Сыновья войны

Роналдо пристально смотрел на происходящее.

– Я… не знаю. Дай подумать.

– Эти солдаты везде, – сказал Дом.

– Вижу, – ответил Роналдо. Он вздохнул и выругался себе под нос. – Вы, ребята, проезжайте без меня. Я найду способ пройти в другом месте.

– Что? Ну уж нет, – отрезала Елена и подалась вперед, натянув ремень безопасности. – А если Орегон теперь территория АВП, что тогда?

– Послушай меня, – сказал Роналдо, строго глядя на Елену. – Мне нужно, чтобы ты была сильной, умной и заботливой женщиной, на которой я женился, и провезла наших детей через границу без меня, пока я буду искать другой путь.

– Роналдо, – шепнула она.

– Пистолет у тебя?

– Да, но что с того? Ты нам нужен, Роналдо, и я считаю, что нам нужно держаться вместе.

– Мама права, пап, – вмешался Дом. – Плюс если нам удастся где-то устроиться в Орегоне, как мы найдем тебя? И что, если тебя поймают?

– Я не хочу, чтобы ты уходил, пап, – поддержала Моника.

– Если они тебя поймают, то убьют, – сказал Дом. – Мы уже знаем, что они тебя ищут.

Роналдо, казалось, задумался над мольбами родных, но выражение его лица говорило Дому, что он все же склонялся к тому, чтобы разделиться. Они все понимали, что сделают АВП, если поймают его, и Доминик не собирался этого допускать.

Луч прожектора упал на машину перед ними, и двое солдат подошли проверить ее.

Прежде чем отец успел остановить его, Дом переключил передачу, вывернул руль и выехал на левую полосу.

Солдаты закричали, вскинув руки.

– До встречи, говнюки, – пробормотал Дом и нажал на газ. Шины взвизгнули. – Держитесь!

– Дом, что ты… – крикнул Роналдо, но Дом перебил его:

– Увожу нас отсюда к чертовой матери!

В темноте прогремел выстрел, и Доминик, взглянув в зеркало заднего вида, увидел, что солдаты целятся в «Эксплорер» из винтовок.

– Ложись! – крикнул он.

Заднее стекло разбилось, осколки посыпались на пустые канистры из-под бензина. Моника и Елена вскрикнули.

Полоса, ведущая на юг, в Калифорнию, была полностью свободна. Огни машин, едущих на север – в Орегон, сияли, как рождественская гирлянда длиной в тридцать миль.

Роналдо повернулся назад, вскинул винтовку, но Дом не видел ни «Хамви», ни других машин, которые бы их преследовали. Елена сидела с пистолетом в руке, готовая вступить в бой.

– Пригните головы, – сказал Дом.

– Меня уже достало пригибаться, – ответила она. – Я…

Моника взглянула на нее, и мать осеклась. Доминик вжимал педаль газа в пол, сердце у него колотилось. Они все были на грани, но, увидев мужество матери, он смог поверить, что вместе они смогут преодолеть что угодно.

– Кажется, за нами не едут, – сказал Роналдо, глядя в заднее окно.

Дом проехал двадцать минут на скорости девяносто миль в час, удаляясь вглубь территории повстанцев и увидел дым над горизонтом. Он не знал, что там находится, но понял, что они ехали не прочь от сражений, а навстречу им.

Двигатель задребезжал и фыркнул. Они проехали еще милю, и «Эксплорер» заглох, израсходовав весь бензин.

Беженцы, шедшие вдоль обочины, смотрели на них, но на этот раз Доминик не отводил взгляда. Если не удастся выменять немного бензина, то им вскоре придется присоединиться к этим беднягам.





За полторы недели, прошедшие с начала боевых действий, более трети населения Лос-Анджелеса бежало подальше от насилия. Антонио слышал, что то же самое происходило и в других городах Калифорнии.

Тем временем на клан Моретти обрушились испытания. Он потерял основных клиентов после ракетной атаки ВМС на базы АВП в Лос-Аламитос и едва не лишился капитала в результате засады, устроенной «Бладс».

Но Антонио знал, что на столь важную встречу не стоит отправлять малочисленную группу. Бандиты не понимали, что именно он устроил им засаду, а не наоборот.

Это стоило ему почти десятка бойцов, к тому же едва не погиб Желтохвост. Но убить младшего кузена Антонио оказалось не так просто.

Семья Моретти стала сильнее и в результате того, что Вито и другие родственники перебрались к ним из тайных укрытий в разных странах. Вскоре им предстояло набрать такую же силу, какой они обладали в Неаполе.


К тому же, расправившись с Чинариком и его шайкой, он заработал репутацию и без того взлетевшую после того, как он убил Мышь выстрелом в упор. Теперь каждая банда в городе знала, кто такие Моретти и что с ними лучше не связываться. И что еще важнее, Антонио продемонстрировал свое бесстрашие, показал себя боссом, способным повести Моретти в новую эпоху в истории Америки.

Все, что он делал прежде, он делал ради их будущего. И сейчас, когда он пополнил ряды новыми людьми, преумножил количество оружия в арсенале и наркотиков на складе, заключил новую сделку с семьей Гонсалес, его план отстроить заново империю Моретти наконец начал воплощаться.

Конечно, следовало еще найти новых клиентов, но сначала нужно было сделать еще кое-что: дать клану Моретти новый импульс и вознаградить тех, кто помог ему достичь нынешних результатов.

– Мы готовы, дон Антонио.

Кристофер стоял в дверях кабинета. Он выглядел элегантно в черном костюме и с новой стрижкой андеркат.

Антонио, тоже в темном костюме, встал, поправил манжеты, сорвал со стены постер «Бешеного быка» и, скомкав, бросил в корзину вместе с пластырем, которым была заклеена ссадина на лице.

– Зачем ты это сделал? – спросил Кристофер.

– Мне есть чем его заменить, – ответил он. – И мне больше не нужно напоминание о том, что я могу потерять.

Кристофер пропустил Антонио вперед, и они вышли из кабинета. В конце коридора, в складском помещении, мерцал свет свечей.

В центре комнаты, скрестив руки и глядя на Антонио, стояло шестеро хорошо одетых мужчин. Желтохвост стоял, опираясь на костыли.

Ему повезло, и частью везения он был обязан позолоченному кресту, который остановил пулю, направленную ему в сердце.

Позади них на стульях сидело еще пятьдесят человек, и это были только самые важные члены клана. Иначе пришлось бы приглашать сотни новобранцев, присоединившихся к их растущим рядам.

В центре комнаты стоял круглый стол вишневого дерева. На его полированной столешнице лежали меч, пистолет и стопка карточек размером с открытку, на которых был изображен покровитель их клана – святой Франциск Ассизский.

Комнату освещали свечи, и не только потому, что в Комптоне не было электричества. Такова была традиция церемонии посвящения.

Антонио подошел к Стоявшим. Сначала остановился перед Винни, отметив его гордый взгляд, а потом двинулся дальше, внимательно изучая всех, одного за другим.

Желтохвост. Кармин. Фрэнки. Лино. Рафф.

– Вы отправили в ад множество врагов Моретти, – сказал Антонио, заложив руки за спину и отходя от них. – Вы все прошли проверку боем.

Он повернулся к сидящим. Некоторые прежде были соучастниками клана Сарконе, но теперь присягнули на верность семье Моретти.

Те же, кто этого не сделал, либо бежали, либо погибли.

– Шестеро мужчин, стоящих передо мной, проделали путь из Неаполя в Лос-Анджелес шесть лет назад, после того, как мы провели долгие годы в бегах, – продолжил Антонио. – Они сделали это, оказав мне огромное доверие, и я этого не забуду. Как не забуду и преданности, проявленной всеми вами. – Он указал на заколоченные окна. – Пока Соединенные Штаты охвачены хаосом и вокруг бушует война, вы по-прежнему доверяете мне и сражаетесь вместе со мной. – Антонио подошел к столу. – И вскоре ваша преданность будет вознаграждена, – пообещал он. – Но сегодня мы собрались здесь, чтобы оказать честь быть принятыми в наши боевые ряды еще шестерым из вас.

Кристофер зажег свечу на столе, осветившую оружие и карточки со святым Франциском. Рафф, Фрэнки, Кармин, Желтохвост и Лино – уже посвященные – шагнули к Кристоферу, но Винни, растерявшись, остался на месте.

Антонио задержался рядом с ним.

– Ты доказал, что ты мужчина, Вин, – сказал Антонио тихо, – но тебе еще есть над чем поработать, прежде чем дать обет молчания. Твое время придет, но не сейчас.

Винни открыл было рот, но понял, что лучше промолчать.

Антонио взял карточки, подошел к сидящим и указал на шестерых, которых решил посвятить, – в основном своих кузенов и членов клана, которые приехали из Италии.

Все они поднялись и присоединились к стоявшим у стола.

Традицией допускалось посвящать только одного или двух претендентов одновременно, но после переезда в Америку многое изменилось, и Антонио решил провести церемонию для всех сразу.

Клану Моретти не следовало терять время.

Единственное правило, которое он не собирался менять, касалось самих посвященных. Посвящать разрешалось только чистокровных итальянцев.

Несколько раз за много лет наравне с чистокровными итальянцами посвящали итальянцев лишь наполовину, но дальше этого Антонио не заходил, даже в такие отчаянные времена, как нынешние. Такие, как сержант Раш, никогда не могли бы стать членами клана. Но это не значило, что они не могли сражаться.

– Сегодня шестеро мужчин дадут клятву омерта[54] и станут членами клана Моретти, – объявил Антонио. – Я имел честь и привилегию дать эту клятву много лет назад вместе с моим братом Кристофером, когда боссом клана Моретти был наш дядя, дон Джузеппе.

Антонио перекрестился и поднял глаза, помянув дядю и отца, принося им дань уважения, помня об их наследии.

Антонио взял со стола короткий меч и подошел к претендентам. Вито в тесноватом костюме оказался первым.

– Почту за честь присоединиться к вам, дон Антонио, – сказал он. – Дон Джузеппе очень гордился бы вами, если бы видел вас сейчас.

Антонио кивнул кузену и вручил меч брату.

– Дайте указательный палец.

Претенденты Моретти протянули руки, и Кристофер уколол палец каждому. Закончив, он положил меч на стол и взял свечу. Он прошел вдоль ряда, поджигая каждую карточку.