Светлая адептка. Академия целительниц

Остановившись у подоконника, я решительно сгребла газетные листы. Мама любила повторять, что сбор сплетен – занятие недостойное юной леди. Так я и не собирала, глупо игнорировать то, что само приплыло ко мне в руки.

Отец должен узнать о скандале и о том, как сильно он меня ранил. Публичная измена собственного жениха – жуть до чего унизительно! Я теперь не сплю по ночам, пью литрами пустырник и бьюсь в припадке при упоминании имени лорда Эграна. Отец обязательно осознает, насколько нежелателен визит лорда Западных земель на летних каникулах! Возможно, ближе к зиме я немного остыну и буду готова выслушать его извинения. Да-да, полгода – идеальный срок для того, чтобы лорд Гарет Эгран очутился в эпицентре нового скандала. Главное, тщательно следить за новостями из столицы.

Сегодня же подпишусь на светскую хронику!

В аквариум я вошла, уже имея примерный план и мысленно прокручивая в голове тексты писем, которые разошлю после занятий. Я была погружена в свои мысли и не сразу обратила внимание на то, что аудитория встретила меня напряженной тишиной. Тут только я заметила над головами всех целительниц зеленые руны – хранитель производил сверку присутствующих, и лишь над моим местом пылал красный знак. Я умудрилась попасть на всеобщее собрание последней! Хотя нет, опоздала не только я. Шаги за моей спиной напомнили еще об одном нарушителе дисциплины.

– Прошу прощения, адептка Мейбус задержалась по моей вине, – по аудитории поплыл проникновенный голос наставника по зельеварению.

Обращался он в первую очередь к нашему ректору, леди Клариссе Соер. Это была откровенно некрасивая женщина, чей возраст не поддавался диагностике. Временами мне казалось, что ректор – не старше моей мамы. Так бывало в редкие моменты, когда госпожа Соер воодушевленно расписывала нам грядущие перспективы. Она не сомневалась, что каждую выпускницу Шалатарской академии целителей ждет удивительное будущее. Ректор обещала, что уже к четвертому курсу мы обзаведемся рекомендательными письмами, которые откроют для нас двери самых престижных лекарен королевства Азрот. Во время речи с ее губ не сходила улыбка, а лицо словно подсвечивалось изнутри и становилось почти красивым. В остальное же время госпожа Соер выглядела усталой и бесконечно несчастной. Платья коричнево-зеленых тонов в сочетании с неизменно растрепанной прической и длинным крючковатым носом делали ее похожей на болотницу – низшую нежить, обитающую в непроходимых топях. Ужаснейшее сравнение, из-за которого я каждый раз чувствовала себя неловко. Ведь я помнила иной образ госпожи Соер и отчаянно жалела, что эта самоотверженная женщина улыбается не так часто.

– Хорошо. Адептка Мейбус, присаживайтесь, и начинаем, – устало проронила она. – Магистр Мэлор, займите свое место.

Справа от круглого подиума имелись скамьи для преподавателей. С удивлением я обнаружила среди присутствующих и лорда Тортона. Василиск сидел с краю в третьем ряду и что-то непрерывно писал, но стоило госпоже ректору произнести мое имя, он вскинул голову. Даже издалека я заметила, как золотистые глаза угрожающе сузились. Показалось, что они уставились на газетные листы, лежащие поверх моей папки с тетрадями.

С трудом подавив желание спрятать добычу за спиной, я все же спустилась по ступеням и юркнула на скамью. Как только присела на свое место, руна надо мной сменила цвет с красного на зеленый, и плавная одобрительная мелодия возвестила, что все учащиеся в сборе.

– Адептки Шалатарской академии целительниц, уважаемые коллеги, уверена, вы все гадаете, для чего же вас собрали в этой аудитории… – Голос госпожи Соер сорвался, как если бы ей не хватило воздуха. – Смею вас заверить, что потрясения или репрессии не затронут наш учебный дом…

– Потому что для этого нет никаких оснований, – неожиданно мягко парировал тот, чьей речи я уже подспудно ожидала.

Лорд Тортон поднялся со скамьи и спустился по ступеням на подиум, и я внезапно осознала, что до этого момента василиск оставался невидимым для всех. По аудитории пронесся ропот, преподаватели с удивлением переглядывались и вопросительно посматривали на госпожу Соер. Ректор нервно кусала губы, не зная, как представить лорда проверяющего.

С этой задачей василиск прекрасно справился сам.

– Лорд Крамер Тортон, королевский смотритель магических источников.

Цепкий взгляд василиска скользил по притихшей аудитории. Он всматривался в лица адепток и преподавателей, словно выискивая недовольных. Когда же золотистые глаза остановились на мне, я с трудом подавила желание спрятаться под парту или хотя бы зажмуриться, потому что в момент зрительного контакта уловила шепоток в своих мыслях. Легкий и ненавязчивый, он призывал раскрыть свои мысли, сбросить оковы условностей и перестать таиться.

Этот гад ползучий не просто всех осматривал. Василиск применил ментальную магию, словно что-то искал. И никто из наставников не почувствовал этого воздействия!

Я с надеждой уставилась на госпожу Соер. Неужели она не видела, что творилось у нее перед носом?! Но нет, ректор с вежливой и немного печальной улыбкой стояла на подиуме и ждала продолжения речи лорда проверяющего.

– Вероятно, многие из вас жаждут узнать, куда же подевался мой предшественник. Здесь нет никакой тайны. – Василиск бросил насмешливый взгляд в сторону преподавательского сектора. – Если вы подадите запрос в королевскую канцелярию, то выясните, что лорд Элай подал в отставку несколько недель назад. Увы, но почтенный возраст и частые поездки несовместимы.

Лорд Тортон замолчал, и в аудитории неожиданно потемнело – это прозрачные стекла слегка затуманились. А когда дымка развеялась, нас окружила иллюзия эльфийского леса.

– Полагаю, среди ныне живущих подданных его королевского величества осталось немного свидетелей становления этих стен. Мало кто помнит, с чего началась история Шалатара. Это поучительная история и о долге, и о несбывшихся надеждах и предательстве…

– Враки! Это история любви! – Резкий, чуть дребезжащий голос перебил плавную речь лорда Тортона.

Сперва я сочла, что ошиблась. Чтобы заметить старого гоблина, пришлось привстать со своего места. Тут только я увидела, что в первом ряду разместился обслуживающий персонал академии. Помимо Ла-Рушка, на собрании присутствовали повар, кухарки, ключница, библиотекарь и два кучера. В аудитории собрали абсолютно всех!

– Вижу, кое-кто все-таки интересуется историей. Не желаете ли вы, уважаемый Ла-Рушк, присоединиться ко мне для продолжения рассказа?

Я изо всех сил старалась уловить в вежливом тоне василиска намек на издевательство, но нет, змей был предельно серьезен.

И все-таки зря лорд Тортон вызвал Ла-Рушка. Гоблин совершенно не переносил публичности. Ларушка, миленький, откажись! Ни к чему тебе это! Подумаешь, древняя история прежних владельцев замка.

Местные жители с радостью рассказывали приезжим о светлой эльфийке, некогда проживавшей в замке Шалатар, и о ее суровом супруге, паладине Мрака. Женщины с завистью добавляли, что ради свадьбы с эльфийкой паладин пошел против воли короля, впал в немилость и чуть не лишился титула, всех земель и привилегий. Мужчины же добавляли, что едва на границе Азрота замаячили патрули светлых эльфов, король быстро одумался и простил своевольного паладина.

Но у этой светлой истории имелась и темная сторона. Мало кто знал, что светлую деву выкрали из Вечнозеленого леса, поскольку она была жрицей светлого источника силы. Именно такой обнаружился в Шалатаре, и ради активации источника король приказал своему паладину Мрака раздобыть светлую. Чувства, вспыхнувшие между похищенной девой и воином, в планы короля не вписывались, поэтому после пробуждения источника его высочество попытался вынудить своего верного слугу покинуть пленницу. Король был упрям, но паладин Мрака еще упрямее. Пока его величество бесился в столице, паладин возвел замок Шалатар, а эльфийка вырастила вокруг него прекрасный сад. Светлый источник породил духа-хранителя, принесшего вечную весну на эти земли…

Красивая история. Очень трогательная.

Я украдкой вытерла скатившуюся по щеке слезу.

Гоблин нерешительно поднялся на ноги, но вместо того, чтобы спуститься к лорду Тортону, повернулся и начал шарить взглядом по аудитории. Ла-Рушк искал меня!

Убедившись, что привратник меня заметил, я послала ему ободряющую улыбку.

Не знаю, что задумал лорд Тортон, но издеваться над Ларушкой и его страстью к романтическим историям никому не позволю!

Ла-Рушк искал не поддержки, а советовался. Увы, я поняла это, лишь когда он бодро засеменил к подиуму, а в тишине аудитории раздался ворчливый бубнеж:

– Любовь это была. Истинная. Ей были нипочем ни происки родных, ни правителей. И замок после себя они оставили отличный, двести лет простоял – и как новенький. Ни единого стеклышка заменять не пришлось. Греет эти стены любовь светлая, а то, что деток не нажили, так это беда всех смешанных браков. Может, оно и к лучшему, мало ли что вылупилось бы… Готов я! Чего рассказывать-то? – Гоблин воинственно уставился на лорда Тортона.

– Да вы отлично начали, господин Ла-Рушк. Продолжайте.

– Продолжить? Так это я могу. Да… – Гоблин затравленно посмотрел в сторону трибун.

Вот беда! Увидел, сколько народу, и совсем растерялся. Вот и зачем он вышел? Если лорду Тортону так приспичило напомнить всем историю замка – сам бы и рассказывал.

– А привратник наш бардом заделался… – в абсолютной тишине хихикнули из сектора первого курса.


Я мгновенно выделила золотистую голову с кокетливой заколкой-цветком в волосах. Злости у меня к этой дурехе не было. Способность к эмпатии и состраданию – отличительная черта всех целительниц, мы как никто другой понимаем, когда следует подбодрить и подтолкнуть, а когда лучше промолчать. Нет, женская стервозность и целительницам не чужда, но сейчас даже Аманда Антер сидела тихо и старательно рассматривала собственный маникюр. А эта златовласка просто не понимала, не чувствовала, до чего же Ла-Рушку тяжело.

– Любили они друг друга больше жизни… – пролепетал Ла-Рушк. – Но светлый родитель… Который эту светлую породил… Он злился очень… – Гоблин нашел меня взглядом да так и замер, только сухие губы беззвучно подрагивали.

Простейшая диагностика подтвердила все признаки нервного перевозбуждения, а волноваться Ла-Рушку никак нельзя! Он же, когда нервничает, совсем ни на чем сконцентрироваться не может! Или в этом и состоит цель лорда проверяющего? Недаром он тогда у ворот заявил, что уже обнаружил первое нарушение. Сейчас доведет несчастного гоблина, а потом заявит, что нашей академии необходим новый привратник.

– Да, Ларушка, все было именно так! – не выдержала я.

– Тогда прошу. Вижу, у нас появилась третья рассказчица, – сухо проронил василиск.

Когда я подскочила со своего места, золотистые глаза вспыхнули ярче. Или мне это просто померещилось?

К подиуму я спустилась с такой поспешностью, что едва не растянулась на полу, пропустив последнюю ступеньку. Взгляд мой был прикован к Ла-Рушку, вот и не рассчитала. Хорошо, хранитель пришел на помощь и поддержал теплым потоком воздуха.

– Я готова. С какого места лучше продолжать?

– Светлый эльф злился… – учтиво напомнил лорд Тортон.

– Спасибо, – не менее вежливо произнесла я.

Историю замка Шалатар и их владельцев я знала назубок. Отчасти поэтому и выбрала именно эту академию для поступления. Мне казалось, что место, в котором жила столь сильная любовь, сумевшая пробудить светлый источник силы, просто создано для обучения магии исцеления. Я выбрала Шалатар и ни секунды не пожалела об этом. И не позволю всяким лордам проверяющим бросать тень на это достойнейшее учебное заведение!





Крамер Тортон


Его величество Легарт Первый подсунул мне наивную максималистку!

Осознание этого пришло внезапно. Момент просветления обрушился на меня подобно гномьему молоту, и знаменитое хладнокровие чешуйчатых едва не улетело гхару под хвост. До этого светлого мига я был уверен, что Делия Мейбус всего лишь подыгрывала старику-привратнику. Я даже мысленно ей поаплодировал, до того здорово змеюка вошла в роль, когда вещала о коварстве светлого эльфа. Притворившись умирающим, он вызвал дочь в Вечнозеленый лес, а потом заманил в ловушку ее супруга. По разумению Делии, во всем был виноват исключительно лесной владыка, а эльфийка оказалась всего лишь любящей дочерью. Она и помыслить не могла, что светлые пойдут на все, чтобы вернуть ту, которую считали пленницей паладина Мрака.

Мрак всемогущий, Делия и впрямь не понимала!

Девочка не осознавала, как сильно леди Шалатар подставила того, кого поклялась любить и почитать. Где оказалась ее безграничная преданность супругу, когда в его отсутствие она сбежала в Вечнозеленый лес? Глупость светлой девы едва не обернулась гибелью целого паладинского корпуса. Если бы не помощь нордшарцев и самого удачливого демона империи, о любви лорда и леди Шалатар вспоминали бы лишь в проклятиях. А так недальновидность одной и слабость другого стали эталонной любовью, воспетой бардами Темного Альянса. Светлые эльфы прониклись и поступили как истинные дети света: родители публично отреклись от дочери. Но и этот факт Делия подала, напомнив о самоотверженности леди Шалатар, принявшей вечное изгнание ради любимого.

Девчонка говорила столь горячо, что завладела вниманием всех присутствующих. Юные целительницы украдкой утирались платочками, да и у их наставниц глаза были на мокром месте, а старый привратник не таясь шмыгал носом. Я же теперь знал, как моя невеста поступила бы в аналогичной ситуации, и это знание жгло язык невысказанными язвительными замечаниями.

Не знаю, почему промолчал и не разнес в пух и прах версию Делии Мейбус. Пожалел, наверное. Она казалась такой счастливой. Серо-синие глаза мечтательно потемнели до глубокого синего оттенка, а на бледных щеках розовел румянец. Нежная, как фарфоровая статуэтка, такой лучше любоваться издалека. Ради нее самой.

Да лучше бы Легарт Первый обручил меня с последней распутницей Азрота! С опытной женщиной я знал, как себя вести: осыпал бы драгоценностями, завалил бы модными нарядами, на худой конец, пообещал бы представить королевскому алхимику, владеющему тайной омолаживающего эликсира. Придумал бы, как откупиться. Но что, гхар покусай его королевское величество, мне делать с девчонкой со школьной скамьи? Да еще и верящей в вечную любовь?!

Мой внутренний змей прекрасно знал ответ на этот вопрос и подсовывал образы один жарче другого. После прихода Тьмы наши предки перестали сливаться со своим зверем, но оставшиеся инстинкты нашептывали, что девчонка чудо как хороша, и советовали незамедлительно хватать и тащить к алтарю, а потом запереть, спрятать ото всех, пока конкуренты не подгребли.

Взять хотя бы того офицера. Думал, не выдержу и нашлю на болезного теневое проклятие, чтобы и по нужде в ночь выйти боялся, а то он так смешно таращил свои телячьи глазки, словно вот-вот заплачет. Только слезы офицера Лероя моей невесте не нужны…

Надо бы предупредить своих, чтобы ни один хвостатый не смел и проползать вблизи Шалатара!

Делия Мейбус все говорила, а я, как последний болван, не мог отвести взгляда от ее губ и понимал, что однажды эта дуреха здорово обожжется, если отец не подсуетится и не найдет ей мужа, способного оградить от глупостей. Придется присмотреть за ней, раз уж наше коварнейшее величество придумал, как заслать меня в Шалатар. А с помолвкой разберусь чуть позже. Как только получу свои десять поцелуев. Должен же я поиметь хоть какую-то компенсацию?

– Лорд Тортон, у вас будут дополнения? – Нежный голос невесты прервал мой внутренний монолог.

Надо же, и впрямь закончила. А я так размяк, убаюканный ее рассказом, что не сразу понял, что в аудитории наступила тишина. Легарт гарантировал, что Делия Мейбус – чистокровная ламия. Не будь я уверен в шпионах его величества, счел бы, что мне подсунули морскую сирену.

– Вы прекрасно справились, – скупо похвалил я, но девчонка от этих слов зарделась так, словно я собственноручно вывел в ее табеле высший балл.

Тьма! Ее же, кроме отметок и игры в целительницу, сейчас ничего не интересует. И целоваться наверняка совершенно не умеет. Ничего, уверен, Делия Мейбус очень способная ученица.

– Итак, раз мы освежили в памяти события минувших дней, то настало время перейти к нынешним. Буду краток: ваш хранитель умирает, вместе с ним угасает и светлый источник.

Нет, я знал, что мое заявление возымеет эффект разорвавшейся бомбы, но к столь скоропостижной массовой истерии оказался морально не готов. С десяток девиц упало в обморок, причем парочка – из преподавательского сектора. Из него же теперь раздавались протестующие возгласы. Уважаемые магистры были уверены, что их хранитель в порядке, и теперь нагло обсуждали мою компетентность. Все-таки всего пару дней как числюсь в звании смотрителя магических источников, мог и ошибиться.

– Подскажите, как давно вы слышали голос вашего хранителя? Как часто он обращается к вам во время медитаций? Я уже не говорю о том, что времена, когда сила источника могла исцелять, давно прошли.

И новая волна возмущенного ропота.

Хранитель безмолвствовал уже более тридцати лет. Утративший речь, он заменил ее музыкой, вот и сейчас под потолком громыхала ария темного эльфа. Оперой я никогда не увлекался, но эта композиция в последнее время ревела из всех музыкальных кристаллов. Занятные вкусовые пристрастия для светлой сущности, которая при счастливом раскладе в скором времени отпразднует свой двухсотый день рождения.

Впрочем, на месте хранителя я не спешил бы рассылать приглашения и заказывать праздничный торт. У светлого были все шансы развоплотиться в течение месяца. Вот из-за этой напасти Легарт Первый и направил меня в Шалатар. А то, что здесь же обучалась и навязанная невеста, с которой я и знакомиться не желал, так это чистая случайность.

Интересно, родился ли уже наивный придурок, способный поверить в этот бред? Вот и я не поверил.