Сын маминой подруги

- Я рада, - улыбнулась Кира, любуясь сыном. – Что может быть лучше победы детей?

- Да уж, - цыкнула Раиса, откидываясь на спинку стула, рассматривая Милану, которую сейчас вовсю тискала Настя. – Знаете, я узнаю в ней немного себя. Очень сложно любить кого-то отчаянно и не получать ничего взамен.

Она переместила взгляд на вышедшего Антона. За ним следом двинулся Елисей, кивнувший Алисе и улыбнувшийся ей. Парень бросил в сторону матери с подругами взгляд прежде, чем исчез в дверях.

Сколько Лиса себя помнил, не было ни дня, чтобы брат не участвовал в его махинациях. Антон всегда был тем, кого ведут. По жизни не слишком гиперактивный, больше склонный к размышлениям и лени, он мог спать почти целыми сутками. У него не было друзей, всегда только Марк с Елисеем да Настя. Если бы не тяга старшего из сыновей Канарейкиных к приключениям, наверное, полжизни бы проспал. И иногда Лиса думал, что его брат все еще спит – будто не проснулся и не смог зажить нормальной жизнь. Потерялся где-то в лабиринтах снов, не желая очнуться и взглянуть на реальность.

В его старой комнате все было по-прежнему. Павел выстроил для своего младшего сына настоящий кусочек средневековой крепости. Стерилизованные под камень стены и пол, поверх которого располагалась искусственная шкура медведя. Дубовый компьютерный стол, не настоящий камин и на полках романы о рыцарях круглого стола, мушкетерах Людовика с историческими книгами. Между ними – фигурки королей и рыцарей, стопка тематических журналов на прикроватной тумбочке и лампа в виде летящего дракона. И фотографии – они были везде. На стенах, полках, столе. Всюду сменяющие друг друга живые снимки в цифровых рамках.

Оглядывая это место, Лиса снова ощутил легкий укол зависти и тут же одернул себя. Иногда ему казалось, что родители любили Татошку чуть больше, чем его. Но потом вспоминал свое детстве и усмехался сам себе. Глупо делить семью, когда они оба были ее частью.

- Такое ощущение, что хоть сейчас снова иди в школу и слушай, как мама пытается разбудить нас к первому уроку, - хмыкнул Лиса, обходя шкуру медведя и продвигаясь к открытой двери балкона. Выйдя наружу, он вдохнул приятный весенний воздух, глядя на ночное небо. Приятная усталость куда-то ушла после часа в родных пенатах. Правду говорят – нет лучше дома.

- Обычно ты прогуливал, а я просыпал, - отозвался Антон, глядя перед собой и опираясь руками о перила. Между его пальцев была электронная сигарета, а темная щетина немного обросла, делая его похожим на байкера со рваной футболкой и косухой на шее.

Лиса вдруг поймал себя на мысли, что совсем не знает, чем живет и дышит его родной братишка.

- Расскажешь мне? – вдруг спросил он, поймав на себе удивленный взор на Антона.

- О чем?

- О себе. Мне кажется, мы сотню лет не говорили. Ты вырос, стал совсем замкнутым, и я даже не уверен, что понимаю тебя, - вдруг с горечью заключил Елисей, слыша тихую усмешку в ответ. Прислонился к перилам, разглядывая яркие огни летающих дронов.

- Я все еще я, Лисень. Все тот же Татошка, - потянул Антон, опираясь на руку и смотря на Лису пронзительным взором. – Средний сын Кенара с самым бесполезным в мире дипломом историка. Единственный в нашей семье, кто совершенно не умеет готовить, - он подмигнул ему, поворачиваясь обратно к домам и затягиваясь сигаретой.

На это Канарейкин поморщился, передернув плечами.

- Неправда. Хуже отца не готовит никто. Ты помнишь ту слипшуюся рисовую кашу, из-за которой пришлось выкинуть кастрюлю? Кажется, она намертво пригорела к стенкам и при том абсолютно не проварилась!

- Точно-о-о, или греночки. Помнишь греночки? Соседка тетя Лена, положившая на папу глаз, сломала о них зуб, когда мы принесли ей их в качестве подарка якобы от папы.

Они неожиданно расхохотались, предаваясь воспоминаниям и всего на секунду погружаясь в них. Лиса затих, непроизвольно улыбаясь. Шум от их семей был слышен даже несмотря на звукоизоляцию в квартире. Они снова о чем-то спорили, беспрестанно ругались и перекидывались ядовитыми фразочками, часть из которых доносилась через открытое окно в гостиной.

- Она влюбилась не в того парня, - вдруг произнес Антон и Лиса удивленно перевел на него взгляд, наклоняя голову на бок.

- Что?

- Милана, - пояснил брат, снова затягиваясь сигаретой. – Она такая глупая, - он усмехнулся, качая головой. – Постоянно говорит о том, что заставит меня признать ее. До сих пор не понимаю, зачем ей все это. Столько раз уже могла уйти, но цепляется упорно. Нашла тоже героя, - Антон фыркнул, опираясь о руку и задумчиво смотря перед собой на темные окна в другой части дома.

- Почему нет? – пожал плечами Лиса, задавая вопрос, который уже когда-то озвучивал:



– Сколько вы уже вместе? Месяц, год?

- Пять лет.

Елисей едва не рухнул на пол лоджии точно подкошенный и ошарашенно открыл рот, рассматривая брата. Мысленно произвел подсчеты и в ужасе сжал перекладину перил, сглатывая ком. Пять лет? Именно столько его сестра и Алиса знали Милану, когда та случайно познакомилась с Настей в университете в первый день!

- Все пять?! – выдохнул с трудом. – Ты шутишь что ли? Тоха, скажи, что прикалываешься!

Взгляд его брата стал совсем темным, когда он покосился на Лису и стало ясно, что это была совсем не шутка.

- Началось с той дурацкой Настиной выходки, когда она заставила отвезти Милану домой после клуба. Только вот не спрашивай подробностей, лады? – поморщился Антон, выдыхая дым и прикрывая глаза.

– Она совершенно ненормальная. То смеется, то улыбается. Сколько не отталкивай, все равно возвращается. Никогда раньше не плакала, не видел Миланиных слез. Мне кажется до нее даже мои слова не долетают. Влетаю в одно ухо и вылетают через другое, - фыркнул он, качая головой.

- Сумасшедшая девица, совсем ее не понимаю.

- Тогда почему держишь рядом? – Елисей запнулся, пытаясь осознать свалившиеся на него новости и вздохнул. – Отпусти, если не нужна. Уверен, если объяснишь доступно, она поймет и…

Он внезапно замолк, вдруг услышав ответ, который Татошка еще даже не произнес. Он не мог ее отпустить. Не хотел, боялся, цеплялся все крепче и увязал все больше в этих половинчатых отношениях. И чем больше барахтался, тем сильнее привязывался.

Лиса вдруг хохотнул, задрал голову, позволяя смеху заполнить пространство. Антон покосился на него мрачно и отключив сигарету, недовольно буркнул:

- Чего ты ржешь, придурок?

- Татошка, - утирая выступившие слезы, посмеивался Елисей. – Кто бы мог подумать? Эта девчонка тебя разбудила.

- А? – непонимающе вскинул брови брат, покрутив пальцем у виска. – Сбрендил что ли?

Он по-прежнему смеялся, когда в дверях показалась Настя, а за ней, положив руки на плечи – Марк и Алиса. Оглядев братьев, Тасманова прищурилась и потянула, оглянувшись на Алису:

- Говорила же! Они тут секретничают!


- Сплетничаете, птички? – подколол их Марк, обвивая талию жены и пропуская Алису к Лисе.

- Семья идиотов. Я живу в семье идиотов. Кто-то должен компенсировать мне разрушенную психику. – закатил глаза Антон.

- Поздно, это уже неизлечимо, - зловеще потянула Алиса и улыбнулась. – Милана перестала плакать. Кажется, твой отец всерьез вздумал ее удочерить. Так что беги, а то займет твое место в семейном древе…

- Да у него просто давление поднялось, вот он и развлекается, как может, - фыркнул Марк. – Говорил пора его садить на диету. Месяц на пареной брокколи и станет человеком года.

Ответить Антон уже не успел. Из окна рядом с гостиной послышался вопль Ярослава:

- Паша? Кенар, ты чего там хрипишь? Паша, тебе что плохо? Павлик, не вздумай скончаться на моих руках! Я не выдержу, если твой дух будет преследовать меня после смерти. Да что ты стонешь про стакан воды – говорил тебе, купи куллер с автоматической подачей!

- Гиена, я сейчас выкину тебя в окно и оставлю длинную женщину вдовой, а сына сироткой. Одна гиена – это много, две уже перебор.

Послышались звуки скорой, въехавшей во двор. Дети дружно наклонились вниз, озадаченно смотря на мигающую огнями машину. Настя озадаченно огляделась и потянула:

- А кто вызвал скорую помощь?

- Дядь Паш, я вам врача вызвала. Сейчас вам сделаю укол и заберут лечиться в больничку! – послышался радостный голос Миланы.

Они переглянулись и тут резко за одну секунду рванули к выходу с лоджии, толкаясь и переругиваясь.

- Пропусти!

- Я первый по старшинству! Хочу посмотреть, как папу будут забирать!

- Нет, уж хрен. Этот человек уже пять лет пьет мою кровь, дай насладится его беспомощным видом перед грозным лицом российской медицины.

- Вы себя как ведете? А вдруг ему реально плохо, - возмутилась Алиса, поймав на себе четыре пары глаз и замолчала вздохнув.

- Нет ничего лучше, чем папенька и врачи, - злорадно расхохоталась Настя, пихая братьев. – В прошлый раз уволилось все отделение кардиологии, а главврач до сих пор заикается.

- Дети, вы где там? Скорее сюда. Сейчас вашего папу будут забирать в клинику, несите скорее камеры – это надо запечатлеть для истории, - радостно позвал их Тасманов-старший, злорадно хохоча в коридоре. – Павлик у тебя смарт-часы пищат, пульс шкалит. Положи нож и веди себя смирно. Кира что ты делаешь?

- Наливаю себе коньяк. Мои нервные клетки на последнем издыхании. Паша, фу, поставь бутылку.

- Я вас всех ненавижу. Слышите, семья? Всех!

- Пап, чур в этот раз в скорой прокачусь с тобой я, - заорал Лиса, вырываясь вперед, когда послышался звонок.

- Тебя первым лишу наследства.

- И ночевать в палате буду. Хочу видеть, как содрогается вся клиника и медсестры в ужасе прячутся в чулан. Мама клялась, что это лучшее в мире зрелище, после выяснения отношений с управляющей компанией. Не зря же они боятся отключать воду, даже если прорвало трубу?



- Два раза лишу наследства!





Глава 30 - Цена обмана




Нет ничего лучше правды. Особенно, когда рассказана журналистам в бывшем, когда-то недостроенном бизнес-центре «Зенит» на юго-западе. Именно его Павел выкупил спустя пять лет после открытия первого ресторана. Сейчас огромное здание, похожее отдаленно на кристалл или «голубой зуб», сияло ярким блеском стекол во все двадцать два этажа и занимало площадь около ста тысяч квадратных метров. Ныне здесь располагался торговый центр с арендованными магазинами, кинотеатром и конференц-залом на первом этаже для проведения различных важных встреч.

Сейчас в холле, со стороны входа через закрытую парковку, который и вел в сам зал, находилась толпа журналистов. Их было так много, что охранные дроны попросту не успевали отслеживать каждого человека по отдельности. Роботы-контролеры, полиция, а также несколько охранников тщательно досматривали пропуска и пропускали только тех, кто успел заранее подать заявку.

- Такое ощущение, что они президента ждут, - выдохнула Алиса в панике, наблюдая за движущейся толпой в окружении собственных дронов для съемок и фотографий.

Сидеть в машине с автотонировкой было не страшно, но в любой момент было достаточно снять иллюзию и их заметят. Она еще с прошлого раза не отошла, сейчас же вовсе пребывала в ужасе, то и дело комкая край своего светло-голубого платья. Простого фасона. Прямое, чтобы только подчеркнуть достоинства и ни в коем разе не привлечь лишнее внимание к деталям. Из украшений: пара золотых браслетов, серьги и совсем новенький кулон с буквой «Л». Именно к нему метнулись пальцы, когда Елисей осторожно убрал ее руку от подола.

- Почему «Л»? – невольно спросила Алиса, приглаживая аккуратные волны, идеально уложенных волос и взглянув на своего парня. В ответ получила весьма недвусмысленную и озорную улыбку. Вот уж кто точно совершенно не нервничал.

- Так «Лиса» же, - хмыкнул он гордо, одергивая пиджак.

Алиса закатила глаза, громко фыркнув и вновь покосилась на сидящего напротив Тасманова, который задумчиво отслеживал время на смарт-часах. Ярослав Марсельевич выглядел так, словно ни капли не сомневался в хорошем исходе встречи с журналистами. Их ждали десятки неудобных вопросов, тысячи пар глаз, которые ждали от них любого подвоха, - а он даже бровью не повел. Только прошелся пальцами по светлым волосам, где едва-едва были видны серебристые волосы седины.

- Твой отец будет наблюдать за конференцией онлайн, - потянул Ярослав, одергивая край рукава и Лиса поморщился.

- У него же сейчас физиопроцедуры вроде.