Светлая для наследника

— Сразу после того, как ваш отец пришел в себя.

— Мой отец?..

— Арис, — уточнил он, — Арис Риттан. Он рассказал мне все.

— Он рассказал, но… — я непонимающе уставилась на мужчину. — Как же тогда… Но он же…

Я никак не могла взять в толк несколько вещей: первое, — если он уже несколько месяцев знает кто я, почему ничего не сделал с моими родными и Ритти, мальчик по словам стража — спал. Конечно магически сном, но спал, а не холодил своим мертвым телом постель. И как отец мог рассказать, ведь магия, контракт…, и мама…

— Не переживайте о своих родителях, уважаемая. С ними все в порядке, как и с мальчиком, он и правда спит.

— Как же папа мог, ведь…

— Мы заключили с ним королевскую сделку.

— Что?

— Сделку. Он рассказал нам все, что знал, хотя многое из этого было мне известно и так, а мы, в свою очередь договорились с одним могущественным магом о снятии печати с ваших, Ания, родителей.

— То есть вы все знаете?

— Совершенно верно.

— Тогда, ну то есть, но что вы делаете тут… простите, я хотела сказать, зачем вы?..

— Я знаю все, что произошло, но не знаю одного: что вы планируете делать дальше. Я ждал каких-то шагов, вашего возвращения в столицу, предъявления требований, но вы, словно мышь, затаились и я, честно говоря, устал ждать.

— Но почему вы ждали? Чего? Вы же можете просто уничтожить все одним махом.

— Я обещал ей. — Тихо ответил правитель. — Догадываюсь, какую картину нарисовал Виркур, но… я не чудовище, я обычный человек. Наделенный огромной ответственностью человек, не имеющий право «не обращать внимание на такие мелочи».

— Но вы…, вы же, наверное, знали обо всем раньше, еще до того, как все это началось и про Виркура, и его планы.

— Знал. Но я был связан обещанием.

— Каким еще обещанием?

— Я обещал Марии, что дам шанс Виркуру жить, ему и их с Марией дочери. Это была моя первая королевская сделка. Только я не знал, что девушка умрет. Я окружил ее таким количеством магии, что можно было целую цитадель защитить. Но, что-то пошло не так, что-то, а точнее кто-то не дал ей и шанса.

Я недоверчиво скривилась. Зачем все эти слова, зачем разговор, если он просто должен убить меня?

— Зачем Вы мне это рассказываете?

— Я просто хочу, чтобы ты знала — я не убийца и не убивал Марию. Не смог уберечь — да, но не убивал. Мне тоже было не просто вступить в брак, мы были чужими людьми, но неплохо поладили, сумели договориться, хотя девочка была совсем юной. Она рано повзрослела. После того как стало известно, что она беременна, нам пришлось спрятать ее от лишних взглядов. Мы заключили договор: она просила о неприкосновенности для Виркура и его детей, а я, со своей стороны обещания, что ты не будешь претендовать на престол. Мария согласилась, так как вопрос о наших общих детях был практически решен.

— Я и не претендую…, погодите, в смысле его детей? Разве она не понимала, что он вряд ли захочет иметь еще детей?..

— Мы говорили об уже существующих детях, Ания. Ты не знала?

— О детях? У Виркура были еще дети?.. — в голове, словно молоточки застучали, выстраивая оборванные фразы и картинки в единое понимание.

Тор, отчего-то ненавидящий меня и его последние слова “от-те…” — отец! Он звал отца! И моя неясная, неосознанная, но уже тогда давшая знать о себе жалость к нему. Каир как-то грустно улыбнулся.

— В общем, пойми, что договор этот мы заключили не с тобой, а с Марией и ты имеешь полное право не следовать нашей договоренности. Кстати, ты старший ребенок, а так как твоя мать на момент твоего рождения была замужем, я, вроде как твой отчим.

Я прикрыла глаза, переваривая его слова. Еще один “папочка”, темные, как же я устала от этого всего!

— Я не претендую, и никогда не буду. Хотите, я вам клятву принесу или, еще лучше, давайте заключим сделку!

— Проблема в том, что ты не можешь больше заключать никаких магических сделок. Тот, кто разорвал твой контракт с Киром Берхольдом, — тут Его Величество кисло улыбнулся, — лишил тебя такой возможности навсегда. Больше никаких магических контрактов и сделок.

— Ну, хотите, — я в панике заозиралась, словно пыталась найти выход прямо тут и сейчас, — ну я дам вам честное слово?

Мои слова прозвучали настолько по-детски наивно, что я в очередной раз смутилась. Темные! Сижу в этой тараканье норке, разговаривают с правителем всего государства, и предлагаю ему поверить мне на слово. Просто блеск!

— Хочу. — Неожиданно согласился он. — Давай!

— Ну, — я совершенно не представляла, что говорить или делать дальше. — Я даю слово, что не собираюсь претендовать на престол Первого Королевства.

Тишина повисла с моей крошечной комнатке, оглушая. Неожиданно Каир улыбнулся, настолько открыто и весело, что я в очередной раз поразилась.

— Хорошо.


Мужчина поднялся, а стоящие рядом стражи чуть расступились — все же для пяти мужчин места оказалось маловато и сейчас они занимали абсолютно все пространство комнаты.

— И…, это все?

— Надеюсь, что да. — Каир повернулся к тому, что стоял ближе всего к окну. — Приведи пацаненка в себя, но только пусть спит до утра.

— Конечно. — Мужчина поклонился и отступил за шкаф. Рядом загудела магия.

— Ты и правда, очень на нее похожа. — Неожиданно снова обратился ко мне Его Величество.

— Вы…, - тихо протянула, так как понимала, что могу и не получить ответа вовсе, — Вы знаете, отчего она умерла? Если, как Вы сказали, она была окружена таким количеством магии, что можно было целую крепость защитить?

— Ее отравили, — вздохнул Каир, — сразу после того, как она дала жизнь ребенку, ее отравили. И сделал это самый близкий для нее человек. К сожалению, старуха даже не поняла тогда, что наделала и, впоследствии, не смогла полностью оправиться от этого, но смогла исправить свою ошибку…

— Зачем? Зачем кому-то было делать это? И… — я просто не могла поверить в то, что сейчас он говорил о… старухе?

— Просто Виркур не хотел допустить даже возможности того, что у нас мог бы появиться общий ребенок, законный кровный наследник.

— Готово. — Из-за шкафа выступил страж, — он проспит до самого утра.

— Прекрасно! — Каир снова обратился ко мне, — я забрал ваше слово, Ания Риттан, надеюсь, оно так же ценно как и жизни ваших родных. Я обещал не причинять вам вреда, я сдержу слово. И вы сдержите свое.

— Это угроза?

— Дитя, — Каир заговорил сухо и как-то печально, но меня от его обращения передернуло и он это заметил, — я уже говорил тебе — на мне огромная ответственность. Я просто не имею права разбрасываться ею.

Я промолчала, в очередной раз понимая, что это не пустые слова, а все же откровенная угроза. С другой стороны, он поступил невероятно щедро, даровав мне жизнь — ведь мог и не причинять мне вреда самостоятельно, а попросить любого из своих подданых.

— Доброй ночи, уважаемая.

— Д-доброй… — ответила ему и тут же рухнула на матрас, словно сломанная шарнирная кукла, погружаясь во тьму.





Эпилог




Я снова выглянула в окно и недовольно нахмурилась. Улица, на которой стояло здание бесплатной школы, понятное дело, располагалась не в центре города, а потому и контингент тут был соответствующий. Нет, конечно, большинство местных жителей были обычным людьми, с утра и до ночи занятыми на работе, но и праздных гуляк хватало. Спасибо нескольким тавернам и борделям в конце улицы.

И вот этот кадр уже целый час горланил песни под нашими окнами. Самым ужасным оказалось то, что закрыть эти самые окна и приглушить его жуткие песнопения было невозможно — жара на улице стояла лютая, а запечатать магией я их не могла. Источник так полностью и не восстановился и того, что хватало я использовала на собственные скромные нужды.

Ребята, уставшие слушать эту серенаду, все чаще вздыхали, но при этом продолжали кропотливо выводить закорючки на бумаге.

— Да заткнись ты уже! — раздалось откуда-то из здания напротив, и я невольно улыбнулась. Подходить к пьянчужке никто не хотел, те двое смельчаков, что попытались утихомирить его с полчаса назад, еле ноги уволокли. Удивительно, как в таком состоянии он смог дать им нешуточный отпор, при этом гордо мотивировав свое нежелание покидать насиженную территорию тем, что он не “горло дерет”, а “поет серенады своей прекрасной даме”. Что такое “серенады” никто не понял, но уточнять опять же не решился.

— Так, ребята, пора заканчивать! — объявила я и тут же попала под целый шквал вздохов, при этом половина из них была полных облегчения, а половина — недовольных. Кто-то не успел закончить.

Подождав, пока ученики разойдутся, я, наконец-таки, прикрыла окно и покинула класс. Вышла на улицу и с удовольствием подставила лицо вечернему солнышку, вдохнула полной грудью и тут же закашлялась: вонь тут стояла невыносимая.

— Эй, красоточка! — знакомый голос, что услаждал мой слух последний час, заставил вздрогнуть, — шикарная девушка!

— Уймись уже, — обреченно выдохнула я и развернулась. Мой путь сегодня, как, впрочем, и всегда, лежал в городскую ратушу. Быстро перейдя улицу, я направилась в сторону центра и настолько погрузилась в свои думы, что вначале даже не заметила как забулдыга поднялся с несвойственной его состоянию прытью.

— Эй ты, погоди! — раздалось за спиной и я чуть не подпрыгнула на месте, — постой! Эй, блондиночка!

Он догнал и опустил свою грязную лапу на мое плечо, сильно сжав.

— Говорю тебе стой! Я заплачу!

Застыла, ошарашенно хлопая глазами от столь вопиющей наглости. Удивительно, но с того момента, как я появилась в этом городе, ко мне ни разу не приставали на улице. Не знаю, было ли тут дело во мне или все это оказалось связано с Ритти и его не самыми законопослушными друзьями, еще совсем недавно сопровождающими меня на каждом шагу. Но ко мне и правда никогда не цеплялись, как бы поздно или по каким бы злачным улочкам я ни ходила. А тут, практически посреди дня какой-то мерзкий, вонючий, перемазанный в чем попало мужик трогает меня.

Я остановилась, при этом почувствовав, как тот со всего размаху впечатался в мою спину, и, быстро сбросив лапищу со своего плеча, развернулась, отступая на шаг.

— Эй, постой! Говорю же, деньги есть! Идем… — последнее слово было произнесено таким мерзким тоном, что меня чуть не вывернуло от ужаса.

Сейчас я впервые имела возможность и желание рассмотреть его. Высокий, широкоплечий, косматый настолько, что казалось, будто он похож на дикое животное, а не на человека. Лица не разглядеть за спутанной бородой и густыми бровями. Только глаза сверкали, но даже их цвет я разобрать не смогла. На мужчине оказались надеты какие-то жуткого вида широкие штаны, заправленные в стоптанные сапожищи, и не менее широкая рубаха. Секунда и его руки снова потянулись ко мне:

— Давай, девочка, я знаю отличное место тут ря… — договорить он не успел, так как моя рука взметнулась и со всей силы впечаталась в его живот.

— Ох! — выдохнула я, встретив сопротивление каменного пресса в том месте, где ожидала найти дряблый мягкий живот. Отдернув руку, развернулась и ударила его локтем в солнечное сплетение. Только это, кажется, лишь развеселило нахала. Схватив меня за плечо, косматый дернул слишком резко, и прижал меня спиной к своей груди. Склонился и пробасил в самое ухо, обдавая невыносимой вонью дешевого алкоголя и пота: