Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан

– О чем речь! – замахал руками капитан, но в голосе явно прозвучала досада. – Вы, несмотря ни на что, благородный человек, и я сегодня лишний раз имел возможность в этом убедиться.

– Тогда пойдемте к себе. Скоро проснутся наши дамы и наверняка станут расспрашивать нас о ночных событиях.

– Дмитрий Николаевич, – лицо Недоманского стало просительным. – Вы, кажется, имеете некоторое влияние на мадемуазель фон Штиглиц?

– Не сказал бы, – пожал плечами Будищев, – а в чем дело?

– Не могли бы вы попросить её не сообщать Елизавете Дмитриевне о нашем ночном разговоре? Я, право, был в таком состоянии, что сам себя не помню…

– Не вопрос, – с самым серьезным видом кивнул ему Дмитрий, хорошо видевший, как приоткрывалась дверь в каюту графини. – Можете на меня рассчитывать.

– Тысячу благодарностей! Вы ещё раз меня просто спасаете…



Астрахань встретила наших путешественников жарой, невообразимым шумом и толпами суетящегося народа. Моряки, грузчики, торговцы сновали туда-сюда, занятые тысячью дел. Русские картузы на головах соседствовали с персидскими тюрбанами, горские папахи с войлочными шляпами киргизов, европейские котелки с тюбетейками, а скуфьи русских монахов с белыми чалмами мулл. Все это придавало богатому южному городу непередаваемый шарм.

Путешествуя по реке, пассажиры всегда могли спрятаться от палящего солнца в каюте или под натянутыми над верхней палубой тентами, но теперь им предстояло окунуться в настоящее пекло. Спасаясь от нестерпимого зноя, покинувшие пароход дамы вооружились зонтиками и прикрыли головы широкополыми шляпами с вуалями.

– Что же, нам пора прощаться, – с легкой грустью в голосе сказала Милютина и протянула Будищеву руку для поцелуя. – Вы скрупулезно выполнили свою часть уговора, и мы прибыли на место целыми и невредимыми. Я очень благодарна вам за заботу и непременно напишу об этом вашей тетушке.

– Рад, что смог быть полезен вашему сиятельству, – почтительно отвечал Дмитрий. – К сожалению, здесь нам придется расстаться. Дальше у меня своя дорога, у вас своя.

– Но ведь мы ещё встретимся? – с надеждой спросила стоящая рядом Люсия.

– Как знать, – пожал плечами юнкер.

– Но вам бы этого хотелось?

– Конечно.

– Тогда до встречи?

– До свидания, Люсия Александровна.

– Александр Викторович, – обернулась к Щербаку графиня. – Вы нашли извозчика?

– Разумеется, Елизавета Дмитриевна.

– Тогда распорядитесь погрузить наши вещи.

– Сию секунду!

Вскоре багаж был погружен, дамы и доктор разместились в экипаже, после чего кучер щелкнул кнутом, и Будищеву осталось лишь помахать им вслед на прощание.

– Хорошие барышни, – вздохнул Шматов. – Добрые. Не то что…

– Угу, – отозвался Дмитрий, не став уточнять, кого «недоброго» имел в виду его спутник.

– Что-то извозчиков больше не видать, – озабоченно заявил Фёдор, внимательно оглядев окрестности. – Нешто всех разобрали?

– Да тут недалеко…

– Хорошо, коли так. Только ведь остановиться все одно где-то надо.

– Федя, ты на верблюде ездил?

– Чего?!

– Гляди, вон их целый эскадрон стоит. Может, возьмем парочку вместо извозчика?

– Скажешь тоже, Граф. Это же не лошадь, в самом деле! Я и не знаю, с какой стороны к эдакой животине и подходить. Да и по флотской службе наверняка такое не положено!

– Много ты понимаешь. Верблюды – корабли пустыни!

– Ага. Вон морда какая, того и гляди укусит, зараза.

– Ну это вряд ли, а вот плюнуть может запросто.

– Этого ещё не хватало!

– Ладно, хорош базарить, – поспешил прекратить дискуссию Будищев, – хватай нашу хурду и отчаливаем. А то и впрямь как-то душно.


– Так, куда нам идти-то?

– А вон видишь, часовой совеет перед трапом.

– Опять на пароход, что ли?

– Угу.



Каспийская флотилия представляла собой совершенно особое соединение в составе военно-морских сил Российской империи. Если у всякого иного флота или флотилии был предполагаемый противник, с которым в случае чего предстояло вести жестокий бой не на жизнь, а на смерть, то на Каспии такового не было и не предвиделось. Ещё в далеком 1828 году был заключен Турманчайский мирный договор, согласно которого Персия лишалась права иметь военные корабли в Каспийском море и русские становились полновластными хозяевами в его водах. Посему главной задачей многочисленных кораблей и судов, входивших в состав флотилии, стала перевозка грузов и охрана промыслов. Для этого с вооруженных пароходов и канонерских лодок сняли тяжелое вооружение, оставив по нескольку легких пушек, единственным предназначением которых было пугать аборигенов в прибрежных водах да производить салюты во время праздников.

Служба на Каспии считалась среди офицеров Российского императорского флота не слишком престижной, а потому попадали туда лишь те, у кого не было связей, или же просто проштрафившиеся. А поскольку возможность отличиться и перевестись из этих гиблых мест была весьма иллюзорной, многие из последних пускались во все тяжкие. Одни тихо спивались, заливая сивухой несбывшиеся мечты, другие, напротив, устраивали громкие скандалы, бравируя своим непристойным поведением, заявляя в оправдание: «Дальше Ашура[253] не пошлют, меньше вахты не дадут».

Военный транспорт «Баку» был совершенно типичным представителем «героической» Каспийской флотилии.

Двухтрубный деревянный колесный пароход, построенный двенадцать лет назад на Воткинском заводе, занимался регулярными рейсами между русскими и персидскими портами, а чтобы никто не сомневался в его военном статусе, на палубе было установлено несколько устаревших четырехфунтовых орудий, а на флаг-штоке гордо реял Андреевский флаг.

– Минный кондуктор Будищев! – представился Дмитрий вахтенному начальнику – немолодому лейтенанту с усталым лицом.

– Весьма рад, – рассеянный взгляд офицера сфокусировался на новоприбывшем. – Чем могу быть полезен?

– Имею предписание явиться для дальнейшего прохождения службы в Бакинский порт. Я слышал, что вы идете туда.

– Правильно слышали, – с трудом подавил зевок лейтенант. – Идем. Точнее, пойдем.

– И когда же?

– Скорее всего, завтра, а может быть, и послезавтра. Точнее, простите великодушно, не осведомлен.

Говорил он подчеркнуто равнодушным голосом, с длинными паузами между предложениями, отчего к концу их разговора у юнкера стало кончаться терпение.

– Я могу видеть командира? – немного более резко, чем следовало, спросил он у вахтенного начальника.

– А зачем? – искренне изумился тот.

– Имею такую необходимость, – стиснул зубы Будищев.

– Тогда можете! – неожиданно кивнул офицер и, сделав знак стоящим на вахте матросам, дескать, смотрите у меня, сукины дети, развернулся и через плечо бросил новоприбывшему: – Прошу следовать за мной!

Каким бы маленьким ни был военный корабль Российского Императорского флота, его командир располагается в отдельных апартаментах, включающих каюту и салон. В первой он отдыхает, во втором принимает пищу и доклады по службе. Исключений нет и быть не может, таков уж заведенный порядок. Салон у командира «Баку» был не сказать, чтобы роскошный, но вполне комфортабельный и хорошо обставленный. Европейская мебель причудливо сочеталась с драгоценными персидскими коврами и другими восточными редкостями. Приятно пахло сандалом и ещё какими-то благовониями.

Командовал транспортом капитан первого ранга Гусев – человек весьма примечательный. В молодые годы он служил на линкоре «Ростислав» и участвовал в славном Синопском сражении. Затем была осада Севастополя, где он совсем ещё молодым лейтенантом начальствовал над батареей № 6. Казалось, что отличившемуся на войне офицеру открыты все дороги, но согласно Парижскому мирному договору Россия лишалась права иметь флот на Черном море. Влиятельной родни или иных связей у него не было, а потому перевестись на Балтику не получилось. Оставался Каспий, где он и прослужил последние двадцать лет с лишком.

– Минный кондуктор? – удивленно переспросил он, резанув острым взглядом по Будищеву, успев отметить украшавшие его грудь кресты и медали за русско-турецкую войну, безукоризненно сидящую форму и слишком уверенную для человека его статуса манеру держаться.

– Так точно! – вытянулся Дмитрий.

– Не представляю, зачем вы тут нужны.

– Имею предписание явиться…

– Да понял я, понял, – поморщился тот. – Только вот нет на нашей богом спасаемой флотилии ни мин, ни гальваники.

– С чего-то надо начинать, ваше высокоблагородие. Глядишь, и я на что пригожусь.

– Коли так, оставайтесь до прихода в Баку. Но учтите, у меня на борту пассажиров нет. Все должны быть при деле!

– Так точно!

– Вот и славно. Ступайте к старшему офицеру, он вас определит.

– Слушаюсь!

– И не кричите так. Не в Петербурге. Можете идти.

– С ним там ещё какой-то фрукт, – все так же вяло вставил вахтенный начальник. – С багажом.

– Не понял?

– Это мой слуга, – поспешил объяснить Будищев.

– Вот как? – изумился капитан первого ранга, очевидно, не часто видевший у кондукторов вольнонаемных слуг.

– Ну да. Когда надо – камердинер, когда надо – конюх. Федей звать.