Стёртая

– А где папа? – спрашиваю я.

– На работе, конечно. И я бы там была, но пришлось взять отпуск, чтобы присматривать за тобой.

Прикидываю. Эми уедет в школу, папа на работе, значит, мы с мамой остаемся дома одни… на весь день.

– А когда я смогу пойти в школу? Можно сегодня?

– Нет.

– Сначала с тобой должна поговорить районная медсестра, – объясняет Эми. – Она и решит, готова ты или нет. Потом тебя протестируют в школе, определят, в какой класс идти. Хотя несколько учебников уже прислали – тебе надо их посмотреть.

– О…

– Медсестра заглянет во второй половине дня, – говорит мама. – Хочет с тобой познакомиться.

Я даю зарок – показать себя с лучшей стороны.

Эми мчится наверх – ей еще нужно собрать учебники и одеться. Она заканчивает школу с отличными оценками и в девятнадцать лет поступает в университет – на отделение профессионального медицинского ухода, в полном соответствии со своими желаниями. Но Эми нужен еще год, чтобы ликвидировать отставание. Зачистку ей делали в четырнадцать лет. Мне сейчас шестнадцать. Сколько же дополнительных лет придется провести в школе мне?

– Можешь помыть, – говорит мама.

– Помыть что?

Она закатывает глаза.

– Посуду, конечно.

Я поднимаюсь со стула и смотрю на стол.

Мама вздыхает.

– Бери грязные тарелки и ставь туда. – Она указывает на столешницу рядом с раковиной.

Я беру тарелку, отношу на указанное место и возвращаюсь за другой.

– Нет! Так ты и за сто лет не управишься. Составь их. Вот так.

Мама составляет тарелки в пирамиду, кладет сверху вилки и ножи и плюхает все на столешницу.

– Теперь налей в раковину воду. И добавь немного мыла. – Она выжимает несколько капель.

Пузыри!

– Три вот этой щеткой. – Мама скребет щеткой по тарелке. – Потом ополаскивай и ставь на полку. Все понятно?

– Вроде бы да.

Опускаю руки в горячую воду.

Так вот, значит, оно какое, мытье посуды.

Тщательно отмываю тарелку от липких остатков оладий и сиропа, ополаскиваю ее и ставлю на полку.

– Шевелись, а то целый день здесь простоишь.

Я оглядываюсь.

– Шевелить что?

– Работай быстрее.

Тарелки, потом чашки. Не так уж все плохо. Я начинаю работать быстрее. Мама вытирает посуду полотенцем. Я уже берусь за вилки и ножи, когда по ступенькам вихрем слетает Эми.

У меня перехватывает дыхание. Опускаю глаза – с ножа в правой руке сбегает тонкая красная струйка.

Эми подбегает ко мне.

– О нет! Кайла!

Мама поворачивается и тихонько цокает языком. Потом хватает бумажное полотенце.

– Приложи. И постарайся не залить тут все.


Прикладываю. Эми гладит меня по плечу и смотрит на мой «Лево». 5.1.

– Не больно?

Я пожимаю плечами.

– Немножко. – Действительно больно, но я не обращаю внимания на пронзающий руку жар и, как завороженная, смотрю на расплывающееся на полотенце красное пятно. Кровотечение останавливается.

– Всего лишь порез, – говорит мама и отнимает бумагу. – Медсестра потом проверит. Все в порядке, Эми. Беги, а то опоздаешь на автобус.

Мама перевязывает мне палец, а Эми выскакивает за дверь.

Мама улыбается.

– Забыла предупредить. Ножи – острые. Не бери их за острый край.

Столько всего нужно запоминать.



Медсестра Пенни снимает повязку и осматривает мой палец.

– Все будет в порядке и без швов. Я только смажу антисептиком. Имей в виду, может немножко щипать. – Она капает на палец какой-то желтоватой жидкостью, от которой у меня слезятся глаза, и снова накладывает бинт.

– Странно получилось, – говорит мама. – Порезала – и никакой реакции. Ни слез, ничего. Кровь бежит по руке, а она стоит и смотрит.

– Наверно, у нее такое впервые. Никогда не видела кровь.

Ха. Люблю, когда люди говорят обо мне, как будто меня и нет вовсе.

– Уровень как был, так и остался. И…

– Извините. – Улыбаюсь своей самой безмятежной улыбкой. Они обе вздрагивают, словно я – призрак, только что материализовавшийся перед ними. – Когда можно пойти в школу?

– Насчет этого, дорогая, можешь пока не беспокоиться, – говорит Пенни. – Посмотри книги, которые тебе прислали. – Она поворачивается к маме. – Старайтесь предупреждать ее об опасных предметах вроде ножей. В некоторых отношениях Кайла – сущий ребенок и…

– Извините… – Я снова улыбаюсь.

Пенни оборачивается.

– Да, дорогая?

– Книги, которые прислали из школы. Я просмотрела их сегодня утром. Они слишком легкие. Мы проходили это все в больничной школе.

– Так ты у нас гений, да? – Мама говорит это с таким выражением, как будто имеет в виду совершенно противоположное.

Пенни достает из сумочки нетбук. Хмурится, постукивает по экрану сбоку, потом ведет пальцем поперек – ищет файлы.

– Ну, вообще-то, близко к тому. Ее протестировали перед выходом из больницы. Случай совершенно необычный. Большинство из них показывают отставание на несколько лет. Попрошу школу прислать еще кое-что. Или, может, у вас найдутся старые учебники Эми? Нам нужно определиться, какие предметы тебе стоит взять.

Медсестра закрывает нетбук и поворачивается к маме.

– Так о чем это я? Ах да. В больнице нет острых углов или каких-то опасностей. Поэтому вам нужно на все ей указывать. Например, при переходе дороги и…

– Извините. – Мне самой становится трудно удерживать эту улыбку на месте.

– Что на этот раз? – спрашивает мама.

– Я уже знаю, какой предмет хочу взять.

– Вот как? Неужели? – Пенни вскидывает бровь. – И что же?

– Искусство.

Теперь улыбается она.

– Ну, я бы предложила заняться чем-то более практичным. И для поступления на курс искусства нужно пройти тестирование.

Мама показывает на холодильник.

– Вот это она нарисовала сегодня утром. Портрет Эми.

Пенни встает, подходит ближе, рассматривает, и глаза у нее лезут на лоб.

– Да. Что ж, думаю, дорогая, тебя примут.