Судьба по книге перемен

– А Эмилия откуда-то про него узнала, так получается?

Сергей исподлобья посмотрел на Маню. Та потянулась через стол и взяла его за руку.

– Серёжа, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я не буду врать, что понимаю вас. Я не знаю, что вы чувствуете. И не только сейчас, сию минуту, а долго, годами! Вы живёте, а ваша дочь нет.

Он выдернул руку.

– У меня погибли родители, – продолжала Маня. – Я их так любила! Но самолёт упал, все погибли, никто не виноват. И мне некому мстить. Но вы подумайте! Просто подумайте! Я не призываю вас… отказываться от ваших убеждений, я прошу оценить ситуацию.

– Я давно оценил.

– Нет. Вспомните! Вы пришли и стали рассказывать, что из приёмной семьи и разыскиваете мать. Так? – Сергей Петрович уставился на Маню. – На самом деле вы пришли, чтобы… допустим, напугать Эмилию. И она не дала вам ни единого шанса.

– Что это значит?!

– Она моментально поняла, что ваши родители живы и здоровы. И кажется, кто-то из них или они оба отдыхают в санатории! И ещё она как-то увидела у вас в кармане пистолет. Пусть газовый, пусть какой угодно! Но ведь она почему-то поняла, что он там! Вы не подходили близко, я провела вас в комнату, и вы сразу же уселись в гостевое кресло. У неё не было никакой возможности вас рассмотреть, даже если пистолет торчал у вас из кармана, а этого не было!

– Что вы хотите мне сказать? – тяжёлым голосом спросил Сергей. – Что она была ясновидящей?!

– Она сказала, что вы её обманываете и у вас нет к ней никакого вопроса. И намекнула на оружие в кармане. И вы ушли.

– Да какое это имеет значение?!

– Огромное, – выдохнула Маня. – Я не верю в колдунов, чудеса и потусторонние силы. Я искренне считала Эмилию обманщицей. Но она откуда-то всё знала! И я теперь совершенно запуталась! Где правда, где неправда, где чудеса, а где совершенно нормальная жизнь!

– А Виктория Павловна и мороженое? – вмешалась до сих пор молчавшая Лёля. – Она на наших глазах встретилась с Федей! Как Эмилия и предсказывала!

– Вы что? – с подозрением спросил Сергей Петрович. – Ненормальные? Обе?

– Давайте есть и думать, – распорядилась Маня. – Вы вспомните как следует все детали вашей встречи, Серёж. Просто вспомните! Это не будет… предательством, правда! Простите, – остановила она официантку, – у вас есть малина?

– Мы панна-котту подаём с малиной.

– А можно мы съедим панна-котту без малины, а вы отдельно девочке наши ягоды принесите! Ладно?

Официантка засмеялась:

– Хорошо.

Марфа доела свои макароны – без всего, даже без масла, – полезла в розовый рюкзачок и вынула тетрадку и набор карандашей.

– Хочешь посмотреть? – едва слышно спросила она у Сергея.

Тот словно только этого и ждал! Он моментально бросил свою еду и стал листать с Марфой рисунки и какие-то каракули.

– Можно я тоже посмотрю? – спросила Лёля дочь. Они с Сергеем столкнулись взглядами поверх её головы, и мать объяснила: – Просто она никому не показывает. Даже мне.

– А вы правда в школе работаете?

– Ну да. Здесь недалеко, в районе Литейного.

– Я бы с ума сошёл. Я как вспомню себя в школе, мне прям противно!

– А что? Вы плохо себя вели? – Лёля улыбнулась.

– Да нет, просто мне там не нравилось! Я любил только математику, особенно геометрию, и чем сложней, тем лучше, и рисовать. И никогда в жизни не мог понять, зачем меня заставляют читать про Наташу Ростову.

– Затем, – сказала Маня с набитым ртом, – что это великая литература.

– Да бога ради, – продолжал Сергей, – только мне-то что за дело? Мне неинтересно, и всё тут. А геометрия – интересно! Ладно бы ещё что-нибудь смешное было в этой вашей великой литературе, так ведь одна тоска! И страдания.

– А вам чего хотелось? Анекдот про поручика Ржевского?

– Ну да, – не моргнув глазом подтвердил Сергей. – И про Наташу Ростову. А оказалось, никакого поручика Ржевского в романе вообще нет, а есть только… масонские искания Пьера.

– Бедный ребёнок, – посочувствовала Маня.

– Просто книги нужно читать вовремя. – С некоторым недоумением Лёля сделала попытку защитить великий русский роман и литературу, так сказать, в целом. – Должно быть, вам тогда «Войну и мир» читать было рано.

– Но ведь меня никто не спрашивал!

– Меня тоже никто не спрашивал, хочу я учить теорему равенства треугольников или нет, – поддала жару Маня.


– Да чего там учить-то, – изумился Сергей Петрович. – В школьном курсе математики всё примитивно просто.

– Да чего там читать-то, – поддержала Маня. – Школьный курс литературы – плёвое дело.

– Собака, – прошелестела Марфа, показывая рисунок. – Волька.

Сергей с некоторым трудом оторвался от созерцания Лёли – Маня заметила это его усилие – и посмотрел в тетрадку.

– Слушай, – удивился он. – Как похоже!.. Можно показать?

Марфа кивнула, и он повернул тетрадку к Лёле. Маня приподнялась и тоже посмотрела.

Нарисована была на самом деле собака, по крайней мере, из линий, штрихов и завихрений проступал именно Волькин образ – короткие уши, башка странной формы, нелепый нос, широкая грудная клетка.

– Удивительное дело, – пробормотала Маня. – А ещё что там у тебя?

Нарисовано было много – кресло тёти Эмилии, Книга перемен, заложенная веткой тысячелистника, кажется, Будда, а может, как раз Хотэй, ладонь Фатимы на нескольких страницах, настольная лампа с кривым абажуром, тётина любимая.

Всё это было странное, кособокое, неправильное, непропорциональное, но… узнаваемое!..

Взрослые долго рассматривали рисунки и – друг друга, и когда пришло время расходиться, всем это показалось немного странным.

– Я вас провожу, – сказал Сергей решительно.

К «Астории» возвращались совсем другим порядком. Впереди Лёля с Марфой и при них Сергей, а Маня с Волькой позади, на порядочном расстоянии. Они несли шары.

– Слушай, – озабоченно сказала Маня Вольке, когда до подъезда гостиницы было рукой подать, – нам нужно ускориться. Он ведь наверняка сейчас будет её на свидание приглашать! А мы ничего про него не знаем. Мало ли! Может быть, он и убил тётю!

Они «ускорились», что с Маниной ногой было не так-то просто, и когда подошли, Сергей прятал в карман телефон.

– Ну, до свидания, – сказал он. Вид у него был весёлый. – Ещё увидимся.

И быстро пошел прочь, но так же быстро вернулся.

– Папку-то мою отдайте!

– Я и забыла, – спохватилась Маня.

И он ушёл уже окончательно.

– Ну что? – спросила Маня с подозрением. – Дала телефон?

Лёля кивнула.

– Он может оказаться бандитом и убийцей.

– Нет, – тут же отозвался Лёля. – Не может. Он хороший человек, замученный только. И я его совершенно не интересую.

– Оно и видно!

– Ему просто показалось, что Марфа похожа на его дочь.

– Это он так тебе сказал?

– И говорить ничего не нужно, я знаю.

– Лёлик, – сказала Маня проникновенно, – для подруги из Каргополя ты слишком разбрасываешься питерскими кавалерами.

– Нет никаких кавалеров и быть не может. – Лёля улыбнулась. – Правда, Маня. Не нужно выдумывать.

– Выдумывать – моя профессия, – возразила писательница Поливанова. – Давай чаю, что ли, выпьем. Или вина.

– Я больше не могу ни есть, ни пить, – перепугалась Лёля. – Мы же только что поужинали!

Маня махнула рукой – какая разница.

– Если можно, мы бы поднялись в номер. – Лёля словно отпрашивалась. – У Марфы так много впечатлений за сегодняшний день. Я ей почитаю, а она отдохнёт немного.

– Она слушает?

– Не знаю. Я читаю, а она сидит рядом.

Они ушли, а Маня пристроилась на любимый угловой диван с видом на Николая Первого, который так и был закрыт коробом.

Ей тоже не хотелось никакого чаю, но зато было крайне желательно, чтобы откуда-нибудь материализовался Лев Граф и сказал, что пришло время гулять с Вольдемаром.