Студентка в наказание

– Нет, я предлагаю тебе поставить на наш выигрыш. На нас будут минимальные ставки, так что, если мы выиграем, ты получишь большие деньги. И между всеми членами команды не надо будет делить.

Эта мысль настолько захватила меня, что до самой стены я искала в ней изъяны и смогла-таки найти.

– А разве участникам можно делать ставки?

– А Лисса тебе на что? – Таматин остановился и посмотрел вверх, высматривая на верхушке Кисьяка. – Дай ей свои деньги и попроси внести. Сомневаюсь, что она тебе откажет.

– Ты гений! – искренне сказала я и погладила Таматина по плечу. Для того чтобы его обнять, пришлось внимательно посмотреть по сторонам, удостовериться, что за нами нет слежки, и только потом протягивать к Кряхсу руки. Вот только и желание уже пропало, так что остался Таматин без объятий. Не могу сказать, что гений расстроился – напротив, выглядел довольным и излишне деловитым.

Мы покричали, но Кисьяк не появился. Что делать дальше – неизвестно, но не зря же я взяла с собой Таматина. Гений примерился, подумал и заявил, что перелетит прямо через стену. Из его уст это звучало действительно просто – призвать магию и заставить ее перенести человека через преграду. Мне такое было не под силу, а потому:

– Вперед, – я махнула рукой, указывая направление, а то вдруг Таматин не знает, куда ему следует отправиться. Сама же отыскала сухое упавшее дерево неподалеку и села прямо на него. Почему-то вспомнилось, как мама в детстве говорила не сидеть на холодном и как я, в нарушение всех запретов, качалась зимой на ледяных качелях. Сейчас была не зима, к тому же сидела я на сухом дереве, подложив полы мантии, но все равно воспоминание вызвало улыбку.

Тем временем Таматин подошел к стене и раскинул руки в разные стороны. Я где-то даже с толикой зависти наблюдала за ним – гений поднялся над землей на два метра, а затем… затем произошло необъяснимое.

Воздух, который поднимал Таматина, как все знают, вообще-то, бесцветный, вдруг сгустился и приобрел странный болотно-зеленый цвет. Гений все еще был на расстоянии от земли, но вот оттого, что он вдруг завизжал, как девчонка, и принялся прямо в подвешенном состоянии приседать, стало понятно, что ситуацией он более не владеет. Я вскочила с дерева и бросилась было на помощь, но взять контроль над этой дикой субстанцией не смогла. Вот и вышло, что Таматин кричит, я взад-вперед бегаю под ним и не знаю, что делать, а со стены на нас по-прежнему не обращают внимания.

– Прыгай! – наконец не выдержала я.

– Упаду!

– Да здесь пару метров всего! – Я даже остановилась и возмущенно взглянула на гения.

– А ты меня поймаешь?!

Вообще, считаю, что нужно правильно соотносить себя и окружающий мир, правильно оценивать свои возможности. Вот я за мгновение оценила свои размеры, соотнесла с размерами Таматина и решила, что если гений действительно на меня прыгнет, то мантию мне снимать уже даже не надо будет. Пусть хоронят в ней.

– Ну и сиди там! – заявила я и даже отошла от Таматина подальше, чтобы гений не решил прыгнуть на меня без предупреждения.

Столб же, на котором сидел сейчас сомневающийся Таматин, словно понял, что по-хорошему мы уходить не собираемся, сделался еще выше и вдруг вывернулся таким образом, что над гением появился зеленый полупрозрачный капюшон. Капюшон этот повисел, раздумывая, а затем перепрофилировался в призрачную руку, взял Таматина за воротник, раскачал посильнее и ка-а-а-а-ак бросил в дальние кусты. Меня даже ветром обдало. Что примечательно, летел гений с таким звуковым хвостом в форме дикого визга, будто мимо пролетала комета.

Призрачная рука словно бы с удовольствием проследила за полетом гения, а потом вдруг развернулась ко мне.

– Мама! – только и успела прошептать я, а эта странная субстанция бросилась на меня, но, едва коснувшись моего тела, исчезла. Не успела я обрадоваться, как загудел портал, и из него вышел Радагат.

– Почему я не удивлен? – хмуро спросил проректор. – Лилиана, что ты здесь делаешь?

Ответить я не успела, так как из кустов раздался громкий стон Таматина. Радагат повернулся на звук и нахмурился.

– Перефразирую вопрос: что вы здесь делаете? Вместе с Кряхсом.

– Я стою, он лежит, – вздохнула я. – На нас твоя защита стены напала.

– А вы на нее не нападали?

– Нет, мы к Кисьяку в гости хотели и немного переусердствовали.

– Что вам от дендрона понадобилось?

Я еще раз вздохнула. И еще раз, потому что не знала, что ответить. Проректор мне на помощь не спешил, а потом я опустила глаза в землю и беспомощно сказала:

– Не скажу.

– Лилиана! – рыкнул Радагат.

Аккуратно взглянула на него и поежилась: глаза темнеют, да.

– Все равно не скажу!

Радагат шагнул ко мне. Всего один шаг, а мне показалось, что он слишком близко. Слишком близко для того, чтобы дышать, чтобы придумывать ответ.

– А если подумать? – В голосе проректора появились мягкие, почти мурлыкающие нотки, от которых щеки мои вспыхнули.

Как издевается – теперь думать получалось совсем не о том, о чем следовало. И Радагат это словно бы понял: протянул руку и коснулся большим пальцем моей нижней губы, провел по ней, не сводя с меня темных глаз, которые теперь уже не казались такими уж яростными. Я глубоко задышала, ощущая, как по телу разливается тепло, но тут Таматин опять застонал.

Радагат на секунду застыл, словно бы вспомнив, что мы здесь вообще-то не одни, а затем резко схватил меня на руки, отчего я даже взвизгнула, и перенес в портал.

Мы оказались не в кабинете Радагата, а в каком-то полутемном помещении со множеством стоек, колб и странного вида аппаратуры. Я отметила это мельком – не рассматривала, где нахожусь, потому что глазом моргнуть не успела, как проректор смел все с ближайшего стола и меня на него усадил, а сам устроился между моих колен.

– Ты меня пытать будешь? – я улыбнулась, а Радагат, ни слова не сказав, впился в мои губы поцелуем – нежным, но вместе с тем настолько требовательным, что у меня не было возможности отстраниться. Да, честно сказать, и желания тоже не было. Я схватилась за край столешницы, выгибаясь в мужских руках, прижимаясь к Радагату как можно ближе, а он все целовал, почти кусая мои губы, и я не выдержала, подняла руки, обнимая его за шею, вплетаясь пальцами в густые волосы и не в силах сдержать стон. А Радагат будто только этого и ждал, чтобы приняться срывать с меня одежду. От моей куртки и его рубашки мы освободились быстро – о да, я тоже помогала в меру сил и невозможности оторваться от Радагата хоть на секунду, а вот на моей мантии задержались – комендантский час еще не пришел, и эта ужасная тряпка словно бы обволакивала мое тело. Даже приподниматься не собиралась!

Радагат оторвался от моих губ, уперся руками в столешницу по обе стороны от меня и замер, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Я словно в беспамятстве водила по его волосам, периодически спускаясь к шее и легонько касаясь ее пальцами.


– Может, ты наконец-то ее снимешь?

– Нет уж, – Радагат коснулся моих губ. Вроде бы всего лишь поцелуй, но отрывался проректор от меня со стоном сожаления. – Воспитательный момент никто не отменял.

– О мсье Виррас, вы бы знали, как я сейчас сожалею обо всех своих нарушениях.

– Так мне эту демонстрацию стоит взять на вооружение? – проректор хрипло рассмеялся, а я замерла.

– Не поняла, о чем это ты?

– Шучу. – Радагат выровнялся, но не отошел, а обнял меня за талию. – Так зачем вам с Кряхсом понадобился Кисьяк?

Я сразу же напряглась – теперь следовало быть осторожной.

– Не знаю, с Таматином за компанию пошла.

– Лилиана!

– Радагат, – уступать я не была намерена, несмотря на серьезный тон проректора. А то складывается впечатление, что он меня и сюда затащил, чтобы разговорить. Кстати: – А где это мы находимся?

– В моей лаборатории. – Радагат мельком оглянулся. – И ты ее уже немного разрушила.

– Это все ты, – возмутилась я.

– Но из-за тебя! – Радагат опять рассмеялся и выглядел при этом таким счастливым, что я вдруг ощутила, как щемит сердце. То ли от счастья, то ли еще от чего…

– Лилиана, я же волнуюсь. Что вы с Таматином задумали?

Я запрокинула голову, разглядывая потолок и демонстрируя, что отвечать не намерена. Ровно до тех пор, пока не почувствовала поцелуй в шею, больше похожий на легкий укус.

– Мсье Виррас, – делано возмутилась я. – Вы, пожалуйста, если не собираетесь мантию расколдовывать, так и не нервируйте девушку. Взялись воспитывать, так воспитывайте до конца.

К Таматину я вырвалась минут через пятнадцать. Портал выпустил меня довольно далеко от стены, и, когда я вернулась к обиталищу принца дендронов, гений уже сидел на том самом дереве, где недавно сидела я.

– На тебя тоже ЭТО напало? – хмуро спросил Таматин.

– Ага, по всему парку гоняло. – Я порадовалась, что гений мои опухшие от поцелуев губы не заметил. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо, – умирающим тоном возвестил Таматин. И так правдоподобно это прозвучало, что я даже испугалась.

– Что болит? Может быть, бежать за целителями? Ты что-то сломал?

– Да. Свою самооценку. Я даже от воздушной ловушки не смог защититься.

– Ну ты сравнил, – я хмыкнула. – Защиту на стену все-таки проректор накладывал.

Кисьяка мы все-таки дождались. Спустя минут тридцать выслушивания причитаний Таматина по поводу его позорного полета я увидела, как принц дендронов откуда-то бодро идет к стене. Нас он заметил не сразу, но, когда заметил, вроде бы обрадовался и веточками приветственно помахал.

В этот же день, да и на следующий тоже, в наших тренировках участвовал Кисьяк. Первое время было тяжело – на нас нападали столетние дубы, лианы скручивали тела за секунду и шанса вырваться на волю не давали, но все же мы смогли объяснить принцу, что у студентов столько сил нет и максимум, что нам светит, так это наспех сооруженные ловушки, стреляющие своими иголками ели и прицельный залп грязью или прошлогодними каштанами. Кисьяк свое поведение пересмотрел, и отбиваться нам пришлось от земляных големов, которые, кстати, обладали всем заявленным ранее студенческим потенциалом.

Все сложнее и сложнее у меня выходили отношения с Хантером. Я не могла подобрать слов, чтобы расстаться с ним, боялась того, что станет с нашей командой, а с другой стороны, переживала из-за того, что все-таки вся эта страсть Радагата – ненастоящая. Обдумав произошедшее, я ругала себя последними словами, объясняла, что нельзя было идти на поводу у проректора, нужно было оттолкнуть, не отвечать на поцелуи… Но вместе с тем я не была уверена, что в следующий раз не поступлю так же. Словом, типичная собака на сене.

А Хантер словно бы чувствовал мое настроение – старался быть понимающим, поджидал удобный момент, чтобы пригласить меня на свидание, но все чаще и чаще в нем проскальзывало раздражение. На тренировках щита я была хмура и сосредоточенна – желала не столько победить в соревнованиях, сколько научиться хорошо защищаться, и это даже перевешивало усталость, но Хантер хотел другого. Он целовал меня, а я вспоминала Радагата и едва сдерживалась, чтобы не отвернуться, он обнимал меня, но я не чувствовала защищенности – только пустоту и одиночество.

Одним поздним вечером, за несколько дней до отборочных соревнований, тренировку я пропустила, чтобы сделать реферат для Корнелии Сирз. Можно было сделать его и ночью, но мне нужна была передышка – я хотела расправиться со всеми долгами и хотя бы раз выспаться. Лисса, у которой не было ни одного долга, на тренировку команды все-таки пошла – сказала, что поддержит Эдита, а потом останется у него. Я не выдержала и спросила, куда в таких ситуациях девается Олеф, который, вообще-то, с Эдитом в одной комнате живет, но Лисса напомнила мне, что Хантер живет один и вполне в состоянии в своей комнате спрятать раскладную кровать.

С домашним заданием справилась я как раз к комендантскому часу, приняла душ и уже переоделась в пижаму, как вдруг раздался стук в дверь. Мое сердце пропустило удар и застучало быстрее – я решила, что пришел Радагат.

Я так ломанулась к двери, что зацепилась пяткой за одеяло и упала на пол. Грохот был слышен на весь коридор – стук на несколько секунд прекратился, но возобновился вновь. Пришлось подняться, осмотреть колени – есть ли царапины или кровоподтеки, и потом уже спокойно открывать дверь.

Я сделала маленькую щелочку, проверяя, не заявился ли убийца, и потом только сделала вид, что являюсь гостеприимной хозяйкой – на пороге стоял Хантер. Я улыбнулась, старательно скрывая разочарование, и отступила в комнату, приглашая парня войти.

– Как дела? – сложила я руки на груди. Пытаясь выглядеть счастливой, я совершенно забыла, как выгляжу.

– Все хорошо, – Хантер задумчиво меня рассматривал, и я наконец смутилась, поняв, что не так. Сорвала с кровати злосчастное одеяло, из-за которого мои колени теперь ныли, и завернулась в него, как в плащ. – Мне больше нравилось без одеяла.

– Не сомневаюсь, – хмыкнула я. – Что случилось? Что-то на тренировке?

– Нет, все прошло великолепно. На обратном пути встретили команду, которая в том году не выступала, так что наши потенциальные соперники на отборочные.

– И как они? – мне действительно было интересно.

– А вот об этом я расскажу тебе не здесь, – Хантер подмигнул. – Ты же не думаешь, что я пробирался по спящей Академии, чтобы рассказать тебе о чужой команде? Как минимум только о нашей!

– Хантер, я очень устала, не хочу никуда идти.