Тайна ректора Вечерней Академии
Часть 35 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она на секунду замерла, прикусив губу, больше всего на свете не желая отстраняться от него, впервые чувствуя, что больше не хочет строить внутри себя преград. Но все же взглянула в его глаза, снова горящие искрами золота, и серьезно спросила:
– Ты снова страдаешь вместо меня? Не делай этого. Я способна выдержать это и сама.
Дракайн застыл, вглядываясь в ее лицо, и Арлин показалось, что он умудряется ласкать ее одним взглядом.
– Тебе больно сейчас? – тихо спросил он, напряженно сдвинув брови.
– Нет, – покачала головой Арлин и сжала губы. – Ты явно опять что-то сделал, потому что я не чувствую ран и хотела бы удостовериться, что они у меня вообще есть.
Рейнар улыбнулся и облегченно выдохнул.
– Хвала богам, – проговорил и снова коснулся ее губ, словно ему было тяжело долго этого не делать.
Арлин вздрогнула, потому что каждое его движение словно поднимало ее температуру. И сейчас, когда ее тело, казалось, вообще не напоминало о случившемся вчера, она сама могла думать только об одном. О том, как трудно становится дышать рядом с Рейнаром. Как горит кожа от его поцелуев.
И как она устала бояться близости с ним.
До этого мига все, что руководило ею, было пропитано страхом. Арлин боялась навсегда стать зависимой от Рейнара. От метки, которая въедалась в плоть, грозя навечно запечатлеться у нее на груди. Иногда она в ужасе просыпалась ночью от кошмаров, в которых ее ловили паладины и, обнаружив брачную печать, убивали, как монстра Разрыва.
Однако в реальности, несмотря на все предосторожности, ей так и не удалось этого избежать. Как бы ни была она осторожна, все равно оказалась на эшафоте буквально на волоске от смерти.
После этого что-то изменилось в Арлин. Словно стены, которыми она прочно отгораживалась от внешнего мира, наконец-то лопнули и рассыпались в прах. А она ходила по их осколкам босыми ступнями и больше не испытывала боли.
Какой смысл всю жизнь бояться паладинов, если рано или поздно погибнуть можно от простого случая? Страх не просто делал ее уязвимой и лишал даже призрачного шанса на счастье. Он превращал ее в тень самой себя. В туман, который грозит развеяться поутру, потому что, как только встает солнце, ничто уже не удерживает его над землей.
У Арлин не было ничего и никого, кто мог бы поддержать ее. Она слишком долго была одна и не позволяла себе завести хотя бы одного близкого человека, которому могла бы довериться.
Но такое существование сложно назвать настоящей жизнью.
А рядом с Рейнаром она всегда чувствовала, словно попадает в какой-то новый мир. В мир, где не нужно бояться, где кровь бурлит как огонь. Где есть свое удовольствие в том, чтобы рисковать: купаться в диком озере, полном русалок, и играть в догонялки в лесу, почти совсем не скрывая свою природу. В мир, где можно быть уверенной, что огромные черно-золотые крылья дракайна скроют тебя от всех невзгод. Спрячут даже от самой себя.
Арлин поняла, что больше не хочет жить так, как раньше. А хочет по-другому.
Поэтому она сама прильнула к Рейнару, закрывая глаза и отдаваясь тому чувству, требованию, которое росло в ней уже давно. Она погрузила пальцы в его волосы, напряженно, почти судорожно сжав, прижимая его к себе с силой, с жаждой и голодом, которым, наконец, позволила вырваться наружу.
Это был не спокойный поцелуй, это был поцелуй-требование. Поцелуй-ультиматум: «Будет так, и никак иначе».
Арлин никогда не позволяла себе ничего подобного. А теперь не понимала, зачем так долго ждала.
Рейнар ответил мгновенно. С силой вдавил ее в свое тело, раздвинув ее бедра и усадив к себе на колени. Нежно провел ладонью по ее спине сверху вниз, заставляя Арлин выгибаться ему навстречу, вздрагивая, с тихим стоном выдыхая в его жадные губы.
Только на секунду Рейнар замер, когда услышал этот звук. Жестко зафиксировал фею, погрузив одну руку в ее волосы, а второй прижимая ее к себе за талию. Посмотрел ей в глаза, обжигая расплавленной лавой взгляда и словно собираясь что-то спросить.
– Что? – наконец выдохнула Арлин, краснея от ощущения твердого жара мужского тела, совсем рядом, будоражаще низко.
– Пытаюсь понять, не собираешься ли ты опять сбежать? – тихо спросил Рейнар, так цепко вглядываясь в ее глаза, что Арлин вдруг показалось, что отвести взгляд у нее бы не вышло, даже если бы она захотела.
Но она не хотела.
Вместо этого она улыбнулась, чуть наклонившись к нему и коснувшись его губ, но заменив поцелуй на кое-что другое. Она высунула язычок и осторожно провела по его нижней губе, под конец слегка прикусив ее.
– Это достаточный ответ на твой вопрос? – еле слышно спросила она.
– Вполне, – ответил он и резко откинулся назад на мягкую постель, увлекая за собой и фею. Прошелся руками по ее спине, остановив ладони на бедрах, и сжал.
Арлин ахнула от неожиданности и едва не рассмеялась.
– Хекс, убери свет, – приказал в этот момент Рейнар и со страстью впился в ее губы. Как изголодавшийся по воде хищник, добравшийся, наконец, до вожделенного источника.
В тот же миг, как прозвучал его голос, пламя свечей, горящих под потолком, потухло, оставив их почти в кромешной темноте. Тусклый свет заходящего солнца не пробивался сквозь закрытые шторы, и теперь фея могла лишь ощущать Рейнара благодаря его жгучим прикосновениям и горячему дыханию.
– Да кто такой этот Хекс, в конце концов?! – воскликнула Арлин, уже в который раз слыша это имя.
– Расскажу, когда освободимся… – хитро шепнул мужчина, и девушка не увидела, но почувствовала на его лице улыбку. – Через пару часов. Или дней…
– Рей!.. – воскликнула она, притворно удивленно, – …нар, – со стоном закончила, когда он вдруг резко приподнял ее и вновь опустил, жгучим сильным движением став с ней одним целым.
Арлин замерла, не в силах вздохнуть. Даже учитывая, что это был ее первый раз, она не чувствовала боли, как не чувствовала ее в своей раненой спине. Сейчас внутри нее были только огонь и страсть, которые все росли и росли, грозя свести ее с ума.
Фея начала медленно двигаться в унисон со своим дракайном, на плечах которого едва заметно во тьме золотилась чешуя. Их дыхание смешивалось, и невозможно было понять, где ее стон, а где его хриплое рычание. Где ее жажда, а где его голод. В этом было что-то дикое и необъятное, как стихия. Как ураган или шторм. Как танец тигра с тигрицей или порхание двух мотыльков высоко над пламенем вечернего костра.
Через бесконечность этого хищного волшебства, когда легкие Арлин вдруг сжались вместе с острым спазмом во всем теле, а затем из горла вырвался тихий крик удовольствия, Рейнар вонзил пальцы в ее бедра, едва дыша в ее распахнутые губы, и низко застонал вместе с ней.
И в этот момент Арлин поняла, как глупо было пытаться вырвать этого мужчину из своей жизни. Потому что он был дракайном. А это значит, что он в прямом и переносном смысле был пламенем, которое неумолимо завладевает тобой, хочешь ты того или нет.
А еще он был лучшим, что происходило с ней за многие годы.
Рейнар
Он не мог поверить, что все это происходит с ним. Когда наступило утро, он открыл глаза и с некоторым удивлением обнаружил, что все это был не сон. Рядом на постели тихо спала Арлин, и лучи яркого, еще пока прохладного солнца освещали ее бледное красивое лицо.
Рейнар наклонился, боясь разбудить ее, и осторожно убрал назад несколько непослушных прядей, упавших фее на глаза. Ее волосы были короткими и пышными, а когда в них запутывалось солнце, цветом они напоминали кровавые аметисты.
На миг он замер, чувствуя, как холодеет внутри, а под кожей липкими червями змеится ужас: ему вдруг показалось, что его фея не дышит. Он склонился еще ниже к ней, почти коснувшись носом ее лица, и лишь тогда почувствовал на себе ее тихое, почти незаметное дыхание. Арлин спала так спокойно, будто была фарфоровой статуей. Грудная клетка почти не поднималась, фее хватало совсем немного воздуха.
Вся ее фигура казалась Рейнару такой хрупкой, что становилось почти больно. Словно от любого неосторожного прикосновения ее можно сломать. Иногда ему приходилось сдерживать себя, чтобы не сделать излишне резкого движения, настолько бывало страшно, что от простого прикосновения на ее светлой коже останутся синяки.
Поэтому он в очередной раз коснулся Арлин рукой, чтобы почувствовать: ее боль все еще полностью передавалась ему. Жаль, что он точно так же не смог полностью забрать себе ее ранение.
Хекс сказал, что дракайны способны перенимать боль. И лишь очень сильные могли пополам разделить и само ранение. Рейнару пришлось постараться, чтобы сделать и то, и другое. Сперва это выглядело почти невыполнимой затеей, ведь он никогда не делал ничего подобного. Но стоило попробовать, и оказалось, что умение у него в крови.
Сейчас он ощущал, как под его ладонью пульсирует рана Арлин, так, словно она была его собственной. Однако свою часть он уже забрал, а оставшаяся… почему-то очень плохо заживала. Радовало одно: Арлин не чувствовала боли. Спала мирно и спокойно, словно не испытывала никакого дискомфорта.
Стараясь не разбудить ее, Рейнар проскользнул в соседнюю комнату, которая служила ему чем-то вроде кухни. Заварил чай с цветками апельсинов, порезал ломтиками свежий хлеб, который каждое утро приносил мальчик-посыльный вместе с яйцами, молоком, сыром, фруктами и бутылкой вина. Расставив все на столе, Рейнар придирчиво оглядел угощение, покачав головой. Ему хотелось отвести Арлин в какую-нибудь богатую аустерию, где готовили лучшие повара Беларии, а прислуживали – профессиональные кельнеры.
Но с ее спиной это вряд ли будет удобно в ближайшее время.
Слегка сдвинув брови, Рейнар вздохнул, как вдруг раздался стук в дверь ректората. Нахмурившись еще сильнее, он прошел сквозь несколько личных комнат, очутившись у главного входа кабинета. Всем было известно, что Рейнар Рес, ректор Вечерней Академии, проживает здесь же, в непосредственной близости от своего рабочего места, как и большинство остальных преподавателей. Собственно, этим и было обусловлено огромное пространство самой академии и громадное здание, напоминающее замок, служившее главным корпусом. Оно могло вместить всех студентов, преподавателей, лаборатории, залы и личные апартаменты.
И так как в этот ранний час по рабочим вопросам в ректорат ломиться никто не станет, получалось, что неизвестный визитер пришел к Рейнару по личному делу. Оставался вопрос, по какому?
Сейчас, когда на его кровати мирно спала раненная фея, дракайн меньше всего нуждался в посетителях.
Сжав губы, он накинул халат, совершенно не утруждая себя тем, чтобы одеться как ректор академии.
Рейнар открыл дверь.
На пороге стояли, переминаясь с ноги на ногу, студенты. Причем студенты Арлин. Он прекрасно узнал эти самодовольные лица, за которыми неоднократно наблюдал во время уроков Арлин. Первое время Рейнар приходил почти на каждое занятие феи, чтобы проконтролировать, что все идет хорошо. Не то чтобы он не доверял знаниям Арлин. В конце концов, даже если бы она была совершенно бездарным преподавателем, он просто дал бы ей конспекты лекций и на этом успокоился. Гораздо больше его волновало поведение студентов, которые могли недолжным образом относиться к неблагородной сьере.
Собственно, поначалу так и вышло. Рейнар даже несколько раз порывался вмешаться. Хотел устроить выговор парочке особенно наглых выскочек, в том числе сьере Фатель Ранна-еш. Однако в последний момент остановил себя, и, как оказалось, не зря. Арлин каким-то образом сумела справиться со всем сама. И с каждым новым занятием Рейнар замечал, что студенты все больше и больше слушают его необычную преподавательницу, проникаясь каждым ее словом. Это было тем более полезно, что фея каким-то образом умудрялась мягко касаться темы вредоносности монстров, настраивая студентов не на страх и ненависть, а на жалость и сочувствие. Даже Рейнару в свое время это не слишком-то удавалось.
В тот момент дракайн подумал, что, возможно, никогда еще у него не было такого полезного преподавателя. Появилась даже мысль, что, если бы все профессора в академии, как он и Арлин, оказались бы выходцами из Атлантита, это было бы забавным. Академия монстров среди людей…
Жаль, что это невозможно. Потому что кроме Арлин и себя самого Рейнар не встречал в своей жизни ни одного стабильно разумного существа Разрыва.
– Чего вы хотели? – спросил он хмуро и немного безразлично, отвлекаясь от мыслей. Каким бы замечательным, великолепным и бесконечно необходимым ректором для академии он ни был, беспокоить его в нерабочее время – дурной тон. А значит, радушным ему быть необязательно.
– Простите, сьер Рес. – Спустя небольшую паузу вперед вышел Сергал Лейб, тот вечно хмурый и серьезный тип, который поступил в академию не благодаря своему роду, ведь Сергал не принадлежал к благородным, а по протекции какого-то дальнего родственника-графа. Здоровенный детина, смахивающий то ли на охранника на черном рынке, то ли на наемного убийцу. – Мы не хотели беспокоить вас с утра пораньше…
Остальные благородные дворяне, как один, шагнули немного назад, стушевавшись под взглядом Рейнара. Видимо, они все же понимали, что нарушили некие нормы приличия, и им стало неловко. Только Сергалу, как обычно, было все равно. Этикет неблагородным не слишком свойственен.
– Я вас слушаю, сьер Лейб, – спокойно ответил Рейнар, даже немного заинтригованный тем, зачем они все сюда явились.
Неужели будут требовать, чтобы он сменил им преподавателя до конца года? При одной мысли об этом взгляд дракайна похолодел, а ладони непроизвольно сжались в кулаки.
Заметив это, благородные дворяне нервно переглянулись, и кое-кто шагнул еще немного назад.
Все же репутация Рейнара Реса, охотника за монстрами Разрыва, была довольно крутой.
– Итак?.. – поторопил он Сергала с ответом.
– Мы хотели бы осведомиться о здоровье сьеры Вейер, – проговорил тот, никак не среагировав на боевой настрой ректора, в отличие от большинства остальных студентов.
– О здоровье? – приподнял бровь удивленный Рейнар.
– Именно так, сьер Рес, – спокойно кивнул Сергал. – Как себя чувствует наш уважаемый преподаватель? Не нужно ли ей чего-нибудь?
– А почему вы решили…
– Что она у вас? – смело закончил мужчина, в то время как прочие дворяне снова нервно переглянулись. Все же это не слишком принято – чтобы между преподавателями академии случались близкие отношения. Это было даже неприлично. – Я заключил, что после вашей благородной попытки защитить сьеру Вейер, смягчив назначенное его величеством наказание, вы возьмете на себя ответственность и за излечение. Если я ошибся, прошу простить меня.
Он слегка склонил голову, не отводя взгляда от глаз Рейнара. А дракайн с некоторым изумлением взирал на рослого верзилу, пытаясь понять, что творится у того в голове.
Несмотря на то что некоторые мужчины за его спиной тоже пытались выглядеть по-боевому, выпятив грудь и даже положив руки на шпаги, словно им тут кто-то мог угрожать, только один Лейб чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы говорить. Кроме того, свою речь Сергал вел исключительно от первого лица.
«Я».
– Ты снова страдаешь вместо меня? Не делай этого. Я способна выдержать это и сама.
Дракайн застыл, вглядываясь в ее лицо, и Арлин показалось, что он умудряется ласкать ее одним взглядом.
– Тебе больно сейчас? – тихо спросил он, напряженно сдвинув брови.
– Нет, – покачала головой Арлин и сжала губы. – Ты явно опять что-то сделал, потому что я не чувствую ран и хотела бы удостовериться, что они у меня вообще есть.
Рейнар улыбнулся и облегченно выдохнул.
– Хвала богам, – проговорил и снова коснулся ее губ, словно ему было тяжело долго этого не делать.
Арлин вздрогнула, потому что каждое его движение словно поднимало ее температуру. И сейчас, когда ее тело, казалось, вообще не напоминало о случившемся вчера, она сама могла думать только об одном. О том, как трудно становится дышать рядом с Рейнаром. Как горит кожа от его поцелуев.
И как она устала бояться близости с ним.
До этого мига все, что руководило ею, было пропитано страхом. Арлин боялась навсегда стать зависимой от Рейнара. От метки, которая въедалась в плоть, грозя навечно запечатлеться у нее на груди. Иногда она в ужасе просыпалась ночью от кошмаров, в которых ее ловили паладины и, обнаружив брачную печать, убивали, как монстра Разрыва.
Однако в реальности, несмотря на все предосторожности, ей так и не удалось этого избежать. Как бы ни была она осторожна, все равно оказалась на эшафоте буквально на волоске от смерти.
После этого что-то изменилось в Арлин. Словно стены, которыми она прочно отгораживалась от внешнего мира, наконец-то лопнули и рассыпались в прах. А она ходила по их осколкам босыми ступнями и больше не испытывала боли.
Какой смысл всю жизнь бояться паладинов, если рано или поздно погибнуть можно от простого случая? Страх не просто делал ее уязвимой и лишал даже призрачного шанса на счастье. Он превращал ее в тень самой себя. В туман, который грозит развеяться поутру, потому что, как только встает солнце, ничто уже не удерживает его над землей.
У Арлин не было ничего и никого, кто мог бы поддержать ее. Она слишком долго была одна и не позволяла себе завести хотя бы одного близкого человека, которому могла бы довериться.
Но такое существование сложно назвать настоящей жизнью.
А рядом с Рейнаром она всегда чувствовала, словно попадает в какой-то новый мир. В мир, где не нужно бояться, где кровь бурлит как огонь. Где есть свое удовольствие в том, чтобы рисковать: купаться в диком озере, полном русалок, и играть в догонялки в лесу, почти совсем не скрывая свою природу. В мир, где можно быть уверенной, что огромные черно-золотые крылья дракайна скроют тебя от всех невзгод. Спрячут даже от самой себя.
Арлин поняла, что больше не хочет жить так, как раньше. А хочет по-другому.
Поэтому она сама прильнула к Рейнару, закрывая глаза и отдаваясь тому чувству, требованию, которое росло в ней уже давно. Она погрузила пальцы в его волосы, напряженно, почти судорожно сжав, прижимая его к себе с силой, с жаждой и голодом, которым, наконец, позволила вырваться наружу.
Это был не спокойный поцелуй, это был поцелуй-требование. Поцелуй-ультиматум: «Будет так, и никак иначе».
Арлин никогда не позволяла себе ничего подобного. А теперь не понимала, зачем так долго ждала.
Рейнар ответил мгновенно. С силой вдавил ее в свое тело, раздвинув ее бедра и усадив к себе на колени. Нежно провел ладонью по ее спине сверху вниз, заставляя Арлин выгибаться ему навстречу, вздрагивая, с тихим стоном выдыхая в его жадные губы.
Только на секунду Рейнар замер, когда услышал этот звук. Жестко зафиксировал фею, погрузив одну руку в ее волосы, а второй прижимая ее к себе за талию. Посмотрел ей в глаза, обжигая расплавленной лавой взгляда и словно собираясь что-то спросить.
– Что? – наконец выдохнула Арлин, краснея от ощущения твердого жара мужского тела, совсем рядом, будоражаще низко.
– Пытаюсь понять, не собираешься ли ты опять сбежать? – тихо спросил Рейнар, так цепко вглядываясь в ее глаза, что Арлин вдруг показалось, что отвести взгляд у нее бы не вышло, даже если бы она захотела.
Но она не хотела.
Вместо этого она улыбнулась, чуть наклонившись к нему и коснувшись его губ, но заменив поцелуй на кое-что другое. Она высунула язычок и осторожно провела по его нижней губе, под конец слегка прикусив ее.
– Это достаточный ответ на твой вопрос? – еле слышно спросила она.
– Вполне, – ответил он и резко откинулся назад на мягкую постель, увлекая за собой и фею. Прошелся руками по ее спине, остановив ладони на бедрах, и сжал.
Арлин ахнула от неожиданности и едва не рассмеялась.
– Хекс, убери свет, – приказал в этот момент Рейнар и со страстью впился в ее губы. Как изголодавшийся по воде хищник, добравшийся, наконец, до вожделенного источника.
В тот же миг, как прозвучал его голос, пламя свечей, горящих под потолком, потухло, оставив их почти в кромешной темноте. Тусклый свет заходящего солнца не пробивался сквозь закрытые шторы, и теперь фея могла лишь ощущать Рейнара благодаря его жгучим прикосновениям и горячему дыханию.
– Да кто такой этот Хекс, в конце концов?! – воскликнула Арлин, уже в который раз слыша это имя.
– Расскажу, когда освободимся… – хитро шепнул мужчина, и девушка не увидела, но почувствовала на его лице улыбку. – Через пару часов. Или дней…
– Рей!.. – воскликнула она, притворно удивленно, – …нар, – со стоном закончила, когда он вдруг резко приподнял ее и вновь опустил, жгучим сильным движением став с ней одним целым.
Арлин замерла, не в силах вздохнуть. Даже учитывая, что это был ее первый раз, она не чувствовала боли, как не чувствовала ее в своей раненой спине. Сейчас внутри нее были только огонь и страсть, которые все росли и росли, грозя свести ее с ума.
Фея начала медленно двигаться в унисон со своим дракайном, на плечах которого едва заметно во тьме золотилась чешуя. Их дыхание смешивалось, и невозможно было понять, где ее стон, а где его хриплое рычание. Где ее жажда, а где его голод. В этом было что-то дикое и необъятное, как стихия. Как ураган или шторм. Как танец тигра с тигрицей или порхание двух мотыльков высоко над пламенем вечернего костра.
Через бесконечность этого хищного волшебства, когда легкие Арлин вдруг сжались вместе с острым спазмом во всем теле, а затем из горла вырвался тихий крик удовольствия, Рейнар вонзил пальцы в ее бедра, едва дыша в ее распахнутые губы, и низко застонал вместе с ней.
И в этот момент Арлин поняла, как глупо было пытаться вырвать этого мужчину из своей жизни. Потому что он был дракайном. А это значит, что он в прямом и переносном смысле был пламенем, которое неумолимо завладевает тобой, хочешь ты того или нет.
А еще он был лучшим, что происходило с ней за многие годы.
Рейнар
Он не мог поверить, что все это происходит с ним. Когда наступило утро, он открыл глаза и с некоторым удивлением обнаружил, что все это был не сон. Рядом на постели тихо спала Арлин, и лучи яркого, еще пока прохладного солнца освещали ее бледное красивое лицо.
Рейнар наклонился, боясь разбудить ее, и осторожно убрал назад несколько непослушных прядей, упавших фее на глаза. Ее волосы были короткими и пышными, а когда в них запутывалось солнце, цветом они напоминали кровавые аметисты.
На миг он замер, чувствуя, как холодеет внутри, а под кожей липкими червями змеится ужас: ему вдруг показалось, что его фея не дышит. Он склонился еще ниже к ней, почти коснувшись носом ее лица, и лишь тогда почувствовал на себе ее тихое, почти незаметное дыхание. Арлин спала так спокойно, будто была фарфоровой статуей. Грудная клетка почти не поднималась, фее хватало совсем немного воздуха.
Вся ее фигура казалась Рейнару такой хрупкой, что становилось почти больно. Словно от любого неосторожного прикосновения ее можно сломать. Иногда ему приходилось сдерживать себя, чтобы не сделать излишне резкого движения, настолько бывало страшно, что от простого прикосновения на ее светлой коже останутся синяки.
Поэтому он в очередной раз коснулся Арлин рукой, чтобы почувствовать: ее боль все еще полностью передавалась ему. Жаль, что он точно так же не смог полностью забрать себе ее ранение.
Хекс сказал, что дракайны способны перенимать боль. И лишь очень сильные могли пополам разделить и само ранение. Рейнару пришлось постараться, чтобы сделать и то, и другое. Сперва это выглядело почти невыполнимой затеей, ведь он никогда не делал ничего подобного. Но стоило попробовать, и оказалось, что умение у него в крови.
Сейчас он ощущал, как под его ладонью пульсирует рана Арлин, так, словно она была его собственной. Однако свою часть он уже забрал, а оставшаяся… почему-то очень плохо заживала. Радовало одно: Арлин не чувствовала боли. Спала мирно и спокойно, словно не испытывала никакого дискомфорта.
Стараясь не разбудить ее, Рейнар проскользнул в соседнюю комнату, которая служила ему чем-то вроде кухни. Заварил чай с цветками апельсинов, порезал ломтиками свежий хлеб, который каждое утро приносил мальчик-посыльный вместе с яйцами, молоком, сыром, фруктами и бутылкой вина. Расставив все на столе, Рейнар придирчиво оглядел угощение, покачав головой. Ему хотелось отвести Арлин в какую-нибудь богатую аустерию, где готовили лучшие повара Беларии, а прислуживали – профессиональные кельнеры.
Но с ее спиной это вряд ли будет удобно в ближайшее время.
Слегка сдвинув брови, Рейнар вздохнул, как вдруг раздался стук в дверь ректората. Нахмурившись еще сильнее, он прошел сквозь несколько личных комнат, очутившись у главного входа кабинета. Всем было известно, что Рейнар Рес, ректор Вечерней Академии, проживает здесь же, в непосредственной близости от своего рабочего места, как и большинство остальных преподавателей. Собственно, этим и было обусловлено огромное пространство самой академии и громадное здание, напоминающее замок, служившее главным корпусом. Оно могло вместить всех студентов, преподавателей, лаборатории, залы и личные апартаменты.
И так как в этот ранний час по рабочим вопросам в ректорат ломиться никто не станет, получалось, что неизвестный визитер пришел к Рейнару по личному делу. Оставался вопрос, по какому?
Сейчас, когда на его кровати мирно спала раненная фея, дракайн меньше всего нуждался в посетителях.
Сжав губы, он накинул халат, совершенно не утруждая себя тем, чтобы одеться как ректор академии.
Рейнар открыл дверь.
На пороге стояли, переминаясь с ноги на ногу, студенты. Причем студенты Арлин. Он прекрасно узнал эти самодовольные лица, за которыми неоднократно наблюдал во время уроков Арлин. Первое время Рейнар приходил почти на каждое занятие феи, чтобы проконтролировать, что все идет хорошо. Не то чтобы он не доверял знаниям Арлин. В конце концов, даже если бы она была совершенно бездарным преподавателем, он просто дал бы ей конспекты лекций и на этом успокоился. Гораздо больше его волновало поведение студентов, которые могли недолжным образом относиться к неблагородной сьере.
Собственно, поначалу так и вышло. Рейнар даже несколько раз порывался вмешаться. Хотел устроить выговор парочке особенно наглых выскочек, в том числе сьере Фатель Ранна-еш. Однако в последний момент остановил себя, и, как оказалось, не зря. Арлин каким-то образом сумела справиться со всем сама. И с каждым новым занятием Рейнар замечал, что студенты все больше и больше слушают его необычную преподавательницу, проникаясь каждым ее словом. Это было тем более полезно, что фея каким-то образом умудрялась мягко касаться темы вредоносности монстров, настраивая студентов не на страх и ненависть, а на жалость и сочувствие. Даже Рейнару в свое время это не слишком-то удавалось.
В тот момент дракайн подумал, что, возможно, никогда еще у него не было такого полезного преподавателя. Появилась даже мысль, что, если бы все профессора в академии, как он и Арлин, оказались бы выходцами из Атлантита, это было бы забавным. Академия монстров среди людей…
Жаль, что это невозможно. Потому что кроме Арлин и себя самого Рейнар не встречал в своей жизни ни одного стабильно разумного существа Разрыва.
– Чего вы хотели? – спросил он хмуро и немного безразлично, отвлекаясь от мыслей. Каким бы замечательным, великолепным и бесконечно необходимым ректором для академии он ни был, беспокоить его в нерабочее время – дурной тон. А значит, радушным ему быть необязательно.
– Простите, сьер Рес. – Спустя небольшую паузу вперед вышел Сергал Лейб, тот вечно хмурый и серьезный тип, который поступил в академию не благодаря своему роду, ведь Сергал не принадлежал к благородным, а по протекции какого-то дальнего родственника-графа. Здоровенный детина, смахивающий то ли на охранника на черном рынке, то ли на наемного убийцу. – Мы не хотели беспокоить вас с утра пораньше…
Остальные благородные дворяне, как один, шагнули немного назад, стушевавшись под взглядом Рейнара. Видимо, они все же понимали, что нарушили некие нормы приличия, и им стало неловко. Только Сергалу, как обычно, было все равно. Этикет неблагородным не слишком свойственен.
– Я вас слушаю, сьер Лейб, – спокойно ответил Рейнар, даже немного заинтригованный тем, зачем они все сюда явились.
Неужели будут требовать, чтобы он сменил им преподавателя до конца года? При одной мысли об этом взгляд дракайна похолодел, а ладони непроизвольно сжались в кулаки.
Заметив это, благородные дворяне нервно переглянулись, и кое-кто шагнул еще немного назад.
Все же репутация Рейнара Реса, охотника за монстрами Разрыва, была довольно крутой.
– Итак?.. – поторопил он Сергала с ответом.
– Мы хотели бы осведомиться о здоровье сьеры Вейер, – проговорил тот, никак не среагировав на боевой настрой ректора, в отличие от большинства остальных студентов.
– О здоровье? – приподнял бровь удивленный Рейнар.
– Именно так, сьер Рес, – спокойно кивнул Сергал. – Как себя чувствует наш уважаемый преподаватель? Не нужно ли ей чего-нибудь?
– А почему вы решили…
– Что она у вас? – смело закончил мужчина, в то время как прочие дворяне снова нервно переглянулись. Все же это не слишком принято – чтобы между преподавателями академии случались близкие отношения. Это было даже неприлично. – Я заключил, что после вашей благородной попытки защитить сьеру Вейер, смягчив назначенное его величеством наказание, вы возьмете на себя ответственность и за излечение. Если я ошибся, прошу простить меня.
Он слегка склонил голову, не отводя взгляда от глаз Рейнара. А дракайн с некоторым изумлением взирал на рослого верзилу, пытаясь понять, что творится у того в голове.
Несмотря на то что некоторые мужчины за его спиной тоже пытались выглядеть по-боевому, выпятив грудь и даже положив руки на шпаги, словно им тут кто-то мог угрожать, только один Лейб чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы говорить. Кроме того, свою речь Сергал вел исключительно от первого лица.
«Я».