Сыновья войны

Один из его солдат в защитном костюме вышел через парадный вход. Еще четверо присоединились к нему и сели в машину. Они ехали проверить несколько объектов Моретти, включая цех по упаковке наркотиков.

Антонио решил сократить следующую поставку семьи Гонсалес, оставив только опиаты и марихуану. Теперь, когда Вито оказался за решеткой, им следовало сосредоточиться на наркотиках, которые будут пользоваться высоким спросом у гражданских, пострадавших от острого отравления радиацией.

Болеутоляющее станет валютой.

Стук в дверь прервал его размышления.

– Антонио…

Вошла Лючия в черном платье с V-образным золотым воротником. Шею украшало ожерелье из крупных розовых жемчужин. Она поцеловала его и посмотрела на затянувшуюся рану у него на лбу – одну из многих, что он получил за последний месяц.

– Здесь может шрам остаться, – сказала она. – И я должна согласиться с тем, что Желтохвост сказал Марко на этот счет.

– Так это правда? Девчонки обожают шрамы?

Она улыбнулась, подошла к его новому столу и коснулась пальцами красного дерева.

– Мне нравится, – призналась она. – Нам нужно будет достать тебе какую-нибудь картину, может, даже нанять собственного художника, как у настоящего короля.

– Если найдем такого, у меня будет для него задание, – сказал он.

Она подошла к стеклянным витринам, в которых было выставлено старинное оружие, которое он вывез из дома Сарконе в Бель-Эйр.

Любимцем Антонио был кинжал халади с двумя лезвиями, который использовали раджпутские воины в Индии. Также он ценил японскую катану четырнадцатого века, но самым дорогим здесь, пожалуй, был спартанский копис времен бронзового века. Он взял древнее оружие в руки и, радуясь прикосновению изогнутого лезвия и золотого украшения рукоятки, попытался представить греческого воина, некогда владевшего этой реликвией.

– Так скажи мне, – сказала Лючия. – Как долго мы здесь пробудем?

– Это наш дом на неопределенное время, – сказал он, возвращая клинок на место. – Скоро он превратится в поместье, обнесенное стеной и окруженное прекрасным садом. Вот увидишь, любовь моя.

Она наклонилась, чтобы его поцеловать, но в массивные деревянные двери снова постучали, разрушив момент. Кристофер распахнул обе створки и вошел в костюме, идеально сочетавшемся с серебристыми прядями в его эспаньолке.

– Вы готовы нас принять, дон Антонио? – спросил он.

Антонио поцеловал жену. Она пошла к выходу, но он протянул к ней руку. Традиционно жена дона не присутствовала на таких собраниях, но она была важной частью будущего клана Моретти.

– Я хочу, чтобы ты тоже присутствовала, – сказал он.

Вслед за Кристофером в кабинет вошли Фрэнки и Кармин. Затем Рафф с перевязанной головой и Винни, который как сыч следил, чтобы с ним все было в порядке. Последним притащился на костылях Желтохвост, которому здорово досталось за последние пару месяцев.

– Присаживайтесь, – сказал Антонио, указывая на длинный стол у окна. – Как Лино?

– Держится, как настоящий воин, – ответил Кристофер. – Он выкарабкается.

Антонио сел рядом с женой.

– Хорошо, – сказал он. – В ближайшее время нам понадобятся его лидерские качества, поэтому я созвал сегодня вас всех. – Он включил радио, чтобы послушать новости, которые слушал сейчас весь мир.

«АВП и повстанцы провели переговоры и договорились об условиях, – сказал ведущий. – Был образован исполнительный комитет, которому предстоит определить следующие шаги и сформировать новое правительство».

– Война и правда кончилась, – сказал Кристофер.

– Но не наша война, – сказал Антонио. – И не наш мир.

– Мы должны быть сильными, – сказал Фрэнки. – Нам нужно расквитаться с Эстебаном Вегой, его piccolo stronzo[70] братом Мигелем и всей их чертовой семейкой за то, что они сделали.

– Согласен, – сказал Кармин. – Пора покончить с этими мудаками.

– Полностью согласен, – сказал Желтохвост, – но пока нам мало что известно об их деятельности: сколько у них людей, какие территории они контролируют. Мы лишь знаем, что они занимаются наркотиками и пытались нас убить.

– Поэтому твоя работа так важна, – сказал Антонио, глядя на Винни. – Ты узнаешь, кто наши враги, и сольешь нужную информацию нужным копам.

– И заведешь друзей, – сказал Кристофер. – Мы хотим знать каждого продажного копа, чтобы посадить их на зарплату.

– Я встречался с капитаном Брайаном Стоуном, – сказал Винни, – но пока не уверен, что он мне доверяет, даже после всех его расспросов.

– Ты не сидишь в тюрьме вместе с Вито, значит, все нормально, – сказал Антонио. – Ты послужишь Стоуну, завоюешь его доверие и дашь ему информацию, которая принесет пользу твоей семье.

– Я к вашим услугам, дон Антонио, – ответил Винни.

– Мне это совсем не нравится, – сказал Фрэнки, жуя спичку. – Без обид, дон Антонио, но с каких пор мы стали крысами?

Антонио прищурился, глядя на солдата. От такого вопиющего неуважения, особенно в присутствии Лючии, он впадал в ярость. Ему хотелось поджечь спичку во рту у Фрэнки, но и это принесло бы ему лишь временное удовлетворение.


– Должен вновь согласиться с Фрэнки, – вмешался Кармин. – Мы работали с копами в Неаполе, но никто из наших никогда не служил в полиции. Что, если Винни провалится? Что, если наведет их на нас?

Антонио подошел к окну, кипя от гнева.

– Как бы Лос-Анджелес ни был похож на Неаполь, он все равно другой и Неаполем никогда не станет, – сказал он. – Военные и городская полиция закончат преследовать АВП и переключат внимание на банды. И это представляет опасность и для нас. Нам необходим кто-то внутри, и Винни как раз годится для такой работы.

Рафф – обычно неразговорчивый – кивнул:

– Думаю, это даст нам огромное преимущество, дон Антонио. Я с вами.

– Винни не самая яркая звезда на небе, – пробормотал Желтохвост, ухмыльнулся и ткнул себя большим пальцем в грудь. – Это, конечно, должен быть я. Но он больше подходит, потому что в меня уже пять раз стреляли.

Кое-кто усмехнулся, даже Лючия улыбнулась, но Кармин и Фрэнки неодобрительно нахмурились.

– Я уже принял решение, и мы пойдем этим путем. Винни вступит в полицию. А пока, так как очевидно, что мы не можем сбывать товар, пока не очистят улицы, я хочу, чтобы все сосредоточились на поиске Эстебана Веги и его брата. Справитесь? – спросил Антонио, взглянув по очереди на Кармина и Фрэнки.

Оба кивнули.

– Хорошо. Тогда убирайтесь отсюда и займитесь чем-то полезным. – Антонио указал на дверь, не сводя взгляда с двух угрюмых убийц. – Вин, Кристофер, задержитесь на пару минут.

Кармин, Фрэнки, Рафф и Желтохвост вышли, прикрыв за собой дверь.

– Хочешь сам сказать ему или мне это сделать? – спросил Антонио у Кристофера.

– Что? – не понял Винни.

– Тебе больше нельзя жить здесь, – сказал Кристофер. – Мы не можем допустить, чтобы копы выявили твою связь с семьей. Как только выходить наружу станет безопасно, тебе придется найти другое место. Мы уже поговорили с Доберманом. Он пойдет с тобой.

Винни почесал темную щетину.

– Как я уже сказал, я к вашим услугам, дон Антонио.

– Итак, продолжим, – сказал Антонио. – Мне не нравится, как Кармин и Фрэнки со мной разговаривали. Их неуважение проявляется все сильнее.

– Они застряли в прошлом, – заметила Лючия. – Сейчас все меняется. Ты это нам показал.

– Она права, – поддержал Кристофер. – Мне жаль, что я в тебе сомневался, брат. Ты чертовски хорошо поработал, чтобы привести нас к тому, что у нас есть сейчас.

– Может, вам стоить назначить капо вместо Кармина кого-нибудь помоложе, например Лино, – высказался Винни, подняв руку. – Это просто предложение, дон Антонио. Вы король и знаете, как будет лучше.

Антонио повернулся к окну, раздумывая над идеей племянника. Винни был еще молод и многого не знал.

– Я еще не король, – сказал Антонио.

Взглянув на город, Антонио вспомнил слова Эстебана Веги, сказанные им во время нападения на шоссе.

– В Городе ангелов может быть только один король, – сказал Антонио. – И его фамилия будет Моретти.





– 20 –




«Жителям округа Лос-Анджелес разрешено покинуть убежища!»

В переполненном школьном спортзале раздались аплодисменты. Сотни беженцев собрались здесь послушать новости из работающего на батарейках радиоприемника, который электрик подключил к школьным громкоговорителям.

Дом вздохнул с облегчением и обнял маму и сестру.

– Прошу тишины! – обратился к толпе комендор Маркс.

Шум стих, и радио переключили на частоту специального оповещения при чрезвычайных ситуациях. Монотонный голос перечислял округа Калифорнии и уровни радиоактивного загрязнения каждого из них.

Наступила полная тишина, когда объявили, что в округе Санта-Барбара уровень радиации признан одним из самых высоких. В тишине кто-то несколько раз кашлянул, а потом диктор подтвердил то, о чем было сказано в новостях.

Спустя почти две недели после ядерного взрыва в девяноста милях от эпицентра уровень радиации в Лос-Анджелесе снизился настолько, что можно было без риска заражения выходить на улицу.

– Значит, я опять пойду в школу? – спросила Моника.

– Скоро, – сказала Елена и, обняв детей, улыбнулась впервые за время, проведенное в убежище.