труп, тут же подтянулись журналисты, – продолжил шериф. – Мне не хотелось, чтобы миссис Нокс узнала обо всем из выпуска новостей, поэтому я приехал прямиком сюда. Я ей объяснил, что патологоанатом уведомит ее сразу же, как проведет процедуру опознания, но она хочет отправиться в морг немедленно.

– Ее трудно за это судить, – отозвался Ланс. – Я бы тоже не смог ждать, – признался он, хотя в глубине души ему вовсе не хотелось убеждаться, что Эван и впрямь погиб.

– Понимаю, – тихо сказал шериф.

Ланс никак не мог допустить, чтобы Тина узнала страшную правду в одиночестве.

– Встретимся в морге.

Отдел судебно-медицинской экспертизы по округу Рэндольф располагался в самом сердце комплекса административных зданий. Через двадцать минут Ланс уже нервно расхаживал из угла в угол по залу ожидания, выстеленному серым ковром. От запаха подгоревшего кофе желудок скрутило. Морган же, опершись на стойку регистрации, пыталась узнать у сотрудников отдела, куда идти.

– Зал номер два, – сообщила женщина за стойкой.

Спустя несколько минут дверь распахнулась, и на пороге появились Тина с шерифом Колгейтом. Колгейт не отходил от нее ни на шаг и бережно придерживал за локоть, точно боясь, что она упадет в обморок – и небезосновательно. Лицо у нее было белое, точно молоко. Руки дрожали, шаг стал неуверенным. Казалось, она шла на самую настоящую казнь.

Морган подошла к ней, осторожно взяла за локоть, а другой рукой обхватила за плечи, потом молча – никакими словами Тину сейчас не утешить, – повела ее по коридору.

Ланс направился следом. К горлу подступил ком, и его чуть не вывернуло. В воздухе стоял неприятный, сладковатый запах. Как ни старались работники морга не выпускать его за пределы секционных залов, он все равно просочился в коридоры и, казалось, пропитал собой стены. Ланс отчетливо чуял смерть, хотя, возможно, у него просто разыгралось воображение.

Тина и Морган остановились у двери с цифрой 2. Ланс и шериф подошли следом. А потом вся процессия зашла в комнату, не прерывая молчания – столь же плотного, что и удушающие запахи, повисшие в коридоре.

Навстречу им вышел доктор Фрэнк Дженкинс в белоснежно-белом врачебном халате.

– Пожалуйста, присядьте, – сказал он и указал Тине на стул. Она взволнованно опустилась на него и вцепилась в подлокотники. Фрэнк пододвинул себе еще один стул и сел.

– Сперва хотел бы сказать, что я лично знал Пола. Он был хорошим человеком. Соболезную вашему горю.

Тина кивнула.

– А что с… – начала было она, но слова застряли где-то в горле. Впрочем, все и так знали, о чем же она хотела спросить.

Фрэнк кивнул.

– Сейчас я как раз занимаюсь опознанием тела, которое поступило к нам несколько часов назад. Могу подтвердить, что это подросток лет шестнадцати-семнадцати. Волосы у него темные и короткие. Одет он в джинсы, конверсы и черную футболку.

Тина судорожно вздохнула.

– Покажите мне его! – сдавленным голосом взмолилась она. – Я сразу пойму, он это или нет!

– Не уверен, – мрачно заметил Фрэнк. – Не стоит вам на него смотреть в таком виде.

В годы службы в полиции Лансу доводилось сотрудничать с Фрэнком. Ему всегда казалось, что патологоанатомов ничем в этой жизни не проймешь, но Фрэнку несколько раз удалось его удивить. И сегодня на его лице читалось неподдельное сочувствие. Как знать, может, Ланс напрасно его недооценивал. Работа в правоохранительных структурах ожесточает человека – иначе ему попросту не выжить. Если ежедневно сталкиваешься со смертью, волей-неволей приходится от нее дистанцироваться.

– Не понимаю… – слабым и тихим, как у ребенка, голосом сказала Тина.

Фрэнк стиснул зубы. Таков уж удел судмедэкспертов – сообщать жуткие вещи.

– Лицо юноши так изуродовано, что опознанию не подлежит, – сказал он. – По всей видимости, его сбила машина. В базе нет его отпечатков пальцев, но, возможно, нам удастся его опознать по медицинским параметрам, зубам и ДНК – скоро нам предоставят все нужные сведения.

Тина горестно всхлипнула и, закрыв лицо руками, зарыдала.

Морган обняла Тину за плечи и начала негромко ее успокаивать.

– А какова причина смерти? – подал голос Ланс.

– Множественные внутренние травмы и пулевое ранение в голову, – ответил Фрэнк, выразительно постучав по лбу.

Стало быть, его застрелили совсем как Пола. У Ланса защемило сердце. Ему вспомнилось, как разрумянившийся Эван отрабатывал на льду удары по воротам, как он спорил с другими ребятами из команды об «Игре престолов» в раздевалке, как он улыбался, когда команда впервые выиграла. Ланс с головой ушел в воспоминания. Он никак не мог поверить в то, что тело, лежащее на столе патологоанатома, и впрямь принадлежит парню, которого он так давно знает. Печаль беспощадно скребла ему горло, точно песок.

Тина тряхнула головой, расправила плечи и стерла слезы с лица. В глазах ее полыхала боль.

– Я смогу. Родного сына я узнаю даже без… – она запнулась и снова громко всхлипнула, но потом решительно сжала губы и сделала два глубоких вдоха через нос, чтобы успокоиться. – Я должна знать правду.

Ланс подумал, что это невыносимо. Нельзя больше изводить Тину неизвестностью, она того не заслуживает!

Он решительно шагнул вперед.

– Давайте я на него посмотрю. Я его хорошо знаю, – вызвался он. В конце концов, недаром он тренировал Эвана трижды в неделю на протяжении целого года. Он сотню раз видел его полуголым в раздевалке. Конечно, опознавать труп – последнее, чего ему хотелось, но ни одной матери нельзя показывать ее дитя в таком жутком виде.

Фрэнк поднялся со стула.


– Ну что ж, хорошо.

– Госпожа Дейн, побудьте, пожалуйста, с миссис Нокс. А я пойду с Лансом.

Колгейт понимал если в погибшем узнают Эвана, это дело передадут ему, несмотря на то, что труп был обнаружен в Редхейвене, и тогда это убийство будет расследоваться вместе с гибелью Пола.

Морган кивнула и крепко сжала руку Тины.

Каждый шаг по коридору к секционному залу давался Лансу очень трудно. Ноги словно налились свинцовой тяжестью. В небольшой «прихожей» перед самим залом они с шерифом надели халаты, бахилы и перчатки. Маску Ланс надевать не стал, но прихватил с собой. Эти чертовы приспособления вечно вызывали у него приступ клаустрофобии, так что использовал он их лишь при крайней необходимости.

Ланс подумал, что Пол, наверное, еще здесь, и его замутило. Интересно, где он? Дожидается своей очереди в «холодильнике» – или уже попал на секционный стол?

Стоило им войти в зал, и сладковатый запах, отголоски которого Ланс почуял еще в комнате ожидания, ударил в нос с новой силой. Зал был уставлен рядами металлических столов, на которых лежали трупы. Выходные в морге явно выдались не из легких. В животе у Ланса точно разлили пузырек с кислотой.

Фрэнк подвел их к последнему из столиков.

– Тело поступило часа три назад, но мы так забегались, что не сразу сравнили его с описанием Эвана Мида.

Одежду с тела сняли – Ланс заметил ее на небольшом столике неподалеку. Под одежду постелили белую ткань, чтобы не потерять трасологические улики. Когда Тина последний раз видела Эвана, на нем была футболка с символикой «Игры престолов». На той же футболке, что лежала на столике, была изображена символика какой-то группы, но ведь перед выходом из дома Эван запросто мог переодеться.

Ланс перевел взгляд на тело. Ассистент патологоанатома фотографировал увечья. Само тело было стройным, спортивным и долговязым. Вся его левая сторона была страшно изуродована – на коже буквально живого места не осталось.

– Черт… – еле слышно шепнул Колгейт.

У Ланса же и вовсе пропал дар речи. Даже если бы мозг и смог выразить, что он чувствовал, глядя на труп юноши, высказаться он все равно был не в силах – во рту пересохло, а к горлу подкатил ком. Лицо у парня было все в гематомах и так опухло, что его было не узнать. Ланс всматривался в изуродованные черты, силясь сопоставить их с чертами Эвана. Его смутила форма лица – но, возможно, ее исказил отек. А может, Ланс просто отказывался верить в то, что перед ним лежит труп Эвана.

Ланс крепко зажмурился. Ему уже доводилось сталкиваться лицом к лицу со смертью, но теперь как никогда важно было докопаться до правды – ради Тины. Открыв глаза, он обвел тело внимательным взглядом.

– Отсюда плохо видно, но лоб у него пробит пулей, – пояснил Фрэнк, показав на ранение. – Помимо лица серьезно пострадало и туловище, – продолжил он, указывая уже на грудь. – Множественные гематомы располагаются в области ребер и почек. Внешние повреждения такого рода, по всей видимости, возникли в результате столкновения с машиной.

– Стало быть, кто-то сбил его, а потом пристрелил? – спросил шериф, склонив голову на бок.

– Мы только-только начали вскрытие, но, как по мне, все было именно так. Если вскрытие опровергнет мою теорию, я тут же с вами свяжусь.

– А давно он умер? – спросил Ланс.

Фрэнк сжал губы.

– По моим оценкам, смерть наступила ночью, в промежутке между двумя и шестью часами, но вскрытие покажет, так ли это.

Этот интервал точно вписывался в хронологию прошлой ночи, и Ланс невольно задумался, что бы было, если бы он кинулся за Эваном, не дожидаясь полиции. Удалось бы ему спасти парня?

Шериф Колгейт переступил с ноги на ногу.

– Как, по-вашему, это он?

Под слоем речной тины и грязи просматривались темные и короткие волосы – совсем как у Эвана. Кожа была бледной, а шея и руки были усеяны веснушками. Погодите-ка. Ланс прищурился и посмотрел на живот парня. Гематомы сосредоточились с левой стороны. Правая же была почти нетронута.

– Зимой Эвану удалили аппендикс, – сказал Ланс. – Но шрама я не вижу.

– Вы уверены, что он был заметен? – уточнил Фрэнк.

– На прошлой неделе я видел его собственными глазами, – заметил Ланс и показал на область, где у Эвана был шрам – с правой стороны, чуть ниже пупка.

Фрэнк подошел к столу, поправил лампу и внимательно осмотрел живот трупа.

– Шрама от аппендэктомии действительно нет.

– Это не Эван! – воскликнул Ланс и прислонился к стенке. Он еще раз посмотрел на вещи, разложенные на столике, и подошел поближе, чтобы получше их разглядеть. Кроссовки были с высоким верхом – таких Эван отродясь не носил. Ланс прочел название группы, отпечатанное на футболке: «Panic! at the Disco». Эван же обожал классический рок. Он ни за что бы не надел футболку с символикой эмо-группы. Это явно не он. Ланса накрыло волной облегчения, и у него чуть ноги не подкосились.

– Пойду Тине расскажу! – воскликнул он и торопливо вышел из зала. По пути он сорвал с себя халат, перчатки и бахилы и, не снижая скорости, бросил их в корзину. Шериф спешил следом, но сильно уступал Лансу в скорости – годы уже брали свое.

Забежав в комнату, где сидела Тина, Ланс замер на пороге и поймал ее взгляд.

– Это не он. На трупе нет шрама от удаления аппендикса.

Тина уткнулась Морган в плечо и зарыдала от облегчения.

Как бы ни радовался сам Ланс, что в морг привезли не Эвана, он понимал, что убийство есть убийство. И скоро другая мать будет горестно оплакивать своего сына.

Сзади послышался голос шерифа, и Ланс обернулся. Колгейт шел по коридору и говорил по телефону. Заметив, что Ланс за ним наблюдает, он развернулся и стал отдаляться. Через несколько минут он отнял трубку от уха и направился к залу.

Ланс встретил его посреди коридора.

– То, что убитым оказался не Эван, вовсе не значит, что это убийство никак не связано с гибелью Пола!