Тайна ректора Вечерней Академии
Часть 48 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
К слову сказать, не для всех гостей из Атлантита местным жителям пришлось строить жилье. Многие из пришельцев не пожелали жить в самой Шейсаре, спокойно отправившись на поиски привычных горных ущелий, тепленьких водоемов и укромных лесов. Полная магии и волшебства природа охотно принимала новых обитателей, как родных.
А в древнем городе, усыпанном золотом и драгоценными камнями, остались те, кто умеет и хочет поддерживать человекоподобную форму. Например, феи, дракайны, сирены, редкие-редкие нимфы, о существовании которых Арлин даже и представления не имела. Были тут и несколько сотен василисков, которые, несмотря на свою физическую и характерную ядовитость, неожиданно возжелали расселиться поближе к нагам. Как оказалось, у них с древними жителями Шейсары много общего.
А нагов Арлин сперва побаивалась. Эти существа казались красивыми, как боги, и столь же опасными. Верхняя часть их туловищ была людской, а нижняя представляла собой огромный, блестящий чешуей хвост. Цвет чешуи у всех нагов отличался, и каким-то образом они умудрялись щеголять этим друг перед другом. Арлин пока не поняла, в чем там смысл.
Змеелюдов здесь звали мираями. Они жили бок о бок с людьми и вроде бы даже заводили с ними семьи. Правда, почему-то нечасто.
Ибрам, тот мужчина, с которым Арлин и Рейнар познакомились в первый день своего попадания в Шейсару, рассказал, что еще пятьдесят лет назад народ мираев был закрытым и таинственным, высокомерным и опасным для людей. Они жили за высокой каменной стеной и никогда не пускали к себе чужаков. Но однажды царь нагов взял в жены человеческую женщину и сломал стену. С тех пор в Шейсаре мир и процветание, а царская семья до сих пор счастливо правит, умножая наследников. Вроде бы три года назад царица родила одиннадцатого ребенка, царевну Огнеяру.
Это был удивительный и прекрасный мир.
Первые месяцы Арлин боялась, что все это ей только кажется. Что рано или поздно местные жители все же решат, что пришельцы им мешают, что они вносят смуту в привычную жизнь, и их всех тайно ночью убьют. Однако случайно услышав эти опасения, Ибрам громко рассмеялся, махнув на нее рукой. Он сказал, что это не просто дико, но еще и невозможно. Царская семья, мол, благоволит пришельцам, как и все мираи. Ведь по их верованиям много сотен лет назад из других реальностей в этот мир уже приходили благословенные змеинокровные. Кто это, Арлин так и не поняла, но змеинокровных тут так почитали, что сомнения ее развеялись. Если наги причисляли детей Атлантита к очередным посланцам богов, то бояться и впрямь было нечего.
Таким образом, через два года для всех них была построена отдельная резервация, которая, впрочем, ничем не отгораживалась от остального города. Просто нечто вроде крупного квартала, где ключом била жизнь.
У Рейнара с Арлин там появился свой небольшой домик. Среди прочих мильеров, как стали звать здесь всех существ Разрыва, Арлин и Рейнара стали считать чуть ли не главными. Рейнар как мог отказывался от этого почетного звания, однако, едва все более-менее устаканилось, с согласия царя его провозгласили мильером сенатором Средней Шейсары – места, где они теперь все обретались.
Одним словом, все было просто чудесно. Но, несмотря на все это, сейчас Арлин сидела в полукруглой беседке возле их дома, смотрела на большое красноватое солнце, к которому уже успела привыкнуть, и грустила.
– Ты опять тоскуешь, – раздался у нее за спиной тихий голос Рейнара.
Арлин повернула голову и встретилась с ним взглядом.
Рейнар выглядел как человек. На нем был красивый, вышитый золотыми нитями шелковый халат, подобные которому тут носили все знатные муссеры и мираи, на ногах отлично сидели белые льняные шаровары и легкие черные сапоги. Широкий пояс подчеркивал безупречную фигуру Рейнара, а искрящиеся медью волосы, которые за три года отросли ниже лопаток, были стянуты в хвост дорогой заколкой.
Арлин невольно залюбовалась мужем, с которым они так и не успели сыграть свадьбу. Да и фея понятия не имела, по каким правилам теперь это делать. По людским, распространенным в Шейсаре? По правилам, принятым в Беларии, из которой они с таким трудом сбежали? Или, может быть, по традициям Атлантита, о которых Арлин не имела никакого представления? Можно было еще отпраздновать, как наги: под полной луной заниматься любовью на камнях, свернувшись кольцами…
Ладно, последнее Арлин, конечно, выдумала, потому что о традициях местных мираев она тоже ничего не знала.
И все же расстраивало ее вовсе не это.
– Нет, все в порядке, – улыбнулась она Рейнару, которого считала своим мужем, несмотря ни на что. Как и он ее – женой.
– А я вижу, что ты обманываешь, – ответил он мысленно, подходя ближе и протягивая ей руку.
Арлин, как всегда, вложила свои пальцы в его ладонь и поднялась.
– Пойдем, я покажу тебе кое-что, – сказал дракайн на этот раз вслух.
Ее начало мучить любопытство.
Они вышли за забор, окружающий небольшую территорию их дома, и оказались на оживленной улице Средней Шейсары. Несмотря на то что жили тут в основном мильеры, то есть атлантитцы, здесь сновало очень много людей. Кто-то хотел купить очередное магическое зелье, изготовленное по рецептам василисков, кто-то желал нанять на свой праздник певицу-сирену, кто-то нуждался в сильных руках и крыльях дракайнов, а может, просто хотел приобрести новый меч или колье для жены, ведь дракайны, как оказалось, обладали прирожденным даром обрабатывать металлы.
Едва Арлин вышла за врата, как все люди вокруг повернули к ней головы и дружно выдохнули. В отличие от мужа Арлин почти никогда не скрывала свои крылья. Она словно чувствовала в них нужду. После стольких лет, когда ее тело не имело возможности выглядеть по-настоящему, принять истинный облик, сейчас фее было почти больно снова становиться человеком.
И так как среди прочих мильеров фей было меньше всех, то их удивительно-прекрасные искрящиеся крылья и жемчужная кожа всегда вызывали у людей восторг.
Рейнар едва заметно улыбнулся, видя, как все вокруг восхищаются его женой, почтительно приветствуя их, и повел Арлин дальше. Они молча шли вдоль кварталов, оставляя позади десятки домов и улиц. Шли не меньше часа, пока наконец не оказались у небольшой рощи, раскинувшейся недалеко от моря.
– Узнаешь это место? – спросил Рейнар, сворачивая влево, но кивая вперед, на побережье белого песка.
– Конечно, – спокойно ответила Арлин, хотя все внутри нее зудело от любопытства. – Это место, куда нас выбросили порталы.
Зачем он привел ее сюда? Что задумал?
А дракайн тем временем начал рассказывать, удаляясь от побережья в глубь рощи:
– Три года назад, когда мы появились здесь, ты истекала кровью. Думаю, ты этого не помнишь. Но ты была ранена.
– Может быть, – передернула плечами Арлин, нахмурившись.
Ей не слишком хотелось освежать события того дня, в течение которого она как минимум трижды попрощалась с собственной жизнью и гораздо большее количество раз попрощалась с Рейнаром, что было для нее гораздо страшнее.
– Прости, что приходится напоминать тебе, – добавил Рес, зайдя глубже в рощу и вдруг, несмотря на то, что деревьев становилось все больше, выпустил крылья. – Однако без этого никак.
Арлин была не на шутку заинтригована.
Красивый халат Рейнара оказался скинут на траву, и дракайн не задумываясь оставил его позади, идя вместе с Арлин дальше в одних шароварах. Дивные черно-золотые крылья, которыми фея не уставала восхищаться, иногда задевали ветки, но все же горделиво возвышались, будто готовые в любой момент поднять дракайна в небо.
Кожа Рейнара тоже блестела, превратившись в гладкую мельчайшую чешую, а волосы будто сами собой распустились по плечам.
– В тот день белые пески Шейсары окрасились твоей кровью, – продолжал он.
– Твоей тоже, – спокойно ответила фея.
Рейнар кивнул:
– Да, но это не столь важно.
И уголки его губ приподнялись.
В этот момент они вышли на какую-то поляну, огороженную внушительным каменным забором. Перелезть через него не получилось бы, потому что по камню каким-то невозможным образом струилось розовое пламя.
– Что это? – ахнула фея.
– Это подарок царя. Священный огонь мираев, которым повелитель Шейсары защитил твое главное достояние. Наше достояние.
– Что? О чем ты говоришь? – нахмурилась фея.
Ей все это начинало ужасно не нравиться.
Но Рейнар отпустил ее руку, приложил к каменной двери какой-то ключ, и та распахнулась. Они осторожно вошли внутрь, и сердце Арлин едва не остановилось.
В самом центре поляны росло маленькое тоненькое деревце с листьями, по цвету напоминающими рубины.
– Это… это… Но как?
Фее показалось, что она задыхается. Она медленно подошла к волшебному деревцу и упала перед ним на колени, протянув вперед руку, но не в силах до него дотронуться. Не в силах поверить.
– Твоя кровь впиталась в песок, – проговорил тихо Рейнар, – и буквально через месяц я обнаружил на берегу в том самом месте, где ты стояла, странный росток с розовыми листьями. Я выкопал его, чтобы с ним ничего не случилось, и перенес в эту рощу. И только потом понял, что это такое.
– Это Древо фей, – ответила Арлин, разглядывая дивные листья, сверкающие на солнце, и пытаясь найти среди них хоть один крохотный цветочек.
Цветочек, который она уже и не чаяла увидеть.
Тетя Льесса рассказывала, что феи получают душу только от Древа богов. Без него фея якобы не могла иметь детей. Попав в Шейсару и за три года так и не забеременев, Арлин удостоверилась в том, что тетка была права. Древо фей – не просто легенда. Никто из попавших в этот мир фей не мог зачать дитя.
С каждым месяцем Арлин становилась все мрачнее, однако она ничего не говорила Рейнару. Дракайну не обязательно знать все, что терзает ее душу. К тому же расстраивать мужа у феи не было ни малейшего желания.
А он, оказывается, все знал.
– И ты молчал?.. – спросила Арлин, не понимая, обижаться ей или радоваться.
– Я должен был убедиться, что это действительно Древо фей, – ответил Рес. – Должен был убедиться, что оно сумеет вырасти и окрепнуть, а не зачахнет, окончательно убив твою надежду.
Она повернулась к нему и встретила серьезный взгляд желто-карих глаз, глядящий будто бы в самую ее глубину.
Он был прав.
Арлин снова посмотрела на деревце.
– Но почему на нем нет цветов? – спросила она тихо, любуясь явившимся для нее волшебством с откровенной грустью. – Ни одного цветка…
Рейнар сел рядом, обхватил колени руками и тоже взглянул на дерево.
– По этой причине я не привел тебя сюда раньше. Я не знаю.
Арлин глубоко вздохнула.
Некоторое время они сидели в тишине, глядя, как лучи солнца пробиваются сквозь кроны высоких деревьев и падают на крохотное деревце, словно запутываясь в рубиновых лепестках и рассыпаясь на сотни искр.
– Хекс говорил, что в нас с тобой, как в чемоданах для переезда, поселились души богов, – наконец заговорил Рейнар, криво усмехнувшись, чтобы разрядить обстановку. Но вышло не очень хорошо. – Именно поэтому, когда мы убегали из Беларии, я превратился в змеезавра. В дракона. Хекс говорит, что во мне проснулась искра бога, и уверяет, что в этом не было ничего удивительного. Ведь богам, видите ли, тоже хотелось выжить! Поэтому змеезавр и явил свой истинный облик, спасая всех нас. Меня, тебя, себя и божество фей в твоей крови. С тех пор, как мы прибыли сюда, я больше не могу обратиться в дракона. Да и ни один дракайн этого не может. Потому что драконом обратился бог.
Рейнар вздохнул, на миг замолчав, а затем продолжил:
– Поэтому, когда от твоей крови родилось дерево фей, я не удивился. Хекс подтвердил, что, похоже, божество, которое пряталось в тебе, тоже нашло выход, наконец обретя физический облик. Я думал, что все наладится. Но время шло, а деревце так и оставалось юным. Без цветов.
Он на миг замолк, а затем добавил:
– Прости.
– Ты-то почему извиняешься? – бросила Арлин и улыбнулась, хотя сердце и сдавила щемящая грусть. – Ты сделал все, что мог, сделал больше, чем кто-либо другой. И я мечтать не могла, что у меня будет такой муж, как ты!
– Я хотел, чтобы ты была счастлива, – ответил он, обхватив ее ладонь руками. И в глазах его застыла тоска.
За все прошедшие месяцы она ни разу не замечала, как мрачнеет его взгляд, направленный на нее в моменты, когда ей казалось, что она одна. Понятия не имела о том, что он тоже страдал, глядя на нее.
– Очень трудно смириться с тем, что не можешь подарить любимой и единственной женщине то, о чем она мечтает, – сказал он негромко, поглаживая ее руку и все так же глядя на деревце.