Тайга в сумерках. Страшные истории Якутии
Часть 4 из 10 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
РЫЖАЯ
XVIII век, глухая зимняя тайга где-то у реки Вилюй. Некий путник на коне по своим делам ехал в другое селение, но отчего-то припозднился, и стало ясно, что до заката не успеет добраться до пункта назначения. На такой случай в полянах-аласах вдоль дорог имеются пустующие балаганы – либо специально выстроенные как путевые остановки, либо когда-то бывшие жилыми, но по каким-то причинам покинутые. Недолго думая, путник направил коня в один из таких балаганов, хорошо ему знакомый. Добрался до нужного аласа уже в сумерках и уже на подходе заметил, что в окнах мерцает свет, а из трубы клубится дым и вылетают искорки. А путник только рад – одному ночевать не придётся, да и приятно прибыть в уже натопленное и подготовленное для ночлега жилище.
У коновязи-сэргэ стоял конь с телегой, причём путник при взгляде на него моментально почувствовал себя последним нищим: шикарный породистый скакун белоснежной масти размерами чуть ли не в два раза больше его собственной рабочей лошадки, да и телега дорогая, не из мелкой мастерской – вся расписана яркими красками, с мягкими сидениями и всем прочим, что было крайней редкостью в те времена, да ещё и в такой глуши. В общем, стало ясно, что на ночь в балагане остановился не абы кто, а какой-то тойон или богатый купец. Путник оробел, но что поделать – не в ночь же возвращаться. Слез со своего коня и попытался подвести его к коновязи, но тот стал упираться, наотрез отказываясь подойти к белому коню, который только презрительно смотрел на новоприбывших и лениво жевал сено, раскиданное под коновязью. Человек решил, что его конь тоже засмущался такой знатной компании, и отпустил его пастись по аласу, находя пропитание под снегом. Счистив снег с одежды и приводя себя как мог в порядок, он открыл дверь балагана и шагнул внутрь.
Внутри и правда было очень уютно: трещат дрова в печи, кипит бульон, на столе разложен белый хлеб и прочие яства, стоит початая бутылка вина… Вот только взгляд на того, кто являлся хозяином всего этого добра, привёл путника в шок. Это оказалась женщина – русская, высокая, дородная, с пышными длинными рыжими волосами, которые она как раз расчесывала у печи, когда зашёл гость. Возникла заминка. Гость перетаптывался у входа, не зная, что делать (на русском он, естественно, говорить не мог), а женщина без тени смущения или боязни с любопытством разглядывала мужчину и тоже молчала – видать, не знала якутский. Человек даже подумал о том, чтобы просто выйти и всё-таки уйти на ночь глядя, но тут женщина улыбнулась, что-то сказала и жестом пригласила его разуться-раздеться и сесть за стол. Ну, раз женщина просит… Сел путник за стол, чувствуя себя как во сне. Женщина между тем закончила расчесывать волосы и тоже уселась ужинать. Она стала что-то увлеченно рассказывать, показывая то на себя, то в окно – видимо, говорила о том, кто она такая и как её угораздило сюда попасть. Мужчине оставалось только кивать и поддакивать, будто он что-то понимает. Про себя он решил, что это, скорее всего, купчиха из Иркутска, которая едет через Вилюй в Якутск по своим делам. Конечно, ехать через тайгу женщине одной с таким шикарным конём, телегой и, очевидно, деньгами было опасной затеей, но кто знает привычки этих русских… Тем временем женщина налила вина в два стакана, нарезала хлеб и ветчину, сходила за бульоном, и гость начал есть. Сначала жевал только для проформы, чувствуя себя не в своей тарелке, потом дали о себе знать усталость и то, что с утра не было ни крошки во рту. Стал уминать всё, что предложено, и просить добавки, в которой отказано не было. Потом и вино ударило в голову, по телу разлилось приятное тепло, и вот мужчина уже не просто поддакивает рассказу женщины, но и сам излагает ему всю историю своей семьи до пятого колена, а та заинтересованно кивает и смеётся, будто всё понимает. Огонь в печи разгорается всё ярче, в балагане уже жарко, пот катится градом по лбу, мужчина по предложению женщины снимает плотную зимнюю рубашку, после чего женщина просит с неё тоже снять верхнее платье. Бутылка с вином уже пустая, женщина откуда-то достаёт вторую, с ещё более крепким зельем, хотя при входе мужчина не замечал, чтобы где-то была ещё выпивка. Как итог – мужчина вусмерть пьян, а рыжая женщина уже откровенно намекает на любовные игры и тащит его на топчан. Не веря тому, что такая зимняя сказка приключилась именно с ним, мужчина делает своё дело и после этого впадает в глубокий пьяный сон.
Просыпается глубокой ночью от пронизывающего всё тело холода. Оказывается, он лежит в тёмном нетопленом балагане полуголый на топчане, и конечности уже успели окоченеть. Голова всё ещё болит от винных паров. Встаёт, оглядывается, ничего не понимает: нет ни женщины, ни еды, ни вина, ничего – и не похоже, чтобы всё это тут вообще когда-либо было. В балаган никто не заходил как минимум несколько месяцев. Кое-как нацепив на себя раскиданную по всему балагану одежду, путник выходит наружу и идёт за пасущимся вдалеке конём, попутно заметив, что нет под коновязью ни того красавца-скакуна, ни сена, ни лошадиных следов – снежная короста нетронута.
Под утро добирается до ближайшего села, про себя твёрдо решив никому ничего не рассказывать – если не сочтут сумасшедшим, то засмеют: ну кто поверит, что он провёл ночь со знатной русской купчихой в придорожном жилище? Только самочувствие его становится хуже и хуже, головная боль не проходит, начинается озноб, рвота, боли в теле. Едва вернувшись обратно в свою деревушку, мужчина слег и больше уже не вставал. Только перед смертью рассказал, что с ним приключилось той ночью.
Но его смерть стала только первой. В двух деревушках, где он побывал, люди тоже начали стремительно заболевать, через считанные дни болезнь расползлась по всему улусу. Смерти исчислялись сотнями, потом тысячами, вымирали целые семьи и деревни. Страшная эпидемия косила людей, как соломинок, а те, кто выжили, остались с обезображенными навечно телами. Оспа. Именно её дух, как говорили потом, явился с запада в глухой Вилюй в виде рыжей русской женщины в поисках жертв, и она получила той зимой своё сполна.
Эпидемии оспы до революции действительно периодически выкашивали значительную часть населения Якутии даже в отдалённых от главных магистралей районах. Представление в якутском народе о «духе оспы» как о красивой богатой русской женщине-купчихе с рыжими волосами было довольно устойчивым. В принципе, это понятно – оспа заносилась в Якутию через торговые пути со стороны Иркутской области, первыми носителями оказывались русские, а рытвины, остающиеся после болезни, ассоциировались с характерными веснушками у рыжих, оттого и такая персонификация.
КОНИ
Не совсем серьёзная (или даже совсем несерьёзная) история, основанная, тем не менее, на настоящем народном фольклоре. Как упоминалось выше, якутская версия святок отличается большим разнообразием ритуалов, и кони тоже успели поучаствовать в рождественских гаданиях. Каноничный рецепт таков: нужно дождаться крещенского сочельника, когда вся нечисть вылезает из всех углов, и засветло затаиться где-нибудь недалеко от лошадиного стойла – главное, чтобы эти процедуры не заметили сами лошади. Ровно в полночь, если всё прошло как нужно, лошади начнут разговаривать на человеческом языке и обсуждать события будущего, как те же сюлюкюны, о которых уже рассказывалось. Сам механизм того, почему крайне почитаемые, почти сакральные в якутской религии животные внезапно сношаются с нечистью, хоть бы и в одну конкретную ночь в году, не совсем понятен, так что примите это как данность.
Некий конюх, узнав от добрых людей о подобном способе гадания, загорелся идеей подслушать разговоры лошадей – авось станет известно что-то интересное о его судьбе. Подошёл к делу основательно и ещё днём спрятался в ящике, который в конюшню занесли сыновья. Боялся даже дышать громко, так что конспирация была обеспечена. И вот наступил вечер, потом ночь, лошади привычно фыркали, махали хвостами и стучали копытами. Наконец, настала полночь, и конюх навострил уши. Вожак всего стада фыркнул как-то особенно громко, трижды стукнул копытом о пол и… разразился потоком трехэтажного мата, кроя на чём свет стоит нашего конюха: мол, такой, вот, и сякой, гадина полнейшая, экономит на корме и условиях содержания, трижды-сякое-ненавистное-отродье… ну, в общем, понятно. Его принялись активно поддерживать все остальные лошадки, тоже не стесняясь в выражениях. Ранимая душа конюха не выдержала – он не стал дожидаться, когда его подопечные отведут душу и перейдут, собственно, к обсуждению будущего: вывалился из своего ящика весь красный от злости и накинулся на лошадей с криком: «Ах вы, твари неблагодарные, я к вам со всей душой, а вы!..» А лошадки – ну а что лошадки? Только ржали возмущённо и топтались, недоумевая, с чего вдруг любимый хозяин на ночь глядя обрушился на них ни за что.
КАК ЯКУТ БЫЛ НЕЧИСТЬЮ
Следующая история интересна тем, что является как бы «зеркальной» версией изложенной выше истории про невидимого демонического сожителя и фольклорной попыткой логически объяснить происходящее (насколько здесь это слово вообще применимо).
Начальная ситуация стандартная, как в большинстве других якутских страшилок: из пункта А в пункт Б выдвинулся молодой повеса, но из-за неумения планировать время темнота застала его в дороге в лесу. К тому же ещё и началась настоящая буря с ветром, гнущим деревья, громом и молниями, и путнику ничего не оставалось, кроме как присесть у ствола ближайшего большого дерева, чтобы его ветви и листья хоть как-то защищали его от разбушевавшейся стихии. Не помогло: ураган был такой силы, что он всё равно мгновенно промок насквозь, а ветер принял такой размах, что вскоре человек почувствовал, как его ноги буквально отрываются от земли и он вообще перестаёт за мглой и шумом видеть, что происходит и где он. Сердце замерло, путник уже приготовился к смерти, но вскоре силы природы чуть сдали назад, и он обнаружил, что каким-то образом оказался сидящим на большом стоге сена во дворе. Поняв, что могучий ветер пронёс его из леса до деревни и при этом умудрился не скинуть насмерть, парень выдохнул, схватился за сердце и резво прыгнул со стога сена. Тут-то и обнаружились первые странности: во-первых, вокруг была тишь да благодать, никакой грозы и ветра, если только они не сумели испариться за пару секунд. Но никакого беспорядка и разрушений, которые должен был бы причинить такой сильный ветер, видно не было. Во-вторых, парня не оставляло ощущение, что кругом что-то не так: и двор чем-то неуловимо не похож на те, что были в его деревне или в соседних, и звёздное небо имеет другой вид, да и вообще, обстановка так и веет чуждостью, хотя к каждому конкретному элементу вроде и не прицепишься: на вид обычный осенний вечер, простой якутский дворик семьи среднего достатка, балаган, хлев, стога сена, коровы мирно дремлют у себя в стойлах… В общем, подумал парень недолго и решил просто радоваться, что жив остался. Отряхнулся, поправил прическу и пошёл в балаган, чтобы спросить у хозяев, где он находится и как отсюда попасть домой.
В балагане как раз было время ужина, за столом сидели трое: старик со старухой и молодая девушка лет двадцати – очевидно, их дочь. По тарелкам был разложен горячий говяжий суп, люди ели молча, будто чем-то встревоженные. Когда парень вошёл, дверь балагана при закрытии громко скрипнула, на что все трое подозрительно обернулись. Парень по якутскому обычаю вежливо поздоровался и спросил у хозяев, как у них дела («Кэпсиэ»). И очень удивился, когда никто ему не ответил – все трое после секундной паузы вновь продолжили хлебать свой суп. Пока гость стоял в недоумении, старуха завела разговор:
– Ох, видали-то? Несколько минут назад на стог сена во дворе с небес обрушился такой странный чёрный вихрь. Не к добру это, не к добру…
– Молчи, дура! – нервно прервал его старик. – Навыдумываешь всякого и видишь то, чего нет. Не было никакого вихря.
Девушка молча испуганно захлопала ресницами.
– Эй, хозяева, вы меня слышите? – раздраженно спросил парень. – У вас гость, и я хочу спросить…
Девушка резко обернулась и посмотрела прямо на парня. Старик со старухой с удивлением посмотрели на неё:
– Что такое, птенчик?
– Да просто какой-то звон в ушах… – неуверенно ответила девушка. – И минуту назад как будто дверь скрипела…
Старуха заботливо коснулась лба девушки ладонью:
– Вроде не горячий… Солнце, тебе нужно сегодня пораньше лечь спать.
«Ничего себе, – подумал парень. – Так они меня, получается, не видят и не слышат!» Для эксперимента он вышел на свет ближе к столу и демонстративно принялся расхаживать вперёд-назад, но трое за столом продолжали его игнорировать. Вот тут-то в парне проснулся то ли дух авантюризма, то ли любопытство первооткрывателя, а скорее всего, обычная хулиганистость. Заметив в углу лишний стул, очевидно, припасенный для гостей, он перетащил его ближе к столу, взял с полки лишнюю плошку («кытыйа»), зачерпнул из кастрюли супа по самые края, сел за стол напротив старика и принялся с аппетитом есть. Домашние только глаза округлили, тишина стала абсолютной. Девушка вообще выронила ложку на пол. Через несколько минут старуха, оправившись от прострации, пробормотала едва слышно:
– Говорила же я, не к добру… Похоже, у нас появился лишний едок.
Старик на этот раз не стал возражать, только вяло прошептал, сжимая руку бледной как мел дочери:
– Возможно…
Больше этим вечером разговоров не было. Хозяева быстро завершили ужин и стали готовиться к отходу ко сну, будто надеясь быстрее закончить день, чтобы с утра всё вновь пришло в обычный порядок. Парень же, смутившись собственной наглости и того, что он так сильно напугал людей, тихо-мирно сидел в сторонке. Тем временем старик потушил пламя в печи, в балагане стало темно, и все разбрелись по своим углам. Вскоре в темноте раздался громогласный храп старика.
Ну а наш парень, как вы понимаете, при сложившихся обстоятельствах долго оставаться благоразумным не смог. На этот раз приступ авантюризма вступил в союз с игрой гормонов, и всё внимание нашего героя постепенно переключилось на будуар в углу («хаппахчы», по сути просто отгороженное ширмой или дощечками место), где спала девушка. Десять минут терпел, двадцать терпел, на тридцать воли уже не хватило – парень пробрался в будуар, смотрит – девушка спит полуголая, лишь в ночной рубашке, вся такая красивая и беззащитная. Ну, парень мозги поставил на стопроцентный автопилот и полез к ней.
Крики проснувшейся девушки были такими, что могли перебудить половину деревни. В будуар сбежались старик со старухой и долго пытались успокоить шокированную, плачущую дочь. Парень, сам в шоке от того, что натворил, отбежал в дальний угол и там смотрел себе под ноги. Наконец, старик сказал что-то вроде: «Больше это терпеть нельзя», – оставил дочь на попечение старухи, сам наспех оделся и куда-то ушёл. Вернулся уже не один, а с пожилым шаманом в полном облачении. Шаман обвёл глазами балаган, чуть задержав тяжелый взгляд в том углу, где ютился наш парень. От такого у «невидимого гостя» пошли нешуточные мурашки по коже.
Началось камлание. Старик со старухой и заплаканная девушка сидели в стороне, с благоговением глядя на танцы шамана. Камлал шаман долго, и со временем парень стал ощущать явный дискомфорт – каждое движение шамана стало вызывать какое-то неизбывное жжение внутри тела, а удары в бубен сопровождались ёканием сердца. Наконец, шаман, не переставая камлать, начал вещать громовым голосом:
– Страшная беда настигла вашу семью! Отвратительное порождение исподнего мира, нечистый дух явился в ваш двор по душу вашей дочери, чтобы насильно взять её в жёны и увлечь её с собой в свой мир, дабы вечно наслаждаться там её муками! Я вижу его – вот он, стоит в углу, впивая жадный горящий взгляд своих жёлтых зениц на груди вашей дочери! О горе! Я не могу ничего сделать – так слепит меня сияние его голодных глаз!
Девушка разрыдалась снова, старик со старухой упали на колени, умоляя шамана что-нибудь сделать.
– О горе! – продолжал разоряться шаман. – Что я могу противопоставить древней мощи тех краев, откуда он прибыл? Помогите мне, силы света, помоги мне, верховное божество Юрюнг Аар Тойон! Позвольте мне спровадить это мерзкое существо туда, где ему и место! ИЗЫДИ, ТВАРЬ! ИЗЫДИ! ИЗЫДИ! ДОМ! ДОМ! ДОМ!
С последними выкриками шаман с силой ударил три раза в бубен, надвигаясь прямо на опешившего от такого поворота парня. Удары будто обрушились ему прямо на темя, и парень потерял сознание…
Пришёл в себя у ствола того же дерева, под которым он скрывался от бури. Первоначальная мощь стихии прошла, гроза прекратилась, и с темного неба лился слабый дождь. Путник лежал на животе, будто обо что-то споткнулся, судорожно сжав руки в кулаки. Пришёл в себя, встал, осмотрелся – ничего не болит, руки-ноги шевелятся. В глубокой задумчивости он пошёл дальше своей дорогой, не понимая, что это только что было – сон, явь или что-то другое.
Много лет спустя, превратившись в запойного пьяницу, парень каждый раз, напившись, приставал ко всякому прохожему с предложением рассказать ему невероятную историю о том, как однажды якут был нечистью, но, естественно, ему уже никто не верил.
ЧАСТЬ 2. НЕЗРИМЫЕ
«БУТЫЛОЧНЫЕ» ЛЮДИ
По рассказам, это произошло в советское время в нынешнем Таттинском районе в небольшой деревушке средь бела дня.
Семён был местным колхозником и летним вечером возвращался от сенокоса в деревню. Грунтовая дорога шла по пустырю, было солнечно и жарко (между прочим, летняя жара в Якутии редко опускается ниже 30 градусов, а временами доходит и до 40 – то есть абсолютная разность температур в разные времена года приближается к 100 градусам). Семён идёт себе, настроение хорошее, напевает что-то под носом и в какой-то момент замечает, что навстречу ему по дороге идут трое. Тот, кто в центре – повыше, остальные ниже. Семён тогда воспринял их как взрослого и двух его детей. Он думает, кто бы это мог быть. Пришёл к выводу, что это некий Никитин со своими сыновьями из его деревни. Но когда те подошли ближе, он заметил, что тех, кто идёт по бокам, детьми не назовёшь – они были лишь чуток ниже центрального. Потом Семён обратил внимание, что очертания у идущих очень странные – они были в одинаковых серых одеждах, и грузные фигуры, скрытые под этими одеждами, спускались до земли, расширяясь книзу – то есть по форме «идущие» напоминали что-то вроде бутылки. Ног он у них так и не увидел и не понял, как им удаётся передвигаться.
Семён испугался не сразу. Сначала просто на автомате продолжал идти, потом внезапно различил их большие чёрные глаза на лицах, белых, как бумага, и его буквально перекосило от ужаса. Тут же вспомнил, что, по якутским поверьям, при встрече с «абасы» ни в коем случае нельзя убегать – иначе погонятся. В двадцати шагах впереди от дороги отходила узкая тропинка, и он поставил себе цель дойти до развилки раньше «бутылочных» людей и разминуться с ними. Но страх настолько сковал его, что он буквально заставлял себя идти вперёд с мышиной скоростью. Смотреть на лица этих существ он боялся, но стоило ему отвести взгляд, так сразу казалось, что они вот-вот набросятся на него, и глаза автоматически возвращались к ним. Как он запомнил, все трое были практически одинаковые на вид – белые, без единой кровинки, с остановившимися большими чёрными глазами и с грузными деформированными фигурами, которые становились шире в нижней части. Различались они только ростом.
Наконец, Семён добрался до развилки и свернул на тропинку. На тот момент между ним и существами оставалось всего около десяти метров. Стараясь не бежать, он шёл по тропинке, краем глаза наблюдая за идущими. К его облегчению, те прошли мимо, даже не глядя в его сторону. Отойдя от них на приличное расстояние, Семён уже припустил бегом и бежал аж до своего дома. Оборачивался пару раз и замечал вдалеке на дороге тёмные силуэты «бутылочных» людей.
Как потом оказалось, в тот день не только он видел их. В деревне и в окрестностях несколько людей случайно тоже заметили эту троицу и смертельно перепугались. Сошлись все во мнении, что эти «люди» никакого интереса в их деревне не имели и были как бы «проездом», направляясь куда-то по своим «делам».
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ГОЛОВЫ
Эта история произошла в одном из центральных районов Якутии.
В конце 70-х годов некий мальчик, который и рассказал это, жил в небольшой деревне недалеко от райцентра. Было ему тогда лет десять, он дружил с соседским мальчиком Васей. Однажды утром проснулся и, как всегда, пошёл к нему домой поиграть, а его мать сказала, мол, Вася заболел, поэтому играть не будет. Мальчик пошёл к себе домой, а на следующее утром мать ему сообщила, что Вася умер. Как потом ему рассказали, у Васи вдруг появилась страшная боль в голове. Родители целый день пытались заниматься самолечением и лишь вечером послали за врачом в райцентр (в деревне была лишь одна женщина-врач, да и та могла заниматься только простудой и травмами). К тому времени ребёнок уже был тяжёлом состоянии, местный врач запретила его в таком положении куда бы то ни было перевозить. Поэтому отец Васи выехал на своём «Жигули» в райцентр, чтобы быстро привезти врача, не дожидаясь, пока там освободится «скорая».
Приехали они поздно ночью – оба белые, как мел. Оказалось, что когда ехали обратно через лес километрах в пяти от деревни, то заметили в зеркале заднего вида в лунном свете, как в ста метрах за ними гонится человек без головы. Увидели его оба: и отец Васи, и врач. С такого расстояния, да ещё ночью, никаких особенных деталей, конечно, разглядеть не могли, только оба утверждали, что он был ненормально высоким – даже без головы его рост достигал двух с половиной метров. Отец Васи дал по газам, и жуткий преследователь вскоре отстал.
Успокоившись, врач поставил Васе какие-то уколы, капельницу, приказал соорудить носилки и на них очень осторожно отвезти его в райцентр. По пути мальчик скончался. Говорили, что на полпути, перед тем, как умереть, он ненадолго пришёл в себя. Говорить не мог, но постоянно поднимал правую руку и указывал пальцем куда-то назад. Помня о недавнем видении, взрослые с опаской вглядывались в ночную дорогу за машиной, но ничего не увидели. Спустя несколько минут ребёнок умер.
ЛИЦО ЗА ДЕРЕВОМ
История имела место в 2000-х годах рядом с городом Якутском.
После окончания 9-го класса, сдав государственные экзамены, класс отправился в поход за город. Место, куда они направлялись, выбрали учителя – небольшая поляна километрах в пятнадцати от города, с речкой и небольшим чистым прудом. Время дети проводили весело – играли в волейбол, наедались до отвала, кое-кто из парней тайком употреблял привезённое с собой пиво. А под вечер, когда начало темнеть, собрались у костра и стали рассказывать друг другу страшные истории. Когда собрались после этого спать, то все уже были в таком состоянии, что нервно вскрикивали от каждого шороха. Несколько парней отправились к опушке леса, чтобы справить нужду вдали от всех. Через какое-то время они прибежали обратно с выпученными глазами и переполошили всех.