Судьба по книге перемен

– Да. И мне нужно знать зачем.

Полина вновь посмотрела на фотографию и перевернула её лицом вниз. И снова побарабанила пальцами по столу.

– Вы меня расстроили, Маня, – призналась она. – Я так обрадовалась, когда вы приехали! Я думала, в гости…

Мане моментально стало стыдно и жалко собеседницу.

– Моя сестра – человек странный, – продолжала Полина. – Странный и тяжёлый. Мы редко видимся, особенно после… некоторых обстоятельств. Давайте всё же кофе пить. У меня отличный кофе!..

Маня решила, что нужно как бы зачеркнуть весь разговор, всё начать сначала, совсем по-другому и поэтому спросила с надеждой:

– А есть чай? Дело в том, что Лёля не пьёт кофе, в Козельске это не принято. Она пьёт чай.

Манёвр удался.

– Конечно, есть! – вскричала Полина. – Чёрный, зелёный, белый! Вам какой?

– Чёрный, – пробормотала Лёля, красная как рак.

– Я сейчас принесу. – Полина проворно выскочила из беседки и скрылась за цветочными купами и решётками, увитыми розами.

– Зачем ты всё время выставляешь меня дурой? – зашипела Лёля. – И города какие-то придумываешь, как нарочно!

– А что? – спросила Маня. – Прекрасные города! И потом – так интересней! Ты даже предположить не можешь, из какого города ты окажешься в следующий раз!

Вернулась Полина.

За ней несли ещё один поднос с чайной парой, мармеладом, маковыми сушками и… крохотным, не больше ладони, самоварчиком!..

При виде самоварчика Маня пришла в восторг.

– Чудо какое!

– Он называется «эгоист», – объяснила Полина. – Мы с Дюшей в прошлом году купили в Туле, когда ездили кататься. Такой специальный самовар ровно на две чашки чаю. Но самый настоящий, топится шишками или углём! Смотрите, девочки, сейчас дым пойдёт!

И правда, из самоварчика, водружённого в центр стола, важно повалил белый дым.

– Я его обожаю, – продолжала Полина. – Особенно осенью или зимой, когда приезжаю домой, сразу прошу его растопить. Он вскипает за десять минут! А пахнет как! И чай какой вкусный!

– Я теперь тоже хочу чаю, – призналась Маня. – Из такого дивного самовара!

– Мы ещё раз вскипятим! А пока давайте-ка я вам кофе налью. И вот лимонный пирог, наш фирменный. С кофе очень вкусно!

Маня откусила пирог и застонала от счастья.

– Дадите рецепт?

– Не дам.

– Почему?





– Секрет.

– Ну, тогда пирог с собой дадите?

Полина засмеялась:

– Пирог дам!

– Лёль, попробуй пирог, ты такого никогда в жизни не ела! – И Маня взяла второй кусок. – А что там ещё? Хрустит немного?

– Ревень, – с гордостью сказала хозяйка. – Совсем чуть-чуть, для хруста! Наша мама такой пекла. Она умерла, а рецепт остался.

Маня покивала.

– Мы с сестрой как раз после маминой смерти поссорились, – продолжала Полина и с горечью махнула рукой. – Так всё банально! Наследство не поделили.

Маня навострила уши.


– У родителей был дом в Павловске и квартира здесь, в Питере, на Каменноостровском. Дом оставили мне, квартиру Ирине. Считалось, что с домом она не справится, а у меня муж. Он может справиться со всем на свете.

– Это правда, – согласилась Маня. – Он как раз такое впечатление производит.

– Квартира стоила раза в два больше того самого дома, и мы думали… Ну, мы были уверены, что дом ей действительно не нужен. Жили мы тогда совсем не так, как сейчас, Дюша только начинал своими установками заниматься… Мы переехали из коммуналки в Павловск и стали жить в доме. И всё было прекрасно, пока Ира не сказала, что ей нужны деньги на ремонт квартиры и дом нужно продать, а деньги отдать ей.

– Подождите, – перебила Маня. – А завещание было оформлено?

– Да в том-то и дело, что не было никакого завещания! Просто мама много раз говорила, как мы должны… распределить наследство. Ну, мы так и сделали. Я не хотела продавать дом, вот совсем не хотела!.. Но она всегда получает то, что ей нужно. С самого детства. И дом продали.

– Как?!

– Когда Дюша вернулся из очередной командировки, дом оказался оформлен на кого-то и перепродан. Он стал разбираться, нам пригрозили, и мы отступились. Ира получила деньги на ремонт, а мы вернулись в коммуналку. У меня выкидыш был после того, как нам… пригрозили. Нам ведь не на словах грозили!

– Какой ужас, – тихо сказала Лёля.

– Самовар вскипел, – спохватилась Полина. – Берите чашку, поворачивайте краник и наливайте! Это очень приятно – так чай наливать!

– А дальше? – спросила Маня. – Что было?

– Дюша сказал, чтоб я не переживала ни о чём. Последнее дело, сказал он, переживать из-за того, что тебе не досталось. У нас всё будет своё. Ну, он работал очень много, а Ирина как-то убедила меня, что она тут ни при чём, её кто-то обманул, ввёл в заблуждение, всё такое. И мы сделали вид, что ничего не произошло, стали жить как жили. И потом! – Полина пригубила кофе и улыбнулась. – Мой муж очень не любит… выяснять отношения. Он убеждён, что это пустая трата времени. Он говорит, что нужно или простить и забыть раз и навсегда, или больше не общаться никогда. Ну, он так считает.

– Какой умный человек, – пробормотала Маня.

– У него как раз стало налаживаться дело с азотными установками, он летал то в Уренгой, то в Югорск, и здесь, в Питере, понадобились люди. Бухгалтерия, юристы, инженеры. Ну, всё как полагается. И я попросила Дюшу взять сестру к себе на работу. Маня, сейчас я добавлю воды в нашего «эгоиста», и он приготовит вам чай.

– Спасибо! И что случилось потом? После того, как ваш муж взял вашу сестру на работу?..

Полина с горечью махнула рукой:

– Ужасная гадость случилась, Маня! Я даже вспоминать не хочу. – И она всхлипнула. – Вот видите! Я не хочу вспоминать, а вы меня заставляете!..

– Ваша сестра увела у вас Дюшу?..

Полина плеснула водой, которую наливала из большого кувшина в самоварчик, на свежую скатерть.

Лёля под столом ущипнула Маню за ногу.

– Откуда вы знаете? Ирина вам сказала?!

– Нет, нет, – быстро проговорила Маня. – Я просто так подумала, когда вы сказали – гадость. Так и вышло?

Полина стала дуть в «эгоиста», чтобы угли занялись. Во все стороны полетели искры.

– Так и вышло, – согласилась она сдавленным голосом. – Я бы и не узнала, но она стала выкладывать фотографии – на морях и пляжах, как положено. Потом она приехала ко мне и сказала, чтоб я не переживала. Я уже побыла замужем, теперь её очередь. Дюшу ничего не держит, детей после того… выкидыша у нас больше не было и не будет. Вы знаете, – Полина вдруг улыбнулась и боком присела к столу, – мы так хорошо с ним жили! Всю жизнь мы жили как-то очень просто и… правильно. И весело! Не знаю, как объяснить.

– Да не нужно объяснять-то, – пробормотала Маня. – Просто и весело, я отлично понимаю. Даже когда грустно и тяжело!

– Ну да! И вдруг нашей жизни с ним не стало.

– И началась у каждого своя, – сказала Лёля тихо.

– Нет. – Полина помахала рукой, разгоняя дым. – В том-то и дело, что не началась. Я заболела тяжело, всерьёз. Ну, лечилась как могла. Мы с ним не виделись и даже не созванивались. Честное слово, я не знаю, как мы тогда жили, и рассказать вам не могу…

– Долго? Вы долго жили отдельно?

Полина улыбнулась:

– Тогда мне казалось – вечность, а потом получилось, что меньше года.

– Он вернулся? – уточнила Лёля. – Ваш муж вернулся к вам?

– Мне его Ирина вернула.

– Как?! – хором спросили писательница Поливанова и её подруга Лёля.

Полина посмотрела на них обеих и засмеялась.

– Очень просто! Привезла и сказала – забирай.

– Подождите, подождите, – взволнованно заговорила Маня. – Такого даже в романах не бывает! Что значит – вернула? Что значит – забирай?..

– Видели бы вы сейчас свои физиономии, девочки!

– Не томите, – попросила писательница жалобно. – Рассказывайте, Поля!