Странное воспоминание

В последний раз он бывал здесь несколько лет назад и тогда он прибыл сюда не из восточного Лондона. Следовательно, ему нужна была западная сторона площади. Но так как, по мнению разбойника, запад не являлся величиной постоянной, он не очень знал, в какую сторону идти.

Хинли Пьюпитт был, что называется nouveau riche4. Некогда известный своей любовью к светским мероприятием, лестью и жадный до всего модного, одно время он был вхож в лучшие дома Лондона благодаря умению быстро заводить друзей. Но время то длилось не долго, ибо друзей он терял так же быстро, как и заводил.

После трагического крушения нового судна на паровой тяге, обещавшего поставить мировой рекорд скорости двенадцать лет назад, Пьюпитт оказался единственным, кто защищал обвиненного в десятках смертей инженера-проектировщика корабля. Он даже написал по этому поводу статью в газету, как один из выживших очевидцев события, но пользы та публикация никому не принесла. Взгляды Пьюпитта в этом вопросе сыграли решающую роль. Совсем скоро общество перестало терпеть его, и Пьюпитт сделался человеком крайне непопулярным и озлобленным на весь Лондонский свет.

Очевидно, именно это обстоятельство толкнуло Хинли на кривую дорожку. Прежние знакомые его избегали и даже не вспоминали, поэтому никто не заметил, как сильно Пьюпитт опустился за пару лет. Лишь обитатели восточного Лондона регулярно наблюдали пьянство и неприглядное существование Хинли. От его былого образа жизни остался только дом на Бедфорд-сквер. Вскоре уж никто не знал, кто там живет.

Поэтому тем более трудно сказать, каким образом и когда именно Пьюпитт стал единственным приближенным человека, за которым охотился Чарли Бродячие Штаны. Но Пьюпитт служил верным помощником давнего врага Чарли до тех пор, пока мог быть ему полезен. А потом с Пьюпиттом случилось несчастье, после которого Хинли остался совсем один, не считая сиделки, миссис Хоупер, обворовывающей его, потому что он не мог ей помешать. Она и отворила дверь сегодняшним январским днем, когда Чарли постучал, впервые за долгое время наполнив дом посторонним звуком.

– Мистер Фокс, – представился Чарли, снимая шляпу с притворной теплой улыбкой, в которой сквозило отвращение ко всему, что простиралось по внутреннюю сторону от порога, – к своему давнему другу мистеру Пьюпитту.

Однако миссис Хоупер, вероятно одинаково ровно относилась как к любой теплоте давних друзей Пьюпитта, так и к отвращению. Обматывая шею шарфом, она отошла вглубь дома и крикнула в дальнюю комнату:

– Эй, Хинли! Слышь? К тебе какой-то Фокс приперся, я впускаю его и ухожу уже. Без ужина сегодня останешься. Если очень проголодаешься, остатки вчерашнего бисквита есть на кухне, так что постарайся дотянуть до завтра. Ну, все, я ушла, – она вернулась в переднюю и небрежно кивнула Чарли. – Проходите, сэр.

Накинув верхнюю одежду, женщина выскочила на ступеньки, даже не закрыв за собой дверь, и ушла. Чарли остался наедине с тишиной ужасно одинокого дома, задумчиво потирая изогнутые поля своей шляпы и глядя то на площадь, видневшуюся в открытой двери, то в комнаты дома. В них давно не убирали. Повсюду лежала пыль. Углы оплетала паутина. Это место было последним, куда разбойник пришел бы в своих поисках, но так уж получилось, что он сюда пришел.

Толкнув ногой входную дверь, чтобы та, наконец, закрылась, Чарли двинулся по дому. Когда он был здесь в прошлый раз, повсюду на глаз попадались предметы роскоши, призванные, очевидно, помочь Пьюпитту забыть о бедноте, из которой он происходил. Теперь же все золоченые подсвечники, рамы картин и сами картины, напольные часы и вазы пропали. И пропали так давно, что в пыли не осталось следов от них.

Выйдя из гостиной в темный коридорчик, пересекающий дом, Чарли оказался перед приоткрытой дверью, за которой разливался стылый свет. Толкнув и эту дверь носком своего высокого сапога, Чарли увидел некое подобие кабинета. Под окном стоял письменный стол, по стенам тянулись стеллажи с книгами, а в дальнем углу возле окна на застеленной кушетке лежал маленький упитанный человек с одутловатым лицом. Судя по расположению накрывшего его пледа, ног у Пьюпитта не было. Он лежал, глядя куда-то в пол и прислушиваясь к тому, что делает гость, а когда Чарли вошел, вскинул на разбойника полные страха глаза, как если бы Чарли пришел его убивать.

Разбойник догадался, что увечный Хинли ожидал увидеть скорее другого мистера Фокса. Так они долго безмолвно смотрели друг на друга. Но минуту другую, и жалкий Хинли исполнился ненавистью, а потом злорадно, глумливо посмеялся. Неумело. Слабо. Что логично, ведь причин смеяться у Хинли не было уже многие годы, но посмеялся он от души.

– Что смешного? – пренебрежительно спросил Чарли.

Пьюпитт закрыл книгу, которую держал в руках и положил рядом с собой.

– А то, что мертвеца перед собой вижу, который опять пришел о чем-то меня молить.

– Стало быть, глаза тебе отказывают, – войдя, наконец, в комнату и оглядывая ее унылый интерьер, бросил разбойник. – На мертвеца-то походишь скорее ты.

– Пусть и похожу, зато протяну дольше твоего!

– Что же веселого ты в этом нашел? В твоем случае хвалится нечем, – Чарли остановился перед пустой полкой, на которой должны бы стоять книги, как на других полках. – Слушай, что за чертовщина у тебя в доме происходит?

Пьюпитт сердито сопел, потом покачал головой.

– Тварь эта, миссис Хоупер, распродает все мое имущество, а тебе до этого какое дело?

– Просто интерес постороннего человека. Неужели ты не мог найти прислугу получше?

– Мог бы, наверное, да не нашел. Проваливай, Чарли, я тебе ничего не скажу! А издеваться над собой не позволю.

– Как не позволяешь миссис Хоупер, да?

Калека ничего не ответил и повернул голову к стене. Одной рукой Чарли с грохотом вытащил стул из-за письменного стола, поставил его рядом с кушеткой Пьюпитта, сел и положил ноги на плед, туда, где должны были бы лежать ноги Хинли. Тот вскинулся и гневно воззрился на безмятежно откинувшегося Чарли.

– Красные конверты, – медленно проговорил разбойник. – Как они связаны с паровой машиной? Что в них? Что они значат? Раньше он никогда не использовал такие глупые фокусы.

Дыхание возмущенного Пьюпитта сбилось, он побагровел, с ненавистью глядя то в лицо разбойника, то на его ноги, с сапог которых, на плед стекала грязь. Но ненависть эта была бессильна и ничтожна, оттого еще непереносимее. А поняв, в конце концов, о чем говорит Чарли, Пьюпитт со злейшей улыбкой поднял загоревшиеся надеждой глаза:

– Это ты так думаешь.

– Как тебя понимать?

– Конверты были и раньше, это очень давний план, который никогда не переставал работать. А то, что ты узнал о них сейчас, означает лишь одно. Скоро ты умрешь, Чарли. Скоро все закончится, – едва сдерживая смех, дрожащим голосом проговорил Пьюпитт.

– Вероятно, тебе эта мысль греет душу, но «скоро» мне не подходит. Я пришел, чтобы закончить все сейчас. Кто умрет, мы еще посмотрим. Ты знаешь, где он, скажи мне, как его найти, и все закончится сегодня же!

– Нет, не скажу, – с той же кровожадной улыбкой повертел головой Пьюпитт, наслаждаясь властью над разбойником. – Я не буду тебе помогать!

– Как можно все еще служить тому, кто давно отказался от тебя?

– Как можно? Это не по его вине у меня нет ног! Это по твоей вине, Чарли! Я отлично помню ту ночь!

– Отговорки, – махнул рукой Чарли и встал со стула. – Ты часть его плана, да? Он знал, что я приду к тебе?

Пьюпитт засмеялся, довольно глядя на метания разбойника.

– Ты, в самом деле, не знаешь, что происходит, да, Чарли? – утвердительно спросил Хинли.

– Где конверт, предназначенный тебе? – не слушая его, продолжал разбойник. – Он в книгах?


– У меня нет конверта. Я не могу быть частью плана, конверты нужны для другого, – с каждым словом Чарли радуясь все больше, отвечал Пьюпитт.

– Думаешь, я в это поверю? – разбойник уверенно направился к стеллажам и стал вытряхивать из книг спрятанный в них предполагаемый красный конверт.

– Ты уже ничего не остановишь, Чарли. Ты даже не знаешь, что искать.

– Это ты не знаешь, почему я уверен, что убью его раз и навсегда, – хватаясь за очередную книгу, выпалил Чарли.

– Ну, давай, скажи, почему же?

Чарли отбросил книгу в сторону и подбежал к кушетке Хинли. Пару секунд Чарли таращил на него безумные блестящие глаза, потом недобро прищурился.

– А ты включи воображение, – с угрозой прошептал разбойник.

– Воображение тебя не спасет…

– Ты упиваешься моим незнанием, а я упиваюсь твоим! – вскричал Чарли и вернулся к стеллажам.

– Да переверни ты хоть весь дом, ты никогда не узнаешь, что в конверте. Ты его просто не найдешь здесь. Слышишь? Не найдешь!

Похоже, Чарли примерно это и намеривался сделать. Он битый час сметал с полок книги под испуганным и одновременно ликующим взглядом Пьюпитта, облазил весь письменный стол, потом ушел перерывать вещи в остальных помещениях дома. Еще долго грохот безудержных поисков раздавался на первом этаже, а не найдя конверт, Чарли поднялся на второй. Теперь гул и звуки падающих на пол мебельных ящиков сотрясали потолок над Пьюпиттом, беспомощно дожидавшимся, когда сумасшедший разбойник разворошит его дом и успокоится. Чуть позже разбойник взбежал на третий этаж.

Вернулся он в комнатку Хинли, только когда на Бедфорд-сквер опустились серые сумерки. Из-под нахлобученной шляпы волосы Чарли торчали в еще большем беспорядке, чем обычно и их покрывали лоскуты паутины.

– Мне нужно было тебе сказать, что на верхние этажи я не поднимался уже очень давно, – насмешливо сообщил Хинли.

– Конверт все время был здесь, да? У тебя? – отдышавшись, неожиданно Чарли набросился на Пьюпитта, пытаясь развернуть его или стащить с него плед, но тот закричал и начал отталкивать Чарли.

– Ты не в себе! Оставь меня!

– Отдай конверт!

– У меня его нет!

– Ложь! – вскричал разбойник, схватив с кушетки книгу, которую сегодня читал Пьюпитт. Пролистав ее и отшвырнув под тоскливым взглядом Хинли, Чарли и сейчас не обнаружил никаких конвертов и уж тем более ничего красного. Тогда Чарли принялся стаскивать с Пьюпитта плед, а хватаясь за него, Хинли свалился на пол, и разбойник с омерзением увидел выше несуществующих колен подшитые кверху штанины. На застеленной кушетке так же не было ничего спрятано. Чарли отчаянно заорал: – ЧТО В КОНВЕРТАХ?

– Не знаю, – уткнув лицо в затоптанный пол, проскулил Пьюпитт. – Если бы знал, может быть сказал, чтобы тебя позлить.

– Ты ничтожный глупец и обманщик! За что ты борешься? Это никогда не была твоя война! – стоя над беспомощным Пьюпиттом, скривился Чарли.

– Да, в этом ты, пожалуй прав.

– За свою глупость ты уже поплатился. Может пора понять, что твое участие никогда не приносило ему пользы, точно так же, как не вредило мне! Ты был ему бесполезен!

– Кому? – подняв глаза, простонал Хинли. Голос его охрип от душевной слабости и унижения. Все, чего хотел Хинли это чтобы Чарли понял то, что всегда отказывался понимать и ушел. А пока Чарли не понимал, Пьюпитт продолжал с ним говорить.

– Твоему хозяину.

– Почему ты никогда не называешь его по имени, Чарли? – с непониманием спросил Хинли.

– У него нет имени.

Хинли удивленно посмотрел на разбойника:

– У него есть имя.

– Всего лишь очередной псевдоним…

– Нет. Ты просто боишься, что если назовешь его по имени, то вспомнишь, что ты ему сделал? – догадался Пьюпитт.

– Что еще за бред ты несешь! – огрызнулся Чарли, заходив по комнате, пытаясь думать о том, где спрятан конверт в то время, пока Хинли нес какую-то чушь.

– А ты разве не знаешь? Не важно, что в конвертах. Эту тайну тебе, возможно, не узнать. Важно то, почему вы это делаете. Почему хотите убить друг друга.

– У меня уже получалось его убивать, – пробормотал себе под нос Чарли.

– Нет. Он играл с тобой. Он хотел, чтобы ты все больше сходил с ума. Ты никогда его не убивал.

– ЗНАЧИТ, СЕЙЧАС УБЬЮ! – закричал Чарли. – У меня есть волшебство! ВОЛШЕБСТВО! Я смогу сделать с ним все, что захочу! Хоть в лягушку превратить!

Пьюпитт поднялся на руках и в ужасе посмотрел на разбойника:

– Но волшебства не существует.

– Много ты знаешь, – усмехнулся Чарли.